Ты мне не ровня

Орочимару быстро оценил, как осложнилась ситуация. «Значит, это…», — но он даже не успел закончить мысль, как вдруг прямо перед ним оказался Наруто и пробил ему насквозь грудную клетку кулаком. Через несколько секунд кисть обволокла грязь земляного клона, оригинал не спешил показываться. Тело Наруто было окутано красным покровом чакры, волосы вздыбились, глаза налились кровью. «Значит, это и есть сила Девятихвостого?», — закончил мысль Орочимару и появился из земли в сотне метров от противника. Лис обернулся и посмотрел на огромную змею, которая осторожно замерла неподалёку: «Манду. Пошёл прочь», — змея не сделала ни одного движения, не издала ни единого звука, лишь подождала мгновение и развеялась. Орочимару быстро сложил печати: — Змеиное пламя! — шквал огня устремился в Наруто. — И это, по-твоему, огонь? — усмехнулся тот. Лис сложил печати, и изо рта вырвался огромный поток огня навстречу. Два стихийных выплеска встретились посередине, но огонь лиса, красный, всепоглощающий, явно превосходил по мощи и буквально сожрал технику соперника, устремившись дальше. Орочимару пришлось отступать. Наруто обернулся к застывшим генинам, — проваливайте отсюда! — Наруто… — что-то хотела возразить Сакура. — Проваливайте, а то заденет! — зарычал парень. Больше повторять не пришлось, перемены в юноше были настолько разительны, что они догадались — это был уже не тот Наруто, которого они знали, это была какая-то демоническая сущность, дьявольское творение. Команду они выполнили, отбежав подальше. — Выходи, ничтожество! — кричал Лис. Ничтожество не заставило себя долго ждать: — Стихия ветра: Великий порыв! — послышалось издалека. Сильный поток ветра обрушился на Узумаки, попутно вырвав из земли пару деревьев. Лис пропустил в ступни чакру, чтобы его не сдуло, и присел на одно колено — шквал ветра был действительно могуч, но не так опасен, как то, что последовало за ним: Биджу увидел, как в этом потоке ветра на него летит сверкающий меч. Защититься он не смог, и меч настиг его прямо в грудь. — Наруто! — закричала Сакура, которая рядом с Саске пряталась за деревом неподалёку. Но меч не смог пронзить покров чакры Лиса и лишь дрожал у груди парня. «Видимо, Кусанаги не может пробить его покров», — мигом оценил ситуацию Орочимару. — Ну ладно, — усмехнулся Лис, — лови, — парень открыл рот, и у его лица начал формироваться небольшой темно-красный шар, наполненный, казалось, чистой энергией. — Шар Биджу! — шар преобразовался в длинный, расширяющийся луч, наполненный колоссальной силой, который снёс всё на своём пути метров на четыреста вперёд и шириной около сотни. «Как-то это всё перестаёт быть весёлым», — думал Змей. В том месте, где только что был многовековой лес, осталась лишь глубокая рытвина, десятки деревьев просто разнесло в разные стороны. — «Курама, да ты чего творишь?!» — надрывался сам Наруто, наблюдавший за этой картиной. — «Я только начал», — шипел Лис, никогда ещё мальчик не видел своего друга таким злым, Кьюби был в бешенстве. Вся его демоническая сущность проявилась. — «Курама, хватит! Здесь же могут быть и другие!» — не унимался генин. — «Мне плевать!» — рычал Биджу. В этот момент Наруто начал понимать, почему его так боятся. — Выходи! — закричал Лис. В несколько прыжков он преодолел пару сотен метров и осмотрелся по сторонам. — Насекомое. Решил показать силу детям?! Напал на моего ученика! Вылезай из своей норы, падаль, и я покажу тебе, что такое сила на самом деле! — Лис, охваченный гневом, метал обезумевший взор из стороны в сторону. — «Курама, пожалуйста, хватит!» — умолял мальчик. — Думал, спрячешься? — зашипел Биджу. Мгновение, и он переместился метров на десять, — Сейсмический шаг, * — Курама, казалось, лишь ступил ногой, как земля от удара провалилась вниз, словно после удара метеорита. Круглая канава, диаметром метров десять и глубиной с метр. Лис в бешенстве посмотрел себе под ноги и, сунув руку в землю, вытащил за волосы Орочимару. Вид у него был неважный. Лис приставил его лицо к своему: «Я покажу тебе, кого в этом мире нельзя трогать», — прошипел Биджу. Орочимару открыл рот и выплюнул ему в лицо ядовитую кислоту, попавшую прямо в глаза. Узумаки зажмурился и отпустил голову врага. Змей выскочил из земли: «Пора это заканчивать», — пронеслось у него в голове. Ноги Орочимару были сформированы в длинный, гибкий змеиный хвост, который давал ему фантастическую скорость. Стремительно он помчался обратно, туда, где сидели Саске с Сакурой. Действие кислоты благодаря покрову чакры оказалось совсем не таким, как задумывалось, лишь немного щипало глаза. Пока Лис протирал их, Орочимару уже взял в плен генинов. Он мгновенно вернул своим ногам нормальный вид. Выскочившая из его рукава змея схватила за горло сидевшего на земле Саске, который не успел увернуться, и прижала к земле. Второй рукой он схватил Сакуру за волосы и прижал к себе, развернув лицом от себя и приставив к горлу кунай. Когда Лис увидел эту картину, ещё больший гнев охватил его. Полными бешенства глазами он смерил Орочимару. — Ты смеешь мне угрожать? — один лишь его голос наводил ужас. Он уверенно пошёл к врагу. — Нет-нет, я не угрожаю, это просто страховка, — улыбнулся Змей. — Признаю, ты силён. Я готов отступить и отдать вам свиток, — Орочимару ехидно улыбался, к нему будто бы вернулось его фирменное самодовольство. Он широко открыл рот, из которого вылезла змея и выдавила из себя недостающий свиток. — Мне не нужен свиток. Я убью тебя, — рычал Лис. В его ладони начал формироваться сгусток красной энергии. — «Курама, хватит! Он же убьёт их!» — кричал в подсознании Наруто. — «Мне плевать», — огрызнулся Лис. — Тише-тише, — примирительным тоном говорил Орочимару, — я проиграл. Победа за тобой. Я просто уйду и всё. — Мне не нужна победа. Мне нужна твоя голова, — Лис вот-вот готов был взорваться от переполнявшей его ярости. — Наруто, пожалуйста! — хрипела Сакура. — Послушай, этого достаточно. Если эти детишки умрут сейчас от твоей техники, которую ты формируешь, у Наруто будут проблемы. Да и какая разница, от какой техники? Зачем им умирать? — «Курама, я прошу тебя, хватит!» — Наруто кричал изо всех сил. — «Хватит, пожалуйста! Пожалуйста! Отпусти его! Никто не должен умирать из-за этого! Ты победил, он уходит! Пожалуйста, оставь его! Курама! Пожалуйста!» Лис остановился и замер. Бешеным взором он смотрел на врага и заложников. — Ты ведь догадался, кто я такой? — Да, — коротко и ясно ответил Орочимару.  — Ты уйдёшь. Но знай, — зловеще начал Лис, — когда мы встретимся в следующий раз, тебя уже ничто не спасёт. Наруто Узумаки, этот мальчик, мой ученик. Дитя пророчества. И ты посмел угрожать ему, — Лис говорил медленно, проговаривая с маниакальной жадностью и сладострастием каждое слово. От него веяло безумием и силой. — Он станет сильнее тебя и меня, выпотрошит всех твоих змей и раздавит тебя как жалкого, вонючего клопа. А если не он, то это сделаю я. Даю тебе слово. А сейчас… убирайся. Улыбка сошла с лица Орочимару. Он не сказал ни слова, лишь, не торопясь, отпустил обоих ребят и пристально посмотрел на Наруто, в то время как сам растворился в огне. «Наруто Узумаки…» — мелькнула в его голове мысль. Змей ушёл. Сакура и Саске были в шоке. Повисло долгое, затяжное молчание, все трое были рады, что этот свирепый бой наконец закончился. Саске забрал свиток с земли и встал рядом с Сакурой, которая была эмоционально вымотана настолько, что не могла даже пошевелиться, и застыла на месте. Покров Наруто постепенно спадал и позже вовсе сошёл на нет, его волосы и глаза приняли свой обыкновенный вид. Он устало сел прямо на землю, обхватил коленки руками и уткнул в них голову. Так они замерли все втроём и обдумывали произошедшее, не находя слов. — «Курама, что с тобой?» — прошептал Наруто. — «Их жизни не важны», — Лис уже успокоился и говорил размеренно и хладнокровно, — «важен лишь ты». — «Хватит уже…» — голос мальчика задрожал. — «Наруто…» — хотел что-то сказать Биджу. — «Хватит уже!» — кричал Наруто в собственном подсознании. — «Как это не важны?! Как это не важны?! Они тоже люди! Такие же, как и я! В них не сидит Биджу, они не джинчуурики, не дети пророчества, но это не значит, что теперь всех остальных можно пускать в расход! Курама! Ты в своём уме?! Я не хочу, чтобы из-за меня гибли люди!» — по лицу мальчика потекли слёзы. — «У тебя слишком доброе сердце…» — «А ты чудовище! Ты понимаешь это?!» — «Хватит», — неодобрительно бросил Лис. — «Нет, не хватит!» — голос мальчика нарастал, — «не хватит! Ты чуть не погубил ни в чём не повинных людей! Ты спас меня, я знаю, но нельзя убивать всех подряд!» — Лис молчал, — «Курама, не нужно больше вмешиваться». — «Прости, Наруто, но ты не понимаешь. Для меня твоя жизнь важнее всего остального. Я всегда буду защищать тебя». — «Эх, и чего я такой ценный?..» — Наруто раздосадовано шмыгнул носом. — «Ты не просто дитя пророчества. Ты наша надежда». — «Чёрт. Просто не убивай никого из моих, ладно?» — «Так уж и быть», — усмехнулся Лис. — «А теперь заткнись, устроил мне тут лекцию». — «Хех», — на лице Наруто появилась лёгкая улыбка. Он встал и вытер слёзы. Мальчик посмотрел на своих друзей, которые, казалось, тоже уже пришли в себя и уже не выглядели как побледневшие мумии. Нужно было двигаться дальше. — Ну, что? Вы забрали свиток? — Наруто увидел, как Саске показывает ему трофей от Орочимару. Узумаки залез в свой подсумок, куда предусмотрительно засунул свиток их команды и тоже достал его. — Ну, что? Так и будем тут стоять? — улыбался мальчик. На лице его партнёров тоже отразились слабые и неуверенные улыбки. Наруто бодро зашагал вперёд. — «Спасибо, Курама», — прошептал он. — «Пошёл ты», — усмехнулся Биджу. Наруто уверенно и решительно шёл, окончательно успокоившись. — Наруто, нам в другую сторону, — сказала Сакура. — Блин. Команда номер семь выполнила первую часть задания, чудом оставшись в живых. Предстояло, казалось бы, совсем плёвое дело — добраться до башни, и второй этап экзамена у них в кармане. Встал вопрос о привале, и тут начались первые проблемы. Спустя каких-то полчаса после схватки, Наруто свалился в обморок. Сакура осмотрела мальчика и обнаружила, что его бросило в холодный пот, сердце бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть, зрачки расширились, а сами глаза то и дело дёргались. Словно в бреду, он то и дело нервно шептал слова на непонятном языке, и изредка по его телу пробегала судорога. Вскоре мальчик утих, сердцебиение вновь стало нормальным, и он спокойно спал. Друзья, не на шутку переволновавшиеся, сейчас уже успокоились и решили передохнуть, коль скоро выдался случай. Сакура время от времени прощупывала пульс Наруто и не отходила от него ни на шаг. Саске был ещё более молчалив и угрюм, Сакура всё поняла и не задавала лишних вопросов, не лезла с подбадриваниями. Учиха сидел возле Наруто, хмуро насупив брови, и размышлял. Он никак не мог понять, почему мальчик, который всю свою жизнь был отстающим неумехой, которому хуже всех давались навыки ниндзя, вдруг начал использовать аж две стихии. Применяет техники, о которых сам Учиха даже не слышал, и, мало того, одна из его стихий — сложная. Если бы он не видел бой своими глазами, он ни за что не поверил бы, что это случилось на самом деле. Но даже не это тревожило его, почему перед лицом этого чудовища Наруто не спасовал? Ни секунды не сомневался… Наверное, потому что он идиот. Да, он идиот, и всегда таким был. У него напрочь испаряются мозги в таких ситуациях, он готов броситься с кулаками на кого угодно. Но… идиоты так не сражаются. Идиоты не строят комбинации, идиоты… бывают ли они такими хитрыми? Наруто никогда не стал бы открывать тактические учебники или заранее продумывать ход ведения боя, он всё придумывал на ходу, всю свою партию. Саске нахмурился ещё сильнее и решил для себя так: не важно, насколько сильным стал Наруто, ну, и что, что он знает две стихии? Он и сам уже владеет огнём и молнией. А в тактике боя понимает побольше этого парня. А не испугался Наруто Орочимару только потому, что его не было, когда тот наложил ту ужасную иллюзию. Да, именно так. Саске сжал кулаки. В Наруто кроется удивительная мощь — Девятихвостый демон. Несомненно, это он научил всему Узумаки и подсказывал, что и как делать. А когда тот не справился, решил вмешаться сам. С сильнейшим созданием внутри не удивительно, что будет переполнять чакра и энергия. Сакура смотрела на Саске и видела, как тот скривил губы и потихоньку нервно раскачивался. Лис ужасен, очевидно, ужаснее даже этого Орочимару. Столько ненависти, злобы и агрессии сидит в этом придурковатом пареньке. Но сам он нисколько не сильнее, совсем нет. Учиха умнее и талантливее. «Но почему тогда», — думал Саске, — «сегодня я смотрел на него точно так же как на своего старшего брата? Как на человека, который сильнее и который справится со всеми сложностями. Я смотрел на него, как на идущего впереди…» Саске закрыл глаза и решил признаться себе в том, что на самом деле вызвало в нём беспокойство. Учиха, хоть и был потрясён этим боем, по большей части не был бы так глубоко задет, не сомневался бы так в себе, если бы не последние слова Лиса о том, что это Наруто дитя пророчества. И как заворожено Сакура смотрела за боем… Саске совершенно не понимал, где же на самом деле правда. Мальчика одолели сомнения. — Так-так-та-а-а-а-ак. Вот они и попались, — неподалёку появились трое. Это были те самые песчаники, на одного из которых напал Наруто. Разрисованный парень был чрезвычайно доволен. — Это вы! — вздрогнула Сакура. — Эй, этот придурок спит, что ли? — закричал Канкуро. — Будите его, — ухмыльнулась Темари. — Мы пришли за сатисфакцией. Сейчас он за всё ответит. Гаара молчал. — Слушайте, отстаньте от нас, — Саске поднялся с земли и развернулся к вторженцам. — Наруто сейчас не до вас. — А нас не волнует! — настаивал Канкуро. — Пусть поднимает свою задницу и отвечает за свои поступки! — Темари не отставала. — Вы что, ненормальные? Вам же объяснили: Наруто сейчас не в состоянии! Он сражался и сейчас без сил! Он едва не погиб! — Ах да… — протянул неспешно Гаара. — Я почувствовал присутствие чего-то знакомого и не ошибся. Значит, все эти взрывы устроил ваш парень? — Гаара смотрел заинтересованно на лежащего мальчика. — Да, — ответила Сакура, — Наруто выложился на полную, и сейчас без сознания! — Тц, — цокнула Темари, — знаешь что, девица, нас это не волнует, буди его. Он ответит за то, что напал на нашего, — ситуация накалялась. — Если вам так хочется отомстить, — грозным и решительным голосом начал Учиха, — можете спрашивать с меня. Выходите любой против меня один на один. — Чего? — взбеленилась Темари. — Ты нам не нужен. Нам нужен он! — А чего это ты больше всех верещишь, как будто это Наруто в тебя выстрелил? — ухмыльнулся Учиха. — Ты охренел?! — Темари выходила из себя. — Саске, не усугубляй, — вмешалась Сакура. — Нет, Сакура. Наруто спас нам жизни, когда мы были бессильны. Сейчас мы должны отплатить ему тем же, — Учиха достал кунай. — Я повторю: выбирайте одного из вас. Любого. Я выйду против него один на один. В Конохе знают, что такое честь, мы ответим за своего человека. — Хм, ну что ж… — задумался Канкуро. — Подожди, — прервал его Гаара. — Мне он тоже интересен. Значит, ты готов сражаться за своего друга… Но ты же понимаешь, что этот бой будет до конца? — Да, — отрезал Учиха. — Саске! — поднялась Сакура. — Не мешай. Это мой бой, — Саске был серьёзен и решителен. — Нет, — сказал Наруто. Глаза всех устремились на парня, который даже не открыл глаз. — Вы пришли за мной, и я сам в состоянии ответить за свои поступки. «Это мой путь», — подумал про себя Наруто. — Наруто, ты идиот! Ты же не в состоянии! — закричала Сакура. — Это не важно, — Наруто принял сидячее положение. В глазах плыло. — Саске прав, в Конохе знают, что такое честь. — Знаешь, лучше полежи, я всё сделаю, — ответил Саске. — Спасибо, конечно, но и я вроде не немощный, — Наруто поднялся с земли и вышел вперёд. — Ну что, накрашенный, тебе мало было? — Ах ты! — заорал Канкуро. — Сначала я хочу поговорить с вашим главным, — Наруто уверенно сложил руки на груди. — Потом дойдёт и твоя очередь, и ты сможешь снова получить. — «Он же еле стоит на ногах», — переживала Сакура. — Я тебя в порошок сотру! — Канкуро выхватил из-за плеча свою марионетку и уже собирался её развернуть, как вдруг услышал: — Стой, — Гаара одним лишь словом остановил своего напарника. Ни жеста, ни взгляда: одно лишь слово. Все вокруг замерли и выжидали. Наруто всё не решался начать и вдруг собрался: — Ты джинчуурики Шукаку! — заявил блондин. Слова мальчика обрушились шоком на всех вокруг. Никто не отвечал. Гаара был непреклонен, ни одна мышца на его лице не сократилась. Наруто не встретил никакой реакции и продолжал, — я джинчуурики Девятихвостого, и я хочу поговорить с Шукаку, — сказать, что слышавшие это могли ловить свои челюсти около земли, значит, ничего не сказать. Гаара опустил взгляд, и, казалось, занервничал. Он вздрогнул. — Гаара, я прошу тебя. — «Давай-давай, я подскажу тебе, что делать», — Лис явно поддерживал своего джинчуурики. Гаара всё также смотрел вниз и не отвечал. Никто не отвечал. Молчание повисло гробовое, заупокойное. — Да кто ты такой… — прошептал Гаара. — Да кто ты такой?! — взревел он. Из его хранилища вырвался песок. Все приготовились вступить в бой. Кроме Наруто, он стоял неподвижно. — «Спокойно, Наруто. Сейчас Шукаку ему всыпет», — поддержал парня Лис. Песок Гаары упал на землю. Мальчик дрожал и схватился за голову. Никто не решался даже шелохнуться, взор всех и каждого был устремлён на песчаника. Он убрал руки от головы и поднял её, глаза его были красные и влажные. — Говори, — заявил парень. — «Теперь подойди к нему, положи руку ему на плечо, и закройте оба глаза», — подсказывал Девятихвостый. Наруто сделал лишь шаг, как услышал: — А ну не приближайся! — закричала Темари, выскочив перед Гаарой. Наруто замер. — Пусть идёт. Отойди, — сказал Гаара голосом словно мёртвым, неживым. — Но Гаара! — настаивала девушка. — Прочь… — прошептал красноволосый. Темари знала, что такой тон до добра не доведет, и отошла в сторону. Наруто, не спеша, приблизился и неуверенно положил руку парню на плечо. Они смотрели друг другу в глаза: Гаара с покорной, но злой терпимостью, Наруто с неуверенностью. — Мы должны закрыть глаза, — сказал он. Гаара несколько секунд смотрел на него и, когда Наруто опустил голову и первым сделал то, о чём сказал, последовал его примеру. Четверо шиноби наблюдали за этим действом с немалым удивлением. Впервые на их глазах джинчуурики встречал другого джинчуурики. Как они должны общаться, и что при этом должно происходить — только им самим было известно. Гаара сразу же узнал место, в котором оказался. Тусклый еле видимый свет, тянущийся откуда-то издалека, скупо освещал лишь его одного. Это было проклятым для него местом, в которое он так не хотел возвращаться. Он знал, что стоит лишь поднять взор, как он увидит огромную клетку с чудовищем, извергом, садистом, сидящим за ней. Всю свою жизнь Гаара ненавидел его и себя и всех вокруг. Этот мучитель превратил его жизнь в ад, сломал всю его психику так, что Гаара терял контроль от малейшего вмешательства. Сейчас всё его тело пронизывал страх и… надежда. Шукаку, который всю его жизнь запугивал его, минуту назад вдруг сказал: «Доверься ему. Пусть делает что хочет. Он друг». Как воспринимать эти слова? Кто такой этот мальчик и чей он на самом деле друг? Друг Гаары или друг Шукаку, который будет также издеваться над ним? Больше всего на свете Гааре хотелось убежать отсюда, убежать прочь из этого проклятого места, ото всех вокруг, от себя самого, от этой жизни подальше. Несколько раз он пытался покончить жизнь самоубийством, но этот треклятый песок защищал его от всего. Вся его жизнь была проклята. Он сам был проклят. На Гаару нахлынули воспоминания обо всех муках, принесённых этим монстром, о тех предательствах, которые организовала его собственная деревня с фальшивыми родителями. Ни за что в жизни он не хотел бы возвращаться сюда. Единственная причина, по которой он согласился — если ослушаться голоса в голове, то будет ещё хуже. Поэтому Гаара покорно повиновался приказу позволить Наруто сделать всё, что он пожелает. И если бы Наруто вдруг решил избить Гаару, избить так, как никто его не избивал, он бы не сказал ни слова в ответ. На плечо мальчика легла рука, он вздрогнул, но не обернулся, не сделал ни одного лишнего движения. — Я с тобой, Гаара, — Наруто тоже находился здесь. Он встал рядом с парнем и тревожно смотрел на клетку: кромешная тьма, за которой скрывалось всё. Это место было знакомо Узумаки до боли. Весь антураж повторялся как скопированный. Лучше всех на свете он понимал, какого же приходится Гааре… Хотя, нет, не понимал. Он смотрел на него и видел, что Гааре пришлось гораздо хуже, чем ему самому. Запуганный, покорный и готовый к любой боли мальчик стоял возле него. Совсем не тот озлобленный, которого он видел, но такой же чужой всему миру. Нужно было что-то делать. Интуиция сама подсказала. Собравшись с духом, он начал:  — Меня зовут Узумаки Наруто. Я шиноби деревни Скрытого Листа. В день, когда я родился, в меня запечатали Девятихвостого Лиса, — он замолчал, никакой реакции не было, полнейшая тишина поглотила всё вокруг. — Всю мою жизнь меня ненавидели все в деревне. Меня считали демоном, исчадьем ада. Со мной никто не хотел общаться, а я не понимал, что я такого сделал им всем. Я рос сиротой. Никто не объяснил мне моё предназначение, мою цель, — тишина, всё та же тишина вокруг. Гаара стоял не шелохнувшись. — Лишь недавно я узнал, что такова участь джинчуурики. Мы обречены на одиночество и страдание, на боль и ненависть. Несколько дней назад, я впервые пробудил силу Кьюби. Это случилось в бою не на жизнь, а на смерть, — тишина. Наруто не знал, что ему говорить. Не знал, то ли он вообще говорит. Ему хотелось сделать всё правильно, но как понять, что же тут правильно? С каждым разом, с каждой паузой он взвешивал каждое своё слово и каждый раз понимал: лучше говорить то, что лежит на сердце. К делу оно относится или нет — всё равно. — А потом ко мне во сне явился Девятихвостый, — казалось, что эта тишина и тьма поглощают всё вокруг и тебя самого. Наруто казалось, что он вот-вот утонет в ней. Что посмотрит сейчас вниз и увидит, что там ничего нет, что он застрял по горло в тишине и тьме, и осталась лишь голова. — Он сказал мне, что я дитя пророчества, — Гаара вздрогнул. — Он сказал, что я перерождение Рикудо сеннина, — Наруто увидел, как Гаара едва повернул голову в его сторону. Узумаки всё также сомневался, стоит ли продолжать, правильно ли он всё говорит. — Он рассказал, что вас девять, рассказал, как вы живёте, о вашей судьбе. И я рассказал ему о судьбе джинчуурики. А ещё он сказал, что его зовут Курама! — Наруто замолчал, он не знал, что говорить дальше. — Он сказал, что будет учить меня. Что от меня зависит очень многое. Я изо всех сил старался понять Кураму и мы, я надеюсь, уже нашли общий язык. Он учит меня и подсказывает мне многие вещи. А если я где-то ошибаюсь, он меня поправляет. Я ещё молод, но он возится со мной. Я знаю, я не идеал шиноби, я могу чего-то не понимать, но Курама… Курама помогает мне. Он постоянно говорит, что я его отец. И твой отец, я думаю… Я не знаю, так ли это, но мне кажется, что Курама стал уже моим другом, — Наруто уже плакал. Огромная тоска навалилась на него. И, несмотря на то, что он говорил вовсе не о тяжёлых вещах, ему стало вдруг очень грустно. — И он говорит мне, что я могу что-то изменить в этом мире. Что я могу искоренить эту ненависть, которая покрывает Биджу и джинчуурики. Ненависть, которая сопровождает нашу жизнь. Он не говорит, что я должен, но он говорит, что я могу. И я хочу это сделать. Я хочу, чтобы мы перестали ненавидеть друг друга. А ещё он рассказал мне, что Биджу постоянно ловят и запирают в людей. Что за ними всегда идёт охота, этого я тоже не хочу! — Наруто замолчал. Он вытер слёзы, глубоко вздохнул и продолжил, — я — Наруто Узумаки. Сын Четвёртого Хокаге. И пусть я глупый, но я хочу изменить всё это. Я не хочу, чтобы кто-то страдал, чтобы были озлобленные друг на друга, — Узумаки глубоко вздохнул. — Я пришёл сюда за двумя вещами: чтобы познакомиться с тобой, и чтобы ты больше не трогал этого парня, — Гаара был неподвижен. На какое-то мгновение он, казалось, оживился, но нет. Человек, наводивший ужас на всех вокруг, здесь был беспомощным ребёнком. Ничего не происходило. Казалось, все слова были сказаны в пустоту, в никуда. Наруто ждал и всматривался в темень, скрывавшую то, что находилось в клетке. Узумаки нервничал. — Чёрт возьми! — кричал он, — если это всё правда, то почему ты сидишь там и молчишь? Явись ко мне и скажи хоть что-нибудь! Я излил тебе душу и сказал всё как есть! Если ты не признаёшь меня, то так и скажи! Скажи хоть что-нибудь! — тишина. — Скажи уже хоть что-нибудь! — кричал мальчик. — Какой-то нытик попался, — раздался голос из темноты в клетке. Наруто вздрогнул, Гаара задрожал. — А я всего лишь хотел послушать, что же мне ты скажешь, — из-за решётки показалась здоровенная серо-коричневая зловещая морда. Гаара сгорбился. — Значит, ты и есть Однохвостый? — прошептал Наруто. Он тоже боялся: как тут не бояться? — А кого ты ожидал здесь увидеть? — смеялся Шукаку. — Ну… — начал было Наруто. — Надоел! — раздался оглушительный голос. Это был Девятихвостый, —хватит строить из себя принцессу. — Ой, ладно-ладно, — засмеялся Шукаку таким оглушительным смехом, что задрожали стены и пол. — Я всего-то хотел послушать, что скажет этот мальчик. — Лучше слушай, что скажет он. А то начну говорить я, и сказанное тебе не понравится, — голос Курамы доносился, казалось, отовсюду. Не из одного определённого места, а наоборот — он будто бы был везде. — Всё-всё, я весь обратился в слух, — смеялся Шукаку. — Я пришёл познакомиться, но знакомство не задалось… — вымолвил Наруто. — Ой, ну, хорош! Ну, пошутил я, — Шукаку вдруг заговорил примирительным тоном. — Видимо, с тобой мы не найдём общий язык, — тихо проговорил Наруто. — Да успокойся, малец, — сказал Биджу. — Я прошу прощения. Я знаю, кто ты такой, и зачем пришёл. Давай не обижайся. — Устроил мне проверку? — спросил Наруто. — Я объясню тебе, — Шукаку вдруг стал серьёзен, — своего отца я потерял давным давно. И сотни лет скитался по миру, даже не ожидая, что он когда-либо вернётся. Ты говоришь, что тяжело жить джинчуурики, но вы живёте всего-то чуть-чуть. А знаешь, что такое жить сотни лет? И сотни лет быть гонимыми? Изгоями! Что ты вообще знаешь о настоящей боли? — Хватит, — оборвал Наруто. — Если всё это правда, то я изменю это. — Но как? — спросил Однохвостый. — Не знаю, — Наруто сжал кулаки. — Но если я и, правда, дитя пророчества, если я и, правда, избранный, то мой долг — изменить этот уклад! — Гаара лишь сейчас поднял голову. Он повернулся и удивлённо посмотрел на блондина. — Сотни лет ничего не менялось, — Шукаку вдруг остудил свой пыл и глубоко вздохнул. — Я прошу вас верить в меня. Я сделаю всё возможное, чтобы это исправить. Так жить нельзя. Если это все правда, если вы — мои дети, то как я могу оставаться в стороне?! — Наруто уже набрал импульсивности, и его голос звучал всё увереннее. — Ну, хорошо. Я надеюсь, у тебя что-нибудь выйдет… — прошептал Шукаку. — Я не только за этим пришёл! — вскрикнул блондин. — Этот парень. Ты замучил его! Он ни в чём не виноват, но посмотри, посмотри на него! — кричал Узумаки. Все молчали, Гаара молчал, Шукаку молчал. — Что ты делаешь с людьми?! — А что они делают с нами?! — вдруг взорвался Биджу. — Они сажают нас в клетку на долгие годы! А потом пересаживают в другую клетку! А когда нам удаётся освободиться, нас ловят, и история повторяется! Малец, ты хоть раз сидел в клетке?! Скажи мне! Сидел?! — Шукаку ревел так, что дрожали стены. — Захлопнись, — холодно бросил Лис. — Но, брат! — Захлопнись. Тишина. Никто ничего не говорил. Курама заткнул Шукаку, и повисла такая гробовая тишина, что падающие капли где-то вдали слышались особенно отчётливо. Наруто отпустил плечо Гаары и решительно двинулся к клетке. Шаг за шагом он всё приближался, и никто не решался сказать ему ни слова. Наконец, он подошёл и положил руку на пруток решётки. — Шукаку, я сделаю всё, чтобы исправить это. — Но как?! — взревел отчаянно зверь. — Я не знаю, — Наруто же говорил спокойно. — Но, видимо, для этого я и был рождён на свет, — Шукаку не отвечал. Он хранил хмурое, тяжёлое молчание. — Скажи мне, Шукаку, я твой отец? Я — тот самый? — Наруто вглядывался в глаза биджу, наполненные скорбью и злобой. — Да, — холодно бросил зверь. — Я заберу твою боль. Шукаку, просто верь в меня. Прошу. Ты озлоблен, ты загнан. Но я клянусь тебе, настанет день, когда ни тебе, ни твоим братьям не придётся сидеть в клетке. Пожалуйста, Шукаку, поверь мне! — Отец… — прошептал Биджу, — отец говорил нам, что всё будет хорошо. Ты видишь, что с нами стало? — Я здесь для того, чтобы исправить это… — в ответ прошептал Наруто. — Чтобы мы жили в мире, в гармонии. Если не я исправлю это, то кто? — Шукаку молчал. — Поверь в меня. — Хорошо, Наруто Узумаки. Я поверю в тебя. Я почувствовал момент, когда ты родился на свет, но я не верил, что однажды всё это коснётся и меня. — А теперь я повторю: Шукаку, не трогай этого парня больше. Ты довёл его практически до безумия, посмотри на него. Я не хочу, чтобы так было. Помоги ему. — Гр-р-р-р, — зарычал Шукаку. — Нет! — вскрикнул Наруто. — Нет! Он не виноват! И ты не виноват. Но я прошу тебя, Шукаку! Нас всех обрекают на такую жизнь, мы все страдаем, Биджу и джинчуурики. Мы должны повлиять на это. Все вместе. И наш первый шаг — научиться слушать друг друга, понимать друг друга. Может быть, даже дружить. Шукаку, я прошу тебя! — умолял мальчик. — Хорошо… — голос Шукаку был таким неуверенным, таким шатким. — Нам нужно что-то менять! — Наруто продолжал давить. — И начнём мы с малого. Я прошу тебя, поговори с ним один наедине. Побудь с ним. Пусть он перестанет ненавидеть этот мир! Чёрт возьми, объясни ему всё! Он не заслуживает этой боли, — Наруто вдруг снова прослезился. — Он не должен всё это терпеть. Ты почти уничтожил его. Шукаку, чёрт тебя дери, ты должен это исправить! — кричал мальчик. — Курама… — тихо проговорил Однохвостый. — Ты был прав. У него и, правда, доброе сердце. — Да, — раздался голос. Тишина. Наруто вслушивался, словно в пустоту. Ни звука. — Этот пацан… — говорил Шукаку, — я позабочусь о нём, — Наруто подошёл к Гааре, тот был ни жив, ни мёртв. Он лишь с удивлением наблюдал за происходящим. — Больше он тебя не обидит, — Наруто смотрел Гааре прямо в глаза, тот отвечал тем же. Они замерли и стояли так ещё несколько секунд, безмолвно смотря друг на друга. Какая-то хрупкая, неуверенная надежда родилась в сердце пустынника. Спустя несколько мгновений, они раскрыли глаза и вновь оказались в реальном мире. Окружающие всё также сомнительно смотрели на них. Наруто и Гаара подняли взгляд и устремили его друг на друга — да, сомнений быть не может, это было всё на самом деле. Во взгляде друг друга они нашли бесконечное понимание. Наруто убрал руку с плеча Гаары. Ещё несколько секунд окружающие не знали, что им делать, нападать или стоять. Но все они видели, что Наруто и Гаара улыбаются. Гаара проницательно всматривался в блондина, сверлил его взглядом, хоть и улыбаясь. — Я не знаю, что будет дальше, — проговорил он, — Узумаки Наруто… Но… — вдруг снова рука Наруто упала на плечо Гаары. — Не нужно слов, — улыбался Наруто. — Мы всё сказали. — Наруто, я… — Теперь всё будет иначе, — усмехнулся блондин. Гаара посмотрел на него с такой бесконечной надеждой, с какой смотрел лишь на своих родителей. Он не сказал ему ни слова. Лишь промолвил: — Мы уходим. — Но Гаара! — возразил Канкуро. — Мы уходим, — также холодно промолвил красноволосый. — Он нам не враг, — Гаара обернулся. Его переполняли чувства, которые он просто не мог выразить. Он глядел прямо в глаза Наруто Узумаки и сейчас видел в нём ни врага, ни соперника, ни друга, только бесконечно близкого человека, который понимает всю ту боль, которую пришлось пережить. — Ты… — Ещё увидимся, Гаара.