От Оливье до Атоса и обратно

Свое повествование я начну с того момента, когда молодому графу де Ла Фер исполнилось 25 лет. Не обиженный природой ни умом, ни красотой, ко всему еще и богатый, он непроизвольно покорял сердца многих аристократок, но ни одной не предлагал стать супругой, так как уже через полчаса беседы с кокетливой красавицей убеждался, что кроме огромной порции не содержательного вздора и смазливой внешности, в этом, на первый взгляд, милом существе ничего и нет. Нет ни чистоты мысли, ни остроты ума, которые он так хотел видеть в своей избраннице. Окончательно растеряв надежду найти свой идеал женщины, граф стал все реже появляться на приемах, а в какой-то момент и вовсе удалился в свое поместье в Берри. Труды известных философов, фехтование, верховая езда - вот что услаждало одинокое существование графа, но молодость и пылкость все же брала своё и, услышав о незначительном событии, приезде нового приходского священника, молодой граф посетил церковь, не столько из любви к богослужениям, а скорее из интереса. Небольшой приход, толпящиеся люди, молодой мужчина читает проповедь, ничего интересного или необычного. Граф уже собрался уходить, дабы не дать себе уснуть подле колонны, о которую он облокотился, но одна из прихожанок обернулась, смотря то ли на самого графа, то ли ища возможность выйти из помещения. "Почему же я не увидел ее сразу?" - задавал граф сам себе мысленно вопрос и не находил ответа, хотя то был очень простым: девушка стояла к нему спиной в неброском платьице и с серым чепцом на голове, который скрыл её золотистые волосы. Теперь Оливье посещал каждую службу, но лишь для того, чтоб вновь увидеть эти прекрасные черты лица, светло-голубые, словно искрящиеся светом, глаза, аккуратные коралловые губки и поймать мимолетный взгляд девушки. Так прошло несколько недель, с каждым днем юноша понимал, что все сильнее влюбляется в эту незнакомку, однако он едва ли осмелился бы подойти к ней, такой идеальной, прекрасной, а главное уже горячо любимой. "Неужели я даже не услышу звука ее голоса и так и буду стоять около этой колонны, как последний трус?" - мысленно терзал себя граф. Его тягостные размышления прервал голос, больше сего напоминающий перезвон колокольчиков. - Вы так сегодня грустны. Не вопрос, а утверждение. Обладательница этого голоса будто видела его душу насквозь. Он повернулся на этот чарующий голос. Да, это была именно она, только вблизи еще прекрасней. - Грусть, да, пожалуй, хотя теперь причин для этого мелкого греха я не имею, - улыбнувшись одними глазами, ответил граф. - Ваше появление рядом со мной развеяло эту холеру. Девушка легонько вздрогнула. Оливье вполне хватило этого, чтобы понять, что девушке явно не по себе от внимания мужчины - графа. - Знаете, я бы многое отдал, чтобы стать простым крестьянином и заслужить ваше расположение и дружбу. - Многие так говорят, только все чаще их слова расходятся с делами, - тяжело вздохнув, произнесла девушка. Де Ла Фер внимательно посмотрел в удивительно светлые глаза, где смешивались горечь и радость; откровение и недоговорки. Любопытные из последних рядов уже начали оборачиваться на людей мирно беседующих рядом с колонной, пытаясь уловить, о чем разговор. - Граф, нам лучше выйти на улицу, иначе каждому услышанному слову из нашего диалога придадут самый скабрезный смысл, - казала незнакомка, смотря на паренька, который своими не маленькими ушами ловил каждый звук. Оливье молча кивнул и, взяв девушку под руку, пошел к выходу из прихода, по пути удивляясь холодности ее рук, так контрастирующей с румянцем, проступившим на щеках. Маленький дворик перед зданием не казался теперь таким убогим и серым, а первый осенний ветер перестал быть похожим на лезвия бритвы. Но это все было таким лишь для двух человек, вышедших из прихода и направившихся по аллее облезлого сада, о существовании которого местные предпочитали не вспоминать, занимаясь уборкой. Пара брела, тихонько разговаривая обо всем, что приходило в голову. Такие прогулки стали чуть ли не обычаем, редкий день проходил, чтобы Оливье не приехал к приходу и не встретил милой и уже горячо любимой улыбки, в обрамлении столь дорогих ему черт. Дружба, только дружба... но почему все тяжелее отпустить ее домой с наступлением вечера, почему алый румянец все сильнее заливает щёки девушки, когда он целует ее нежные ручки на прощанье, а этот тяжелый вздох и взгляд при каждом расставании! Что это? Явно не мимолетное увлечение, да и дружба между ними уже полыхает пламенем, уступая место куда более не постоянному, но в то же время томительному и сладкому чувству любви. Окончательно дружба прогорела в один из последних осенних вечеров, когда граф как и всегда провожал сестру священника домой. - Анна, я не в силах больше сдерживать своего обещания быть для вас не больше чем другом, - нарушив звонкую тишину вечера, с легким вздохом проговорит граф. Девушка лишь посмотрела ему в глаза, удивляясь тому насколько они тёмные этим вечером. - Граф, вы прекрасно знаете, что я предпочту одиночество роли содержанки, - немного резко ответила девушка. - Но я предлагаю вам быть не содержанкой, а моей женой перед Богом и людьми! Удивление, замешательство и радость разом заплясали на лице Анны. - Но, Оливье... - Мне все равно, кто и что будет говорить о моем решении, главное, что ты будешь рядом, на остальное мне плевать. - сказал граф и поцеловал будущую супругу в висок. Спустя неделю они были обвенчаны братом Анны, который не был против этого брака, а лишь осведомился у сестры, действительно ли она любит графа, а после положительного ответа дал свое разрешение.