Сквозь время

Он прекрасно знал, что ребёнок испытывает сейчас странные ощущение из-за его присутствия. Они испытывали их каждый раз, когда впервые соприкасались душами после перерождения. Трепет, восторг, желание обнять и любить друг друга. Но, к сожалению, каждый раз сердце разрывалось от боли, стоило только осознать, как мало дано им прожить вместе. И снова разлука, снова забвение. Утро началось с теплого луча солнца скользнувшего по векам, и Кастиэль сладко потянулся в постели, которая оказалась пуста. Дин, застигнутый врасплох внезапным пробуждением господина, замер в дверях. — Доброе утро, — голос не повиновался ему от стыда и сожаления. — Доброе утро, Дин. Ты так проголодался, что спешишь на завтрак? — мужчина посмотрел на него, но что подумал Дину неизвестно. — Нет, я не голоден. Хотел просто проведать лошадей. — Ты всегда прячешься у них, это даже мило, — Кастиэль сел на постели и улыбнулся. — Ну, беги, раз без этого никак нельзя. Дин с облегчением кивнул и вышел из своей спальни. Рядом с безмолвными слугами человека, коими являлись лошади, ему действительно думалось лучше. Он боялся гнева Кастиэля за отказ вступить с ним в интимную связь, но утро не принесло бури и он надеялся, что ничего и не произойдёт плохого. Гнедой красавец заржал, стоило ему войти в конюшню и подойти к стойлу. Он ласково погладил гладкую лоснящуюся морду и поднёс на ладони небольшой кусочек сахара, украденный ещё вчера со стола. Животное с радостью приняло угощение и доверчиво смотрело в глаза. Никого из слуг ещё не было и он зашёл в стойло, чтобы самому убрать навоз. А затем и у Ветерка хозяина, которого тоже угостил лакомством. Простая, грубая и дурнопахнущая работа примиряла его с этим утром и тем, что он не смог преодолеть свои страхи. А к ним прибавился ещё и новый — что если Кастиэль посчитает его обузой и оставит здесь или по дороге домой? От этого сердце начинало биться, как пойманная в клетку птичка. Быть выброшенным было в сто раз страшнее, чем избитым. Слуги посматривали на него исподтишка и он заметил это, а потом услышал перешёптывание за спиной, когда шёл на кухню, чтобы взять для Кастиэля вина. Они с Бальтазаром расположились в каминной комнате и что-то обсуждали, а Анна перестала увиваться около Дина после завтрака и не пыталась снова упасть в его объятия. Он воспользовался свободной минуткой и сбежал от неё. Мужчины отослали его за вином и вот именно сейчас, до него дошло, что слуги принимают его за шлюху. Он видел проституток, продающих своё тело за деньги и никогда не осуждал их. В конце концов, что может женщина, оставшаяся без мужа и с тремя детьми, которую не берут на работу, но с готовностью берут её ещё молодое тело? Он знал одну такую женщину и видел, как она приходит домой каждое утро и дети встречают её на пороге утлой лачуги. Он не осуждал, но сочувствовал ей. Он знал о тех мальчиках, что уходили в покои Аластара и оставались в них, становясь его любовниками. Одни делали это за улучшение условий и еду, другие по принуждению, а третьи просто потому, что так было проще. Он не осуждал и их, внутри себя зная, что рано или поздно ему тоже придётся пойти по этой дороге. Но страх и отвращение толкнули его на побег, и вот теперь он здесь, с Кастиэлем. Аластар мёртв и больше никогда не дотронется до него, а возлюбленный господин слишком заботлив и тактичен. Так почему он услышал это отвратительное слово «шлюха» в свой адрес? Пожилой мужчина выдержал его взгляд и сплюнул вслед, Дин отвернулся и взял со стола бутылку с вином. Было противно и мерзко, он внезапно ощутил себя тем самым парнем, что лёг в постель к хозяину за какие-то блага. Но ведь он не такой. Так за что его судят? Дин расправил плечи и с вызовом посмотрел на притихшую кухарку и старика. — Вы что-то хотите сказать мне? — Нет, милорд, вам показалось. Дин удивился обращению, но не стал поправлять женщину. В конце концов Кастиэль представил его здесь как равного себе, и плевать, что они думают. Он вышел из кухни и пошёл по коридору назад, стараясь гордо держать осанку и не кусать губы. Да обидно, но не смертельно. Эти люди всё равно не поймут, хотя и судят по тому, что Кастиэль провёл эту ночь не в своих покоях. Господин что-то тихо рассказывал своему другу, пока Дин ставил бутылку на столик между ними. Он даже не заметил, что хозяин обратился к нему. — Ты чем-то расстроен, Дин? Дин. Всё хорошо? Только от прикосновения к своей руке, он понимает, что у него что-то спрашивают. — Что? — Что-то случилось? — Нет, просто задумался. Кастиэль провожает его задумчивым взглядом, когда он отходит в сторону двери и берётся за широкую ручку. — Я думаю, что нам нужно отдохнуть перед обедом, друг мой, — Кас встаёт и идёт за ним, догоняет уже в дверях и приобнимает за талию. — Ты ведь не против оставить эту бутылку до обеда? — Конечно, нет, Касси. Отдыхайте, а я пока пройдусь, посмотрю всё ли в порядке, — Бальтазар тоже встал с кресла и вышел в другую дверь. — Идём, Дин, — мужчина не отпускал его и вёл к своей спальне, где Дин ещё не успел побывать. Комната оказалась такой же большой и роскошной, как и его. Он равнодушно скользнул взглядом по широкой постели и отошёл к окну, стоило только руке Каса отпустить его. — Так что всё-таки случилось? — Я не хочу об этом говорить, Кас. — Я это вижу, но мне совсем не нравится видеть тебя таким огорчённым. Тебя обидела Анна? — Нет, она чудесная, особенно, когда перестаёт болтать о нарядах. Кастиэль рассмеялся и приобнял юношу за плечи. — Тогда кто? — Это не важно, Кас, — Дин никогда не был доносчиком и сейчас не собирался ничего рассказывать, но слово жгло его изнутри, словно бы клеймом отпечатывалось на коже. — Ты ведь не считаешь меня шлюхой? Смех резко стих и рука на плече Дина стала тяжелой и крепкой. — Кто посмел сказать тебе такое? Дин даже поднял глаза. Кастиэль смотрел прямо перед собой, черты его лица заострились, а губы сжались так плотно, что стали казаться не такими пухлыми как обычно. Он был рассержен и Дин понял, что впервые видит его гнев. — В лицо никто, просто шептались за спиной, но я ни за что не скажу кто именно. — Благородство — хорошее качество, мой мальчик, но не к тем, кто незаслуженно оскорбляет твою честь. Если ты сносишь оскорбление, то потворствуешь ему и соглашаешься. Это удел слабых. — Хорошо, — Дин сбросил руку с плеча и удивился, как легко она соскользнула. Он отошёл от окна, разрывая контакт с мужчиной. — Пойду вызову на дуэль парочку слуг и покажу им, что я даже шпаги в руках держать не умею. Это защитит мою честь, я уверен. — Дин, — Кастиэль подошёл к нему и снова обнял со спины, прижал к себе нежно и поцеловал в шею. — Прости, я не хотел уязвить твоё самолюбие. Но ты должен сказать мне кто оболгал тебя и этого человека накажут. — Нет, — он снова сбросил с себя чужие руки и повернулся к Касу лицом. — Я никогда не доносил Аластару и тебе не буду. — Ладони непроизвольно сжались в кулаки и он с вызовом смотрел на своего хозяина. — Это не донос, ты должен понимать разницу, — было видно, как неприятно задели его слова Дина, но тот стоял на своём. — Я прекрасно понимаю, Кас. Я такой же слуга, как и они, и я знаю, что из-за меня кто-то понесет наказание. Я этого не хочу. Знаешь, я был сиротой, оборванцем и вором. Я не знал значения этих слов, пока не попал в сиротский дом. Значение слова шлюха я узнал там же. И хотя меня это и задевает, но не оскорбляет. А вот твоё желание защитить меня, словно я барышня — это оскорбительно. Я не девушка и могу сам постоять за себя. Кастиэль улыбнулся, видя взъерошенного юношу перед собой. — Прости. Конечно, ты не девушка, ты мужчина и весьма храбрый. Прости мне этот порыв. Я склонен оберегать всё, что мне дорого и совершенно не учёл того, что ты не слаб. Это мне в тебе и нравится, Дин. Я был не прав, — он примирительно взял Дина за руку и раскрыл сжатый до белых костяшек кулак. — Я запомню этот урок, мой мальчик, и никогда больше не допущу такого оскорбительного поведения в твой адрес. Дин сразу же остыл и даже устыдился своей вспышки гнева. — Ты тоже прости меня, я был груб. — Ты защищал свой статус и я уважаю это. Забудем о нашей размолвке и пойдём к столу. Уверен, что Бальтазар уже ждёт нас. — Хорошо, дай мне две минуты, — Дин высвободился из рук возлюбленного и прошёл в ванную комнату. Ему нужно умыть лицо холодной водой и немного остыть. Он чуть было не наговорил Касу гадостей, после которых мужчина вряд ли бы стал с ним разговаривать. Неприятное ощущение зависимости кружило внутри живота. Дин не хотел подчиняться сейчас, подобно рабству у Аластара. Он чувствовал и понимал, что всё не так, что Кастиэль другой. Но почему-то не мог развеять тот страх, что внушал ему ныне покойный хозяин. *** Анна потянулась к нему сложенными в бантик губами и Дин с удивлением понял, что его хотят поцеловать. Он отодвинулся чуть подальше и кашлянул. Анна резко распахнула глаза и залилась краской. — Я думаю, что нам пора вернуться в дом. В саду становится прохладно, — Дин встал и галантно предложил девушке руку, но она отвергла её и бросилась в сторону дверей одна. — Дерьмо. Он не хотел обижать её отказом, но посчитал не лучшей идей целовать и подавать надежду на ответные чувства. Всё его сердце, как и душа, принадлежат Кастиэлю. Как он и думал, в большой зале его ждал неприятный разговор. Анна всхлипывала на груди брата и смотрела на него с укоризной. Женщины. Не зря Бенни постоянно говорил ему об их коварстве и лживости. Он не верил, ведь его мама была прекрасной женщиной, она никогда не врала ему, не обижала. Но выходит друг был прав и сейчас его вызовут на дуэль, а он действительно не умеет держать шпагу в руках. Нож да, ножом он владеет виртуозно, но вряд ли герцог опустится до того, чтобы драться на ножах как простолюдин. — Мне необходимо поговорить с вами, юноша, — Бальтазар выглядел весьма внушительно и рассерженно. — Конечно, милорд, — Дин кивнул и выпрямился. — Анна, иди в свою комнату, прошу тебя. Девушка всхлипнула и повиновалась, украдкой поглядывая на предмет своих чувств, но Дин смотрел прямо на мужчину. Стоило ей закрыть за собой дверь, как её брат внезапно расслабился и сел в кресло, что стояло позади него. — Присаживайся, — он жестом указал на соседнее кресло, прежде чем взять бокал с резного столика. — Прости мою сестру, она очень впечатлительная юная особа, а вдали от потенциальных женихов пытается найти их в любом нашем госте. Мы живем слишком далеко от больших городов, а ей уже шестнадцать. Дин ничего не понимал, но присел и даже взял предложенный бокал вина. — Вы не вызываете меня на дуэль? — Конечно, нет. Мне бы такое и в голову не пришло, — Бальтазар улыбался, хотя его глаза продолжали изучать Дина и взгляд не был теплым. — Ты красивый юноша. Весьма одаренный и сообразительный. Понятно почему мой друг привязался к тебе. Постарайся сделать правильные выводы из вашей ситуации и для тебя сложится вполне хорошая перспектива в будущем. Дин не понимал. Он держал вино, не решаясь пригубить его и смотрел в голубые глаза напротив. Они были совсем другие, холодные. Глаза его господина были синими и светились теплом, заботой. Он невольно сравнил их и понял, что ему неуютно сейчас. — Что вы хотите сказать мне, милорд? Но Бальтазар улыбнулся и откинулся на спинку кресла, а двойные двери в комнату распахнулись и в них вошёл Кастиэль. — Бальт. — Всё хорошо, Касси. — Дин? Юноша перевёл на него взгляд и пожал плечами. — Я его пальцем не тронул, прекрати, — хозяин замка вальяжно покачивал ногой и улыбался. Дину не нравилась эта улыбка. — Я встретил заплаканную Анну… — Я же сказал, что всё хорошо, — Бальтазар рассматривал своего встревоженного друга и в какой-то момент подмигнул ему. — Анна, как и все женщины, умеет извлекать выгоду из своего положения, тебе ли не знать этих уловок. — Хорошо, — Кастиэль прошёл в комнату и с теплом поинтересовался у юноши. — Ты в порядке? — Да, но мне всё равно странно. Милорд что-то хотел сказать мне, но я не понял его слов. Бальтазар рассмеялся и отставил бокал назад на столик. — Очень прямолинейный и правдивый юноша, мой друг. Тебе достался хороший подмастерье, если так можно обозначить его статус. — Достаточно, Бальтазар. Думаю на сегодня хватит разговоров. Идём, Дин. Пора ложиться спать. Дин встал и послушно пошёл вслед за Кастиэлем, увидев перед этим, как ему подмигнул странный хозяин замка. Кастиэль не остановился перед дверью, ведущей в комнату Дина и у него защемило в районе сердца от догадки. Господин рассержен на него и тому есть много причин. Юноша тяжело вздохнул и вошёл в свою комнату, в которой он проведёт ночь один, впервые за последние недели и это снова болью отозвалось в сердце. Он разочаровал возлюбленного, обидел своим отказом и, что, если это конец? Зачем он нужен знатному господину, если с ним одни только проблемы, да ещё и в постели он пугается, словно лесная лань перед охотником. Он просто помеха на пути домой, хотя Кастиэль и не стремится в отчий дом. Но после всего, что натворил Дин… В комнате он разделся, аккуратно сложил свой камзол и провёл по нему пальцами. Он и мечтать не смел, что у него когда-нибудь будет столь красивая одежда. Он мог бы только украсть её, но не смог бы носить, из-за страха быть пойманным. Он мелкий воришка и сирота, которому выпал счастливый случай, но почему же он до сих пор боится, что Кастиэль причинит ему вред? Воображение тут же подсунуло ему воспоминание об Аластаре. Холодная улыбка, противные руки и стальной блеск в глазах. Он поёжился и нырнул под одеяло. В постели было холодно, он забыл положить туда грелку, а слуги, судя по всему, сочли это излишним, ведь они думают, что его постель согревает милорд. И им неважно, что Дин мечется, терзаемый душевными муками, что ему стыдно, страшно и не только перед хозяином. Он боится попасть в ад, за те прегрешения, что уже сделал и те, о коих мечтает глубоко внутри себя. Дверь в комнату внезапно отворилась, когда он поджимал ноги и пытался согреться. В проёме, ведущим в ванную комнату стоял Кастиэль. На нём был длинный халат, а в руках он держал бинты. — Я думал, что ты проследуешь за мной, Дин, — мягкий укор в словах и позе. Парень тут же выпрямился на постели, забывая о холоде и неудобствах. — Я не знал… — Нужно сменить твои бинты и смазать раны мазью. Я задумался, когда шёл к себе, а тебя и след простыл, — вельможа вошёл в комнату и сердце забилось от счастья. — Ты и мыться не стал. Что-то случилось? Дин помотал головой, смотря, как мужчина садится на постель и продолжает разговаривать. — Тогда, давай сменим бинт и пойдём ко мне. У тебя жуткий холод. На сердце стало так тепло и уютно, что Дин забыв о всех своих страхах и подозрениях бросился на шею мужчине и обнял его, утыкаясь носом в шею. — Всё хорошо, мой мальчик. Ты думал, что я рассержен на тебя? — Угу, — он повозил холодным носом по теплой шее и сонно промычал в неё. Говорить не хотелось, особенно после того, как тёплые руки обняли его и тут же согрели. Он сразу расслабился и дал мужчине подхватить себя на руки и вынести из комнаты. Он крепче обнял его и счастливо поцеловал в шею. От того, как слегка вздрогнул вельможа, Дину стало совсем хорошо. Он дал уложить себя в теплую постель и снять бинты. Кастиэль был задумчив и нежен, что рождало внутри юноши странную смесь счастья и страха всё потерять. Впервые в жизни у него появилось то, чем он дорожил сильнее собственной жизни. Эти мягкие руки, заботливо смазывающие его раны на спине. Вот так — пальчиком вдоль шрама, оглаживая кожу и оставляя невесомый поцелуй рядом. Маленькие поцелуи будоражили Дина и он ждал каждый, зажмурив глаза и стараясь не дышать, словно бы Кастиэль бабочка, которую можно испугать резким движением. — Ты успокоился? — мужчина закончил с мазью и взял в руки бинт. — Да. Прости меня. — Ты ни в чём не виноват, Дин. Тебе страшно и я это прекрасно понимаю, я уже говорил тебе. Я не хочу принуждать тебя быть со мной, делить одну постель и терпеть мои прикосновения. Но сейчас я вижу, как тебе понравилось, — и рука вельможи скользнула по спине вниз, огладила живот, и опустилась на бугорок в нижнем белье. Дин вздрогнул и судорожно вздохнул. Ему действительно понравилось так, что у него налилось желание в паху. Он ничего не мог с собой поделать, Кастиэль действовал на него так возбуждающе, что совершенно не хотелось сопротивляться этим чувствам. — Понравилось, — он сглотнул и шумно выдохнул. Ответом ему послужил поцелуй в плечо и движение руки по ноющему от желания члену. — Я хочу сделать тебе хорошо, мой мальчик. Тебе ведь нравилось то, как я брал в рот твоё достоинство? — Очень, — смущение начало заливать его румянцем, но Дин был счастлив. — И мне нравится ласкать тебя своим ртом. — Как и мне нравится это, Дин. У тебя такой нежный язычок и ты так стараешься, что я готов умереть от счастья. — Не нужно, Кас. После смерти ангелы не позволят нам быть вместе и делать такие греховные вещи, — Дин был серьёзен и в тоже время расслаблен. Он услышал тихий смешок в области шеи и зажмурился, ожидая поцелуй. — Ты боишься греха, Дин? — Немного. Я очень хочу попасть в рай, к маме и папе, и к Сэму. Кастиэль остановился и убрал руку, а затем отстранился и тяжело вздохнул. — Прости меня, я пытаюсь совратить тебя… Дин обернулся, обеспокоенно всматриваясь в любимое лицо. Он не понимал, что сказал не так, и снова испугался, что чем-то обидел своего господина. Кастиэль смотрел куда-то в пол, и то разматывал бинт, то сматывал его обратно. — Ты… Я сказал, что-то не так? — Ты сказал то, что думаешь. Знаешь, твоя открытость мне поражает и опьяняет меня, — он поднял глаза и улыбнулся. — Ты словно бы лесной эльф из сказки, чистый и бесстрашный воин света. Я порой жду, когда у тебя появятся прозрачные крылышки за спиной и ты упорхнешь от меня. — У меня нет крыльев, Кас, — Дин положил ладонь на руки Кастиэля. — Давай спать? Сегодня был трудный день, столько всего произошло. — Конечно, — мужчина спохватился и развернул бинт, чтобы обмотать Дина им пару раз. Раны зарубцевались, но они всё равно защищали их от внешних загрязнений. — Ты уснёшь? — господин с надеждой смотрел своими невозможными глазами и Дин опустил руки вниз, чтобы сдвинуть исподнее на середину бёдер и оголить своё пылающее желание. Кастиэль с улыбкой на лице припал сначала к его губам, а затем жадно облизал ствол. Дину оставалось только стонать от усердных ласк. *** Анна не спустилась к завтраку, а Кастиэль сообщил ему, что завтра утром они покинут гостеприимный дом его друга и продолжат путь к нему домой. При этом он не выглядел счастливым и Дин до сих пор не понимал почему. Он был бы рад видеть отца и отчий дом, который потерял навсегда. Но Кас молчал, а он не решался задавать вопросы, на которые, как он думал, не имел права. Они полдня просидели в библиотеке, где Дин продолжил своё обучение под внимательным руководством своего учителя. Ему легко давались как английский, так и испанский алфавиты. Он даже стал более уверенно держать перо и с усердием выводил сейчас своё имя. — У меня есть кое-что для тебя, мой мальчик, — Кастиэль присел на большой дубовый стол рядом с юношей и внимательно посмотрел на него. — Что? — Дин оторвался от начертания и поднял голову. Кас отчего-то был серьёзен. — Это вещь, которую я хочу, чтобы ты принял от меня как подарок. Дин выжидающе замер, пока Кастиэль доставал что-то из-за пазухи. Когда он разомкнул кулак, то на его ладони оказался странный амулет на черной кожаной веревочке. Дин с интересом взял подношение в руки и начал рассматривать в свете свечей. Это была голова с рожками и он с недоумением поднял глаза на мужчину. — Это языческий амулет, привезённый моим отцом из дальнего путешествия. Он сказал мне однажды, что амулет приносит удачу тому, кто его носит. И я не носил его, берёг для особенного человека. Этот человек ты, Дин. Кровь прилила к щекам от такого признания и он улыбнулся, подаваясь вперед, чтобы Кас одел подарок ему на шею, и поцеловал в приоткрытые губы. — Спасибо. — Тебе нравится? — Очень, я буду носить его всю жизнь, — Дин взял кулон в руку и преданно посмотрел в любимые глаза. — Это словно бы часть тебя, Кас. — Я именно это и хотел подарить тебе, Дин, — мягкие губы накрыли его рот и увлекли в нежный и долгий поцелуй, забыв на несколько минут, что они находятся в библиотеке, куда в любой момент кто-то может войти. Сердце у Дина билось так сильно, так доверчиво, что он боялся, что оно выскочит из груди. Когда Кастиэль отстранился и провёл пальцем по зацелованным губам, он набрался храбрости и лизнул его. — Ты очень дорог мне, мальчик. И я хочу, чтобы ты помнил об этом, что бы ни случилось. Дин кивнул в знак согласия и был уверен, что все его эмоции отражаются сейчас на его лице. Дин издалека заметил стайку ребятишек, но Кастиэль словно бы и не видел своих. Он тихо шёл рядом и уже улыбался ему, прижимаясь всё ближе и ближе. — Как ты, малыш? — Мне так тепло с тобой. Ты ангел? Вопрос застал Дина врасплох, но он улыбнулся и остановился, чтобы встать прямо перед мальчиком. — Нет, Кас, не ангел. Я человек, немного необычный, но человек. — Необычный? — Да, малыш. Я умею согревать твою душу. Ребенок не понял, но улыбнулся и обнял мужчину за ноги, прижимаясь всем телом. — Я так рад, что ты нашел меня. Сердце болезненно защемило и пропустило удар. Дин тоже был рад увидеть любимое навсегда лицо, пусть оно и принадлежит ребёнку. Он встретил его, и рано или поздно Кас это вспомнит, а значит воспоминание причинит ему боль. Он дотронулся до амулета на своей шее и дернул его, чтобы узелок развязался. — Вот, я хочу подарить тебе подарок, — он протянул головку языческого божка и мальчик с интересом взял его. — Пусть он напоминает тебе о нашей встрече и согревает в холодные дни. — Спасибо, — в голосе было столько счастья и искренней благодарности, что Дин совсем не удивился слезам, которыми наполнились синие как два сапфира глаза. — Я не потеряю его. — Я знаю, малыш.