Куырдак с картошкой

После шестого проигнорированного будильника деда пришел поднимать Юру лично. Пришлось убирать с головы подушку и доставать из-под кровати телефон, чтобы посмотреть, не написал ли чего Отабек. Последнее сообщение — «Спокойной ночи, Юра». Еще перед сном прочитанное. Юра пролистнул переписку немного вверх, где он рассказывал, что кошки наконец поебались, он сам видел. Отабек прислал ему мем про кошек в ответ. Это все после того, как Отабек пригласил Юру в гости на этот их куырдак. Де-юре, так сказать. Но де-факто они как-то не обсудили, поэтому все было пока весьма размыто. Пока Юра думал, что написать Отабеку, тот написал ему сам. «Уже проснулся?» Юра перекатился на другую сторону кровати и вжался левой стороной лица в теплую подушку, чтобы было удобно держать в руке телефон. «да» «надо собираться в ебучую школу» Старательно пытался держать глаза открытыми, пока ждал ответа. Получалось так себе. «Сможешь сегодня в скайпе?» — спросил Отабек, и Юра снова положил подушку на голову и прикрыл на секунду глаза. Потом сел ровно. Написал: «оф корс» «кошака этого тебе покажу» «если не заберут» А потом вспомнил и издал странный полурык-полустон. «блять» «сегодня кацудон приезжает» «я вроде как обещал виктору поехать с ним встречать» Написал и швырнул телефон под подушку, придавил сверху еще одной, чтобы не было слышно оповещения, и решил, что прочитает только когда умоется и поест. Виктор спросил у Юры, не хочет ли он встретить Юри вместе с ним в аэропорту. Юра сказал «я ебал», собираясь потом передумать, а Виктор понял это и так, не выебывайся, Юрочка, я же знаю, что поедешь. На столе в кухне стояла целая корзинка пирожков с картошкой, которые вчера напек дедушка. Там были еще с рисом и яйцом, но Юра эти не любил. Вот с картошкой — что надо. И куырдак этот тоже пусть с картошкой. Если он его вообще когда-нибудь попробует. Он взял пирожка и йогурт из холодильника и пошел обратно в комнату. Забыл ложку, вернулся. Отабек так ничего и не ответил. Ну вот, подумал Юра. Обиделся, что ли? Ну и пусть обижается сколько влезет, я не при чем. «но я могу и не ехать» «отабек» «!» — в итоге написал через пять минут он, когда желудок уже подскочил до горла и застрял где-то там. «Прости, мама отвлекла» «Нет, конечно, езжай, раз собрался» «Созвонимся, как вернешься» Хуевый я друг, подумал Юра, облизывая крышечку от йогурта. Раз сразу плохо об Отабеке подумал. Всех проебал, и его проебу. Юра укусил себя за палец. «я тогда поздно приду» «тебе точно норм будет» «?» «если нет то я никуда не поеду» А потому, что надо исправлять ситуацию. А потому, что нечего о друзьях всякую хуйню думать. Хотя, Кацудон же тоже друг вроде. И они, небось, о нем, о Юре, так не думают. О господи. Под ложечкой засосало. Или как там это. «Юр, точно. Как будешь дома — звони» — написал Отабек и прислал целых три смайлика с картошкой фри. При чем тут картошка, Юра не понял, но ему захотелось в макдак. Хорошо, подумал Юра, хорошо. И никто ни на кого не будет обижаться. Но друг я так себе все равно. «мне упиздывать пора» «я даже не ебу че за уроки сегодня» Более того, Юра не ебал, как зовут его одноклассников. А они, в свою очередь, делали вид, что не ебут, кто такой Юра, и когда тот являлся в школу раз в пятилетку, в основном сдавать все экстерном, показательно отворачивали лица, а потом перешептывались за спиной. Хотя посреди всего этого безобразия когда-то был мальчик Дима, с которым Юра даже иногда разговаривал и периодически узнавал у него, не выгнали ли его еще из школы. Был да сплыл, еще в шестом классе укатил вроде в Беларусь. А все остальные — это говно. «Ты вроде говорил, что две математики» Юра так и остался сидеть с одной надетой штаниной и тупо перечитывать сообщение. Типа, он сам не помнил, когда говорил такое, а Отабек — да. Под ложечкой засосало пуще прежнего. Только как-то по-другому. Сладко. Юра вдруг забыл, как надо дышать по порядку, чтобы вдох-выдох, вдох-выдох. «спасибо» написал он и добавил стикер, который с улыбающимся котом. «Удачи» ответил Отабек. Все заебись, подумал Юра, натягивая футболку. Никаких проблем.

***

Хотя одна проблема все же у него была, это которая «ехать с Виктором в неведомы ебеня, в смысле, в Пулково, в одной машине». Не считая Маккачина, который, конечно, тоже хотел встречать Кацудона. Виктор попросил Юру сесть на заднее сидение и держать наготове пакетик, на случай, если Маккачина начнет укачивать. Как в тот раз, когда Виктору пришлось отдавать в химчистку чехлы. Юру это не устраивало и он, забираясь в машину, сказал: — Авада Кедавра. Виктор, к сожалению, не умер, а завелся и поехал. Юра написал Отабеку, пока не забыл: «ты на каком факультете?» Поймет или нет, подумал Юра и снял кроссовки, чтобы вытянуть ноющие после коньков ноги на сидении под Маккачином, который занимал все место. Виктор посмотрел на него в зеркало, но ничего не сказал. Он вообще был какой-то не такой. Тихий и не заебывал. Было тепло и по радио играла какая-то заунывная песня. «Ты про что?» — написал Отабек. Ладно, подумал Юра. Нет, так нет. Только хотел разъяснить, что именно он имел в виду, как вдогонку пришло: «А, все» «Хаффлпафф» «Хотя Поттермор меня на Рейвенкло отправил» Юра удовлетворенно хмыкнул себе под нос и нарисовал на запотевшем стекле окне что-то похожее на змею. Зима ебанулась и вместо снега поливала Питер дождем уже второй день. Хотя, вообще-то, ничего нового. «А ты?» — спросил Отабек. «слизерин» — написал Юра, и, подумав, добавил подозрительное: «ты же не считаешь всех со слизерина мудаками?» Хотя я и есть мудак, подумал. И хуевый друг. А вот это действительно проблема. Но нормальная и взрослая, а не подростковая! «Не считаю. Везде есть разные люди». Юра еще раз хмыкнул и прислонился затылком к холодному стеклу. Волосы сразу же намокли от конденсата. Все-таки, Отабек — реально крутой дружбан, даже понимает вон с полуслова. Или же… Виктор поглядел на него и все-таки спросил: — Над чем это ты смеешься? — А? Тут это самое. Кот смешной. На фотке, — Юра сам не понял, почему он отвел взгляд и начал рассматривать трассу за окном. «Я где-то слышал, что хаффлпаффцы и слизеринцы хорошо ладят». Это да, подумал Юра. Отабек вообще единственный, с кем я лажу хоть как-то. Ну, допустим еще немного Кацудон. Ладно, хорошо, и Виктор иногда. Но Отабек все равно самый нормальный из всех. «что ты делаешь?» — спросил Юра, потому что ему правда было интересно, и начал жевать свои волосы. — Юрочка, у тебя там все нормально? — спросил Виктор. Нет, он реально странный сегодня, подумал Юра. Грустный что ли. Может, по Кацудону соскучился так. Не может уже без него. Не дай бог еще в аэропорту лобызаться станут, я не выдержу. — Да нормально, — сказал Юра. Помолчал и рискнул: — А у тебя? Виктор даже обернулся к нему целиком. — Э-э! На дорогу смотри! — завопил Юра и схватил пуделя, когда их качнуло. А то еще пакетик пригодится, причем не Маккачину. . — Извини, Юрочка, просто странно слышать от тебя такое, — Виктор украсил свои слова блистательной улыбкой и стал похож на себя обычного. — Все прекрасно. Только это все обман, подумал Юра. Ебаное лицемерие. Виктор, конечно, старый придурок, но не такой тупой, спесивый и непутевый, каким хочет казаться. Настоящего, нормального Виктора можно видеть как раз в такие моменты, когда он усиленно думает над чем-то личным, ну, или грустит. И, может, когда они вместе с Кацудоном. Потому что Кацудон — более-менее вменяемый, и вряд ли он бы стал водиться с Виктором, будь тот таким двадцать четыре на семь. И кто знает, зачем ему вот это вот все. Может, такая же защита своих внутренностей, как и Юрино хамство и быдлянские замашки. Его тоже всю дорогу этим попрекали. Но они типа медийные личности, по-другому сложно. Иначе ведь всю душу вытрясут. Может, Юра и проникся бы, но Виктор слишком часто бесил и раздражал, причем нарочно, и лез не в свое дело, и раны после неудачной в него влюбленности только недавно зажили, и вообще. Отабек ничего не отвечал и Юра пальцем дрочил несчастную кнопку блокировки, проверяя оповещения.

***

— Это еще что за Джей-Джей стайл ты нарядил, — спросил Юра и тут же угодил в объятия. Сразу же напрягся, потому что чужое тело так близко — это точно не то, к чему он привык, но потом все-таки нерешительно обнял Кацудона в ответ. Перед глазами мельтешил шарф в кленовый листок, обмотанный вокруг шеи Кацудона. Маккачин радостно лаял и, похоже, пытался забраться японцу прямо на голову. Виктор стоял рядом и светился-сиял. Они с Кацудоном, как обычно, бросились друг на друга с одинаковым выражением на лицах, будто видят друг друга в первый и в последний раз одновременно. Хоть не целовались, и на том спасибо. Зато стояли в обнимку целую вечность, и Юра успел пятьдесят раз обновить ВК и пролистать инстаграм до самого вчера. Но Юра почему-то не мог на них злиться. Уж слишком это правильно выглядело, что ли. И, если честно, невъебенно трогательно. Когда Кацудон отпустил и его, Юра выплюнул красную нитку изо рта и сказал: — Велкам. — Привет, Юри… — Юра видел, как губы Кацудона сложились в немую букву о, которая все никак не хотела отлипать от его имени. Юре надоело орать и психовать каждый раз, когда его называли дебильной кличкой, и однажды он почти спокойно попросил так не делать. Оказывается, так было можно. И оказывается, это работало. С тех пор Виктор, в основном, звал Юрочкой, прекрасно зная, что это, вообще-то, тоже бесит Юру, но предъявить тот уже ничего не мог. Юрочка так Юрочка. Даже привык уже. И иногда, если Виктор был в особенно приподнятом настроении, как когда шампанского или чего покрепче налакается, например, он протяжно и нараспев говорил «Юри-и-ий», и тогда его действительно хотелось прибить. А Кацудон делал вот так: «Юри-» и потом еще беззвучно ртом о-ох. Ну окей. Расспрашивать о Японии было бессмысленно, потому что интернет уже изобрели и все трое им очень активно пользовались. Хасетсу на месте, Ю-топия тоже не развалилась, это они уже знали. Все чудесно, все заебись. Кацудон жаловался, что в самолете он опять не смог уснуть, и говорил, что скучал по России. Виктор снова стал веселым и смешливым, но Юра вдруг заметил некоторые отличия с тем, что бывает обычно. Улыбка была не такая яркая, а смех не такой громкий и бесявый, зато, внезапно, было искренне, и вообще, Виктор вдруг казался каким-то хорошим. Что происходит, подумал Юра. Я вижу это впервые, или раньше просто в глаза долбился. — Кстати, о Джей-Джее, — сказал Виктор, когда они все сели в машину, хотя это было вообще-то ни капельки не кстати. При чем тут Джей-Джей? Юра до сих пор с содроганием вспоминал его плоскущие шуточки и подъебы, которыми заносчивый мудак доставал его на всех этапах и на разминках, и перед прокатами, и после, и в кисс-энд-край, и на банкете. И не одному Юрочке хотелось съездить по симпатичному тупому лицу, даже Виктор не хотел иметь с ним никаких дел. Ну, а кто ему доктор, что он такой отбитый. И не дай бог опять с ним встретиться на Чемпионате мира. Не просто говно, а говно засранное, как сказал кто-то, Юра не помнил точно, кто именно, но он был чертовски гениален. — Он вроде женился, наконец. — Да неужели, — уныло пробормотал Юра. А вы почему все никак, подумал, но не сказал. Не его дело. Кинул взгляд на руку Виктора на руле. Кольцо на месте. Ну да, где же ему еще быть. Посмотрел в окно. Там уже была непроглядная темень, а на часах — половина девятого. Как там Отабек, интересно. Ждет или уже спать лег? У него почти полночь. Задремавший было Кацудон вдруг встрепенулся и объявил на русском: — Суверниры! Сувениры — это хорошо, подумал Юра и еще раз открыл-закрыл приложение ВК. Маккачин занял все сидение окончательно и придавил Юру к дверце. — Это тебе от Юко, — Кацудон дал Юре небольшой сверток, замотанный в крафтовую бумагу с нарисованной на ней иероглифами и почему-то картошкой с мультяшными глазами и ртом. — А почему тут картошка? — вслух удивился Юра и решил открыть подарок уже дома. Кацудон озадаченно посмотрел на него, потом на сверток, но ничего не ответил.  — Это — от меня. И еще дедушке твоему, — второй и третий сверток. Юра взял все и положил в спортивную сумку к конькам. — Спасибо, — неловко сказал он и не смог сдержать маленькую улыбку. — Вау, — сказал Виктор, подсматривая за ним через зеркало, — ты знаешь такие слова? Это Юри на тебя так хорошо влияет? — Ты, смотрю, очень хочешь, чтобы я послал тебя на хуй, — сказал Юра и закатил глаза. Виктор цокнул языком. — Это кошмар, Юрочка. Ты слишком много материшься. — Да ладно?! Что ещё скажешь нового? — Юра отвечал лениво и даже не особо раздражаясь. Такие препирательства стали совершенно привычными и без них было бы уже не то. Кацудон снова начал склонять голову к окну. — Устал? — тихонько спросил у него Виктор и взял за руку, когда они встали на светофоре. — Ага, — сонным голосом ответил Кацудон. — Сейчас приедем и ляжешь спать, — сказал Виктор и улыбнулся. Юрин телефон пиликнул. «Прости, интернет пропал» «Я здесь, жду тебя» Юра посмотрел через дырку в передних сидениях на этих двоих и на их сцепленные пальцы у Кацудона на колене. Беситься от этого почему-то не хотелось. И даже не тошнило. Потому что… Просто. Юра еще раз глянул на сообщения и сказал: — Виктор, можешь где-нибудь срезать, чтобы быстрее? Мне домой очень надо. — А что? Что-то случилось? — спросил Кацудон, сворачивая голову, чтобы посмотреть на него. Юра начал разглядывать уши Маккачина. Потрогал одно. Мягкое. Мог бы соврать, но Кацудону врать как-то не хотелось. — Да я это. Договорился с Отабеком в скайп. Не хочу, чтобы он долго ждал, — пробормотал он, не поднимая лица. — Вау! — снова воскликнул Виктор, с куда большим энтузиазмом, чем в прошлый раз. — Так вот с кем ты там все время сидишь в телефоне! Я так и знал, что с мальчиком! А… — Я рад, что у тебя появился хороший друг, Юри-ох, — перебил Викторовы вопли Кацудон, мягко улыбнулся Юре, а затем перекинулся с Виктором странным взглядом. Юра склонил голову и уткнулся носом в шерсть Маккачина. «я почти дома» «может спать иди?» «а то поздно уже» «Не пойду» Ну и дурак, подумал Юра и вдохнул запах псины и шампуня от блох.