Сквозь время

«Добрый день, мистер Новак. Мне так многое нужно вам рассказать, что я даже не знаю с чего начать. Простите, что поцеловал вас тогда на прощанье. Я знаю, что мне нельзя было этого делать, но не смог устоять. Вы даже не представляете, какое оказываете на меня воздействие. Я не знаю, что со мной происходит. Я и тогда в лагере злился на вас и думал гадости только потому, что сам что-то почувствовал. Со мной прежде такого никогда не случалось и мне действительно стыдно. Мой психолог предложила мне написать это письмо просто, чтобы разобраться в себе. Разложить всё по полочкам, но я чувствую, что найду способ, как с вами связаться и рассказать обо всём, что со мной происходит. Мне грустно, мистер Новак. Ваш кулон очень теплый и мне с ним уютно почти как с вами, но всё-таки он не может поговорить со мной. А мне так хочется услышать ваш голос. Какой же я был дурак, что грубил вам и всё испортил. Мы могли бы стать друзьями, очень многие ребята считают, что вы отличный вожатый и нам очень повезло. Знаете, когда вернулся Фрэнк некоторые хотели поехать к вам больницу и попросить остаться. А я промолчал. Мне было стыдно. Хоть вы и написали мне, чтобы я забыл и, что ничего не было. Я не могу. Мне не стоило говорить вам всё это в присутствии ребят. Сэм со мной потом очень долго не разговаривал, только после возвращения обнял и почти весь день не отпускал. Знаете, а я ведь чувствовал вас. Там в лесу. Я не знаю, как это объяснить, но меня с самого начала к вам тянет. Какая-то странная и невидимая сила. Я испугался её, хотел уничтожить, а сейчас сожалею, что всё упустил и даже толком не познакомился с вами поближе. Я всё разузнал у Сэма. И где вы живете, и где преподаете и даже на каком факультете. Я обязательно отправлю это письмо, хотя и пишу его кусками уже несколько дней. Мне хочется поговорить с вами, рассказать что-то, чего и сам не знаю. Мне никогда прежде не было так плохо без кого-то. Я даже по своему другу Коулу не так сильно скучал, а мы с ним с первого класса дружили. Вы ведь не рассердитесь на меня, если я буду вам писать? Пожалуйста, мистер Новак. Я не буду делать это слишком часто, но если вы позволите… С наилучшими пожеланиями, Дин Винчестер». Кастиэль дотерпел до дома и только там вскрыл письмо и прочитал. Сердце наполнилось глупой радостью и счастьем, хотя радоваться особо было и нечему. Но то, что Дин ищет у него поддержки и внимания — очень импонировало. Это лучшее, что можно придумать, когда нельзя общаться с любимым человеком напрямую. И он уже прекрасно знал, что ответит, что напишет и разрешит абсолютно всё. Дину плохо и страшно, а в нём он увидел опору и поддержку, значит нельзя отступить или оступиться. Оставался только вопрос этики, поэтому он тут же набрал Мэг. — Кларенс, у вас на небесах вообще страх потеряли? — Почему это? — он даже не обратил внимание на прозвище и на тот факт, что он не ангел. Да и какие небеса вообще? — Потому что час ночи на минуточку. — Ох, прости, просто мне очень нужно связаться с мистером Сингером, а я понял, что у меня даже телефона его нет. — И ты звонишь мне в час ночи, чтобы… Господи, дай мне силы. Жди, — она положила трубку на столик и нехотя вылезла из теплой постели. Лучше дать Касу то, что он хочет, а то ведь этот трудоголик всю ночь спать не будет. Телефон нашёлся в записной книжке и она с чувством выполненного долга дала отбой, как только продиктовала последнюю цифру. «Спасибо», — Кастиэль говорил уже коротким гудкам. Звонить мужчине он не стал, понял, что уже действительно слишком поздно и решил лечь спать, с трудом заставив себя не перечитывать письмо в десятый раз. Утром в небольшом домике на окраине Су-Фоллс раздался звонок. Миссис Сингер, готовившая мужу завтрак, сняла трубку и услышала приятный мужской голос, который представился Кастиэлем Новаком. Это имя было ей хорошо знакомо, ведь не давеча, как вчера её муж разговаривал со своими армейским другом и обсуждал именно этого парня. — О, Кастиэль, как я рада познакомиться, пусть и по телефону. Я Карен, жена Бобби. Он так много о вас рассказывал, а этот случай с Дином. Боже, они только вчера созванивались с Джоном и говорили о вас. — Вот как? — Да. Мальчик написал вам письмо. — Как раз об этом я и хотел поговорить. Мне нужен телефон мистера Винчестера, чтобы поговорить с ним. — Конечно, конечно. Сейчас, — она быстро вытерла влажные руки об фартук и взяла телефонную книгу. — Записывайте. Кастиэль быстро записал цифры и ещё немного поговорил с добродушной женщиной, пригласившей его в гости, если он когда-нибудь будет в их краях. Звонок мистеру Винчестеру пришлось отложить до обеда. Карен дала ему сразу два номера — офисный и домашний, но по второму он мог попасть на Дина, а услышать его голос было бы сейчас взрывоопасно. Вот поэтому студенты второго курса истории наблюдали две пары подряд весьма рассеянного профессора. Кастиэль часто замолкал и уходил в себя, а потом вообще махнул на всё рукой и поставил слайды. В конце концов лучше так, чем он начнет говорить вслух то, что не предназначается для любопытных ушей. Девушки итак оккупировали его каждый раз, стоило только показаться около столовой или в пустом казалось бы коридоре. Последнее время это дико раздражало и только годами отработанная выдержка не давала ему указать всем на их место. — Добрый день, могу я поговорить с мистером Винчестером? — Как вас представить? — ответил ему приятный женский голос и он назвал своё имя. — О, конечно, мистер Новак. Судя по всему его имя знали не только в штате Мэн и окраине Су-Фоллс. Что же, хорошо хоть в Гарварде никто не пытался взять у него интервью. Пока. — Слушаю, — в трубке раздался уверенный мужской голос. — Добрый день, Джон, — он в последний момент вспомнил, что ему разрешили обращаться по имени. — Кастиэль, добрый день, какими судьбами? — У меня к вам небольшое дело, это касается Дина. Джон резко напрягся. Всё, что касалось его семьи имело значение, но после летних событий и того, что случилось с Дином, он стал ещё более агрессивен что ли. Ему везде мерещились подлецы и извращенцы, Бобби вчера пытался пристыдить его, но ему хорошо всё это говорить — Дин не его плоть и кровь. Потом он, конечно, корил себя за такие мысли, но за сына переживал всё равно. — Слушаю. — Вы уже знаете, что он написал мне. — Да, нам сообщила об этом психолог. Это была её идея. Это проблема? — Нет, что вы, конечно, нет. Наоборот, я очень рад, что заслужил его доверие настолько, что он решил поделиться со мной частью своих проблем. — Хорошо. Тогда что случилось? — Просто вопрос этики и доверия. Я хочу поставить вас в известность, что буду переписываться с вашим сыном. Так как он является несовершеннолетним, а я в свою очередь являюсь геем, это обязывает меня получить от вас соглашение на такого рода общение. Повисла пауза. Кастиэль знал, что идет на огромный риск, говоря отцу Дина о своей ориентации, но так же он знал и то, что если не скажет, то могут возникнуть очень серьезные проблемы в будущем и совсем неизвестно, как это впоследствии отразится на мальчике. — Эм, весьма неожиданно, должен сказать, — Джон поёрзал в кресле и невидящим взглядом уставился в окно. — Знаешь, я за свою недолгую жизнь много чего повидал-повстречал. В молодости я даже был ярым гомофобом, в армии нет места однополой любви. Но с годами я стал терпимее и, как бы это сказать, проще, наверное. Жена всё время одергивает меня, помню мы поссорились, когда парочка геев поселилась в трёх улицах от нас и я грубо высказался на их счёт. — Он усмехнулся и потёр щёку. — Ну и скандал она мне тогда закатила. Так что да, я стал проще смотреть на многие вещи. И не только поэтому. Кастиэль, ты спас жизнь моему ребенку. Более того, ты спас его от изнасилования и хотя всё пережитое до сих пор с ним, я думаю, что общение с тобой поможет ему. Он увидел в тебе героя и кто я такой, чтобы запретить ему верить в то, что хорошие люди существуют. — Спасибо, Джон. Это много значит для меня. Я не так давно открыто признался в своей ориентации брату и вот теперь вам. Думаю, что Дину не стоит пока этого знать, хотя он и обвинил меня в лагере. — Я знаю, он рассказал нам с Бобби. Всё рассказал, а потом закрылся. Когда прошла первая волна стресса, он стал другим. И сейчас я готов пойти на что угодно, только бы вернуть своего ребенка к жизни. — Значит, я буду писать ему. Просто общение. Вы даже можете читать мои письма, чтобы не было никаких недоразумений. — Это излишне, я всё-таки ценю личное пространство своих детей. И спасибо тебе, Кастиэль. Ты по сути чужой нам человек, но так многое уже сделал и хочешь сделать. — Знаете, в приюте нас учили тому, что мы все братья и сестры, что нет чужих людей, особенно среди тех, кто нуждается в нашей помощи. Я бы никогда не смог остаться в стороне, а теперь тем более. К сожалению, у меня заканчивается обеденный перерыв, мне пора. — Да, да, мне тоже. Всего доброго, Кастиэль. И звони, если что-то будет нужно или трудно с Дином. — Хорошо, Джон. Всего хорошего. *** «Здравствуй, Дин. Для начала — я не против, если ты будешь писать мне. Эта форма общения всё больше и больше утрачивает своё очарование, а я нахожу это удручающим фактом. Мне нравится писать письма, раздумывать над каждым словом и предложением, но ещё больше нравится читать то, что написал мне мой собеседник. Прошу тебя, пиши мне, как только почувствуешь, что тебе есть, что мне рассказать. Пусть это будет о погоде, об оценках в школе или о том, что тревожит тебя. Я очень рад, что за тот недолгий период времени, что мы провели бок о бок, я смог вызвать у тебя доверие, не смотря ни на что! Ты всё никак не забудешь свои слова и мне неприятно вспоминать о них. Пожалуйста, пусть их не будет. Я не припомню тебе ничего и никогда, так и ты забудь, прошу тебя. Мне очень приятно, что ты решился отправить мне это письмо, каким бы сумбурным оно ни было. И я хочу поддержать тебя, потому что прекрасно понимаю, как непросто остаться наедине со своими страхами и проблемами. Не всегда мы можем поделиться чем-то с родными и близкими людьми, просто потому что не хотим обременять их своими проблемами, а иногда потому что чего-то стесняемся. Я прошёл через нечто подобное и буду рад поделиться с тобой своим опытом в преодолении страхов. Пиши мне на домашний адрес, пожалуйста. Письма, которые приходят на кафедру обычно просматривают студенты-практиканты и просто счастье, что в этот раз это делал я сам. И ещё, обращайся ко мне по имени, так мне не будет казаться, что я настолько старше тебя. Кастиэль Новак». *** «Добрый день, Кас. Можно я буду называть вас сокращенно? У вас очень красивое имя, но его так сложно писать и произносить. И Кас вам больше подходит. Спасибо, что разрешили мне писать письма. Психолог была права мне это помогает. Знаете, пока мы были в лагере у мамы была операция и теперь она с трудом восстанавливается после неё. Мы с Сэмми делаем всю уборку по дому и даже пытаемся готовить, но у нас всё пригорает. А папа всё равно ест, а мама даже хвалит. Я знаю, что они притворяются, но как-то это у них приятно происходит. Сэмми плакал полночи, когда узнал, какой у мамы диагноз и что ей теперь придётся сбрить волосы. Знаете, мама у нас очень красивая. У неё белые волосы, которые мы в детстве обожали дёргать, а она смеялась и щекотала нас в отместку. Мне так жаль, что теперь она будет ходить в платочке, но она говорит, что потом волосы станут ещё красивее. Как думаете, это правда? А ещё у меня последний год в школе и нам начали говорить про выбор профессии. Я решил, что стану врачом. Сэм правда обиделся и сказал, что сам собирается им стать, но я же знаю, что его мечта быть самым крутым адвокатом в мире. Я хотел стать как папа, у него большое проектное бюро, но сейчас я понимаю, что это не то, чтобы я хотел делать в жизни. А как вы решили стать учителем по истории? Кстати, Индиана Джонс был профессором археологии, а Сэм сказал, что вы тоже чем-то таким занимаетесь. Всё-таки глупо было с моей стороны не слушать то, что вы рассказывали. Теперь вот всё у Сэма приходится узнавать. Он, кстати, передаёт вам привет и, кажется, простил меня, как и вы. Я знаю, что пишу глупо и коряво, простите меня за это. С наилучшими пожеланиями, Дин». *** «Здравствуй, Дин. Мне очень приятно получить привет от Сэма. Хочу в свою очередь передать привет ему. И отдельно вашему отцу, а маме пожелать скорейшего выздоровления. Я буду молиться за неё. Мне тоже нравятся фильмы про Индиану Джонса. Я правда совсем не похож на этого крутого археолога, но у меня есть грант на раскопки в Мексике. Я должен был поехать туда этим летом, но вместо меня ездила моя коллега. Она привезла много интересного и я надеюсь, что в скором времени тоже смогу поучаствовать. Это, наверное, самая веселая часть моей работы. Я ездил по разным раскопкам, когда писал дипломную работу и меня не оставляли равнодушным ни наскальные надписи, ни горы отработанной земли, ни тем более находки. Но хочу открыть тебе небольшой секрет, а точнее мою мечту. Через несколько лет, когда у меня появится возможность, я хочу поехать в Европу и прикоснуться даже не к раскопкам, а просто к историческим памятникам мира. В Америке тоже есть загадочные и уникальные места, но если бы ты знал, как меня манит Европа. Сколько там руин, древних городов, чудом сохранившиеся до нашего времени. Там удивительная атмосфера, в которую я очень хочу окунуться. А так как я знаю несколько языков, то моя мечта охватывает практически все страны Старого света. А какая у тебя мечта, Дин? С надеждой на скорый ответ, Кастиэль». *** «Добрый день, Кас. Какая у меня мечта? Прямо сейчас, чтобы с мамой всё было хорошо. Она такая вялая после процедур, практически всё время спит и почти ничего не ест. Папа очень волнуется из-за этого и даже хотел нанять ей сиделку, но мама сказала, что ей достаточно нашей с Сэмом помощи. Мы теперь после уроков сразу бежим домой, хотя я и стараюсь отправлять Сэма погулять с друзьями, но он слишком переживает и не может расслабиться. Знаете, меня одна девочка пригласила на вечеринку к себе домой. И я не знаю идти мне туда или не стоит. Мама говорит, что если девочка мне нравится, то нужно обязательно пойти. Но, дело в том… Она мне совсем не нравится. Совсем давно я мечтал стать актером, потом футболистом, а теперь… Мне нравится ваша мечта — стать путешественником. И мне нравится ездить с папой на машине на большие расстояния. Когда мы были маленькими, они с мамой часто брали нас с собой на фестивали и просто кататься по красивым местам. Я, наверное, не очень хорошо понимаю, о чём вообще можно мечтать. Всего в жизни так много. И в детстве мне хотелось иметь самый красивый велосипед, а сейчас хочется забыть ужасные вещи. И это тоже мечта, наверное. Чувствую себя идиотом, когда пытаюсь понять свою мечту. Мама волнуется, что я стал меньше улыбаться, а Сэм недавно признался мне, что скучает по моим дебильным выходкам. Только я словно бы повзрослел в один миг. И всё вокруг не такое уж и прекрасное, как виделось мне ещё в начале лета. Я не знаю, чего я хочу на самом деле. Иногда сижу у себя в комнате и просто смотрю в окно на серое небо. В Нью-Йорке осень не такая, как в Лоуренсе. Тут только в парке красиво и хорошо. Вы любите парк, Кас? Спасибо, что продолжаете писать мне. Дин». *** «Добрый день, Дин. Я готов поделиться с тобой своей мечтой. И не потому, что ты глупый и не умеешь мечтать. Ты умеешь, только злые люди посмели вмешаться в твои детские мечты, которые с годами стали бы глубже, крепче, ярче. И ты вправе мечтать о том, чтобы забыть всё плохое, чтобы начать с чистого листа. Поверь мне, человеческая память уникальная вещь и скоро, совсем скоро, ты перестанешь терзаться так сильно. Меня часто мучают кошмары, Дин. Мне снится, что самый важный для меня человек умирает у меня на руках. И это больно, каждый раз больно. Но я просыпаюсь утром, выпиваю чашечку кофе, иногда даже со свежей булочкой, делаю пробежку вокруг района и иду в университет, чтобы поделиться со студентами красочными историями из прошлого. А в нём было много плохого, Дин. Но мы, потомки, стараемся найти во всём лучик света. Так и я ищу его каждый раз и нахожу в чём-то совсем неожиданном. Красный опавший лист клена, тепло амулета на груди, улыбка случайного прохожего. Ты сам можешь выбирать о чём помнить, чем наполнять свою жизнь. Если бы я всё время думал только о своих кошмарах, то скорее всего бы стал изгоем и просто опустился бы. Но я старался вспоминать радость, смех, счастье. И мне намного легче, намного светлее. Тебе стоит пока остановиться и не пытаться ухватить всё сразу. То, кем ты хочешь стать — это не выбор на всю жизнь. Я ведь тоже сначала поступил на факультет экономики и только потом перевёлся на исторический. Всё в наших руках, если только мы желаем этого. У вас до поступления есть ещё несколько месяцев. Почитай брошюры. Я приложу к письму те, что раздают у нас в Гарварде. Просто помечтай, Дин. И если твоей мечтой окажутся путешествия, то почему бы и нет. Я люблю дорогу, люблю открывать новые места или посещать старые. Пусти в своё сердце немного фантазии. А ещё могу посоветовать тебе: почитай книгу (если ты, конечно, её ещё не читал) «Дети капитана Гранта» автор Жюль Верн. Это как раз о путешествиях и просто о том, как люди готовы придти на помощь попавшим в беду. На меня эта книга произвела неизгладимое впечатление. Кастиэль». *** «Привет, Кас. Спасибо за брошюры, их сначала почти все утащил к себе Сэм, но потом пришел и мы вместе всё просмотрели. Начал читать книгу, пока не знаю понравится она мне или нет, но это в любом случае лучше, чем просто сидеть и смотреть в окно. Я хочу задать один вопрос, он возник из-за твоего письма. Точнее из-за того, что ты написал про свои кошмары. Мне они тоже снятся и они отвратительные, всё время хочется помыться после них. Тот мужчина, мне снится, что он раздел меня и трогает, а ещё он меня бьёт. И не просто рукой или ногой, а каким-то хлыстом. И мне так больно, что я кричу во сне. Наверное, мне должно быть стыдно признаваться в таком, но я плачу после этих снов. Мама утешает меня, варит какао и ложится рядом со мной. А мне так хочется избавиться от всего этого, только я не знаю как. Мой вопрос, только не обижайся, прошу. Ты потерял кого-то, кого любил? Прости, если задел или разбередил рану. Наверное, не нужно было спрашивать, но мне кажется, что ты ответишь. Дин». Кастиэль очень долго рассматривал и перечитывал это письмо. Дин написал ему о кошмарах и о том, что ему, судя по всему, снится Аластар. Как помочь любимому в этой ситуации он не знал. Сны из прошлого случались и у него. И он не знал, что это были не сны, а воспоминания, поэтому просто забывал их и жил дальше. Но у Дина сейчас посттравматический стресс и ему начали сниться пытки, которым он подвергался в той жизни. Не скажешь же ребёнку — забудь, тот дядя давно умер, я убил его. Было желание поговорить с кем-нибудь, но никто не даст ему совет, потому что никто не знает, что возможны вот такие переселения душ, поэтому нужно искать ответы внутри себя. *** «Здравствуй, Дин. Конечно, я отвечу на все твои вопросы, просто, потому что у меня нет секретов. Да, мой любимый человек погиб у меня на руках. Это было давно, с тех пор много воды утекло, но меня всё равно мучают эти кошмары. Позволь мне не рассказывать тебе подробности, это не только болезненно, но и совершенно ни к чему знать подростку, коим ты и являешься. Что же касается твоих кошмаров, то я не могу придумать ни одного универсального средства, как от них избавиться. Ты до сих пор испытываешь стресс и последствия тех событий, что ему послужили. Поэтому твое подсознание выплескивается в виде кошмаров. Мне бы очень хотелось помочь тебе в этом, успокоить и утешить, но я просто не знаю, как это сделать. Быть бессильным очень тяжело и мне хочется, обнять тебя, как тогда на берегу. Мне было спокойно рядом с тобой. Возможно, тебе стоит поговорить с психологом и она подскажет что-то, а быть может и пропишет лекарства, чтобы спать без сновидений. Это крайняя мера, но как знать, возможно, она самая действенная. Как продвигается чтение книги? Я вот решил тоже освежить память и читаю её перед сном. Я уже на той главе, где они встретили патагонца. А ты? Дин, я очень хочу чтобы ты писал мне о чём-нибудь светлом. Помнишь, я говорил? Давай у нас будет такая игра. Я пишу тебе, что увидел на неделе смешного или просто красивого, а ты пишешь тоже самое мне. Я начну — за прошедшую неделю я видел девушку в кафе, где она покупала кофе и мило флиртовала с юношей, а он за это сделал ей сердечко на пенке. Ещё я видел, как замерз лист в тонкой прослойке льда на мостовой. А когда шёл вечером домой, то его уже не было. Всё растаяло под ещё теплым солнцем и лист скорее всего подмел дворник. Это простые мелочи, на которые люди обычно не успевают обратить внимание. Но если ты начнёшь подмечать эти небольшие события, то увидишь, как интересен и прекрасен мир вокруг нас. Сейчас осень, опадают листья и я люблю иногда пошуршать ими в сквере, что находится около университета. А раньше любил делать это в парке, о котором ты пишешь. Именно там я встретил «ангела», что подарил мне кулон. Как он, кстати? Всё ещё теплый? Кастиэль». *** Дин перебирал и перечитывал письма хотя бы один раз в день. Это стало тем самым спасением, которое не мог посоветовать ему Кастиэль. В ровном, даже изящном почерке, он видел не только желание протянуть руку помощи, но и какую-то привязанность, о которой боялся даже предположить, что сам всё себе придумал. Его сердце замирало, каждый раз, когда он доставал небольшой конверт из почтового ящика и видел своё имя на нём. Он не выбросил ни одного письма, начиная с того самого первого. Их было уже так много, целый ворох писем, которые ему иногда хотелось целовать. Он с восторгом прочитал книгу, что посоветовал ему Кас, а потом сам увлекся Верном и прочитал другие его произведения. Ему нравилось обсуждать это и другие мелочи со своим спасителем. Беседы с психологом и рядом не стояли с этими письмами. Он оживал в них, пытался шутить и забыть всё плохое. Кошмары, мучившие его несколько месяцев практически исчезли и он с нетерпением ждал Рождества, чтобы отправить своему собеседнику небольшой подарок. Это посоветовал Сэм, ещё месяц назад, и он позвонил Бобби, чтобы попросить фотографии, если такие были, за те десять дней, что Кас пробыл с ними в лагере. И на его счастье фотографии были. Он собрал их в небольшой фотоальбом и подписал каждую — от кого она, когда сделана. И что ребята до сих пор шлют ему приветы. Он только жалел, что нет ни одной нормальной фотографии, где бы они стояли вместе. Он бы тогда вставил её в рамочку и поставил на стол. Праздник приближался, и вот уже дома стоит живая ёлка, которую они с отцом выбирали вместе. А потом они все готовили под чётким руководством мамы, которая ожила и смеялась вместе с ними. Он был так счастлив, так бесконечно благодарен судьбе, что у него прекрасная семья, хороший и надежный друг. А внутри растет необъяснимая уверенность, что скоро они обязательно увидятся. Он читал в новостях, что у Бальтазара Милтона скоро премьера нового спектакля на Бродвее, а Кастиэль писал ему, что задолжал другу несколько букетов.