C'est La Vie

Si on vit sans but, on mourra pour rien (Если ты не живешь для чего-то, ты умрешь ни за что)

      После обморока на Турнире я очнулась уже в карете Шармбаттона, на пути к Франции. Драко сидел возле моей постели с потерянным видом, а на соседней койке медпункта метался в бреду Остин, которого за руку держала заплаканная Флёр.       Я с трудом вспомнила, что произошло — разум отказывался принимать чудовищную реальность. Казалось, что ещё вчера всё было хорошо, мы с Драко умели смеяться, мир был ярким и радостным, а сейчас… Кто-то выключил свет, лишил всё вокруг цвета, оставив лишь тени, блеклые чёрно-белые подобия людей и вещей. И стёр воспоминания о том, как вообще жить. Словно я опять вернулась в первые дни после второго курса, когда только узнала о своём увечье и не умела с ним мириться. — Не хочу… — голос был тусклым, как будто и вовсе не моим, да и слова давались с трудом. — Не хочу верить… В это.       Драко встрепенулся, очнувшись от своих мыслей, и крепко сжал мои пальцы. — Всё будет хорошо, — упрямо повторил он, вглядываясь в моё лицо. — Отец не оставит всё это так, он найдёт выход!       Мне хотелось плакать, биться в истерике, но глаза оставались на удивление сухими. Поэтому я просто молча приняла эту поддержку, нужную сейчас нам обоим, и пожала ледяную ладонь в ответ.       Ничего иного мне просто не оставалось.       Во Францию мы прибыли через два дня, и за это время я немного оправилась от произошедшего. По крайней мере нашла в себе силы, чтобы написать Гарри, и выяснить подробности случившегося на третьем этапе Турнира.       Драко всё это время не отходил от меня, но выглядел таким потерянным, что я и сама боялась его отпускать. Оказалось, что мистер Малфой остался в Англии — метка у него проявилась снова, поэтому он не мог противиться воле Тёмного Лорда открыто и вынужден был расконсервировать британский манор рода Малфоев.       Драко и миссис Малфой временно поселились у нас — без мистера Малфоя поместье невозможно было содержать, какие-то там проблемы с эльфами, я не очень поняла, но, во всяком случае, не стала возражать. Мне так, казалось, даже дышать было легче.       Остин за неделю полностью оправился от ран, благодаря помощи целителей, но у него остались шрамы и, по уверению Флёр, немного изменились вкусовые пристрастия (впрочем, радовало уже то, что полноценным оборотнем он не стал, а мясо с кровью — малая цена, по сравнению со всем остальным).       Время ползло медленно, точно улитка, и нам с Драко только и оставалось, что убивать его бесконечно длинными прогулками. Я нашла специальные упражнения, делая которые, можно было попытаться восстановить функции ног (только частично, но всё же), поэтому теперь Драко увозил меня далеко за город, и там я пыталась делать эти упражнения, с маниакальным упорством. А когда мне надоедало, мы просто валялись на траве и молчали.       И в такие моменты я чувствовала себя почти счастливой.       Но, увы, даже иллюзорное счастье не может длиться вечно. В середине августа мне написал Гарри: на него напали дементоры, дементоры, чёрт побери, в самом что ни на есть маггловском городе! И это была не единственная проблема: идиоты, работающие в Министерстве, решили исключить Гарри из Хогвартса.       На самом деле, мы были не то чтобы против — если б Гарри оказался отчислен из английской школы магии, он вполне мог поступить в Шармбаттон. Мадам Максим давно сказала нам, что примет его с радостью. Но миссис Малфой посоветовала не торопиться с этим, поскольку директор Дамблдор, по её словам, никогда не допустит исключения Мальчика-который-выжил.       И она оказалась права. Гарри действительно ничего не сделали, кроме, разве что, вызова в министерство на слушание, где и оправдали. Хотя до этого знаменательного дня нам всем пришлось знатно переживать, пусть даже Гарри и написал, что его забрали в «Нору», и что Дамблдор обещал всё уладить.       Впрочем, история с дементорами отметилась ещё тем, что Сириус, то есть мистер Блэк, неожиданно вспомнил про родовой особняк и пожелал навести там порядок, в чём ему решила поспособствовать леди Нарцисса. Она отбыла в Англию международным портключом, прихватив кузена, а нам оставила «сквозное зеркало», которое мистер Блэк, оказывается, таскал с собой. В доме на Гриммо двенадцать, являвшемся родовым гнездом Блэков, должно было найтись ещё одно, по которому с нами и должны были связываться.       Через неделю нашлось.       Правда, мы к тому времени уже убыли в Шармбаттон, поскольку от учёбы нас никто не освобождал. Но, во всяком случае, было приятно знать: у миссис Малфой и мистера Блэка всё в порядке. Я даже была почти рада тому, что леди Нарцисса нашла себе занятие — в последние дни видеть её несчастной стало для меня адской пыткой.       В школе стало немного легче. Взвалив на себя как можно больше дополнительных занятий, мы с Драко выматывались так, что падали в кровати и засыпали, едва коснувшись головой подушек. Хотя, разумеется, про новости с острова не забывали. Гарри исправно отсылал нам отчёт каждый день, а по воскресеньям мы вместе с Драко писали объёмный ответ, благо, сов гонять с кучей пергамента не требовалось. По субботам же у нас был день связи с миссис Малфой.       От неё мы узнавали, как дела в министерстве и у мистера Малфоя — она получала письма от него раз в неделю. Впрочем, большая часть информации была совершенно бесполезной — мы ничего не могли сделать с этими знаниями. Хотя можно поспорить, что хуже — жить в неведении, или знать о происходящем, но не иметь возможности как-то повлиять.       Оставалось только сжимать зубы и терпеть. На Рождество миссис Малфой обещала вернуться, а нас должны были отпустить на каникулы. Нужно было всего лишь прожить несколько ужасающе долгих месяцев…       Но когда это спокойствие длилось долго?       Едва только начались занятия, Гарри написал нам, что преподавать ЗОТИ в этом году будет некто, назначенный министерством. Точнее назначенная. И это не предвещало ничего хорошего, по крайней мере, для самого Гарри и его друзей.       Министерскую ставленницу звали Долорес Амбридж, и она ненавидела Гарри, а также всё, с ним связанное. Невесть каким образом ей удалось узнать, что Гарри всё ещё поддерживает отношения с девушкой, которую пригласил на Святочный бал, причём их намерения довольно серьёзны. Больше того — Амбридж смогла так поменять расписание, что на ЗОТИ Гриффиндор стал ходить с Хаффлпафом!       Я умоляла Гарри не делать глупостей. Я была почти на сто процентов уверена, что всё это — ловушка, попадаться в которую нельзя ни в коем случае. Драко как мог поддерживал Гарри и по мере сил подсказывал, как избежать конфликта. Однако наших совместных усилий не хватило (возможно, мы недооценили Амбридж, а может, просто слишком мало знали, чтобы ей противостоять). Так или иначе, но своего министерская жаба добилась.       Гарри честно держался, когда поливали грязью его. Перетерпел, когда Амбридж прополоскала моё имя и имя Драко. Выдержал, когда Рон неожиданно заявил, что так больше продолжаться не может, и либо Поттер присоединится к сопротивлению, возглавляемому Уизли, либо они больше не друзья. Но когда Амбридж довела до слёз Аннабелл, а потом ещё и заставила её писать на отработках кровавым пером — Гарри не выдержал.       Конечно, нас с Драко там не было, но по письмам Гарри не так уж трудно представить, что же случилось.       Очевидно, в конце октября (чёртов Хэллоуин, почему все неприятности вечно случаются в канун него?) Амбридж наконец поняла, что просто так ей Гарри не сломить. Он вёл себя идеально на её уроках, и соглашался со всеми заявлениями, когда она того требовала, стараясь, чтобы у неё было как можно меньше поводов для раздражения. Но… Это лишь больше и больше раззадоривало её. И в конце концов она нашла единственно возможный способ прижать Гарри.       Аннабелл, конечно же, была умной девушкой и отлично понимала, чем может обернуться для неё общение с Гарри. Поэтому на уроках ЗОТИ она вела себя примерно, стараясь ничем не выделяться из толпы. Однако, если тебя спрашивают каждый день и при этом не забывают любой ответ раскритиковать в пух и прах, упомянув твои умственные способности… Это гриффиндорцы закалены Снейпом, а вот мягкой и доброй хаффлпафке попросту не хватало сил терпеть этакие придирки.       Нет ничего удивительного в том, что однажды Амбридж довела её до истерики, и девушка попросту сбежала с урока. За что ей были назначены отработки до конца месяца. А на этих отработках… Нет, на первый взгляд ничего такого — всего то нужно написать строчки. Но вот перо, которым приходилось писать — зачарованное. И писало оно кровью того, кто его держит.       Миссис Малфой, когда мы рассказали ей про это, ужаснулась: кровавое перо — тёмный артефакт, запрещённый Министерством. И не зря запрещённый, ведь вместе с кровью маг, пишущий этой дрянью, теряет силы и магию. Если слишком долго им пользоваться — можно остаться сквибом!       Конечно, утаить такую информацию от Гарри было бы величайшей подлостью с нашей стороны. И, честное слово, я почти не удивилась, когда он написал, что взял отработки Аннабелл на себя — это был вполне ожидаемый вариант, единственный из оставленных Амбридж. Всё, что мы с Драко могли — это посоветовать Гарри настойку бадьяна для того, чтобы быстрее заживлять раны, и укрепляющее с кроветворным, чтобы хоть немного сгладить действие тёмного артефакта. Дальше оставалось лишь надеяться на профессора МакГонагалл, которой Гарри рассказал обо всём, и которая пообещала ему помочь.       Но как же тяжело было просто ждать!       До Рождества мы с Драко еле дотерпели. И, конечно же, заставить нас остаться в Шармбаттоне (да и вообще во Франции) никому не удалось: мы просто сбежали — я взяла совершенно маггловские билеты на совершенно маггловский самолёт, и вот уже миссис Малфой вынуждена впустить нас в особняк Блэков, поскольку отправить нас прямо сейчас обратно совершенно невозможно, вечер давно вступил в свои права.       Разумеется, нам попало, да ещё как… Но я думаю, что счастье Драко, увидевшего родителей, стоило того, чтобы нарушить все мыслимые и немыслимые правила.       В Англии мы задержались до конца каникул. Миссис Малфой попросту не хватило духу выгнать сына, по которому она безумно соскучилась, хотя мистер Малфой и настаивал. А вот мистер Блэк был только рад тому, что, пусть ненадолго, но в доме, который он явно ненавидел, появились ещё люди.       Он же привлёк нас к уборке, которая дала совершенно неожиданные результаты. Но, конечно, началось всё с Драко: он совершенно не умел сидеть на месте и ничего не делать, когда нервничал. А потому, едва узнал, чем занимаются миссис Малфой и мистер Блэк, потащил меня им помогать.       В гостиной на втором этаже, которую как раз начали разбирать перед нашим приездом, было довольно мрачно. До сих пор я видела только обжитую часть дома: прихожую, коридор, кухню и столовую на первом этаже, да четыре комнаты на втором — свою, Драко, мистера Блэка, ну и, конечно мистера и миссис Малфой. Там уже успели навести порядок, подновили обои, освежили мебель, отчистили потолки и сменили занавески на окнах: миссис Малфой любила светлые тона, воздушные и лёгкие вещи, а вовсе не ту готичную атмосферу, что пропитала весь дом.       Впрочем, мне тоже больше нравились интерьеры Малфой-манора, чем Блэк-хаус. — Итак, милый, на тебе буфет. Вымыть стёкла, обновить, избавить от мелких повреждений и разобрать. На всякий случай советую использовать перчатки, ты хоть и Блэк, но только наполовину, — леди Нарцисса всегда была энергичной, и сейчас не изменила своим привычкам, хотя и выглядела измотанной. — Гермиона, дорогая, я понимаю, что тебе нужно дело по силам, и предлагаю разобраться со столом, Сириус как раз изгнал из него боггарта. Всё то же: протереть от пыли, подновить, разобрать. Только ничего не трогай, пусть Драко поможет, если потребуется.       Я кивнула, перемещаясь так, чтобы моё кресло оказалось точно напротив стола, на расстоянии примерно около двух метров — просто предосторожность, мало ли. Драко бросил на меня обеспокоенный взгляд, но я успокаивающе улыбнулась, и он со вздохом отвернулся, принимаясь за свою часть работы.       Мистер Блэк отправился в другую комнату — его обязанностью было изгонять боггартов и всякую прочую мелкую нечисть, вроде докси или гарвинков*, то и дело встречающуюся в старых домах. Миссис Малфой тоже покинула нас — ей необходимо было проследить за Кричером, старым домовиком Блэков, от старости почти потерявшим разум. Он мог приготовить еду, или сделать другую полезную работу по дому, но за ним необходимо было тщательно следить, а оставлять без присмотра — чревато, он тут же принимался собирать всякое барахло, зачастую опасное, пытаясь уберечь его невесть от чего. Только по ночам успокаивался, хотя и не до конца — бродил по дому, завывая и жалуясь, так что приходилось ставить на комнату заглушающие чары.       Некоторое время мы работали в тишине, полностью сосредоточившись на своём деле, но потом Драко не выдержал (молчать для него вообще всегда было тем ещё испытанием, я заметила): — Гермиона, как ты думаешь, почему Лорд не умер?       Это было нашей излюбленной темой на протяжении последнего месяца: мы перебирали всевозможные способы, дающие бессмертие или его подобие, пытаясь определить, каким образом Тому-кого-нельзя-называть удалось возродиться. И решить, есть ли у него ещё один шанс, если сейчас от него избавятся. — Думаю, это был крестраж, — ответила я, взмахом палочки очищая выдвинутый ящик стола, и перенося его на столешницу. — Про эту вещь я прочла только вчера, и она подходит почти идеально: может удержать после смерти душу мага в этом мире, хотя тело развеется, а потом, при помощи слуг, мага можно возродить, сделав ему новое тело.       Пожалуй ещё одной, даже самой важной причиной нашего появления в Блэк-хаусе была надежда на здешнюю библиотеку. Род Блэков славился своей любовью к тёмным искусствам, и я полагала, что здесь можно найти что-нибудь, что прольёт свет на тайну Тёмного Лорда, поскольку ни в библиотеке Шармбаттона, ни в Малфой-маноре мы с Драко так и не смогли отыскать что-нибудь, что бы точно совпадало с обстоятельствами воскрешения Лорда, благо, их мы знали уже в совершенстве, выбив из Гарри всё вплоть до мельчайших деталей. — Возможно. Но я думаю, что это был Гомункулюсов** метод: Гарри сказал, что Лорд находился в теле ребёнка, когда его опускали в котёл… — Драко вытащил из шкафа резную шкатулку, и теперь пытался её открыть, поэтому его слова перемежались с заклинаниями. — Не согласна, — фыркнула я, недрогнувшей рукой отправляя в мешок для мусора старую чернильницу, скалящуюся острыми зубами, и несколько полностью испорченных пергаментов. — Тогда ему потребовалась бы жертва, а в ритуале точно не было никаких животных. — Гарри мог просто не заметить, или их прирезали раньше, на подготовительном этапе. — Если бы дело обстояло так, то навряд ли потребовалось бы варить зелье. Основу для роста гомункулов можно подготовить заранее, и я не помню, чтобы в ней когда-либо использовалась кровь. А книгу про крестражи я покажу тебе после обеда, я как раз почти добралась до описания ритуала, которым можно возродить мага, когда ты решил помочь миссис Малфой с уборкой.       Драко хмыкнул, но кивнул — разговаривать он не мог, поскольку читал очередной зубодробительный заговор, пытаясь открыть теперь уже золотой медальон, который только что вытащил из шкатулки.       Однако вещица не поддалась ни на одно из заклинаний, которые он знал, и даже когда я присоединилась к попыткам разобраться с непонятной вещицей, наши совместные усилия не дали плодов. Пришлось отложить медальон до тех пор, пока мы сможем показать его леди Нарциссе — она намного лучше нас разбиралась в хранящихся здесь древностях.       Остаток времени до обеда пролетел незаметно. Подгоняемые тайной медальона, мы закончили уборку в рекордные сроки, не в силах противиться собственному любопытству. И едва последняя вещица заняла своё место — почти бегом помчались на кухню (то есть, конечно, Драко бежал, а я просто направляла коляску). — Мама, посмотри, что мы нашли! — Драко всё же умудрился влететь в кухню первым, обогнав меня на повороте, и теперь дергал миссис Малфой за рукав, как самый обычный мальчишка. — Милый, веди себя прилично, — обречённо вздохнула леди Нарцисса и перевела взгляд на медальон в руках сына. — Где вы это взяли? — В закрытой шкатулке с рунами, которая стояла в буфете, — отчиталась я. — Мы не смогли его открыть, и решили показать вам, может быть, вы знаете, что это такое и для чего нужно.       Миссис Малфой задумчиво протянула руку и провела ей возле медальона, не касаясь его. На секунду мне показалось, что золотое украшение тянется за ней, но потом я решила, что оно просто покачнулось, потому что рука Драко, державшего цепочку, дрогнула. — Этот артефакт явно не принадлежит нашему роду. Но я чувствую от него очень, очень тёмную магию… — задумчиво пробормотала миссис Малфой. — Кричер!       Домовик с громким хлопком материализовался посреди кухни (странно, что его не было здесь, когда мы вошли) и уже привычно забубнил: — Мерзкая грязнокровка в доме древнейших и благороднейших… Непутёвый хозяин Сириус так разочаровал свою матушку, бедная леди Вальбурга, что бы она сказала, если бы увидела это… Даже хозяйка Цисси вынуждена мириться с этой грязнокровкой, ах, несчастная хозяйка Цисси! — Молчать, — рявкнула леди Нарцисса, и я удивлённо уставилась на неё: вот уж от кого, но от неё никак невозможно было ожидать подобного, она всегда была такой… Утончённой. Подобный приказ от Сириуса меня бы вовсе не удивил, но от миссис Малфой… — Отвечай, что это за вещь, и как она попала в дом древнейших и благороднейших. Немедленно! — Ах, бедная, бедная хозяйка Цисси! — взвыл Кричер, неожиданно бухнувшись на пол. — Она так любила хозяина Регулуса!       Мы с Драко переглянулись. Так, это уже интересно — при чём здесь младший брат Сириуса, который погиб много лет назад? Неужели его смерть как-то связана с этим медальоном? — Кричер плохой, он не смог выполнить приказ хозяина Регулуса… О, этот медальон — единственное, что осталось Кричеру от любимого хозяина Регулуса! — эльф попытался схватить кочергу, но миссис Малфой оказалась быстрее. — Ступефай! Кричер, я запрещаю тебе причинять себе вред. И рассказывай всё по порядку, начиная с того момента, когда Регулус узнал о медальоне, до того, как он передал его тебе. Фините.       Некоторое время эльф тихо всхлипывал, не говоря ни слова, но затем наконец заговорил: — Хозяин Регулус был хорошим мальчиком, он любил свою матушку и знал о долге чистой крови. Он был гордостью семьи! Когда Тёмный Лорд сказал, что ему нужен эльф, хозяин Регулус был счастлив послужить ему, и он… Он… Он предложил Кричера. Это была великая честь, хозяин Регулус велел Кричеру выполнить всё, что прикажет Тёмный Лорд, а затем вернуться домой… И Кричер отправился к Тёмному Лорду.       И без того невнятный рассказ снова сменился рыданиями, и нам пришлось подождать, чтобы услышать продолжение истории. — Тёмный Лорд не сказал Кричеру, что они станут делать, но взял Кричера с собой в пещеру у моря. А за той пещерой была другая, гораздо больше, и в этой пещере было огромное чёрное озеро, и там была лодка… На острове стояла ча-чаша, полная зелья. И Тё-тёмный Лорд велел Кричеру пить его… — эльфа трясло с головы до ног. — Кричер пил, и пока он пил, он видел страшное… Кричер горел изнутри… Кричер кричал, молил хозяина Регулуса спасти его, молил хозяйку Блэк, но Тёмный Лорд только смеялся… он заставил Кричера выпить всё зелье… и бросил в пустую чашу медальон… и опять наполнил её зельем. А потом Тёмный Лорд уплыл, оставив Кричера на острове…       Я хотела остановить это, прекратить мучения домовика, ведь он же не виноват, он не должен снова переживать тот ужас, это жестоко, заставлять его обо всём вспомнить! Но Драко сжал мою руку, и мне пришлось закусить губу, чтобы промолчать. В конце концов, большей жестокостью будет не довести сейчас дело до конца и потребовать от Кричера рассказать обо всём ещё раз позже — ведь тогда ему придётся окунаться в воспоминания не один раз. — Кричер хотел воды, он подполз к берегу острова и пил из тёмного озера… и руки, мёртвые руки, высунулись оттуда и утащили Кричера под воду… Но хозяин Регулус позвал Кричера назад, и Кричер вернулся. Тогда хозяин Регулус узнал о медальоне: он приказал Кричеру рассказать обо всём, что с ним произошло.       Эльф, раскачиваясь из стороны в сторону, потряс головой. По его лицу текли слёзы, крупные, с перепелиное яйцо, и весь вид выражал страдание, глубочайшую скорбь и невыносимую боль. — Хозяин Регулус велел Кричеру спрятаться, из дома не выходить. А потом… это было немного позже… хозяин Регулус ночью пришёл к чулану Кричера, и хозяин Регулус был странный, не как обычно, в расстройстве ума, сказал бы Кричер… Он говорил, что должен уничтожить крестраж, и он попросил Кричера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кричер был с Тёмным Лордом. И когда они оказались там, хозяин Регулус достал из кармана медальон, такой же, как у Тёмного Лорда, — сказал Кричер, размазывая слёзы по лицу, и рыдания его превратились в подобие скрежета. — И он велел Кричеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны… И он приказал… Кричеру уйти… без него. И он велел Кричеру… идти домой… и никогда не говорить хозяйке… что он сделал… но уничтожить… первый медальон. И он выпил… всё зелье… а Кричер поменял медальоны… и смотрел, как хозяина Регулуса… утаскивали под воду… и… — Хватит! Хватит, прекрати! — не выдержала леди Нарцисса, и только теперь я заметила, что по её щекам тоже текут слёзы. — О, бедный Регулус, мой дорогой брат… Почему же ты ничего нам не сказал…       Она опустилась на колени, и обняла домовика, давясь рыданиями. Драко мгновенно оказался рядом, обхватив её за плечи, и принялся утешать, шепча что-то успокаивающее. Я сжала пальцами юбку, и отвернулась, пытаясь сдержать собственные слёзы — мне было так жалко Кричера, просто невыносимо, но нужно было терпеть, ведь от того, что я тоже заплачу, никому легче не станет.       Нужно было взять себя в руки, и помочь Драко успокаивать леди Нарциссу.       Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и решительно вытерла глаза — нет, это не слёзы, просто здесь всё ещё слишком пыльно, вот и попало что-то в глаз. Ничего страшного.       Мы все успокоились только спустя пару часов — мистера Блэка принесло на кухню ужасно невовремя, и пришлось пересказывать ему всё, что нам удалось узнать у домовика. А это привело к тому, что леди Нарцисса снова заплакала, правда, теперь её утешал уже мистер Блэк, потому что Драко утешал меня: я просто не смогла снова удержаться, когда пришлось повторять эту кошмарную историю.       Однако просто успокоиться было мало. Ещё требовалось разобраться с медальоном, а для этого пришлось вызвать мистера Малфоя (конечно, я бы тоже могла рассказать, что такое крестраж, но не стала светить своими знаниями). Он прибыл вечером, и ему тоже нужно было рассказать обо всём случившемся — эту миссию благородно взял на себя мистер Блэк.       И всё завертелось…       Нас с Драко мгновенно отправили обратно во Францию: мистер Малфой даже не пожалел денег на межконтинентальный портключ. Медальон вернули обратно в экранирующую шкатулку и поместили в Гринготтс, поскольку держать столь опасную вещь в доме мог только полный глупец или не имеющий понятия об истинной её природе человек.       Профессора Снейпа и Гарри выдернули из школы, потому что требовалось срочно провести какой-то ритуал, к сожалению, точнее мы не узнали, поскольку Гарри и сам ничего не понял.       Время помчалось со скоростью звука, и остановить его не было никакой возможности.       Гарри писал нам почти каждый вечер, и, честное слово, к концу зимы я нервничала из-за его экзаменов больше, чем из-за Тёмного Лорда. Особенно учитывая то, что готовиться к занятиям для Гарри становилось всё сложнее — он почти не высыпался, потому что каждую чёртову ночь ему снилось непонятно что, отражая его связь с Тёмным Лордом.       Мистер Малфой то и дело забирал Гарри из Хогвартса (не знаю, как он умудрялся это делать, но Гарри писал, что подобное происходит едва ли не каждый второй выходной), на какие-то непонятные занятия: Гарри писал, что обычно его просто просят полежать на диване, пока колдомедик будет что-то делать. Как ни странно, но именно эти занятия помогли спасти жизнь мистеру Уизли — Гарри остался после очередного раза в Блэк-хаусе на ночь, а ночью ему приснилась громадная змея, укусившая отца Рона. Только благодаря тому, что мистер Малфой вовремя переместил пострадавшего в Мунго, его удалось спасти (правда узнать, откуда именно забрали мистера Уизли, что он там делал, и как мистер Малфой его нашёл — нам не удалось).       Амбридж в Хогвартсе лютовала, совсем сходя с ума: она уволила Трелони, едва не выгнала Хагрида, и довела близнецов Уизли до того, что они покинули школу, предварительно устроив в ней локальный армагеддон. Впрочем, им это простили все (кроме самой Амбридж), поскольку министерскую жабу не любил никто.       Но в целом всё было хорошо до тех пор, пока Гарри не приснился очередной сон. Прямо на экзамене по истории магии.       И в этом сне Тёмный Лорд пытал Люциуса Малфоя.