Куырдак с картошкой

Когда Юра открыл глаза, Отабек еще спал, накрывшись подушкой с головой. Кошка тоже спала и громко сопела, громче, чем Отабек. Нос у нее, что ли, заложен. Надо будет проверить. Юра переплел развалившийся за ночь хвост, который Барановская приучила его заплетать на ночь, чтобы потом волосы расческой не выдирать, и вообще, достал из-под одеяла свой телефон и проверил время. Полшестого, оно и не странно, что никто не проснулся. Проверил соцсети, Виктор еще вчера написал сорок сообщений, как дела, приехал ли Отабек, как дела с Отабеком, ты ему уже все рассказал, а, Юрочка? Со своей страницы, а потом еще и со страницы Кацудона. Потому что никогда Кацудон не пользовался дебильными стикерами через сообщение. В инстаграме была только куча вечерних Милкиных сторис, где она тусит в компании кого-то, у кого есть гитара. От Отабека ничего не пришло, потому что… Ну да. Потому что вот он, Отабек. Тут лежит. Можно протянуть руку и потрогать. Или даже лечь сверху, обнять всего по рукам и ногам, и дальше спать, а потом сказать, что так и было. Во сне ворочался, а во сне себя люди не контролируют. Вот именно. И тогда Отабек догадается, что я хочу по-сопливому спать с ним в обнимку. Я ебал, подумал Юра и на всякий случай отодвинулся к своей стенке, дальше уже было некуда, и перевернулся на другой бок. Потом все-таки развернулся и провел рукой поверх одеяла, как бы поправляя, где по идее было Отбеково плечо. Не мерещится. Быстро забрал руку и улегся обратно. Немного послушал холодильник. Все хорошо, я дома, дедушка дома, кошка вон тоже. И Отабек здесь. Скоро все проснутся и будем завтракать дебильными мюслями или еще чем, но зато потом, когда домой вернемся, будем готовить хваленую казахскую жратву, жирную, калорийную и клевую. Куырдак. Надо будет по дороге домой купить потроха, или чего там надо. Юра почти достал телефон, чтобы спросить у Отабека, как именно готовить куырдак, а потом в который раз за последние сутки охренел. Не надо ему писать, чтобы поговорить, и даже по скайпу звонить не надо. Он тут, живее всех живых, приехал именно ко мне, живет у меня, вчера познакомился с дедой и притащил чемодан сувениров. И Франя его признала, не покусала, когда гладиться полез. Заебись. Это самое подходящее слово. Юра еще раз посмотрел на Отабека, который лежал, вроде как, лицом к нему, только весь под подушкой и одеялом. Может, ему холодильник ночью шумом мешал, вот он и спрятался, или кошка мяукала, а я не слышал. Или замерз ночью вконец, наверное, непривыкший после Алматы. Ему тут и не понравится, может быть, домой скоро захочет. Только ебанутым может нравится этот снегодождь, который вместо нормального снега зимой и свинцовое небо триста сорок дней в году. Ну или тем, у кого нет выбора и пришлось смиряться, как мне или дедушке. А Виктор вот ходит без шапки и фоткает, а потом постит с тегами типа люблюдождь и лучшаяпогода. Еще и Кацудона воспитал под стать себе. У истинных питерцев это в крови, говорит. А еще шаверма, поребрик и парадная. Во второй раз Юра проснулся от того, что его кто-то осторожно трогал за плечо. Юра приоткрыл глаз. Отабек сидел рядом, сонный и взъерошенный, со следами подушки на лице, а будильник распинался почти под щекой, как обычно, не понятый и ненавидимый обществом. Юра выключил звук и сказал: — Привет. Ты выспался? Можем еще полчасика поспать. Хотя спать особо не хотелось, особенно при виде Отабека, который прямо в Питере и которому надо еще сколько показать! — Давай вставать, там твой дедушка уже завтракать зовет, — голос Отабека был непривычно севшим после сна. Юра никогда такого у него не слышал, не доводилось им еще с утра разговаривать. А тут он резко на четыре дня с ним поселился, это сколько еще всякого нового узнается, повседневные привычки, заебы, может, какие, у всех они есть, даже вон у идеального Виктора, которому тонкая душевная организация не позволяет класть на бутерброды недостаточно растопившееся масло, потому что тогда его не получается тонко и красиво размазать и хлеб только ножом крошится, ну что ты, Юрочка, как это самое! Юра попытался представить, чтобы Отабек ему выдал подобную хрень и у него не получилось. Но кто ж его знает, откуда может прилететь. Да чего говорить, у меня у самого вон сколько этих загонов, не пересчитать все. Кого угодно заебет. Так что надо понимать, принимать и смиряться, и желательно не делать назло, как тот же Виктор, которому, видите ли, сложно не выкидывать наклейки от бананов, особенно редкие, а отдавать их мне. Как только Кацудон его терпит, бедный Кацудон. — Я пойду в ванную, хорошо? — спросил Отабек и поднялся с кровати. — Ага, давай, — сказал Юра и замотался в одеяло с головой. Так не хотелось никуда переться, особенно туда, где уже только ленивый не выведал про Юрину огромную тайну и где в любой момент его могут рассекретить. Хотелось поебланить дома полдня, досмотреть Властелина колец, на середине которого заснули вчера, а потом гулять до вечера и по пути положить хрен на всех, особенно Барановскую с ее диетой. А потом огрести от неё же так, мало не покажется, ага.

***

К комплексу пришли почти вовремя и столкнулись там с Виктором, вылезающим из машины, сиятельным и лыблящимся, как обычно. — Юрочка, сердце мое! — затрещал он, разглядывая в итоге Отабека, а не на Юру. — Ты мне почему не отвечал? Я видел, ты был в онлайне. Некрасиво игнорить. Привет, Отабек, добро пожаловать в Россию! Отабек пожал его ладонь и сказал лаконичное спасибо. Видишь, Виктор, подумал Юра, не всем до тебя есть огромное дело, не все тебе в зубы смотрят и их же пересчитывают, в надежде, что их там меньше и ты помрешь уже наконец от старости. Хотя я сам так иногда делаю, блять. Может, я и неправ, и зря это все, и это мне чести не делает. Ты, главное не пизди лишнего, Виктор, прошу, молю. — Заходите в гости вечерком, мы с Юри будем рады, — сообщил Виктор и открыл дверь. Юра с Отабеком тормознули и Юра показательно выстрелил себе в висок пальцами, а потом умер. — Заебал, — сказал Юра негромко, дико радуясь, что он может, наконец-то, не лезть за этим в месседжер и три часа ждать ответа. А вот прям сразу и быстро, Виктор заебал — Юра поделился. Отабек понял и поддержал. — У него крутая машина, — сказал он, оглядываясь назад. — Конечно, это ж Виктор, у него по-другому быть не может, и кабриолет, и квартира, и дача под дуб, под ясень, под хуй дяди Васин, — радостно рассказал Юра и наткнулся на странный Отабеков взгляд. — Не, я не завидую. Просто он такой выпендрежник, ты же знаешь. Недавно довыебывался на дороге с этой самой машиной, гайцы права отобрали, даже не посмотрели, что это сам Никифоров. Ну, вернул уже, видно. Отабек кивнул и пошел вовнутрь, а Юра следом, приготовившись отвечать на дебильные вопросы, да, Алтын, да, приехал, да, ко мне, зебали, отстаньте. — Так, — грозно сказал Яков Отабеку, когда они переоделись и пошли спросить, что им делать. — можно смотреть, программы не красть, Юру не скармливать, не спаивать, на мотоцикле не возить, по девкам не водить. А то знаю его, захочет в клуб, а с совершеннолетним можно. Нет. Нельзя. Понял? — Да, — кивнул Отабек. — Я и не собирался. — Я вам что, трехлетний? — запротестовал Юра. — Сдались мне эти клубы! И что значит, на мотоцикле не возить, чем тебе мотоцикл не угодил? Отабек аккуратно водит. — Отабек, может, и аккуратно, а вот что в голове у водителей вокруг — неизвестно. Сломаешь шею — гуляй вальсом. — Да, Юр. Травмоопасно, — согласился с Яковом Отабек. — И ты туда же, — проворчал Юра и затих. Ну и черт с вами. Хотя покататься очень хотелось, как в Испании тогда. Но Отабек теперь ни за что не согласится. — Значит, ты, — Яков указал на Отабека, — под моим началом, пока тут. Отабек опять кивнул. Неудивительно, что он вызывает у людей доверие, подумал Юра. И правда, серьезный и обстоятельный, может спокойно распедалить, что почем и вывезти себя из любой ситуации, еще и меня за собой прихватить. И пусть все знают, что вот этот вот клевый чувак — мой лучший друг. Юниоры ездили вокруг и выразительно пялились на Отабека, видать, узнавая и не понимая, что он тут делает. Мила появилась из ниоткуда, волоча Гошку на буксире и махая руками. — Привет, Отабек, — радостно заорала она, — как долетел? — Да вы как будто человека никогда не видели, — Юра попытался загородить Отабека собой. — Привет, — поздоровался Кацудон, подошедший вместе с Виктором с другой стороны. — Аааа! — Юра затопал ногами. — Куда вас сколько! — Юрочка, а мы не с тобой разговариваем, — ласково отозвался Виктор и подвинул его в сторону. — Чего ты его приватизировал, успеешь наобщаться еще. Отабеково лицо не выражало ни одну из известных эмоций, но Юра видел, что он, вроде как, настроен дружелюбно. — Привет, — сказал он. — Рад с вами встретиться.  — А мы-то как! — еще ярче зажегся Виктор и всем своим видом показал Юре, что ему стоит нечеловеческих усилий сдержаться и не ляпнуть чего-нибудь не того. — Мы все тоже рады, и рады, что ты нашего Юрочку успокоил, видно, подаешь хороший пример, а то раньше он совсем был без башни, на людей бросался! — Как будто без причины, блять, бросался, — оскорбился Юра, но не стал спорить больше, потому что Отабек встал рядом и положил ему руку на плечо. Ну и ладно, может, они и правы. И в жопу идите. Они еще и нормально поговорили, Виктор дал пару — прости Господи — дельных советов Отабеку насчет его элементов, и Отабек их принял. Ну окей, это Виктор, Виктор родился в коньках и он может сказать что-то толковое, вон даже из Кацудона человека вырастил. Кацудон, кстати, искренне пожелал Отабеку удачи и сказал, что у него очень хорошие программы. Мила его поддержала, а Гошка нес какую-то ересь. А ведь Виктор рассказывал, что он когда-то был адекватный, только этого типа никто не знает, тсс. И никто ничего не спизданул, спасибо всем очень, подумал Юра. — Кацудон тут как бы самый нормальный среди всех, — нехотя признался Юра, когда все разошлись по своим делам, впервые кому-то, кроме самого себя. — Снюхался только с этим блаженным, видишь, че творят, — он кивком указал на парочку, которая разговаривала в дальнем углу арены и держалась за руки. — Ну они соулмейты, тем более, только нашли друг друга, и это… — Да-да, знаю, это бесценно, для всего остального есть мастеркард, — фыркнул Юра, в душе совершенно точно соглашаясь с Отабеком. Он вообще много понял за последнее время, даже блевать вот уже не хотелось от этих двоих. Это пиздец, в кого я превращаюсь. Тренировка закончилась на непривычно мажорной ноте, потому что Юра никак не мог позволить себе облажаться, не когда Отабек стоял у бортика и смотрел внимательно-внимательно. Яков сказал «молодец», еще раз дал наставления и отпустил их с относительным миром даже раньше, чем Юра рассчитывал. — Видишь, сегодня даже погода за нас, — сказал он, потягиваясь, когда они вышли из комплекса на парковку. На улице было почти солнечно и почти не шел дождь. Отабек шел рядом какой-то задумчивый. — Как тебе? — спросил Юра. — Ну… все это? — У тебя очень сильная программа, — сказал Отабек, осматриваясь вокруг. — И у Виктора тоже. Достойные соперники. Гошу я немного недопонял. — Не ты один, — Юра улыбнулся. — Гоша экстравагантный до пизды. Сложный будет сезон, а? Мне как-то даже немного стремно, — честно рассказал Юра. — Виктор - это нам не хрен с горы, хоть и старикан. Будет очень тупо ему проиграть, типа, получится, будто в прошлый раз я победил только потому, что его не было. — С Виктором соревноваться сложно, надо очень стараться. Но у тебя точно получится. А так он неплохой, вроде. Я ожидал худшего. — Цепляется ко мне постоянно, лезет, — проворчал Юра, разглядывая свои кроссовки. — Разговаривает со мной как с ребенком. И вообще все они. Почти. — Это да, — кивнул Отабек, — это, должно быть, очень выводит. Но он очень опытен и глупо это отрицать, да? Юра засопел. Не признавать же, что Отабек вообще-то прав, и что порой Юра действительно ведет себя как дурацкий подросток. Но это не означает, что его слова надо не воспринимать всерьез и не считаться с его мнением! И вообще, жизнь без родителей и какое-то время даже без деды, среди всех взрослых и важных делает взрослым тоже. В конце концов, он уже всем показал, что он сильный и уже один раз стал полноценным Юрием Плисецким, оправдав звучное имя. Думал ли он когда-нибудь, что его будут говорить громко и на английском, чтобы всем было слышно и понятно, потому что английский — язык, как известно, международный, и соревнования тоже международные. Даже круче — всемирные. В Барселоне, несмотря на ком в горле и трясущиеся ноги, Юра запомнил тот момент, когда объявляли его самого, а потом и его баллы, которые мировой рекорд, а потом еще и первое место, и пусть даже ебучие сотые балла разрыва с Кацудоном, ничего, это он еще наверстает. Он, непонятный пацан, вот так вот появился и всех нагнул, тех, кто тусуется на этих Гран-при по десять лет, у кого опыт, и так далее, и так далее. Его даже всерьез поначалу не принимали, оно и понятно, мелкий пиздюк, че он может. А вот может, ясно? Сосните, скептики-хуептики. Это было один раз, но Юра будет доказывать столько, сколько потребуется. — Нам надо настроиться решительно и всех порвать, — сказал Юра и повернулся к Отабеку. Как он вообще раньше катался без ничьей поддержки, кроме Якова и деда? И сам никого не поддерживал, одинокий голубь на карнизе за окном, блять, а, оказывается, это довольно прикольно — радоваться за Отабека, в смысле, радоваться после шорта и злиться на всех после окончательных результатов, даже несмотря на собственную победу. — Порвем, — Отабек улыбнулся и застегнул свою куртку. — Куда мы сейчас? — В центр поехали? Ты не устал? — спросил Юра. — Куда скажешь, ты меня ведешь. А приедешь в Алматы — я буду. — Приеду! — сказал Юра уверенно и услышал в голове «голой жопой по печи поедешь» от Якова. — Тогда центр, там красиво. А потом еще в магазин зайдем, купим всякого, да? — Только не усердствуем. Я так понял, я за тебя головой отвечаю. Ты почему растегнутый? — Так жарко сегодня, — сказал Юра и уставился на Отабека во все глаза, когда тот подошел и застегнул куртку и ему. — Ветер, — сказал, поправил пух на капюшоне и как ни в чем не бывало дальше пошел рядом. И без понятия, что у меня тем временем в голове, подумал Юра, отрешенно смотря на забитую тачками парковку. Откуда вообще у стольких спортсменов машины? Человек просто оказал дружескую помощь, все. Позаботился, чтобы мне не было холодно. А я вот поехал крышей. В магазин зашли дико уставшие после Дворцовой, которая понравилась Отабеку настолько, что он выложил ее в инстаграм и миллиона фоток красивой архитектуры, большинство из которых сделал Юра, потому что когда гуляешь с кем-то, кто видит все в первый раз, оно вообще по-новому воспринимается. — Петрушка, всякая мясная поебень и курдючное сало, — еще раз перечислил Юра то, что им было надо. — А что это за зверь такой, где искать? И деда еще просил молока и морковки. — Сейчас найдем, — Отабек держал руки в карманах и оглядывался по сторонам. — Отабек, — Юра резко встал на месте, не зная, как бы сказать. Он не поймет и точно не согласится, подумает, что я дебил и вообще. — Давай купим чипсов и шоколадку. Отабек развернулся и прищурился. Блин, подумал Юра, сейчас скажет, мол, вот так, оказывается, ты хочешь добиться результата, я думал, ты воин и все такое, а ты вон что. А я ел чипсы в последний раз три года назад, потому что они — убийцы, и даже не из-за того, что я могу от них разжиреть, у меня метаболизм дай бог каждому, но чипсы это прыщи, шок для привыкшего к варенной курице и другой полезной гадости желудка и пизда балансу жиров. И можно подумать, он сам о них не мечтает. И смотреть вместе с кем-то фильмы оказалось охуенно, а если еще и при этом чипсы, то я, наверное, умру. — Яков нас пришибет, — сказал Отабек, а потом взял Юру за локоть и развернул в другую сторону. — Пойдем. Мне тоже захотелось. — Серьезно? — Юра почти засмеялся от странного щекочущего чувства в животе. И как я только мог предположить, что Отабек не такой. Опять я… В отделы с вкусненьким Юра заходил не часто, потому что зачем заставлять себя мучиться попусту. Они выбрали среднюю пачку чипсов, с беконом, потому что Юра хотел с кальмарами, а Отабек со сметаной и грибами, пришлось брать самое универсальное. — Смотри, — сказал Юра, счастливо прижимая к себе чипсы, когда они дошли до шоколадок. Там на полке среди батончиков и мармелада лежала здоровенная картошка. — Вот же люди, нет бы положить, откуда взяли, если передумали покупать. — Ты что? — спросил Отабек, смотря совсем не туда, куда надо. Юра обернулся к нему. — Да вон картошка лежит, рядом с Милками. Отабек окинул взглядом полки, потом Юру. Сказал: — Где? — В смысле, где! Тут среди нас не ты, вроде, слепой, — Юра развернулся обратно, чтобы ткнуть пальцем, но вместо картошки на полке лежал этот дико дорогой мармелад Харибо. — А. Пиздец, я натурально поехавший, подумал Юра. — Как это так, я точно видел! Картошка, здоровая, одна! Тут! — Юра подскочил к полке и потрогал руками шуршащие пакетики. — Бля, не смотри на меня так, я не шизик. Была она, тут! Отабек молча стоял с пакетом молока, который они прихватили по дороге и не сводил взгляда с Юриного лица. Думает, что я на него щас накинусь, испугался Юра, и что я бешеный вообще. Пиздец, пиздец! — Не веришь мне, да? — спросил Юра, нахмурившись. Отабек посмотрел на него еще раз, пиздецки странно посмотрел просто, а потом подошел и положил руку на плечо. — Картошка, да? Юра кивнул, пытаясь глядеть в темные глаза, но не выдержал так близко и опустил голову. — Ясно, — сказал Отабек. — Показалось, наверное. У меня тоже бывает. — Ну и все, — сказал Юра и пошел вдоль полок выбирать шоколадку.