Мама, мы все тяжело больны

Миновал еще один день. Глория и Джек не ели уже более суток и больше походили на зомби, нежели на живых людей. Их взгляды были настолько пусты, насколько пусты были их желудки. Кожа стала очень бледной, если не сказать, что прозрачной. Юлия стала чаще плакать, а кошка, повредив заднюю лапу и тяжело дыша, практически не проявляла никакой активности. Джек раскаивался в своей беспомощности. Каждый раз он представлял себе, чтобы на его месте сделал отец. Буйное воображение рисовало мрачные картины. Исчерпав все запасы, Сэм, обессиленный и на грани потери рассудка сначала избавил от мучений свою дочку. Тихо. Безболезненно. Просто одним легким движением руки, свернув ей шею. Затем пришел черед Глории. Сэм, поцеловав ее на прощание, ударил прикладом двустволки по голове для того, чтобы она отключилась. А потом, пока Глория была без сознания, задушил ее. О том, как закончилась жизнь Сэма никто бы не узнал. Никто бы не увидел, как он мучается, как страдает от обезвоживания, как в конвульсиях катается по полу. К несчастью, Сэма не было рядом, когда он так был нужен. А «помогать» своей семье сам Джек был не в состоянии, да и не хотел этого. Дрожащее тело, трясущиеся руки, потерянный взгляд, весь в грязи и пыли с головы до ног… Некогда модно одетый шатен теперь выглядел по-другому. Он хотел просто взять и уснуть. И никогда больше не просыпаться. Джек смотрел на свою несчастную мать. Со стороны ему казалось, что она с кем-то разговаривает. Мир летел в тартарары, время бежало в никуда. Всё вокруг сошло сума. Глория сидела на холодном полу и глядела в одну точку. К ней пришел Сэм. Она видела его, как наяву. - Ты все-таки вернулся - А я никуда и не уходил. Я все время был с тобою. Рядом. Здесь. В твоей голове - О, Сэм, мне нужно столько тебе рассказать, - едва сдерживала слезы Глория - Постой, не здесь и не сейчас. У нас еще будет время. Там на небесах, - не внимал ее словам Сэм, - а теперь послушай меня. Вы должны жить. Ты должна жить. Ради нашей любви. Ради нашей семьи. Джек слышал, о чем говорила Глория, и понял, что она разговаривает с его отцом. Он с замиранием сердца смотрел на то, как обезумевшая мать беседует с пустотой. На его душе скребли кошки. Джек осознавал, что это начало конца. Внезапно его сердце пронзила острая режущая боль похожая на ту, что он испытывал когда-то в школе. Тогда его первая и единственная любовь держалась за руки и целовалась с его одноклассником, с которым они сидели за одной партой с первого класса. Джеку было ужасно больно, но никто и ничто не могло помочь ему справиться с этим. - Борись за свою жизнь. Борись до конца. В тебе должна опять загореться искра и жажда к жизни. И ты узнаешь, насколько сильна моя любовь к тебе. Мы еще встретимся, - продолжал говорить Сэм - Но я не могу так. У меня не осталось никаких сил, - отвечала Глория Неожиданно раздался плач малышки, и образ Сэма испарился как утренний туман. Глория потихоньку пришла в себя. Она порвала на себе одежду, чтобы перепеленать Юлию. Но это не успокоило ее. Тогда она решила покормить ребенка, как вдруг поняла, что у нее пропало молоко. Она пыталась укачать ее, но Юлия все не унималась. Тишина была разрушена раз и навсегда.

***

Это была настоящая пытка. Пытка голодом и дурным смрадом. Пытка постоянным ором, который гулким эхом со стереоэффектом проносился по ушам. Наконец, Глория решила положить конец сложившейся обстановке: - Привет… В ответ одно лишь молчанье. - Джек, поговори со мной, - Глория снова зря сотрясала воздух - А ты подумай сынок, чтобы сделал отец на твоем месте. Да Сэм бы разорвался на мелкие кусочки, но сделал бы все возможное, чтобы не мучилась его семья. - Да он бросил нас, бросил. Да он даже дома не ночевал. А все потому, что ты доводила его своими выходками, - как с цепи сорвался Джек. Глория с каменным лицом смотрела ему прямо в глаза. Она не могла поверить в услышанное. К глазам медленно подбиралась соленая жидкость. Нервы были на пределе, и, в конце концов, они не выдержали. Рука замахнулась и сделала то, что должна было сделать еще пять лет назад, когда Глория узнала, что ее сын тайком курит – дала ему увесистый подзатыльник. То ли в голове Джека что-то перевернулось после этого, то ли совесть, наконец, проснулась, но ненависть и ярость, что были раньше, куда-то улетучились. - Прости меня, мам, я ляпнул не подумавши. Я – дурак. Я знаю, что я дурак. Но я не дам нам здесь умереть, слышишь? Не дам. - Я тебе верю, Джек, - кивала головой Глория Смиттерс-младший впопыхах стал стягивать с себя джинсы и рубашку - Что ты делаешь? - удивленно вопрошала мама Джека - Спасаю наши задницы Впервые за долгое время Джек и Глория улыбались. Джек натянул на себя зеленый защитный комбинезон, в котором его отец когда-то травил термитов в подвале, которым он укрывался все это время, когда спал. Сэм тогда смеялся и говорил, что этот костюм переживет ядерную войну и спасет от радиации. Что ж, пришло время это проверить. Джек снарядился противогазом, ракетницей, фонарем и сумкой для хранения запасов. Далее состоялся десятиминутный разговор, в котором Глория неоднократно спрашивала своего сына, уверен ли он в своем решении пойти наружу. И каждый раз ответ был неизменно положительным. - Джек, я не знаю, что там творится, но раньше в двух кварталах отсюда была аптека. Если она цела, то бери все лекарства, что там найдешь, - объясняла план действий Глория, - На улицах полно продуктовых магазинов, найди там еду, воду, а главное детское питание для Юлии. Ты все понял? - Да. Не переживай, я скоро вернусь - Да, я и не переживаю, - Глория, еле стоявшая на ногах из последних сил обняла Джека и через десятисекундную паузу добавила, - …я за тебя молюсь