***
— Николай Павлович, хотите фильм посмотреть? — мне скучно, ага. — Фильм? — Николай поднял глаза от книги. — Движущиеся картинки с музыкой и озвучкой? — я умею объяснять, честное слово. — Cʼest intéressant! А что за фильм? — Николай Павлович явно заинтересовался. — «Паутина Шарлотты», — будем смотреть фильм про поросёнка. — Крайне любопытное название? — ты даже не знаешь, на что ты подписался, Николенька… Когда в кадре появилась мордочка поросёнка, Николай Павлович сильно удивился. — Вы ничего не перепутали? — аккуратно спросил он. — Нет, — я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — П-понятно, да, — бывший император был сильно ошеломлён. — Ну он же миленький, — люблю свинок. А Николай, видимо, нет. — Это было трогательно, — это значит, что фильм ему понравился? — Ага. И так при каждом просмотре, — я посмотрела на бывшего императора. В глазах у него стояли слёзы. — Николай Павлович, что…? — мне не дали договорить, лишь крепко прижали к себе и уткнулись носом в плечо. — П-понимаете, эта история с паутиной, чудо, которое спасло поросёнка… Просто… Я кое-что вспомнил. Тем утром, когда казнили пятерых восставших, три верёвки оборвались. Это было чудо. Чудо. Но я ему не внял, — Николай говорил с трудом. Почему мне кажется, что ему никогда не было всё равно? — Вас это всё ещё мучит, — я мягко обняла его в ответ. — Я ведь изображён в учебниках истории тираном и угнетателем, не так ли? — Николай горько улыбнулся. Я медленно кивнула. — Наверное, это правда, — Николай Павлович посмотрел на меня. Его взгляд сочился затаённой, давно заточённой глубоко внутри болью. — А может нет? — я заглянула ему в глаза. — Что? — по его щеке снова прокатилась слеза. — Может дело было не вас? Просто у людей накипело, а чайник переполнился. И пришлось это всё на начало вашего правления, — я, конечно, курсе, что день был выбран неслучайно, но напоминать об этом не стоит. — Нет, вы всё-таки удивительное создание, Софи, — он впервые назвал меня просто по имени. — Вы словно луч света в этом мире. — Ой, да я всего лишь… Ну… — я смущена и польщена. — Я очень благодарен вам, — бывший император крепче обнял меня. А я сумела посмотреть на него с другого ракурса. В тот вечер я снова задумалась о том, что Николая Павловича несправедливо обидели.***
Меня разбудил стук в дверь. Я приоткрыла один глаз и глянула на часы. Рановато. Так с чего бы… ах, да, воскресенье. — Я уже почти встала, Николай Павлович? — враньё, самое настоящее. — Хорошо, мадмуазель Веретинская, я жду вас в гостиной. — зачем я вчера согласилась? — Ага, хорошо, — куда я положила единственный подходящий для такого мероприятия наряд… — Вы крещены по православному обычаю? — Николай с лёгким интересом поглядел на меня. — Я не крещена, — чувствую, сейчас будет весело. — Кхм, кхм… — реакция Николая Павловича была бесценна. — Не успела как-то… — ну да, ага, совсем времени не было. — Нет, нет, не оправдываетесь. В нынешнее время порядки другие… Я не оскорбил вас? Я ведь и не спросил, верите ли вы в Господа… То есть спросил, но так и не получил точного ответа. — бывшему императору снова стало совестно. — Не волнуйтесь вы так. Я верующая, просто я мытарь? — я не перепутала термины, нет? — Вот как, — Николай Павлович явно успокоился и даже вроде как кивнул. — Ага. Я оригинальная личность, — вроде и похвалила себя, а вроде и нет. — Да не то слово, — меня так веселит это прекрасное выражение лица. Такое ощущение, что у Николая есть огромное желание спросить, что, чёрт возьми, тут творится, но он пока держится.