Исповедь кукловода

      Встречались мы с Хейзел два месяца. Сперва мне казалось, что она не испытывает никаких чувств ко мне, кроме благодарности. Я же утонул в ней с головой. Меня восхищало в ней все: ее стиль, походка, белокурые волосы, и, конечно, бирюзовые глаза. Вот уж точно те глаза, в которых и утонуть не жалко. Стоило взглянуть в них, и меня накрывала нежность и любовная лихорадка. Друзья удивлялись таким переменам: замкнутый и холодный я превратился в одного из самых добродушных людей. Я знал: как бы плохо не прошел день, вечером я встречусь с ней и забуду о своих неприятностях. После двух месяцев отношений я предложил ей переехать ко мне. Мы перестали встречаться, мы стали вместе жить. Мне казалось, что это настоящая любовь. С каждым новым утром я влюблялся в нее все больше. Меня волновало, что Хейзел могла испугаться моего места работы. Поэтому сначала я врал ей, что работаю терапевтом. Сама Хейзел занималась маркетингом в крупной фирме по производству одежды. Я врал ей до тех пор, пока она не переехала ко мне. Тогда я почувствовал по-настоящему сильную отдачу ее чувств и не мог больше скрывать правды. - Хейзел, на самом деле я работаю патологоанатомом, - признался я в прекрасный весенний вечер. Она сидела в моих коленях и что-то читала, а я лупился в телевизор. После моих слов Хейзел медленно откинула голову назад, уставившись на меня. - С трупами возишься? – прищурилась она. Я кивнул. Мои руки сами тянулись к ее шелковистым волосам, но она просила ее не трогать во время чтения, так как это мешало сосредоточиться на произведении. - А что раньше не сказал? - Думал, это оттолкнет тебя. - Дурак. И она снова уткнулась в книгу. - Твоя профессия для меня не имеет значения, - пробормотала она через несколько минут. Я с облегчением выдохнул. С переездом Хейзел в моем доме многое изменилось. Появилась куча вещей, явно свидетельствующая о наличии женщины: подушки-сердечки, пуховые одеяла, несколько горшков с цветами, изящные вазы, картины, шкатулочки, коробочки с украшениями, всякие тюбики, крема, косметика, лаки и прочее. Мой пустующий шкаф с одеждой быстро заполнился ее гардеробом. И мне нравились эти изменения. Я даже не знал, что жил так скучно, размеренно, одиноко. (Когда признался в этом Хейзел, она предложила притащить котенка. Эту идею я поддержать не смог). Я любил баловать свою девочку. Старался чаще дарить ей цветы, драгоценности, просто чаще обнимать ее, ласкать. Повторюсь, что поначалу я думал, она со мной из-за благодарности (хотя что особенного я сделал?) и это быстро пройдет. Но ее глаза сияли, лицо светилось… Это нельзя было перепутать с простой привязанностью. Наверное, самым лучшим моим подарком ей стали духи. Я очень долго искал подходящий для Хейзел аромат. Ее тогдашние духи чуть горчили и совершенно не передавали изюминки этой девушки. Вожделенный парфюм я нашел к середине лета. Он стоил бешеных денег, но словно создавался специально для нее. Легкий, свежий аромат, состоящий из цветочных нот, который раскрывался и превращался в самый сочный и обольстительный запах – вот, что представлял собой этот парфюм, вот, какой была моя Хейзел. Он повторял изгибы ее тела, передавал игривость, раскрепощенность и элегантность. А я, изредка в толпе учуяв отголосок этого аромата, приходил в крайнее возбуждение. А уж рядом с Хейзел крышу мне срывало постоянно. О своей болезни она старалась не припоминать лишний раз. Но я хотел расставить все точки над i, хотел быть готовым к очередному приступу эпилепсии. Причина припадков оказалась заурядной: дедушка Хейзел страдал этим недугом и передал его внучке. В детстве приступы случались довольно часто, но благодаря лечению постепенно прекратились. До последнего приступа, ставшего причиной нашего знакомства, за последние пять лет с ней случилось еще два. Толчком послужила измена парня Хейзел практически перед свадьбой. Они встречались шесть лет, Хейзел не представляла никого рядом с собой, кроме него. Первый приступ случился, когда ей позвонила сестра и сообщила, что видела ее суженого в кино «в обнимку с какой-то моделькой». Сразу после звонка, Хейзел упала на пол. На тот момент она была одна дома, пришла в себя через десять минут, проревела еще минут с двадцать, собрала вещи и вернулась к родителям. У нее началась затяжная депрессия, психотерапевт мало чем смог помочь. Второй приступ случился, когда бывший кавалер пришел к ним домой, чтобы объясниться. Она упала с лестницы, сломала руку, родители вызвали скорую, а парень под шумок сбежал. А третий приступ – в магазине. Когда она сама увидела его за стеклом магазина с новой пассией. Потом она призналась мне: - Часто, когда я прихожу в себя, я воспринимаю первого увиденного человека, как защиту. Когда я посмотрела на тебя, я поняла, что ты – не просто защита. Ты – мое спасение. Кто бы мог подумать, что я стану ее гибелью?