Асгардский цветок. Видеть сердцем

Локи думал, переезжать ли ему в покои Всеотца или остаться в прежних, к коим привык с детства. Советовался с Фенриром, но тот лишь преданно смотрел на хозяина и тянул его за рукав камзола, приглашая на прогулку. — Подожди, Фенрир, нам сейчас некогда гулять. У нас много дел. Решив вопрос в пользу родных покоев (к чему лишняя суета?), Локи вызвал слугу и отдал распоряжение, чтобы тот уведомил членов Королевского совета о необходимости явиться в Тронный зал завтра с утра в полном составе. * * * — Откуда и куда идете, господин? — Тор оглянулся и увидел мидгардскую девушку лет семнадцати. Рыжие, слегка вьющиеся волосы были заплетены в косу, на носу и щеках сияла россыпь веснушек, а голубые глаза смотрели весело и приветливо. — Откуда иду сказать не могу, а вот куда — еще не знаю. Тебя как зовут? Ты местная? — Зовут меня Ингрид, и иду я домой. Вы, я вижу, любите странствовать и, наверное, повидали много интересного. А я всю свою жизнь живу вон в том селении, что виднеется вдали. А вас как звать-величать, господин? — Я Тор, — старший принц вовремя прикусил язык, дабы не начать вещать обо всех своих титулах и божественном происхождении, — а как называется твое селение? И обращайся ко мне на «ты», — улыбнулся Тор. — Хорошо, — улыбнулась Ингрид в ответ, — а деревня наша называется Тонсберг. Ну что, ты уже определился куда идти? Если нет, пошли со мной, у нас в деревне всегда рады гостям. Ингрид по дороге рассказала Тору много забавных историй из жизни своей деревни. Она была прекрасной рассказчицей. Тор даже не заметил, как они подошли к небольшому деревянному дому. — Вот здесь я и живу, — сказала Ингрид, и, открыв дверь, пригласила гостя в дом. — Ты живешь одна? — спросил Тор, разглядывая комнату, куда его пригласила хозяйка. Обстановка была небогатой, но везде царил порядок и было уютно. — Я живу здесь с родителями. Но сейчас отец отправился в море с другими рыбаками, ведь наша деревня рыбацкая. Его не будет около двух месяцев. Наши мужчины ходят в море, а мы обрабатываем и продаем улов. С того и живем. И знаешь, ты можешь остаться пожить у нас какое-то время, пока не определишься, куда пойдешь дальше. И нам с мамой будет интересно послушать твои рассказы о странах, где ты бывал, а ты отдохнешь и наберешься сил, ведь скоро зима. — А в Асгарде зим не бывает, — тихо сказал Тор, но Ингрид услышала: — Ты сказал в Асгарде? Разве существует этот край? Наши прадеды рассказывали, что великие асы спасли наши земли от ужасных ледяных великанов, но сейчас в это никто не верит. Ведь нет в живых уже тех, кто видел все своими глазами. — Нет, тебе послышалось, я никогда не слышал об Асгарде. * * * Локи восседал на троне и выглядел он величественно и прекрасно. Недаром полночи, после того, как ушла Сиф, младший принц примерял одежды и все решал что будет к лицу королю. Хотел было заглянуть в покои Одина, не забрал же отец с собой в изгнание свои царские одеяния. Но решил, что в своей одежде ему будет все же удобнее. Остановился на парадных золотых доспехах, а по спине изящными складками стекал зеленый плащ. Возле трона, у ног Локи, свернувшись огромным клубком, спал Фенрир. Члены Королевского совета нерешительно топтались у ступеней, над которыми возвышался трон и в полнейшем недоумении взирали на младшего принца. — Уважаемые члены Королевского совета! — начал новоиспеченный король, — мой отец тяжело заболел и вынужден был в срочном порядке отбыть из Асгарда для лечения и восстановления сил. Мне же, как единственному наследнику, Всеотец передал власть и Гунгнир, а также выразил сожаление, что не смог самолично уведомить вас об этом факте. — Ваше Высочество! Позвольте спросить, — старший советник Форсети сделал шаг вперед. — Величество, Ваше Величество, — снисходительно улыбнулся Локи, — пожалуйста, спрашивайте. — Простите, Ваше Величество, но все это так неожиданно для нас. А где же Тор? Ведь он старший принц и наследник, — голос Форсети дрожал от волнения, — почему Всеотец передал полномочия вам? — Тор отбыл в другие миры, у него появились неотложные дела. И вопрос престолонаследия касается лишь королевской семьи. Как видите, копье власти передано мне, и я считаю этот вопрос закрытым. — При всем к вам уважении, Ваше Высочество, простите, Ваше Величество, мы не можем присягнуть вам на верность пока не будем уверены в правдивости ваших слов, — Форсети поклонился. — Вот как, — Локи пытался скрыть раздражение, — в таком случае я объявляю вам о том, что более не нуждаюсь в услугах Королевского совета. И велю вам всем, сей же час покинуть дворец и разойтись по своим домам. Я прекрасно справлюсь с государственными делами без вашей помощи и советов. На этом все. — Да как ты смеешь, Локи! — не выдержал Браги, бог красноречия, — мы знали тебя еще ребенком, мы вместе с твоим отцом строили и укрепляли Асгард, добивались благополучия и процветания нашего мира не одно столетие и ты сейчас просто выбрасываешь нас, как ненужный хлам? Где твое уважение к старшим? Мы боги, а ты просто мальчишка! Мы должны поговорить с Одином, где он, отвечай! Локи недобро ухмыльнулся, в руке у него появился небольшой кусок льда. Легко подбросив в воздухе, Локи направил его в Браги. В ту же секунду Браги превратился в ледяную статую. — Кто-то еще будет спорить с королем, и называть мальчишкой? — Локи обвел притихших советников злым взглядом, — все свободны! Советники бросились к выходу из Тронного зала. У дверей возникла суматоха, каждый хотел выскочить первым. — Он об этом еще пожалеет, мы его уничтожим, — перешептываясь меж собой, советники торопливо шли к выходу из дворца. — И ты ступай домой, — сказал Локи, щелкнув пальцами. Лед, которым был покрыт Браги, превратился в воду и теперь бог красноречия стоял весь мокрый с головы до ног. Вода стекала с волос и одежды, образуя лужицу и это было крайне унизительно. В глазах Браги плескалась ненависть. Он развернулся, молча пошел к выходу, и уже у дверей сказал: — Ты заплатишь за это, Локи. — Как я от всех вас устал, — Локи облокотился на спинку трона и прикрыл глаза. * * * Один прогуливался возле горной реки, на берегу которой много лет назад встретил Лаувею. С тех пор, как он вынужден был отправиться в это изгнание, его не покидали мысли о том, как вернуть все обратно, как все исправить. Одину было больно и обидно. Он чувствовал себя обманутым, загнанным в угол, преданным собственным сыном. — Я ненавижу тебя, Локи, — в отчаянии повторял Всеотец каждый день. Он лишился глаза, чтобы постичь секрет Лаувеи, а теперь жил в маленьком охотничьем доме в горах и не мог даже вернуться в золотой город. Локи через стражников предупредил, что просто испепелит его на месте, появись Один около дворца. Всеотец лихорадочно вспоминал, что рассказывала ему Лаувея, каждое слово, каждый жест. Ведь не может быть так, что нет никакой иной силы или магии, которая смогла бы противостоять Локи. Лаувея была очень сильной ведьмой, но все же. Что-то было. Что-то неприятное, о чем она говорила, о ком-то, кто был ее врагом, ненавидел и хотел уничтожить. И вдруг, Один застыл на месте и хлопнул себя ладонью по лбу: — Ангрбода, ведьма из Железного леса, — он пытался поверить в удачу, — это единственный шанс, я надеюсь, она поможет.