Сборник "Другу"

А хищные глаза Мемфиса ничуть не менялись с годами. Сколько она помнила, он смотрел всегда именно так: слишком надменно и дерзко для собаки, слишком преданно для волка. Она научилась понимать его без слов - он давно следует за ней, отставая всего на полшага; ему не нравится, когда кто - то стоит ближе нужного: мужчина кривит губы, чуть щурит глаза(а Алексия Партевийская хорошо помнит, что они слезятся от яркого света солнца Элиохапта, отраженного от золота; А здесь куда не глянь - одно золото!); его раздражает гомон базара, хотя Мемфис и не показывает этого, а ей достаточно посмотреть на чуть прикрытые веки, чтобы понять, что у него болит голова; чуть сморщенный нос говорит о его желании рассмеяться над принцессой и ее не слишком умелыми движениями. Пока не слишком умелыми. Она еще не так хороша с двумя клинками. Чуть склоненная голова, расслабленные плечи - он спокоен, доверят, покорен. Или покорён? Алексия еще помнит, как он ворвался в ее спальню, кинув ей дорожные и неприметные одежды; как прижал к себе; каким резким и вибрирующим был его голос, когда он приказал ей собираться быстрее. Она была еще слишком маленькой, но хорошо понимала цену такого предательства для мужчины, который клялся в верности Барбороссе; который хрипел на полу в крови от экспериментов, которые над ним проводили; который все равно встал и ни разу не усомнился в том, что его жертва не напрасна; который в бессилье бил кулаками стену, до того, пока кровь не потекла до самых локтей - она сказала ему правду, ведь окажись он бесполезным - его выкинут в отвалы, как множество людей до него. Его верность стоила очень дорого. Он увез ее перекладными лошадями, дальше, по дорогам, чтобы не наводить на след; он протащил ее на корабль, расплатившись своим золотым ошейником, которым, как помнила принцесса, очень дорожил; он прикрыл ее собой от работорговцев, которые польстились на красоту девочки; он не единожды сносил унижения, пока они скитались в дороге, ведь иногда его не хотели даже считать за человека (она не слышала и слова жалоб от своего слуги...нет, друга); он оставался с ней. Когда Мемфис вернулся на родину, его тоже не ждал слишком радушный прием от родных - они указали ему на дверь. Алексия помнила, как закаменели его плечи, как изменился и потускнел всегда прохладный взгляд. Помнила только, как неслась во дворец; как кричала, о несправедливости, об унижении, о неприязни, как взывала к суду; как смотрел на нее мальчишка, не намного старше ее, с трона; каким надменным и холодным был его тон и с какой безоглядной яростью она требовала!требовала вернуть Мемфису все, что ему принадлежит. ...Много воды с тех пор утекло. Сейчас это все позади. Сейчас "Мальчишка с трона", слушает ее, чуть склонившись к ней со своего возвышения; только на нее приоткрывает ярко-зеленые глаза, с подводкой сурьмой, и взгляд у него ласкающий, гладящий, обещающий. Он часто, непозволительно часто, для Короля, отлучается с ней на конные прогулки, которые по прежнему приносили ей радость - ей, принцессе Партевии, до сих пор плохо без бескрайних степей и простора океана, к которому она привыкла с детства, хотя она и признавала, что Элиохапт перестал быть чужим. Давно. ...С того момента, как прозрачно-хвойный взгляд Мемфиса невидяще скользнул мимо маленькой девочки, в королевских одеждах, перепачканной чернилами; скользнул и остановился. А губы чуть дрогнули в улыбке; спина склонилась в уважительном поклоне к "маленькой леди". С того момента, как он позволил гладить свои уши, забираться ему на плечи или " на шею", по его собственным утверждениям. Теперь... Теперь она понимала, что Мемфис не доволен: Армаркан непрозрачно намекает на замужество - Партевийская принцесса подходящая партия, да и сама Алексия не чувствует к нему отвращения; Не доволен и зол - резко закрытые глаза и морщинка на лбу выдают его с головой. - Вы достойны лучшего, чем золоченая клетка. - бросает он лающим тоном, и поправляется. - Чего захотите сами. Он любил ее. И знал - не взаимно. Но желал ей лучшего. И его хищные глаза не менялись с годами - он по прежнему был готов отдать за нее жизнь. За нее и любой выбор, который она пожелает принять. Когда она закрывает их рукой, в лабиринте, в который он сам пошел за ней, который сам нашел для нее, чтобы она была силой, с которой все бы считались, из таких же, ярко-зеленых, глаз Алексии Партевийской бриллиантами разлетаются слезы, капают на его щеки. - "Победа в войне. Бдительность в мире. Жертвенность в смерти." - повторила Алексия слова телохранителя, друга, слуги - Ты победил в войне с самим собой. Ты не терял бдительности в мире, охраняя меня от всего. Ты не пожалел жизни за меня. - Она плачет, в подземелье джина, ставшей ему самой прекрасной усыпальницей. Даже фараоны не удостоены такой. ...Его глаза не менялись с годами, оставаясь такими же хищными.