***
Дни потекли своим чередом. То четырнадцатое февраля я вспоминаю с глубокой нежностью всю свою жизнь. То ощущение праздника, какого-то таинства. Ожидание чуда и эта странная, будто подернутая морозцем, но романтичная недосказанность. Улыбка Нике, его волнение, рисунки. Его по-детски искренняя радость. Всё это согрело меня и будто заставило моё сердце забиться по-новому. Заставило забиться быстрее. Заставило окончательно потерять голову. И влюбиться.Часть 11
14 июля 2017 г. в 22:19
Четырнадцатое февраля настало гораздо раньше, чем мне бы хотелось. Хорошо, хоть день был будний. Будь он выходным, я бы попросту сошла с ума. Я не очень понимала, что Нике имел в виду под предложением быть с ним в День Всех Влюблённых, а потому немного боялась. Мой недавний сон лишь подлил масла в огонь. Весь учебный день я сидела, будто на иголках. С приближением вечера беспокойство лишь нарастало, а вместе с ним пришёл и адреналин. Он приятно горячил кровь и будоражил мои сумбурные мысли, заставляя их носиться всё быстрее и быстрее и принимать совершенно разные формы.
Кто-то разнес слух, что с недавних пор я живу не одна. Это подогревало интерес моих однокурсников ко мне в этот католический праздник. Парни пытались пригласить меня «на свиданку» или просто поинтересоваться моим положением. Девушки хихикали, переглядывались и что-то судорожно искали в телефонах. Я лишь вздыхала и ниже отпускала голову над конспектами. Что же будет дальше…
Домой шла, как на эшафот. Моей мрачности и отрешенности позавидовал бы любой Робеспьер. В квартиру я вообще зашла с явным намерением ничему не удивляться. Огляделась. Вроде ничего не обычного. Когда я зашла на кухню, то увидела пребывающего в задумчивости Николая. Стол был празднично накрыт, горели свечи. В вазе стояли цветы. Бывший император глядел на пляску маленьких огоньков и сжимал в руках альбом с какими-то рисунками. Я деликатно кашлянула, обозначая собственное присутствие. Нике поднял на меня взгляд своих голубых глаз и странно улыбнулся.
— София Александровна, добрый вечер. Садитесь, садитесь, — торопливо сказал он, будто боясь, что слова запоздают.
— Здравствуйте, — я села на предложенный стул и сжала в пальцах свой свёрток. Я подготовила ему подарок — праздник ведь.
— Я, право, не то чтобы хороший повар, но и не самых худший, — он кивнул на блюдо, закрытое специальной крышкой. Боже, да ведь это старый сервиз моей бабушки. Как изящно и… дореволюционно.
— Как это мило, — он отдал предпочтение итальянской кухне. Лазанья смотрелась вполне аппетитно.
— Я старался, — Николай Павлович смущённо улыбнулся. — Ну, приятного аппетита.
Мы молча поужинали, не глядя друг на друга. По окончании же Нике ещё более смущённо протянул мне альбом, пробормотав что-то по-французски.
— Благодарю, — я сдержанно кивнула и улыбнулась уголками губ. Бывший император на мгновение залюбовался моим лицом, чуть преобразившемся в таинственном свете свеч, затем отвел взгляд. Я чуть покраснела, затем протянула ему свой подарок.
Он с некоторым нетерпением и неким ожиданием развязал ленточку и развернул упаковочную бумагу.
— Спасибо вам. Правда, это так замечательно, — Николай благоговейно касался обложки книги по инженерной науке.
Теперь пришла моя очередь смотреть подарок. Я раскрыла альбом и ахнула. На каждом листе был мой портрет! Каждая черта лица, каждая тень — всё было тонко и изящно прорисовано и запечатлено.
— Бог мой, — только и смогла сказать я, любуясь его работой.
— Вам не нравится? — с ужасом спросил он.
— Что вы, что вы! — я взяла его за руку. — Это так прекрасно! Спасибо вам, Нике.
— С Днём Святого Валентина, Софья Александровна, — прошептал бывший император с нежной улыбкой.
— С Днём Святого Валентина, Николай Павлович, — так же ответила я, так и не отпустив его руки.