Две вечности

      Юта медленно шёл по улицам города. Даже трудно было поверить в то, что ещё несколько часов назад здесь царил хаос и кровь лилась рекой. Сейчас город больше напоминал полевой лагерь, и было необычно наблюдать за тем, как бывшие враги помогали друг другу.       Тролли, гоблины и тритоны разбирали завалы, эльфы и лепреконы доставляли раненых, феи, друиды и маги занимались пострадавшими. В небе парили грифоны и вороны, отслеживая любые незаконные перемещения. Демоны расположились вдоль границ города, а морские черти занялись очищением реки; казалось, вот он тот миг, которого они ждали, но каждый из присутствующих то и дело бросал тревожный взгляд на башню, что была окутана туманом. Там то и дело появлялись яркие вспышки, и любой в магическом мире знал, что это затишье лишь начало чего-то. Если дух победит, магия исчезнет и свободным народам больше не будет спокойной жизни. Если колдун придет к власти, этот мир исчезнет навсегда, исчезнет вместе с ними. — Магический барьер пал, — вспомнил Юта слова предводителя воронов. — Больше нет границы, немагическое население уже чувствует нас. Оборотни рассредоточились вдоль границы, но не думаю, что им удастся удерживать баланс долго. Ещё немного и жители немагического мира ринутся на наши территории, захватывая древние земли, нам нужно… — Для чего? — вмешался в разговор один из тритонов. — Для чего нам нужно сейчас обнаруживать себя, если каждый миг в этом мире может стать для нас последним? Если магия исчезнет, мир погрязнет во тьме, что несёт за собой колдун. — Магия выживет! — гордо заявил Доён, пробираясь к спорящим. — Зачем вы наводите панику раньше времени? Разве это понравится тем, кто так отчаянно сражается сейчас за вашу свободу? Я уверен, что там наверху, они чувствуют нашу поддержку, и если нами завладеет уныние, они не смогут удерживать духа. Нам нужно помочь им своей верой. Нам нужно верить в победу. Да, от нас больше ничего не зависит, да, нам остается только ждать, но… Они так долго боролись за нас, что теперь пришло наше время позаботиться о них.       Рядом с лепреконом стояла фея, и только сейчас Юта заметил переплетённые пальцы этих двоих, и улыбка тронула губы эльфа. Он был рад, что эти двое решили держаться вместе. Они многое потеряли. Вэнь отчаянно сражалась, эльф не думал, что в столь хрупкой на вид фее скрыто столько сил, а когда она заметила Доёна, она словно расцвела, отчаянно бросаясь на врага.       Юта помнил, с какой тоской юная фея смотрела на этого леприкона, а тот… Тот, казалось, никого не замечал, кроме той, что волей родителей была отдана другому. У них с женой не было секретов друг от друга, он знал, что своим решением их родители разрушили пылкие чувства. Сперва он смотрел на лепрекона подозрительно, а потом… Потом он понял, что Доён ни за что не причинит вреда своей возлюбленной. Он просто ушёл, а Юта понял, что не смог бы так, он боролся бы за свою любовь, вот только в случае Доёна эта борьба привела бы к войне. Хотя…       Накамото помотал головой, отгоняя мрачные мысли. Сегодня они победили и нужно было радоваться каждому мгновению, пусть их жизни всё ещё висели на волоске.       Юта не ожидал увидеть на поле битвы другие нации, но они пришли, те, кто прятались, тоже решили побороться, и это грело. Радовало то, что они поверили тем, кто там, на вершине башни, сейчас отчаянно держали барьер. — Башня заблокирована, — послышался голос Марка, что вышел из замка и осмотрелся. — Как они? — спросил Юта, глядя на вымотанного демона, что лишь грустно вздохнул. — В норме, — ответил Ли. — Сычён, Джисон и другие друиды делают все возможное. Если насчёт Чону с Лукасом они пока не дают никаких прогнозов, то Тэёна удалось погрузить в лечебный сон. Я… Я не думал, что удар придется на них, я рассчитывал что ритуал ударит по мне, как по тёмной сущности, а получилось… — Не стоит винить себя, — сказала Вэнь. — Мы не могли ожидать того, что всё случиться именно так. Нам всем досталось.       Юта вздохнул, он был согласен с феей, но сердце сжималось от мысли о том, что ничего ещё не было решено.       Когда с неба полил кровавый дождь, все они подумали о том, что пришёл конец, что сейчас земля под ногами развернется и поглотит всё, наказывая их за то, что они не смогли сохранить столь хрупкий мир, что даровали им высшие силы. Руки опускались, мечи падали и, глядя в глаза бывшим соперникам, в сердце больше не было ненависти. Был лишь отчаянный страх за судьбу одного большого магического мира. Запах крови и её вид заставляли сердце дрожать от понимания того, что Магия решила разом обрушить на них всё то зло, что они причинили друг другу, ведь когда-то они давали клятву жить в мире. — Думаю, что нет смысла блуждать по улицам, — заметил Доён, бросив взгляд на замок. — Ренджун просил держаться вместе. Мало ли что.       Леприкон помрачнел, но тут же улыбнулся приобнявшей его фее. Юта тоже похлопал Кима по плечу, а потом посмотрел на ожидающих его распоряжений представителей каждой из наций. Как-то незаметно он стал лидером этой армии. — Отдыхайте, — выдохнул Накамото. — Думаю, в городе найдется место, где вы сможете переждать это смутное время. — Город Алхимиков рад гостям, — поклонился один из магов.       Юта улыбнулся, а потом пошёл за Марком, Доёном и Вэнь в сторону замка. — Как Хэчан? — спросил Юта, когда они вошли в главный зал. Он видел, как дракон и Уроборос сражались с дымом. Мальчишка бился, как истинный воин. — Спит, — улыбнулся демон. — Сперва он категорически отказывался засыпать. Сидел возле Тэёна, пока Джисон обрабатывал его раны, но потом усталость всё же взяла своё. — Знаешь, — задумчиво сказал Накамото, — иногда мне кажется, что погрузить весь мир в сон до решающего момента было бы лучшей идеей. Может, вызовешь усыпляющий дождь? — Ну уж нет, — хмыкнул демон. — Это как-нибудь без меня. Я еще помню, как рухнули у меня на глазах бледные Чону с Лукасом. Они выглядели как живые мертвецы, а я едва не сошёл с ума, пока не услышал их размеренное дыхание. А потом Уроборос опустил на землю едва живого Чана. Хватит потрясений для меня. — Хэчан сражался как истинный дракон, — с восхищением сказал Доён. — А появление армии грифонов и вовсе выглядело ошеломляюще. Где они прятались все это время? — В лесу, — пожала плечами Вэнь. — Лес, как ты видишь, скрывал очень много тех, кто должен был бороться. — Это не их вина. У каждого были свои причины, я сам провел в лесу ни одно десятилетие, — ответил Накамото, распахивая дверь главного зала и улыбаясь. — Пока одно пушистое недоразумение не переступило границу моих владений.       Юта пробежался взглядом по Сычёну, что о чём-то спорил с раздетым по пояс Ренджуном. Демон выглядел не лучшим образом. Кожа была повреждена, следы от кнута колдуна были повсюду. — Не истери! — рычал Джун, наблюдая за тем, как Сычён дрожащими руками обрабатывал раны. — Это не так больно, как кажется на первый взгляд. — Ну да, — возмутился оборотень. — Это ты будешь Чэнлэ рассказывать. Это было верхом безрассудства так подставляться. Ты бы мог хотя бы выставить щит. — И разозлить его ещё сильнее. Мне нужно было отвлечь его внимание от Тэёна. Иначе бы он добил его до смерти. Думаю, что нужно забыть обо всём этом и наслаждаться спокойной жизнью. — Ты думаешь, что у нас есть на неё шанс, — хмыкнул стоящий у окна Джемин. — Посмотри, купол вокруг башни только плотнеет. Мы не знаем, что там происходит, как и не можем им ничем помочь. — Ты думаешь, что Магия позволила нам выжить, чтобы мы увидели, как этот мир будет уничтожен? — спросил Юта. — Не думал, что в тебе столько отчаяния, мой друг.       Сычён, завидев возлюбленного, бросил хохочущего Ренджуна и побежал в раскинутые объятия, чтобы получить ласковый поцелуй. Пусть он знал, что с Ютой было всё в порядке, чувствовать себя в его руках было намного приятнее и спокойнее.       Из перехода на второй этаж показался усталый Джисон, он, словно под гипнозом, пересёк зал и оказался в руках Джемина, что тут же легонько его встряхнул. Пак помотал головой и тихо всхлипнул. — Я не знаю, что делать, — тихо сказал он. — Они ни на что не реагируют, словно они и не в этом мире вовсе. Я не чувствую их магии. Они словно потерялись в пространстве, до которого мне не дотянуться. Мне нужна стихия, но…       Друид бросил беглый взгляд на башню. Все сразу поняли, о чём шла речь. Стихия — это маг, а сейчас Тэн и Ёнхо были недоступны. — Я не знаю, сколько продлиться эта магическая кома, но я… Я так не хочу терять их снова. Я же… Я даже не знал, что Лукас жив, а Чону…       Джемин прижал младшего к себе сильнее, целуя в макушку. Он понимал, как тяжело было младшему, но что-то изменить было не в его силах, он сам был бесплотным духом, чья возможность стать снова полноценным человеком была так призрачна. Хотя Сычён и Юта были рядом друг с другом, но у них всё ещё не было уверенности в завтрашнем дне, а это только добавляло к имеющимся проблемам новые.       Внезапно все вокруг затряслось, было ощущение, что земля под ногами рушится. Древние камни стен загудели, двери захлопали, стекла задрожали, а воздух накалился. Уши заложило, и волна неведомой силы пробежала по замку, заставляя людей падать на колени, расшибая их в кровь. Головы склонялись, а сердца начали биться в бешеном ритме. Пара минут, и тишина наполнила город, солнце засветило ярче, медленно поднимаясь над горизонтом, ветер задул сильнее, лес зашелестел зеленой листвой, река у подножья замка весело зажурчала. Вороны на ветках встрепенулись, а друиды оживились.       Джисон сильнее прижался к Джемину и заплакал, а На бросил взгляд в окно, где с самой высокой башни, словно осколки стекла разлетался магический купол.       Ренджун подскочил на ноги и бросился в нужную сторону, никто не стал его останавливать, ведь там сейчас билось его сердце. — Вот теперь всё правильно! — сказал Накамото, наблюдая за тем, как Уроборос снова взметнулся в небо, переливаясь яркими красками, и поддавшись его ликованию, жители города снова загалдели. — Мы победили? — с сомнением спросил Сычён, наблюдая, как грифоны кружат в воздухе, заигрывая с большим змеем. — Кажется, да, — облегченно выдохнул Марк, касаясь ладонью своей щеки и с удивлением отмечая, что она влажная. — Я… — начал Джисон. — Мне… Тэн и Ёнхо… — Не знаю, в состоянии ли они, — пожал плечами На. — Малыш, а это не дотерпит до завтра…       Джисон поднял на эльфа полные слёз глаза, старший сглотнул, понимая, что ситуация критическая. — Я проверю, — сказал Марк и направился в сторону башни.       Тэиль, не шелохнувшись стоял, и смотрел в центр созданного круга, где несколько мгновений назад появился взбешенный Цзытао или, правильнее будет сказать, Вонхо. Он словно загнанный зверь пытался наброситься на магов, но защита ритуала создавала очень мощный щит, отбрасывая колдуна обратно. Смотреть на то, как он снова и снова пытается испепелить их огненным взглядом, было страшно, поэтому сейчас Мун изо всех сил старался держать дрожащие руки рядом стоящих.       Так вышло, что сейчас он старался быть сильным не только для себя, но и для рядом стоящих Джено и Сехуна. Периодически переглядывались Чэнлэ и Ёнхо, что тоже старались приложить все усилия для того, чтобы круг ни в коем случае не разомкнулся, ведь это могло грозить им очень плачевными последствиями.       Все они понимали, что Джено и Сехун были наиболее уязвимы сейчас: в одном могла взыграть родная кровь, всё-таки Тао был его родным отцом, а второй… Сехун просто был влюблён, и это уже само по себе делало его слабым.       Стихия кружилась возле каждого мага, подпитывая силой, но она не могла усмирить бешено бьющееся сердце. — Вы думаете, что сильнее меня? — смеялся Вонхо, посылая по кругу поток огня, что, обогнувши круг, возвращался к хозяину. — Да у вас у каждого есть сотни мест, удар по которым может лишить вас всего. Каждому из вас я могу рассказать такое, что ваше хваленое единство полетит к чертям.       Вонхо смеялся. Тэиль видел, что колдун не врёт и от этого становилось жутко. Сейчас любое слово могло лишить их равновесия. — С кого начать? — сказал маг, повернувшись вокруг своей оси. — Чэнлэ, мой юный друг. Наследник мага-сказочника. Твой родной отец добровольно отказался от тебя. Он хотел принести тебя в жертву, чтобы выслужиться передо мной. Он верил в то, что избавившись от тебя, получит вечную жизнь. Глупец! Знаешь, он уже поднял над тобой ритуальный кинжал, вот только в твоём дядюшке заиграла совесть. Они бились не на жизнь, а на смерть, а я смеялся. Тебе повезло, мальчик, что твой отец был уже практически истощён и твоему дяде удалось сбежать, пряча тебя за пазухой, но магию ритуала было уже не остановить, и твое существование — это в первую очередь удар по тем, кто тебе близок. Думаешь, почему твоя жизнь была чередой потерь и боли? Ты проклят Чжон Чэнлэ, и в эту минуту кто-то умирает из-за тебя.       Тэиль видел, как Чэнлэ стиснул зубы, но даже не дернулся, на его груди что-то вспыхнуло и засияло, потянувшись к Вонхо красной нитью. — Я не знал своего родного отца, всю свою жизнь, я считал родителями других людей, что заботились обо мне и стали опорой, — ответил Чэнлэ. — Грех того человека не висит на мне тяжким грузом, перед смертью он выпустил на свет силу, что тебе неизвестна. Именно она перенесла на себя моё проклятие. Кому, как не тебе, знать о том, на что способны демоны, защищая то, что им дорого. Тебе не сломить мою волю. Я потерял уже достаточно, я… Я отпускаю тебя, дух!       Нить, тянущаяся к колдуну, стала ярче, оплетая тело пленника. Колдун попытался увернуться, но сила сказочника была проворнее, захватывая в свой плен талию мага. — Ты думаешь меня это остановит? — хмыкнул Вонхо. — Ёнхо, посмотри на этих глупцов, они верят, что способны удержать меня, но кому, как не тебе, известно, как карает стихия за ошибки. Вы все умрёте! А я возвышусь над этим миром. Я знаю, всегда знал, что ты, Со Ёнхо, больше всего боишься смерти. Вспомни, как умирал Флэтч, как задыхался, пытаясь тебе что-то сказать, и как трясло в тот момент тебя. Подумай и посмотри вокруг, через пару мгновений они все будут задыхаться, а тебя я пожалею, дам насладиться последними минутами их жизни. Ты сам сдохнешь потом от страха.       Вонхо засмеялся, Со дёрнулся, но рука Тэна крепко сжала его ладонь. На что маг воды хмыкнул и поднял на колдуна тяжелый взгляд. Половина его лица почернела, было видно, как тяжело действовал на него ритуал. — Ты прав, — выдохнул Ёнхо. — Я всю свою жизнь чего-то боялся и сейчас я устал. Устал строить из себя того, кем не являюсь. Я не сильный правитель морей. Я человек, что однажды ошибся, и сейчас, когда я получил возможность всё исправить, я не сдамся. — Вы все умрете! — И утянем тебя за собой! — сказал Ёнхо, слегка вздрогнув, когда светло-голубая нить вырвалась из его груди и ринулась колдуну. — Я отпускаю тебя, дух!       Маг пытался брыкаться, когда голубая нить обвила его грудь. — Смело, но это всё пустое, верно, малыш? — с усмешкой посмотрел колдун на Джено. — До сих пор не пойму, что ты делаешь среди этих безумцев, сынок? Ты мог бы стать великим военноначальником в новом мире, твоя мать гордилась бы тобой.       Тэиль почувствовал, как дернулись пальцы младшего в руке. Тема матери всегда была больной для Джено. Он часто спрашивал о ней, но что мог Тэиль рассказать об этой женщине, когда он её ни разу не видел. Она умерла при родах. В то время Мун сам был в отчаянии после смерти отца и краха собственного разноцветного мира. Он бросил тревожный взгляд на младшего, что смотрел на духа с усмешкой на губах. — Ты ещё расскажи мне о том, как она сильно меня любила, — усмехнулся Ли. — Как мечтала о моём появлении. Расскажи, как у вас всё было замечательно, пока создатель не призвал её к себе. Ты думаешь, что кто-то ещё верит в этот бред? Рассказать, кем на самом деле была моя матушка? Рассказать, как одна из двух сестёр мага леса продала своего брата за ночь с тобой… Хотя, не знаю, было ли в этот момент тело моего отца подвластно тебе настолько, что ты знал такие подробности, дедушка? Или как мне тебе обращаться? Когда ты понял, что успел натворить отец, пока ты бесплотным духом шпионил за жителями волшебного мира, ты приказал Ренджуну, от которого не удалось избавиться с первого раза, уничтожить меня и мою мать. Но вместо того, чтобы уничтожить, он отдал мне часть своей силы, защищая от любых вредных сил. Именно поэтому все твои дальнейшие попытки причинить мне вред были провальными. Моя мать не могла умереть, не подарив мне жизнь, а потом… Потом все твои проклятия возымели силу, и её буквально разорвало. Я до сих пор защищён, и ты, дух, не можешь причинить мне вред, я отпускаю тебя!       Огненная нить вырвалась из груди Джено, оплетая бедра колдуна и стискивая того ещё сильнее. Пленник зашипел и бросил яростный взгляд на младшего, что тоже смотрел на него с яростью и вызовом. Маленький мальчик вырос, и Тэиль был счастлив, что сердце этого человека принадлежало ему. Он готов был следовать за Джено хоть на край света, он признался себе, что не сможет без него и дня, признал, что влюбился по уши и теперь его жизнь без конца принадлежит этому парню. Мун верил, что они обязательно выстоят, поэтому даже не дрогнул, когда хриплый голос назвал его по имени. — Мун Тэиль, не думал что ты такая неблагодарная сволочь. Я спас тебе жизнь! — Жизнь, что была у меня всё это время, хуже смерти. Ты лишил меня лица… — Но подарил сердце, — хмыкнул Вонхо. — Я сделал тебя учителем мальчишки, которого ты так ловко совратил. Рассчитывал на то, что с ним рядом будет не так страшно? Ты сам потерял лицо, спрятавшись в придуманном уютном мирке, хотя мог сражаться. В чём ты обвиняешь меня сейчас?       Тэиль понимал, что отчасти маг был прав, но то, что именно он довел его до этого, Тэиль забывать не хотел. Он помнил, как пламя охватило отца, а он стоял и смотрел, словно парализованный. Он был ещё совсем ребёнком, скованный ужасом, он даже не представлял, как помочь родителю. — Хочешь также? — шепнул голос у самого уха. Эмоции были сильнее, крики старшего разрывали перепонки, а Тао продолжал. — Я пощажу тебя, если ты обещаешь служить мне…       И Тэиль обещал, ещё несколько лет проклиная себя, погружаясь в своё отчаяние, пока не появился Джено.       Он и не догадывался о том, сколько раз Джено подвергался опасности благодаря стараниям своего деда, и мысли о том, что человек, которого он так любил, мог не дожить до этого дня, полностью завладела сознанием. Перед ним сейчас стоял убийца, который не заслуживал жалости. — Я обвиняю тебя в том, что подарив мне сердце, ты много раз пытался его отнять. Ты убийца, но я отпускаю тебя, дух, туда, где тебя ждёт справедливое наказание.       Золотистая нить вырвалась из груди Муна, обвивая ноги колдуна, в глазах которого уже не оставалось насмешки. Дух понял, что сам загнал себя в ловушку, прочно связав себя с телом сына. Магические нити не давали ему вырваться и затаиться на просторах Вселенной, чтобы, набравшись сил, снова нанести удар. Магические нити высасывали из духа материальную силу, главное сейчас было удержать полученный результат.       Осталось два звена сковывающей цепи, и сейчас было особенно тяжело осознавать, кому они принадлежали. Если за Тэна он был спокоен, то Сехун…       Маг воздуха побледнел, тело его дрожало, а ладони становились влажными. Тэиль сейчас думал о том, как бы он повел себя на месте О, и не находился с ответом. Он был самым старшим в цепи, в их союзе. Он появился на этот свет, когда родители присутствующих здесь ещё были молоды и ветрены, а Сехун… Сехун уже любил и готов был ради своей любви на многое. Но в тоже время Сехун был единственным, не считая Джехёна и Хансоля, кто видел, как прекрасна была Вселенная до начала войны. Он ещё должен был помнить, как прекрасен ветер, не наполненный запахом дыма. Тэиль надеялся, что сегодня он не сдастся.       Конечно, было несправедливо сомневаться в человеке, что задумал провести этот ритуал ещё много лет назад, но… В каждом из них, порой чувства преобладали над разумом, и если сейчас это могло лишь навредить, то в любой другой ситуации могло спасти жизнь.       За своими размышлениями Тэиль не заметил, как Вонхо прошипел что-то Тэну: — Ты так гордишься своим происхождением, маг леса, — шипел пленник. — Единственный выживший, признанный Магией. Твоя мать успела сбежать, спасая твою шкуру, но кара всё равно настигла её. И знаешь… Знаешь, как она умерла? Её сердце пронзил кинжал собственного мужа. Твой отец хотел власти. Он пошёл за мной, он был вознаграждён. Он стал одним из командиров в моей армии и сейчас сражается там, за стенами этого замка. Неужели ты допустишь, чтобы один единственный родной тебе человек умер за лживые цели? Стоит только остановить ритуал… — Единственные родные мне люди стоят здесь, — ответил Тэн. — То, что дорого им — дорого мне. Мы братья или даже что-то больше. Мы семья, и мы боремся за правильную цель. Ты заблуждаешься, дух, что я брошусь спасать того, чужого человека, но я прощаю и отпускаю тебя! Всем нам свойственно ошибаться.       Яркий зелёный луч вырвался из груди Тэна и обвил голову мага, сдавливая виски. Пленник закричал, падая на колени. Тэиль почувствовал, как рука в его ладони дернулась, но он сжал её крепче, переглянувшись с Чэнлэ, что тоже вцепился в ладонь Сехуна и сильнее. — Хун, — слабым голосом начал пленник. — Как же ты можешь оставаться среди них, видя, как они убивают меня? Посмотри, это же я, твой Тао. Я по-прежнему люблю тебя. Мне так больно, Хун.       По щекам мага потекли слёзы. Тэиль вдруг почувствовал, как сбивается с ритма сердце. Что-то явно шло не так, потому что остальные тоже выглядели растерянно, все, кроме Сехуна, что прикусив губу смотрел на двигающегося в его сторону колдуна. — Хун-и, вспомни, как нам было хорошо вместе. Вспомни наши ночи полные любви, вспомни, как ты сражался за нашу любовь.       Сехун попытался вырваться, но Чэнлэ и Тэиль держали крепко, превозмогая боль, что пульсирующей волной побежала по телу. Тэиль чувствовал, как рука Джено тоже сжала его ладонь сильнее, как большой палец младшего гладил его, успокаивая.       О выглядел ужасно: бледный, как смерть, с красными от полопавшихся капилляров, глазами. Он плакал, глядя на обнимающего его ноги колдуна. — Хун-и, я не хочу умирать! Я хочу быть с тобой!       Сехун больше не мог стоять на ногах и повис, словно тряпичная кукла. Тэиль едва уловил момент, но его ладонь всё же удержала руку старшего. — Он вытягивает из него силы, чтобы восстановить свои, — сказал Чэнлэ. — Нужно чем-то его отвлечь, иначе мы потеряем Се. Их телесная связь очень крепкая.       Сехун начал задыхаться, колдун оскалился: — У вас ничего не выйдет! Он мой! Его тело послужит мне ещё не раз. — Тело! — воскликнул Ёнхо. — Здесь только тело! Нам нужна душа!       Маги посмотрели на Джено, что растерянно похлопал глазами. — Я? — Ты единственный, кто связан с ним, — несмело сказал Мун. — А что это вы задумали? — засмеялся колдун. — Вам не по силам остановить меня. Он почти сдался, а после того, как я закончу с ним, я примусь за вас.       Волна боли снова заполнила сознание. Тэиль видел, как Джено закрыла глаза, а из его носа потекла алая струйка крови. Он готов был уже наплевать на всё и броситься к младшему, но твердый голос словно пригвоздил его к месту. — Ты проиграл! Признай это!       Мун увидел, как за спиной Джено появляется едва заметный силуэт, что постепенно приобретает знакомые черты. Тао, настоящий Тао, возвышается, как скала за спиной сына. — Ну, здравствуй, папочка, — прорычал дух. — Решил, что избавился от меня? — Как?       Глаза колдуна забегали и он потерял бдительность, ослабив тиски, связавшие Сехуна. О издал стон, полный боли, и медленно открыл глаза. В его взгляде читалось недоумение, но сил, чтобы что-то сказать, у него не было. — Знаешь, есть такая нехитрая штука, как кровь, — ответил Тао, беспрепятственно проскальзывая через сомкнутые руки Джено и Тэиля. Мун почувствовал, как боль уходит и дышать становится легче. — Ты думал, что полностью овладел моим сознанием, а получилось, что бесплотному духу удалось удержать меня в реальности, пусть недолго, но этого хватило, чтобы услышать его мольбы и задуматься о том, что происходит. Когда ты рассёк горло Ренджуну, я оцепенел, а когда попытался убить Джено — озверел. Ты слишком многого меня лишил: друзей, любви, семьи — и я понял, что если что-то не изменить, мир рухнет. Я догадывался, что Сехун не будет бездействовать, но я не рассчитывал на столь интересный план. Признаться честно, во многом недоработанный, но, как вышло, вполне реализуемый.       Тао, что уже выглядел вполне осязаемым, обошел круг, остановившись напротив Сехуна, загораживая его с собой. Хуан выглядел уверенно, чего нельзя было сказать о его двойнике, скованном разноцветными нитями. — Всё в мире закономерно. Я не дал тебе уничтожить Джуна, тот в свою очередь защитил Джено, что в итоге смог удержать меня. Кольцо неприкаянных после твоего варварского отношения к нему прекратило стабильную работу, а избавившись от меня неестественным способом, ты сам загнал себя в ловушку, отец. Моя душа, лишившись тела, прибилась к единственному близкому человеку. Я был рядом с ним, видя, как мой ребёнок превращается в мужчину, и за это я должен быть благодарен тебе, но… — Я отпускаю тебя, дух, — послышался хриплый голос Сехуна, что с помощью Тэиля и Чэнлэ встал на ноги и смотрел с ненавистью на отвлекшегося на сына мага. — Гори в Аду!       Из сияющего над головами магов портала вырвался чёрный, похожий на змею кнут, что, извиваясь и шипя, устремился к брыкающемуся и кричащему магу. — Здравствуй, дружок, — послышался насмешливый голос Джехёна, в то время, как ангел уже запел свою песню, отвлекая на себя внимание духа.       Черная «змея» окружила шею колдуна, резкий рывок, и его утянуло наверх, а портал в миг затянулся, оставляя после себя волну силы, от которой все маги рухнули на землю. И лишь полупрозрачный дух грустно вздохнул, подняв голову к потолку и печально улыбаясь появившемуся там барельефу с ангелом и демоном, что тянули за границу волшебного мира провинившуюся душу.       Двери в замке слетели с петель, а окна задребезжали, оповещая всех о том, что дух, терроризирующий магический мир, покинул пределы волшебных земель. — Это всё? — с усмешкой прохрипел Ёнхо, пытаясь совладать с болью, что была в теле. Она ощущалась так, словно он прошёл пешком сотни километров или вручную вспахал несколько гектаров. — Ну, если вы доверяете священному совету, — хмыкнул Тао, — то да. — А у тебя есть причины сомневаться в них? — спросил Сехун, что лежал на полу, раскинув руки и ноги в стороны, и смотрел в потолок. — У меня нет, но всегда есть малая вероятность того, что люди лживы, — пожал плечами Хуан. — И если Снэк имеет на Вонхо зуб, Магия из-за него почти ослабла, то ваш ангел… — Хансоль потерял всё! Он не станет так рисковать, — ответил Сехун. — Ты тоже потерял всё, но если бы не моё появление, этот мир уже был бы сожжён дотла. — Ты прямо герой дня, — фыркнул Сехун.       Со стороны послышался веселый смех. Тэиль, облокотившись на стену, гладил по голове смеющегося Джено, что расположился у него на бедрах. Смех тут же подхватил Чэнлэ, что сидел на полу по-турецки и тормошил дрожащими пальцами светлые волосы, следом к ним присоединились Ёнхо и Тэн, что сидели под распахнутым магическим выбросом окном. — Вы чего? — недоумённо спросил О. — Вы такие смешные, — улыбнулся Тэиль. — Мир был на грани. Мы едва не погибли, а вы умудряетесь ещё и ссориться. — Смешные? — возмутился Сехун, приподнимаясь на локтях и глядя на смеющийся младших. — Тао, ты слышал, они считают нас смешными.       Сехун повернул голову к духу, что пытался сдержать улыбку. — Нервы, — развел руками он. — Да ты за них ещё и заступаешься? Я сейчас быстро отправлю тебя обратно. Где ты там был всё это время? — В ваших сердцах? — предположил Хуан, а потом слегка дернулся, когда туфля мага пролетела сквозь него. — Вижу у вас тут весело, — появился в дверях Ренджун. Чэнлэ тут же подскочил на ноги, осматривая старшего, а потом бросился к нему в объятия, получая нежный поцелуй. — Это… — отстранившись сказал сказочник, скользя взглядом по шрамам на теле демона. — Это пройдёт, — улыбнулся тот. — Сычён уверял, что с мазью, которую приготовил Джисон, это всё сойдёт за пару часов. — Подтверждаю, — подал голос Тэиль.       Чэнлэ лишь покачал головой, позволяя демону стиснуть себя в объятиях. — Как обстановка? — спросил Ёнхо, помогая Тэну подняться с пола.       Ренджун осмотрел всех внимательным взглядом, на несколько мгновений замерев на Тао, что с трепетным взглядом осматривал творение рук своих. В этих глазах Джун сейчас видел много чувств, но преобладали вина, сожаление и восхищение. Демон терялся под этим взглядом и не знал, как вести себя с таким колдуном. — Марку удалось призвать кровавый дождь, что открыл людям глаза на происходящее. И теперь все народы помогают восстанавливать город и лечить раненых. Те, кто продолжал сопротивление, были истреблены эльфами. Хэчану удалось призвать грифонов и воронов. Джисон и Джемин привели двух жеребят кентавров. — Тэён… — спросил Тэиль, чувствуя, как напрягся младший. Джено всё ещё был слаб и не пытался подняться. — Спит. Джисон не отходит от него. — А остальные? — спросил Сехун, прикрыв глаза. — Хэчан, Лукас и Чону слегли с истощением, остальные целы.       Облегченные вздохи срывались с губ присутствующих, но немного виноватый вид Ренджуна заставил снова напрячься. — Это не просто истощение, да? — спросил Тэн, крепче сжимая руку Ёнхо. Он знал, как дорог был Лукас Со. — Ну, Хэчан в норме, он уже просыпался, но Сычён уложил его обратно, а вот Лукас и Чону… — Джисон не может определить, что с ними, — сказал Марк, что стоял в дверях и немного нерешительно смотрел на магов. — Он зовет вас, как единственный полноценный источник стихий. Мы говорили ему о том, что вы, возможно, истощены, но тревога в его глазах заставила меня примчаться сюда. Я… Я ведь так виноват перед ними. Я ведь думал, что стихия ударит по мне, а они… — Ты ни в чём не виноват, — решительно сказал Ёнхо. — Ты сделал всё, что нужно. Они знали, на что шли. Так что давай не будем сейчас впадать в уныние и поторопимся.       Марк побежал вперёд. Ёнхо и Тэн направились следом. — Я хочу помочь, — сказал Тао, глядя на удаляющийся спины. — И пусть я всего лишь дух, у меня тоже есть кое-какие секреты. — Надеюсь, они не выйдут нам боком, — хмыкнул Сехун. — И не надейся, — ответил Тао, растворяясь. — Я его таким не знал, — грустно сказал Джено. — А мне его так не хватало, — улыбнулся Сехун. — Я знал. Я верил, что он где-то есть и обязательно явится на зов. — То есть ты… — хотел было возмутиться Чэнлэ. — Нет, я не обманывал. Мне, правда, было очень больно, но я до последнего надеялся, что он придет, — ответил О. — Я тоже, — тихо шепнул Джено. — Я тоже.       Тэиль обнял младшего, целуя в лоб. — Давай я помогу тебе добраться до спальни? — сказал Мун. — Тебе нужно отдохнуть.       Джено кивнул, прикрывая глаза.       Тао шёл следом за младшими, рассматривая обстановку. Всё в замке несло за собой последствия войны, которую, как бы не было больно, начал он сам. Он был ослеплён яростью, потому что в тот момент, когда он понял, что Сехуна нет ни в мире живых, ни в мире мёртвых, его глаза застилал кровавый туман.       Он помнил, как убивался над телом любимого и как поклялся отомстить. Снэк предупреждал, но Тао… В тот момент он ничего не хотел слушать.       Дома его встречали с почестями, отец готовился к возвращению сына. Он пророчил ему должность командующего армией, а на деле прикрывался им как щитом. Тао был зол, он был в отчаянии, был разбит, выпуская наружу скопившиеся внутри чувства, превращая их в пламя, что вышло из-под контроля.       Тао смеялся, наблюдая за замком, охваченным огнём, а по щекам текли слёзы. Возможно, именно поэтому в сердце Ренджуна, что появился в тот момент, было столько любви и сострадания. Он был воплощением всей любви Цзытао к Сехуну. Да, любовь Хуана можно было назвать безумием, потому что младший в тот момент, да и по нынешний день, занимал всё его сердце, если так можно сказать о духе, что потерял всё.       Тао был так погружен в свои и страдания, так разбит и растоптан, что не заметил паразита, который вцепился в него клещами. Тёмная сущность его отца подпитывалась его эмоциями, распространяясь и начиная диктовать условия. Тао пытался бороться, но понимание того, что ему, по сути, не для кого жить, сделало своё дело. Поэтому когда Сехун бестелесным призраком возник в его жизни, стало, действительно, страшно. О просил остановиться, а помутневший рассудок не понимал, о чём тот говорит. Руки тянулись к любимому, но проскальзывали сквозь него, причиняя новую боль.       Вторым ударом стало то, что Тао присутствовал на казни Ренджуна. Он видел всё, но не мог сопротивляться. Отец уже проник в его тело, почти вытесняя его. Единственное, что он мог сделать для демона, — это как можно дольше оставаться в собственном теле. Чем дольше он будет сопротивляться, тем больше у Ренджуна будет времени для того, чтобы восстановиться от такого мощного удара стихии.       Тао видел, как рушился мир, и думал о том, что нужно было обезопасить тех, кто хотел справедливости. В периоды, когда злобный дух покидал его тело, Тао придумывал стратегии по его изгнанию, и когда появившийся снова Сехун упомянул о возрождении священного совета, идея пришла мгновенно. Ему нужен был маг огня, крутившаяся рядом ведьма была не против. Мысли о том, что у него будет сын, окрыляли. Он верил, что Джено будет обязательно сильным магом, ведь в нём сошлись задатки двух стихий.       Смотреть на страдания дракона было тоже неприятно. Тао очень хорошо помнил Тэёна, что был близок с Сехуном. Этот мальчик был очень предан магу, за это и страдал. Он не заслуживал этой боли, но Тао уже не мог подчинить себе своё тело. Он помнил, как бился в своём ментальном капкане, когда Вонхо приказал демону убить и ведьму, и ребёнка, и как облегчённо выдохнул, когда демон не стал исполнять этот приказ. Всё катилось кувырком, и редкие встречи с Сехуном стали единственным утешением.       С каждым годом связь с собственным телом становилось всё слабее, а потом… Тао не понял толком, что произошло: его выкинула из тела тёмная сила. Он не понял, почему вмиг оказался по другую сторону. Он смотрел на себя со стороны, стоя за Джено, что, опустив голову, выслушивал очередную тираду «отца». Тао понимал, что никто его не видит, но чувствовал незримую силу, что кружилась вокруг сына. Он был благодарен за защиту, потому что понимал, что сейчас Вонхо вместе с руганью насылает на Джено проклятия, которые отскакивают от щита в разные стороны.       Мальчишка рос на радость своему отцу умным и любознательным, и его дружба с Доёном и Тэилем была как никогда кстати. Его малыш не был один и это успокаивало. Сейчас Тао не знал, сможет ли он стать своему ребёнку хотя бы другом, хотя стоило ли пытаться, ведь изгнав духа, Магия восстановит миры, а значит, кольцо неприкаянных вернёт свои функции, и его непременно затянет, ведь за свои поступки он должен был отвечать. Пекло Ада для него самое место.       Дверь открылась, и Тао проскользнул следом за магами в светлую комнату. Окно было распахнуто. Солнце согревало истерзанную войной землю своими лучами. На большой, укрытой легким пологом, кровати, лежали двое. Их пальцы были переплетены и казалось, что они просто спали. Едва слышное, но стабильное дыхание давало надежду, но Тао почти не чувствовал жизни, чем и поспешил поделиться с присутствующими.       Друид, что сидел у постели, подскочил и напугано прижался к стене, появившийся перед ним словно из ниоткуда эльф, направил на Тао свой лук. Хуан почувствовал волну магии, что исходила от этого эльфа, готового защищать своё. — Джемин, опусти лук, — спокойно сказал Марк. — Это… — Тао… — тихо шепнул друид, прижимаясь к эльфу сильнее. В его глазах было столько страха, что Тао стало противно от самого себя, он осторожно отошёл в сторону, сливаясь с портьерой у окна. — Да это так, но… — Марк повернулся к магам, ища поддержки, ведь он и сам не знал толком, что произошло. — Но это не тот человек, которого вы все знали, — ответил Тэн. — Это истинный правитель огня, справедливый правитель, замечательный отец и храбрый воин, что стал жертвой тёмного духа.       Тао хмыкнул, этот парень явно перестарался с похвалой. Тао себя таким не считал, но очень надеялся, что хотя бы в следующей жизни сможет заслужить хоть один из этих комплиментов. — Он здесь, чтобы помочь нам, — поддержал мага Ёнхо.       Тот, кого назвали Джемином, неторопливо опустил лук и склонил голову перед магами. — Простите, времена сейчас неспокойные, и появление столь интересной персоны на нашей стороне немного настораживает. — Я всё понимаю, — откликнулся Тао. — Вы имеете полное право на такую реакцию. Я заслужил такое отношение к себе. — Не вы… — попытался вмешаться Тэн. — Не нужно оправданий. Я тоже во многом виноват, взять, к примеру, тот день, когда всё началось. Я… — Кто знает, как бы всё обернулось, не будь того дня, — сказал вошедший Ренджун. — Многих бы не было в живых, а кто-то не появился бы на свет и вовсе. Так что давайте оставим прошлое в прошлом и займёмся теми, кто остро нуждается в нас. Что скажешь, Джисон-и?       Друид несмело улыбнулся и кивнул, на мгновение в его взгляде пронеслась тревога. — А Чэнлэ? — Мне удалось уговорить их отправиться спать, они очень устали, и надеюсь, что скоро все мы сможем хорошенько отдохнуть. Как они?— демон кивнул в сторону спящих. Взгляд друида, помрачнел, а в глазах собрались слёзы. — Я не чувствую их. Они вроде бы живы, но сознание их очень далеко и мои силы слишком слабы, чтобы призвать их обратно. Я подумал, что возможно, стихия окажется сильнее меня и сможет притянуть их.       Он посмотрел на Тэна и Ёнхо, что переглянувшись подошли к кровати. Тэн сжал в своей руке ладонь Чону, Ёнхо крепко сжал руку Лукаса. Их окружило едва заметное сияние, но ни друид, ни чёрт даже не пошевелились, в то время как на висках магов стали собираться капельки пота. — Хватит! — громко сказал Тао, когда Тэн резко побледнел. — Вы и им не поможете, и себя угробите.       Тэн и Ёнхо разжали руки, Джемин и Ренджун тут же оказались рядом, поддерживая обессиленных магов. — И что теперь… — всхлипнул Джисон. — Я… Я не знаю, что делать.       Марк выглядел мрачнее тучи. Тао понимал, что этот мальчишка винит себя в произошедшем, но Хуан чувствовал, что здесь что-то другое. — В чём заключалась суть ритуала? — спросил дух, когда уснувших магов унесли в другую комнату. — Дождь должен был напомнить людям о том, как хрупка человеческая жизнь. Он должен был заставить их пережить самые страшные эпизоды из жизни, чтобы они, наконец, осознали, что так жить нельзя. Кровавый дождь должен был разбудить их.       Тао задумчиво потер подбородок. — Самые страшные, говоришь? — сказал Тао, а потом бросил взгляд на переплетённые пальцы. — Они были связаны? — Они любили друг друга, а потом… — Джисон опустился на пол и откинулся на бортик кровати. — А потом на деревню напали, Чону убили, да и Лукас… Я до недавнего времени думал, что он тоже мертв. — Его спас и выходил Ёнхо. Лукас стал его правой рукой и очень сблизился с Хансолем, помогая ему восстанавливать поврежденные связки. До сегодняшнего дня мне казалось, что они… — Близки, — закончил за демона дух.       Марк кивнул. — Вот только после того, как Хансоль выбрался из клетки. Он то и дело бросал на чёрта виноватые взгляды, А ещё… Ещё он сказал, что против воли своих родителей заключил магический брак, отказываясь от любой власти. — Очень мило с его стороны, — усмехнулся Тао. — Я ведь говорил, что с этим ангелом всё не так просто. — Что ты имеешь ввиду? — спросил Ренджун, что вернулся и стоял в дверях, тревожно глядя на создателя. — Запутался ваш ангел и захотел усидеть на двух стульях. Вот только простит ли его за это Магия?       Тао повёл плечами, почувствовав тревогу. Его кто-то звал. Кто-то, кому не хотел сопротивляться. Кто-то, кто был очень дорог когда-то. — Снэк, — шепнул Тао, а потом посмотрел на Марка, Джисона и Ренджуна. — Я нужен ему. Ждите здесь. Я постараюсь забрать их оттуда. — Чону и Лукас в раю? — спросил друид, но Тао не стал отвечать, чувствуя, что Джехёну он сейчас нужнее.       Будучи связанным с Джено, он слышал историю правителя Ада и не понимал, почему Чон так отчаянно звал его сейчас. Тао чувствовал, что был очень нужен демону, это настораживало, но стоило оказаться на выжженном поле, все его сомнения рассеялись, он понял, почему правитель Ада звал именно его.       Снэк стоял на коленях и с ненавистью смотрел на всё ещё оплетенного разноцветными нитями Вонхо. Отец вернул себе свой образ и скалился, пытаясь вырваться из оков. У его ног лежало тело в светлых одеждах. Молодой светловолосый парень лежал на земле, устремив пустой взгляд в… Тао поднял глаза и застыл, понимая то, что небо над головой было абсолютно чёрным, словно и не было ничего там, над ними. За спиной он услышал шорох и, обернувшись, он встретился взглядом со светловолосой девушкой, что изо всех сил держала за руки двух парней. Тех самых, что никак не могли очнуться в замке. Магия, а Тао понимал, что это была именно она, выглядела жалко, но не ослабляла своих пут, в то время как парни яростно выбивались. Глаза этих двоих были такими же чёрными как небо, а на губах застыл оскал. — Сыночек пожаловал, — засмеялся Вонхо. — Ты думаешь, что и здесь твоё появление произведёт фурор? Не думаешь же ты, что можешь чем-то помочь этим троим? Сейчас этот ангел вытянет из этих душ последние силы и поделиться ими со мной. Я уже все продумал… Я разделю с тобой свой триумф, хочешь? Угомони девчонку, и я, так уж и быть, сделаю тебя своим советником. Даже припадочного своего забирай, если хочешь. — Как ты щедр, — процедил сквозь зубы Тао, оглядываясь. Джехён крепко сжимал свой кнут и смотрел на Тао глазами полными такого знакомого огня. Это пламя давало понять, что он лучше умрёт, чем сдастся. Повернувшись в сторону Магии, он уловил хитрый блеск в её глазах. Девчонка явно что-то задумала, вот только как понять, что?       Тао изначально знал, что по легенде священный совет мог всё, и чуть не подпрыгнул, когда услышал тихое пение в своей голове. Это несомненно пел ангел, но почему-то этот голос был знаком. Звуки заполняли изнутри, а взгляд девчонки светлел. Тао чувствовал поток силы, окружавший его, но старался не выдавать происходящего, потому что Вонхо, казалось, этого не замечал. — Это только между нами, — сказал где-то в подсознании ласковый голос. — Ты не зло, я чувствую это. Ты нужен нам, Тао. В тот момент, когда Хансоль пошёл против стихии, он повредил свой магический контур, а когда попал в клетку, стал невольным рабом чужой магии. Он пытался сопротивляться, но магия клетки была сильнее. Сам того не подозревая, он стал проводником для других стихий. Он жил, надеялся, верил, но в любой момент мог просто вытянуть из близких людей силы, что должны были поддерживать клетку, его самого и того, кто это затеял. Вонхо рассчитывал на то, что Ёнхо привяжется к Хансолю, и когда наступит нужный момент, он просто избавится от него, а получилось… — Хансоль привязался к Лукасу. И в момент, когда душа его была наиболее уязвима… — Он притянул её к себе, чтобы подпитывать силы сторонней стихии, — незаметно кивнула магия.       Они продолжали общаться глазами, пока Вонхо делился своими планами по созданию собственного мира, где он будет единственной силой. Джехён молчал, но по-прежнему держал кнут, иногда переглядывались с девчонкой. — Кровный ритуал, действительно, истощил Лукаса и Чону. Поскольку Хансоль был связан с Лукасом, а тот, в свою очередь, признал Чону, даже рассказывая о своем браке, даже уверяя, что по-прежнему любит того, другого, даже клянясь не вмешиваться в его жизнь, Хансоль был прочно связан с чёртом, потому что тот чаще всех пытался открыть клетку. Сейчас Вонхо решил использовать последний шанс. Он остановил ритуал, вытягивая силы из Хансоля, Лукаса и Чону, — подал голос Джехён. — Мы не можем завершить ритуал без ангелов, как и не можем потерять этот последний шанс. — Ты дух, Тао, — сказала Магия. — Ты прошёл через многое, и это всё можно назвать очищающим огнем. Ты можешь нам помочь, а можешь идти за отцом, но пока Хансоль жив, мы не можем отступить. Мы не можем допустить его смерти, но и доверить ему столь противоречивый мир мы не в состоянии. Это было бы ошибкой. Решай, хочешь ли ты стать частью нового мира своего отца или хочешь помочь нам возродить то, что было.       Тао растерялся, он не ожидал такого предложения. Магия и Джехён смотрели на него с надеждой, а Вонхо насторожился, его, видимо, напрягало молчание соперников. — А чего это вы удумали? — усмехнулся колдун. — Этого вам уже не откачать, а без него вам меня не удержать.       Джехён засмеялся. Магии крепче сжала руки Лукаса и Чону. — Решай, Тао, — сказала девчонка сквозь зубы.       Он видел, что ей всё труднее давалось удерживать духов. — Тебе стоит лишь взять Хансоля за руку. — Дракон… — Они оба доверили нам решать, и мы решили, — ответил Джехён, поморщившись от боли.       Тао вдруг почувствовал, как забилось сердце. Он подумал о том, что, будучи ангелом, он сможет крепко обнять Джено и Сехуна, быть рядом с ними и возместить тот недостаток любви, что они почувствовали из-за него, вот только достоин ли он этого? Думать было некогда, Хансоль начал задыхаться, Лукас и Чону становились прозрачнее. Тао увидел, как слегка засветилась рука ангела, поэтому, не задумываясь, он рванул к ней, переплетая пальцы. Он заслужит, обязательно заслужит эту честь.       Спустя пару мгновений Хуан почувствовал, как за спиной распускаются крылья, а ветер нежно касается кожи, в глазах немного рябит, но с губ срывается песня, та самая, что звучала в его голове еще несколько мгновений назад. Джехён скалится, Магия смеется, Вонхо кричит, извиваясь и затыкая уши, но голос нового правителя Рая беспощаден. — Допрыгался, голубчик! — произносит Джехён, когда голос Тао окончательно завлекает колдуна. — Теперь прощай!       Резко дернув кнут на себя, демон, ангел и Магия наблюдают за тем как, Вонхо разлетается на сотни частиц. Поднявшийся сильный ветер, смешивая их с пеплом выжженных земель, уносит их в небо. Вместе с этой пылью уходит вся чернота, поля вокруг них снова зеленеют, а небо становится нежно-голубым, призывая своим сиянием и успокаивая истерзанные души. — Ты справился! — улыбается Магия, отпуская руки духов и направляя их туда, где их ждут. Тао уверен, что сейчас они очнутся там в замке, Джисон крепко их обнимет, а Марк постарается незаметно стереть сорвавшуюся по щеке слезу, ведь демоны не плачут.       Тао все это знает, сейчас он чувствует целый мир, и это ощущение немного пьянит. — И что теперь? — спрашивает он, глядя на то, как Джехён протягивает руку немного дезориентированному Хансолю, что поднявшись и оглядевшись тут же низко склоняет голову перед величием Высших сил. — Теперь всё будет по-другому, — улыбается Магия, вытягивая руки вперед.       Тао неосознанно делает шаг навстречу, переплетая пальцы. Джехён тоже сжимает руку Магии, и огромный вихрь срывается с райских земель и несётся по миру, очищая. Восстанавливая границы, даря утешение и наказывая тех, кто отрицал когда-то её силу. Магия восстанавливает свои силы, разделяя свою победу с преданными жителями прекрасного мира, которому ещё многое предстоит пройти, чтобы забыть все ужасы войны.       Тэён впервые за длительное время не чувствовал тяжести на своих руках. Он не понимал, что происходит, картинки предыдущего дня постепенно возвращались. Появление Джуна, их перепалка с колдуном и ритуал, что проводили маги. Он отключился в крепких руках друга, а теперь… Глубоко вздохнув, Тэён медленно открыл глаза. Он лежал на широкой кровати, что стояла посреди светлой комнаты. Большое окно было распахнуто, через него в комнату проникал солнечный свет. Слёзы собрались в глазах, когда до дракона донеслось пение птиц, ему вдруг захотелось встать и посмотреть на то, как изменился мир, но стоило пошевелиться, как волна боли прокатилась по телу, а он ведь почти забыл, во что превратил его Тао в их последнюю встречу. — Ты слишком торопишься, родной, — послышался ласковый голос, который всё же заставил слёзы сорваться с глаз. — Не плачь, милый, всё закончилось.       Джехён оказался рядом, осторожно обнимая, а следом ласковые губы заскользили по коже. — Ты поправишься, обещаю. Скоро ты сможешь встать с кровати, а сейчас нужно набраться терпения. Твои лекари категорически запретили делать резкие движения.       Тэён чувствовал тепло любимого и не мог поверить в происходящее, может, это очередная иллюзия, навеянная предсмертной агонией. Дракон крепче вцепился в руку демона. На что тот только улыбнулся. Родное лицо было так близко. Ли видел шрамы и синяки, но блеск в глазах старшего вселял надежду. — Я никуда не убегу, родной. Всё закончилось, и впереди нас ждет вечность. — Две вечности, — прохрипел Тэён. — Потому что свою я тоже хочу отдать тебе без остатка.       Джехён склонился над любимым, касаясь его губ. Дверь слегка скрипнула. Влюбленные оторвались друг от друга, посмотрев на посетителя. В проеме торчала ярко-красная макушка. — Заходи, Хэчан-и, не стесняйся.       Тэён почувствовал, как его сердце сорвалось на бешеный ритм. Неужели? Неужели этот красивый молодой человек, что сейчас несмело двигается в их сторону, его сын? Сын, которого он не видел, но так безумно любил. — Папочка! — всхлипнул младший, а потом Тэён почувствовал родное тепло, окутавшее его с головы до ног.       Он прижимал мальчишку к себе, обнимал, целовал, превознемогая боль. Он не хотел выпускать его из объятий, на что младший отвечал ему с благодарностью.       Джехён смотрел на них наполненными любовью глазами, а потом опустился рядом, сжимая в объятиях самых дорогих людей. — Почему ты не привёл с собой Марка? — удивлённо спросил Джехён, видя, как краснеют щёки младшего.       Они помогли Тэёну усесться на кровати, обложив его подушками. Хэчан всё ещё находился в объятиях папы. — Он немного стесняется. Сказал, что мы должны побыть вместе, поскольку мы семья. — Он тоже наша семья, не так ли? — спросил Тэён, целуя младшего в макушку. — И я очень хотел бы его видеть. Он ведь за дверью, я чувствую.       Хэчан кивнул, а Джехён поднялся и пошел звать демона, что несмело мялся у стены в коридоре и растерялся, когда перед ним открылась дверь. — Я… — начал было Ли, склонив голову перед правителем. — Проходи, — улыбнулся Джехён, а потом притянул младшего к себе, растрепав светлые волосы на его голове, — зятёк.       Марк улыбнулся, следуя за старшим. — Спасибо, — сказал Тэён, глядя на демона. И сейчас никому не нужно было объяснять, за что именно благодарил младшего дракон, сжимавший в руках своё сокровище.       Марк улыбнулся и кивнул. Сейчас, здесь он чувствовал себя в правильном месте. Хэчан поднялся с кровати и протянул ему руку. Марк крепко сжал протянутую ладонь. Ноги сами подкосились, и через мгновенье они с Чаном уже стояли на коленях возле кровати Тэёна. Ли опустил свои руки на их головы, а потом, переглянувшись с Джехёном, громко сказал: — Благословляю вас, дети мои. Пусть будет счастливым ваш союз.       Нежные поцелуи скользили по скулам, спускались по подбородку, захватывая в плен алые, слегка приоткрытые губы. Юта не мог налюбоваться расслабленным, слегка возбужденным и растрепанным младшим. Сычён цеплялся за его плечи и смотрел прямо в глаза. В этом взгляде, как уже давно признал эльф, была целая вселенная. Казалось, что в особо «острые» моменты в них можно было заметить звезды. Сычён бессвязно шептал о том, как он счастлив, а Юта… Голос подводил, но он мог выразить свои чувства с помощью поцелуев и прикосновений, которых в последние несколько часов было в избытке. Они не могли насытиться друг другом. Юта не мог до конца поверить, что этот человек, это тело и душа без остатка принадлежали ему. Он оставлял на этом теле свои отметки, но Сычён совсем не был против, цепляясь сильнее. Сейчас, когда Магия обещала им, что больше не упустит ни одной мелочи, а Джехён с Тао подтвердили её слова, опасаться было нечего, и Юта решил, что пришло время воплотить то, о чём мечтала целая нация. Он был готов стать отцом и он сделает всё, чтобы его ребёнок рос в новом, чистом и прекрасном мире.       Сладкий стон волка стал наградой за столь долгий путь к счастью. Они оба забылись друг в друге и догадывались, что сейчас они такие в замке не одни. Чего только стоили взгляды Джено, бросаемые на Тэиля или нежное воркование Чэнлэ, что практически не выпускал из объятий Джуна, а как крепко Лукас прижимал к себе краснеющего Чону или Тэн нашептывал что-то едва сдерживающему себя Ёнхо. Юта догадывался, что сейчас в замке царит любовь, и очень бы хотелось, чтобы она теперь сопутствовала им всегда.       Засыпая, и сжимая в руках расслабленного любимого, Юта уже знал, что скоро этот мир снова наполнится смехом, улыбками и детскими голосами. Мир начал новый отсчет и теперь, все обязательно встанет на свои места. — И что ты решил? — спросил Сехун, стоя на балконе и глядя в сторону горизонта, где солнце начало свой медленный спуск. В городе кипела жизнь. Постепенно на стены домов начали возвращаться драгоценные камни, были слышны веселые песни гномов, флейты леприконов и задорный топот каблучков фей. — Рай теперь мой дом, Хунни, — ответил Тао. — Магия дала мне время попрощаться, и я не могу предать её снова. — И тебе нужно обязательно уходить? — в голосе Сехуна звучала обида. Тао почувствовал, как горечь осела на языке. — Мы ведь только снова нашли друг друга, да и Джено… — Джено нужно время, чтобы он смог отпустить прошлое, да и тебе, я думаю, стоит немного прийти в себя и отпустить. Я… — Я не злюсь на тебя. И Джено, я уверен…       Тао подошел к младшему, обнимая, его палец опустился на губы О. — Говори только за себя, прошу. Не давай мне ложных надежд. — Но… — Мир нуждается в восстановлении. Магия еще слишком слаба, чтобы вернуть ему первоначальный мир, а я… — Так кстати подвернулся под руку, — обиженно пробурчал маг. — Се, — Тао прижал младшего к себе, разворачивая и глядя прямо в глаза. — Я сам предложил ей свою помощь, я хочу искупить свою вину. Я знаю, что для того, чтобы вернуть миру былую красоту понадобится не один год, но я ведь не прощаюсь. Я вернусь к тебе, как только появится свободная минута. Я ведь так люблю тебя.       Хуан склонился над младшим, целуя. Сехун страстно ответил на поцелуй, цепляясь сильнее, ведь он совсем не хотел расставаться, но понимал, что Тао не сможет жить спокойно, пока не простит сам себя. — Когда ты уходишь? — спросил О, уткнувшись в грудь старшего. — Сейчас, — ответил ангел, чувствуя, как вздрогнул в его руках Сехун. — Поэтому, пожелай мне удачи, малыш.       О поднял на старшего глаза, наполненные слезами. — Удачи! Просто знай, что я тоже люблю тебя и буду ждать.       Тао еще раз коснулся родных губ, а потом сорвался к выходу. Он должен был помочь Магии, ведь он был единственным, кто так мало сделал для победы, к тому же, это могло искупить его вину перед всеми теми, кто сейчас оставался в замке. Им предстоял огромный путь, ведь нужно было восстановить некоторые миры практически из ничего, но он был уверен, что они справятся. Джехён пообещал оказать любую поддержку, но всё-таки дарить жизнь — это была привилегия ангелов, а теперь у Тао была для этого целая нация, что признала в нем лидера. — Отец! — услышал Тао, уже почти пересекая границу замка. Сердце заколотилось в груди, ноги словно налились свинцом. Он не думал, что одно слово может вот так просто выбить его из колеи.       Он видел, что Джено пока не готов был отпустить прошлое, поэтому не стал делиться с сыном своими планами, им обоим нужно было время, но сейчас… Тао несмело обернулся, встречаясь с двумя парами глаз. Неуверенно сглотнув, он смотрел на Джено и Ренджуна, что стояли в дверях замка и не сводили с него обеспокоенных глаз. — Куда ты собрался на ночь глядя? — спросил Джун. — Ты уверен, что это именно то время, в котором можно унести все ошибки прошлого? — Я уверен в том, что чем раньше это случится, тем больше чужой боли я смогу унести на своих плечах. Этот груз будет мне не по силам в рассветные часы, когда мир, просыпаясь, готов будет ее простить. Я должен был прочувствовать вашу ненависть до конца. — А нас ты спросил? — сказал Джено, не отрывая взгляда от старшего. — Ты снова оставляешь нас, даже не поставив в известность, если бы не Джехён… — Ах вот кого я должен благодарить за новую боль, что ж он был вправе поступить со мной так. Он один из немногих, кто знал о том, как мне больно видеть вас. Как разрывается моё сердце от понимания того, что я не могу избавить вас от того прошлого, которому стал виной. — А ты считаешь, что мы горим желанием избавиться от него? — спросил демон. — Это прошлое причинило нам не только боль, оно помогло нам найти тех, для кого стоило жить, для кого стоило страдать и ради кого не страшно было умирать. Ты считаешь, что ты вправе лишать нас этого? — Боль, что мы пережили, сделала нас сильнее. Нам есть за что проклинать прошлое, и есть за что его благодарить, и не тебе решать оставить нам его или унести с собой. Почему ты не сказал нам о своем договоре с Магией? — Я думал, что так вам будет легче, — опустил голову Тао. — Я уйду из вашей жизни, и ничего не будет вам напоминать о том кошмаре, что я нёс за собой. — Ты подарил нам жизнь, отец! — сказал Джено, делая шаг вперед. — Ты осознанно сделал этот шаг. Ты, даже не способный жить нормально, защищал нас, так почему ты решил, что твоё исчезновение нас обрадует? Знаешь, порой мне так нравились те проблески отцовских чувств, которые тебе удавалось проявлять. Я ждал похвалы, ждал крепких объятий, ждал того, что ты признаешь во мне равного. Я хотел быть твоим сыном и сейчас, зная правду, я хочу этого ещё больше, а ты…       Тао почувствовал, как слёзы сорвались из глаз, слова Джено проникали в самое сердце, он и не думал, что услышит их когда-нибудь. — А я… — тихо сказал Ренджун. — Демон должен быть опорой своего создателя… — Даже такого, который несколько раз пытался убить тебя? — Это был не ты, — ответил Ренджун. — И теперь от понимания этого я снова свободен, и я не позволю тебе так рисковать. — Риска нет, — поспешил успокоить младших Тао, несмело поднимая глаза и встречаясь с решительными и тёплыми взглядами тех, в ком текла его кровь. — Это всего на несколько лет. Я… Я должен сделать всё, чтобы меня простили. — Мы простили тебя, отец, — сказал Джено, а потом Тао почувствовал крепкие объятия. Джено и Ренджун не жалели сил, чтобы показать Тао, что он не один, и сейчас он верил, что восстановив миры, он обязательно вернется в туда, где его любят и ждут.       Коснувшись руками голов младших, Тао ласково произнес: — Я благословляю вас дети мои на долгую и счастливую жизнь, наполненную любовью. Ваши половинки очень счастливые. Таких защитников еще поискать нужно. Джено, извинись за меня перед Тэилем, я знаю, это очень трудно простить, но… — Он простил, — кивнул Джено. — Он будет рад увидеть тебя в своем доме. Всегда. — Как и мы, отец, — кивнул Ренджун. — Мы будем ждать тебя. — Я вернусь, обязательно.       Тао покидал мир алхимиков со спокойной душой, а Магия встретила его с улыбкой. Им предстояло много работы, но они верили друг другу и это было главным.       Мир оживал. Все вокруг становилось ярким. Глаза, улыбки, улицы и люди. Тролли вернулись в карьеры, гоблины в свои болота, демоны в Ад, круг неприкаянных снова притягивал заблудшие души, Кун и Махи вели их учет. Гномы стучали своими топорами в шахтах, алхимики тряслись над своими экспериментами, друиды восстанавливали лес, эльфы ждали появления наследника, что должен был вернуть их к нормальной жизни, оберегая его родителей как зеницу ока. Сычёну льстило такое внимание, а Юта только ворчал, на что Джемин смеялся, прижимая к себе Джисона, который с волнением наблюдал за играющими на поляне жеребятами.       Тэён с помощью сына начинал самостоятельно ходить, иногда они подолгу секретничали, после чего уши младшего заметно краснели, глядя на Марка, что недоуменно косился на улыбающегося Джехёна. — Эти двое явно что-то задумали, сынок, — смеялся Чон, когда они с Марком прохаживались по землям Ада, наблюдая за его восстановлением. Впереди них бежала Тори и оглядывала всё вокруг придирчивым взглядом. Многие демоны боялись пантеру, называя её исчадием Ада. — Тебе ещё случайно не пускали кровь? — Случайно? — недоуменно спросил Марк. — Да Хэчан-и недавно на меня чуть ли не с ножом набрасывался. — О, мой дорогой, жди беды, — засмеялся Джехён. — Похоже, они решили взяться за возрождение нации драконов. Тебе ведь известно, как появился на свет твой муж? — Твою мать, — протянул Марк, а потом хмыкнул и засмеялся. Он ждал чего-то подобного и почему-то был готов, он знал, что они справятся. Воздух в волшебном мире словно пропитался счастьем, и только один человек всё чаще стоял на балконе и вглядывался в горизонт. Он ждал, он верил, он… — Тебе нужно развеяться, Се, — лёг на плечи теплый плед, а руки Тэиля, обхватили хрупкую фигуру мага. — Он обязательно вернётся. — Я знаю, Илли, но я так скучаю, — улыбнулся О.       С тех пор, как ушёл Тао, прошло несколько месяцев, маг воздуха, хоть и старался улыбаться, но в его глазах всё ещё стояла грусть. Всё больше времени Тэиль стал проводить вместе с ним, пока Джено где-то пропадал. На все вопросы младший лишь загадочно улыбался, и Тэиль начал бы волноваться, если бы их иногда не навещал Чэнлэ, что вместе с демоном вернулся в свою деревеньку и продолжал рассказывать добрые сказки. Чжон жаловался на идентичное поведение Ренджуна. Эти двое явно были где-то вместе, и почему-то Тэиль был уверен, что без дела они не сидели. — Он обещал навещать меня в свободное время. — Значит, он усиленно трудится, чтобы покончить со всеми делами, чтобы вернуться раньше и уже насовсем. — Ты думаешь? — с надеждой спросил Сехун. — Я знаю, — хмыкнул Тэиль. — Это у них семейное.       В комнате послышались торопливые шаги. — О, вот вы где, — появился на балконе Джено. Он выглядел слегка потрепанным, но счастливым. Его одежда была влажной, а на губах застыла улыбка. — Ты чего такой… — попытался подобрать слова Мун. — Мокрый и счастливый? — А, это мы с Джуном Ёнхо навещали, — отмахнулся Ли, подхватив Сехуна и Тэиля под руки и потянул в сторону выхода. — Помощь его нужна была в одном деле. Они там с Тэном хорошо обосновались, всё на Лукаса с Чону свалили. Блин, Сычён не прогадал, воскрешая Чону, хотел, чтобы тот стал правителем друидов, а получилось, что тот стал владыкой леса, и Магия закрыла на это глаза. Эх, а эти кролики так никак друг от друга не отлипнут. Лукас пожаловался, что и дела ему Ёнхо передавал впопыхах, но… Думаю, что они заслужили счастье. — Это всё хорошо, но куда ты нас тащишь? — спросил Тэиль. — О, это сюрприз, — лукаво улыбнулся Ли, утягивая магов в большую столовую.       Стоило двери открыться, Сехун замер. За столом сидели Ренджун и Тао и усиленно поглощали обед. Они тоже выглядели потрепанными и такими же мокрыми, как Джено, но, казалось, сияли. Заметив вошедших, они улыбнулись. Ренджун суетливо засобирался домой. — Чэнлэ там, наверное, волнуется, — пробурчал он. — До завтра, отец. — До завтра, Джуни, — ответил Тао. — И ещё раз спасибо.       Ренджун улыбнулся, растворяясь, а Тао отложил ложку в сторону, поднялся и в два шага оказался рядом с О, крепко сжимая его в объятиях. — Здравствуй, Сехуни, — сказал Хуан, заглядывая в глаза младшего. — Ты вернулся? — спросил Сехун, получая кивок. — Насовсем? — Мои дети доказали Магии, что можно заниматься восстановлением мира и одновременно быть рядом с любимыми. Она отпустила меня к тебе, при условии, что мы и дальше будем помогать ей. — Пусть не сомневается, — отозвался Джено, улыбаясь, а потом потянул Тэиля к выходу. — Ну мы пойдем, а вы отдыхайте.       Тао улыбнулся младшим, а потом прильнул к губам любимого, слыша, как за сыном и его мужем закрылась дверь. Теперь он ни за что не выпустит Сехуна из объятий, теперь они вместе навсегда. Магия дала Тао второй шанс, позволив правителю Рая спустится на землю. Тао оставил Хансоля управляющим, повелев докладывать ему обо всем, а сам вернулся туда, где его ждали. Он был очень удивлён, когда появились Джено и Ренджун и попросили Магию вернуть им отца. Сперва она задумалась и решила испытать их, но видя то, как они отважно выполняли все её поручения сжалилась. Тао понимал, что каким бы ужасным отцом и создателем он не был, его дети были благородны и прекрасны. — Так вот значит, где ты всё время пропадал, — сказал Тэиль, когда они вошли в свою комнату. — Да, мы с Джуном помогали отцу восстанавливать миры. Знаешь, это так волнительно быть причастным к чему-то прекрасному, — мечтательно сказал Джено, утягивая любимого в сторону кровати. — Сегодня мы были в мире фей, знаешь, эти маленькие чертовки так ловко могут манипулировать сознанием. — Именно поэтому вам понадобилась помощь Ёнхо? — засмеялся Тэиль, а потом глубоко вздохнул, когда губы Джено заскользили по телу. — Да уж, холодная вода отрезвила, вот только желание никуда не делось, — прошептал Джено, посасывая мочку уха старшего. — А хочу я только тебя. Эти феи, конечно, интересные создания, но ты — это то, что мне нужно. Знаешь, после визита в мир фей, я начинаю сомневаться в адекватности Доёна. Он решил жениться на предводителе этих фурий, знаешь, он пригласил нас на свадьбу. — Это очень мило с его стороны, — сказал Тэиль, путаясь пальцами в волосах Джено, когда губы младшего исследовали его грудь и терзали соски. — Но думаю, что твой друг вполне осознанно делал свой выбор, потому что, когда он сделал предложение Вэнь, мир фей ещё не так сильно влиял на свое окружение. И да, если ты будешь возвращаться со своих заданий таким, я готов ждать тебя вечно.       Сладкие стоны наполнили помещение, Тэиль с Джено любили друг друга без остатка, как все, кто пережил возрождение мира. — На свет появился наследник эльфов! — громким голосом Магии разнеслось по миру. — Великая нация вернулась в свои владения!       Сидя на самой высокой горе и взирая на созданный мир, Магия ликовала. Она сейчас была абсолютно одна, но она знала, что в любой момент за ее спиной вырастет целая армия. Сейчас она вспоминала всё то, через что ей пришлось пройти, и думала о том, что было бы, если однажды, оказавшись без сил, она не услышала тихие голоса: — Это будет история о вампире, — сказал блондин. — О вампире? — удивленно посмотрел на него демон. — Да-да, именно о вампире, который устал от своей безграничной вечной жизни. Вампире, что захотел снова стать человеком. — Но так не бывает, — усмехнулся брюнет. — Кто здесь главный? — надул губы сказочник. — Хорошо-хорошо, родной, и что же этот вампир… — Он сейчас постучит в нашу дверь, — сказал маг, а снаружи, действительно, что-то застучало. — Слышишь, он уже здесь.