Секреты (Secrets)

      Гермиона проснулась в лёгком замешательстве. Ей потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, где она находилась. Комната Гарри. Зелье. Каждая деталь прокрутилась перед её взором в обратном воспроизведении и она покраснела, вспомнив всё, что они сделали в течение ночи; всё — потому что она должна была довести его до пика и показать ему, как сильно она его любила. Рука Гарри приобнимала её за талию, а его грудь была напротив её спины. Его дыхание говорило ей, что он ещё спит. На самом деле она и сама ещё должна была спать, так как ночью времени на это особо не было. Он боготворил её тело и душу, убеждаясь, что каждая ласка, каждое прикосновение было нежным и мягким. Она никогда не чувствовала себя такой желанной. Перевернувшись на другой бок, она увидела Гарри таким, каким видела очень редко — спокойным и довольным. Она хотела видеть такого Гарри всю их оставшуюся жизнь. Она улыбнулась, вспомнив, как Гарри не позволял ей помочь ему с зельем, пока она не согласится как можно скорее выйти за него замуж. Он отказывался свершиться чему бы то ни было, пока она не дала ему своё согласие. Только тогда он позволил себе «потерять контроль». Она также поняла, что, в отличие от неё, Гарри уже не девственник. Казалось, он знал, что делать, куда прикасаться к ней и как успокоить боль в первый раз. Он, конечно же, узнал об этом не из книг. Она вспомнила его слова о том, что он больше не собирался давать воли своей похоти. Это заявление отвечало на пару вопросов, но поднимало ещё несколько. Кое-что по теме секса Гермиона знала из слов матери, но та почти не подготовила её к первому разу. Её мать рассказывала ей о боли и давала ей всякие книги, чтобы она смогла получить из них больше информации. Но её мать не могла объяснить ей чувства. Ощущения, когда Гарри прикасался к ней, целовал её, делал с ней то, что она даже не считала возможным. Она поняла, что её мать была слишком смущена, чтобы говорить об этом или не знала, как описать это словами. В этом отношении Гермиона понимала её. Это, несомненно, было трудно объяснить. Гермиона вздохнула и прижалась к Гарри, пытаясь вернуться в сон. Пронзительный крик послышался из другой комнаты. Гермионе стало любопытно, кто был его автором и она встала, накинув на себя мантию Гарри. Убедившись, что он ещё спит, Гермиона тихо вышла из комнаты в поисках крика. Звук доносился из другой комнаты от гостиной. Она открыла дверь и увидела… детскую кроватку? Войдя в комнату, она поняла, что это действительно была кроватка с лежащим в ней плачущим ребёнком. Гермиона подошла поближе и взяла его на руки. Ребёнок перестал плакать почти сразу. Казалось, он рассматривал её с не меньшим любопытством. Беспорядочные чёрные волосы и изумрудно-зелёные глаза, смотрящие прямо на неё, сразу сказали ей, что это ребёнок Гарри. Это, по-видимому, и была та самая причина, о которой он собирался сказать ей. Ребёнок вновь начал хныкать, вырывая Гермиону из её мыслей. Подойдя к пеленальному столику, Гермиона положилась на небольшой опыт ухода за детьми и сменила ему подгузник. У Гарри был сын! Эта мысль промелькнула в её голове, когда она закончила одевать малыша. Она поняла, что он не новорождённый, но ему не было и года. Она прижала малыша к плечу и обернулась. В дверном проёме стоял Гарри. — Я не хотел, чтобы ты узнавала о Майкле таким образом. Я хотел сам сказать тебе о нём. Он нуждался в смене подгузника, так ведь? — Да, он очень громко просил об этом. — Да уж, он никогда ничего не делает тихо. Я предполагаю, что ты хочешь знать о нём всё? — Думаю, это многое объяснит. — Прости, но для начала — завтрак. Майкл так же плох, как Рон, если не поест в определённое время. Ты, наверно, тоже голодна? — смущённо спросил Гарри. — Кажется, этой ночью я нагуляла зверский аппетит. Гарри покраснел сильнее. Он подошёл, чтобы взять Майкла в свои руки, но маленький бесёнок отказывался отпускать своего нового друга. — Похоже, у Майкла другое мнение. Да уж, каков отец, таков и сын. Гермиона улыбнулась малышу, который сделал то же самое в ответ. Гарри испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он был рад, что его сын нашёл Гермиону приемлемой, но с другой, это был первый раз, когда он отказался переходить в руки Гарри. Он отошёл от входа, чтобы Гермиона могла пройти с Майклом в другую комнату, где Добби готовил завтрак. Отметив, с какой заботой Гермиона относится к его сыну, он был рад, что она раскрыла этот секрет вот так. Он испугался, что она обнаружила ребёнка, когда проснулся и увидел, что её не было рядом. Он выпрыгнул из постели и натянул на ноги брюки, прежде чем начать искать её. Он нашёл её в детской комнате, меняющей Майклу подгузник, и был так очарован её заботливыми действиями, что ему не хотелось её прерывать. Добби и Винки расставили завтрак на столе, когда вернулись в главную комнату. Гермиона усадила Майкла на его стульчик и села рядом. Однако кормить своего сына Гарри решил сам. Майкл наслаждался едой и смеялся над папой от того, что тот пытался кормить его с ложечки. Ещё он любовался его новой знакомой. Гермиона никогда не видела Гарри таким терпеливым и понимающим, каким он был со своим сыном. Ребёнок не только избегал ложечки, из которой Гарри пытался кормить его, но и сам брал со стола еду, не только для себя, но и пытаясь отправить её в папин рот. Кусок яблока приземлился на щёку Гарри, заставив Майкла смеяться. Увидев два маленьких зуба, Гермиона старалась сдержать свой собственный смех. — Тебе лучше что-нибудь съесть, прежде чем этот чертёнок всё сметёт. Он же как бездонная бочка, — сказал Гарри, вытирая лицо. Когда Гермиона доела свой французский тост, она стала наблюдать за тем, как Гарри продолжал есть небольшими кусочками на глазах у ребёнка, тайком оставляя кусочки на столе тут и там. Гермиона никогда не видела ничего более милого в своей жизни. Наевшись, Майкл начал посылать еду на пол, а не в рот, и Винки взяла его в детскую, чтобы умыть его. Гарри объяснил Гермионе всё про Майкла и то, чем они занимались летом, включая пребывание в доме на Площади Гриммо. Добби открыл ей тайну, поэтому она смогла бы войти туда, если б в этом возникла необходимость. — Есть ли ещё какие-то секреты, о которых я не знаю? — Ты имеешь в виду то, что я уже успешно сдал ТРИТОНы? Или то, что я могу использовать почти все заклинания до пятого курса без палочки, включая Патронус? — ТЫ УЖЕ СДАЛ ТРИТОНы? — Да. — ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР! В ТАКОМ СЛУЧАЕ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? Гарри сказал ей, что школу могли закрыть, если бы он не приехал, и что МакГонагалл практически умоляла его вернуться. — К тому же, это самое безопасное место для Майкла, — когда он говорил, он заметил, что Гермиона время от времени кривится и ёрзает на стуле. — Ты в порядке? — Всё нормально. По крайней мере, нет ничего такого, чего не вылечит хорошая ванна. Гарри встал из-за стола и пошёл в ванную, смежную с его спальней, пустив воду. Он вернулся в кухню, взял Гермиону на руки и понёс её в ванную. — Ванна ваша, миледи. Гермиона хихикнула. — Благодарю вас, сэр рыцарь. Я уверена, что дальше и сама справлюсь. Гарри поставил её на ноги и нежно поцеловал. — Используй её, сколько душе угодно. У меня есть ещё кое-что, с чем я хочу тебя познакомить, когда ты закончишь. — И что же это? — После ванны, — Гарри покинул её, чтобы пойти в душ в комнате Майкла, остановившись, чтобы попросить Винки собрать вещи Гермионы из её комнаты старосты и перенести сюда. Гермиона сняла мантию Гарри и залезла в ванну, вздыхая от релаксации. «Гарри добавил оздоровительные и лечебные зелья в воду», подумала Гермиона. Всё, что он добавил, заставило её боли исчезнуть. Через час Гермиона вышла из ванной и увидела свою одежду на кровати. Гарри играл с Майклом в детской, разговаривая с ним. — Ну и как тебе твоя новая мама? — малыш хихикнул. — Да, я тоже думаю, что она на редкость особенная. — Я рада, что двое мужчин в моей жизни думают, что я особенная. — Ну, мы, мужчины Поттеры, признаём хорошую вещь, когда видим её. Что касается женщин в нашей жизни, мы хотим только лучшего для себя. Малыш пролепетал своё согласие. Оба подростка засмеялись. Гермиона умирала от желания задать вопрос, когда вспомнила, о чём он ей говорил. — Ты сказал, что можешь использовать без палочки большинство заклинаний до пятого курса. Гарри смутился. — Гм, да. — Мальчик и впрямь очень хорош, — произнёс новый голос. Гермиона посмотрела вокруг, пытаясь найти человека, который сказал это, но никого не нашла. — Кто это сказал? — Тот, чьё тело живёт в деревянной раме на стене. Также этот человек известен под именем Годрик Гриффиндор. — У тебя здесь висит портрет Гриффиндора? — Вообще-то, это были его покои, когда он жил и преподавал в Хогвартсе. Так что, да, его портрет здесь. Гарри подвёл Гермиону к портрету и познакомил её со своим древним предком. Сказать, что Гермиона была удивлена, значило ничего не сказать. Она была в оцепенении. — Оставь нас наедине, мальчишка. Я хочу узнать мою новую внучатую невестку вне твоего присутствия. — Не доверяй всему, что он говорит, Гермиона. Он просто ждёт кого-то нового, с кем можно побеседовать, а ещё он имеет привычку немного приврать, — с усмешкой сказал Гарри. — Осторожнее, молодой человек, иначе ты будешь говорить со мной следующим. Гарри усмехнулся и оставил их разговаривать тет-а-тет. Гермиона узнала очень многое о мужчинах семьи Гриффиндор/Поттер. Главным из того, что ей удалось уяснить, было то, что они оставались преданными и верными до конца своих дней.