до боли в дёснах

В конечном итоге все сводится к тому, что она всегда возвращается. Крис может сколько угодно трахаться направо и налево, напиваться и упрекать её буквально во всем, но Эффи всегда будет смотреть на него очарованно-преданно. Так было изначально, так будет продолжаться до самого конца. И иногда ей хочется, чтобы этот конец настал поскорее, потому что она почти исчерпала себя - терпеть его пьяные выходки, его постоянные измены становится почти невозможным. - Ты жалкая, Стонем. Эффи не хочет признаваться, но у неё зависимость. Крис Шистад для неё теперь как инсулин для диабетика - ни избавиться, ни остановиться. Он сразу предупреждал о последствиях, только вот Эффи не слушала. Теперь на своей шкуре удалось убедиться в тлетворности его влияния - она размазывает слезы разочарования и дорогую тушь по пергаментно белой коже после каждой ссоры. - Даже уйти не можешь по-человечески. - Может, люблю тебя? - Ты просто себя не любишь. Крис рубит правду, и от этого ещё больнее. Её глаза цвета берлинской лазури в который раз наполняются соленой влагой. Эффи разбивает пару его любимых кофейных чашек, хватает телефон с журнального столика и напоследок громко хлопает сейфовой дверью. Пусть помучается, собирая осколки некогда прекрасного китайского сервиза. Пусть почувствует то же, что чувствует она каждый раз - крохотные кусочки вспарывают кожу, причиняя раздирающую боль. Она чувствует, что горит изнутри. Ей хочется уйти, убежать, улететь - без разницы, только бы подальше. Но не может. Эффи привязана к нему, точно слепой котёнок. Эффи хочет свободы, хочет на волю, но что-то держит подле Криса - наверное, те самые красные нити, что тянутся от пальца к пальцу. Но их нити какие-то деформированные, неправильные, бракованные (как и они сами). Она в очередной раз убегает из его квартиры, чтобы потом вернуться. Ведь в конечном итоге все сводится к тому, что она всегда возвращается.