Совершенно секретное дело

Это был совершенно чудесный день. Когда Штольман впервые за завтраком увидел огромную семью Сергеевых вместе за одним столом, у него мелькнула мысль, что ничего не выйдет. Никто не сможет управиться с этой оравой, и все планы на день сорвутся. Но он, разумеется, ошибся. Под чутким руководством Светланы Александровны вся эта толпа детей и взрослых вовремя оделась, позавтракала и в нужное время вышла из дома. Они шли до храма пешком, а вокруг была уже совсем весна. Снег окончательно сошел, почки начали набухать, а с неба светило уже вполне теплое солнце. Крестины прошли прекрасно. Николенька совсем не капризничал и всю церемонию смирно сидел на руках Анны. Яков просто не мог оторвать от нее взгляд. Она была сегодня невероятно хороша - с тонким белым кружевным шарфом на голове и вся святящаяся счастьем и гордостью. Он впервые подумал о том, как она будет выглядеть, когда будет держать на руках их собственного ребенка. А после крестин все направились в фотоателье. Светлана Александровна решила, что такой день нужно обязательно отметить семейным фотографированием. Когда Штольман узнал, что она зарезервировала целых два часа, он удивился, но Сергеева, как обычно, оказалась права. Было сделано огромное количество фото. Семейный портрет Сергеевых, Дильбар с Николенькой, Николенька с крестными родителями, детские портреты. В процессе фотографирования Светлана Александровна узнала, что у Анны со Штольманом нет ни одного общего фото, и так поразилась этому факту, что не прошло и трех минут, как они с Анной стояли перед фотокамерой. А потом все вернулись в домой, где их ждал праздничный обед. Снова была кутерьма и неразбериха, но в итоге все оказались накормлены и довольны. После обеда дети упросили взрослых пойти с ними в парк поиграть в городки. Штольман хотел это время провести в тишине в библиотеке за книгой, но сам не понял как, оказался на городошной площадке с битой в руках. В результате был посрамлен, как, впрочем, и все остальные, Дильбар, которая оказалась обладательницей невероятно верного глаза и твердой руки, и стала победительницей импровизированного турнира. А затем все снова вернулись домой и пили чай с тортом. Опустившийся вечер собрал всех в гостиной и библиотеке. Анна играла в четыре руки с Олей, которая оказалась весьма хорошей музыкантшей. Остальные дети занялись любимыми играми. Взрослые расселись с книгами. Тут-то Штольмана и загнали в ловушку. Четырехлетняя Катя решила довести до конца незавершенное в прошлый раз дело, она забралась к Якову на колени и в течение пятнадцати минут подробно рассказывала перипетии отношений между своими куклами. Когда мать забрала ее, спасая, наконец, Штольмана, тот мог поклясться, что видит в глазах Светланы открытый смех. Здесь его неожиданно перехватили сыновья Сергеевых. Славик поделился со старшим братом – пятнадцатилетним Костей – данным Штольманом обещанием и тому пришлось преподать мальчикам начальный курс преферанса. Потом дети, наконец, отправились спать, а взрослые выпили еще по чашке чая в наступившей тишине. Поздно вечером Штольман, уже готовый ко сну, сидел на краю кровати и вспоминал прошедший день. «Странное дело, - думал он, - это, похоже, был один из лучших дней в моей жизни». Тут дверь тихо скрипнула, и он успел подумать, что сейчас этот день станет еще лучше. В комнату вошла Анна. Она подошла к нему, сняла в себя халатик, оставшись в ночной сорочке, села к нему на колени верхом и, улыбнувшись, обвиняющим тоном сказала: - Между прочим, вчера ночью вы заснули. - Обещаю, сегодня я искуплю свою вину, - серьезно ответил ей Яков. Потом они лежали рядом на не слишком широкой кровати. Анна ласково касалась повязки на его шее, и Штольман вдруг очень серьезно сказал: - Я хотел вас с первого взгляда. - Хотели? – непонимающим тоном уточнила Анна. - Да. Хотел. Во всех возможных смыслах. Не только в этом, - Штольман кончиками пальцев провел по ключице Анны, от чего она глубоко вздохнула. – Хотел. Но всегда знал, что обладать вами означает обладать еще массой вещей, причем именно теми, которых я никогда не хотел. - Вы о чем, Яков Платонович? – несколько встревоженно спросила Анна. - Семья, дети, дом, обязательства на всю жизнь… - Именно поэтому вы так долго сопротивлялись тому, что есть между нами? - Это была одна из причин. И не последняя, - признал он. - И что же изменилось? - Я осознал, что я хочу вас слишком сильно. Что я просто не могу без вас. А еще я обнаружил, что, когда вы счастливы, это делает счастливым меня. И я решил, пусть все будет. Я буду счастлив в доме, ведь в этом доме будете вы. Я буду любить детей, ведь это будут ваши дети. - Но что-то переменилось, - проницательно сказала Анна. - Да. Сегодня. Сегодня я понял, что я не хочу ваш дом и ваших детей. Я хочу наш дом и наших детей. А еще мне нравится мысль о собаке, о вечерних семейных чаепитиях и о лете на даче под Петербургом. - Я люблю вас, Яков, - глядя ему в глаза, сказала Анна. - И я люблю вас, Аня. Спустя некоторое время он прервал молчание и с улыбкой произнес: - Аня, а ведь это первый раз, когда вы сказали мне эти слова. - Нет, не первый, - улыбнулась она ему в ответ. – Это был первый раз, когда я сказала вам эти слова так, что вы могли услышать.