Как умолкнет песнь

— Эндрю! Рад тебя видеть, приятель! Всё так же ходишь в этих дурацких очках? Молодой светловолосый мужчина с улыбкой обернулся на звавший его голос. И хотя в аэропорту было весьма многолюдно, он сумел разглядеть в толпе невысокого седеющего господина, который энергично махал ему рукой. Перехватив довольно объёмный чемодан поудобнее, молодой человек принялся лавировать между людьми, направляясь в сторону встречавшего. — Здравствуй, Джерард, — ответил он на приветствие, когда приблизился настолько, что голос можно было не повышать. — А ты всё так же коверкаешь моё имя. — Он поравнялся с собеседником и пожал ему руку. — И чем тебе мои очки не угодили? Приземистый мужчина красноречиво хмыкнул, разглядывая массивную круглую оправу. Тот, кого он назвал Эндрю, в свою очередь отметил, что седины в коротких волосах Джерарда явно прибавилось, в уголках тёмных глаз собрались морщинки, а взгляд стал более усталым. — Сильно утомился в дороге? — поинтересовался Джерард, когда оба покинули здание аэропорта. — Чертовски! — с чувством ответил его спутник. — Ненавижу перелёты. Скорее бы добраться до кровати. — Ох, приятель, — сочувственно произнёс Джерард, похлопав его по плечу. — Боюсь, отдых тебе сегодня не светит. Саймон столкнулся с какими-то проблемами. Решил вас срочно вызвать на собрание. Вбежал в мой кабинет, глаза горят, в руках — судорожно исписанные листы. Хотел организовать вас немедленно, но я уговорил его дождаться твоего прибытия. Так что, боюсь, Эндрю, тебе не удастся отдохнуть. — Андрей. Меня зовут Андрей, — поморщился тот. — Надеюсь, у Саймона действительно что-то важное. Джерард поймал такси. Андрей аккуратно поставил свой чемодан в багажник, с удовольствием откинулся на спинку сидения и, зевнув, блаженно прикрыл глаза. — Над чем он хоть сейчас работает? — поинтересовался мужчина. — Саймон? — Джерард хохотнул. — Всё так же. Андрей приподнял бровь. — Всё ещё одержим Луной? — Он покачал головой. — И ты лишил меня законного отдыха из-за его очередной безумной теории? — Возможно. — Джерард почесал затылок. — Но... он имел весьма убедительный вид, когда лихорадочно объяснял мне что-то о нарушении гравитации и координатных сдвигах... Чёрт, я в этом не разбираюсь. Вы тут учёные, я простой человек. — Ладно, — вздохнул Андрей. — А что из других новостей? Его спутник помрачнел. — С нами опять связались эти из ЮНИТ. Затребовали все наработки за последние полгода. Что-то они слишком часто стали проявлять интерес к космосу. Частные обсерватории, вроде нашей, обычно не трогают — а тут вон сколько внимания. — Ну и пускай себе требуют, — пожал плечами Андрей, поправляя очки на носу. — Нам нечего скрывать. — Кроме теорий Саймона, — усмехнулся Джерард. — Посмотрят на них и будут думать, что все мы тут безумцы. Андрей подавил смешок. Такси подъехало к большому пригородному особняку из серого камня. Взгляд сразу цеплялся за правый флигель: прозрачная крыша в форме купола позволяла разглядеть громадный телескоп. За цветочными клумбами у главных ворот явно никто давно не ухаживал. Стены здания оплёл плющ, делая его похожим на старинное заброшенное поместье из детских страшилок. Поэтому Андрей и любил это место — за лёгкую сказочность и атмосферу неразгаданной тайны. Что, впрочем, весьма соответствовало его предназначению. Джерард Янг, владелец этого особняка и огромный фанат науки, оборудовал здесь собственную обсерваторию. Позже нашлись астрономы и космологи, которые с радостью устроились сюда на работу. Джерард старался отыскать молодых перспективных учёных не только в Англии, но и за границей. Собственно, так они с Андреем и познакомились: Джерард нашёл его научную работу на тематическом сайте и пригласил в Британию, посчитав, что его смелых идей как раз и не хватало. Предлагал даже навсегда переехать в Лондон, и Андрей был бы не против, если бы не семья. Жена даже слушать не хотела о такой возможности, а для дочери это было бы несвоевременно. Мужчины вошли в дом, который встретил их неожиданно уютной атмосферой. Холл был оформлен в тёплых тонах, у стен расположились мягкие оранжевые пуфы и небольшие столики. Возле входа Андрей обнаружил кофейный автомат, которого раньше здесь не было. Из стереосистемы доносилась ненавязчивая мелодия, кажется, кого-то из классиков. Андрей усмехнулся: дочери бы понравилось. Спутники свернули направо и оказались в длинном коридоре, сплошь и рядом уставленном разнообразными растениями. Им навстречу шёл темноволосый юноша лет восемнадцати. Он задумчиво нахмурился, рассматривая какие-то листы в своих руках. Поравнявшись с мужчинами, он коротко кивнул в знак приветствия и, не останавливаясь, прошёл дальше. Андрей с любопытством посмотрел ему вслед. — Кто это? — спросил он у своего спутника. — Раньше никогда его не видел. — Это Люк Смит, — ответил Джерард, усмехнувшись. — Гениальный паренёк. Пришёл к нам с месяц назад, когда мы вызвали мастера для исправления технических неполадок с компьютерами в кабинете Скотта. Такой вот парадокс, — развеселился вдруг Джерард, — вы учёные, а в современной технике мало что смыслите. Только и знаете, что таскаться со своими телескопами. Не в обиду было сказано, — поднял он руки в примирительном жесте. — Так вот, этот Люк сказал нам, что якобы от той компании пришёл. И главное — управился за считанные минуты! Правда, потом выяснилось, что никакого отношения он айтишникам не имеет, а оказался у нас из чистого любопытства. Ну а мы что — мы люди не жадные. Вот он и стал к нам наведываться, наблюдать за работой. И, похоже, весьма серьёзно относится к теориям Саймона. Внезапно дверь, до которой мужчины не дошли буквально пару шагов, резко распахнулась, и в коридор выбежал взлохмаченный человек с лихорадочно блестящими глазами. Рукава рубашки были закатаны до локтя, тёмно-зелёный галстук перекрутился набок. — Лёгок на помине, — пробормотал Джерард. — Андрей! — воскликнул выбежавший учёный и быстро пожал тому руку. — Наконец-то! Все уже собрались, тебя только ждём, ты даже не представляешь... — Угомонись, Саймон, — добродушно буркнул Джерард. — Дай гостю хоть войти. — Да, конечно. — Саймон запустил пятерню в свои рыжие волосы, растрепав их ещё сильнее. — Проходите. — Он скрылся в том помещении, откуда только что выбежал. Джерард и Андрей переглянулись и последовали за ним. Комната, в которой они оказались, напоминала зал для совещаний. Посередине стоял большой овальный стол, за которым уже сидели трое. Саймон суетился у исписанной формулами доски напротив широкого окна. Андрей с улыбкой поприветствовал присутствующих. У самого окна сидел Скотт, молодой астрофизик с копной пепельных волос и слегка безумным взглядом голубых глаз, скрытых за квадратной оправой очков. Справа от него задумчиво вертела в руках карандаш француженка Авелин. Взгляд Андрея задержался на её фиолетовых волосах, собранных в хвост, и мужчина едва слышно хмыкнул: опять сменила цвет. Прямая длинная чёлка падала на тёмные глаза женщины, заставляя её раздражённо морщиться. По другую сторону от Скотта развалился на стуле Дачс — суроволицый планетолог из Германии. Правой рукой он поглаживал густую седеющую бороду, а пальцами левой нетерпеливо постукивал по колену. От взгляда этого человека Андрею всегда было не по себе: из-за слишком светлой голубой радужки его глаза казались слепыми. — Я как раз сообщал остальным, — обратился к Андрею Саймон, поправляя галстук, — что гравитационное поле Луны изменилось. Незначительно, но всё же. — От возбуждения рыжеволосый учёный стал прохаживаться туда-сюда вдоль доски. — И я бы всё отдал, чтобы узнать, в чём причина этих изменений. Но это ещё не самое странное. — Саймон вдруг остановился как вкопанный и обвёл свою аудиторию пронзительным взглядом зелёных глаз. — Вы когда-нибудь видели, как вылупляются птенцы? Джерард хохотнул. Саймон состроил обиженную гримасу, и тот поднял руки: мол, ладно, не горячись, это же я, ничего не смыслящий в науке старик. Саймон кивнул и продолжил: — Вы ведь можете представить себе яйцо, которое слегка пошатывается под напором очнувшегося птенца. Так вот, это единственное адекватное сравнение, которое я подобрал, чтобы описать то, что творится с Луной. Это длилось не более нескольких секунд. И не думаю, что кто-либо что-либо заметил — я и сам по чистой случайности засёк эту аномалию. Луна поколебалась. Несколько мгновений, несколько километров амплитуды — мизер, но факт. И я без понятия, как научно это обосновать. — Луна определённо не должна себя так вести, — хмуро заметил Дачс, сверля взглядом Саймона. — Ты точно уверен в наблюдениях, м? — Не был бы уверен — не собрал бы вас тут, — отрезал тот. — У тебя есть какие-то тео`гии? — иронично спросила Авелин с заметным акцентом. — О, да ладно тебе, — закатил глаза Саймон. — То, что я интересуюсь инопланетной жизнью, ещё не значит, что я не могу серьёзно относиться к науке. — С трудом верится, — подал голос Скотт. — Особенно после того, как ты заявил, что пчёлы — пришельцы. — Не все пчёлы! — запальчиво возразил Саймон, снова взлохматив свои волосы. — И вообще, не об этом сейчас. Андрей, что ты думаешь? — Думаю, что мы недостаточно внимания уделяем Луне, — усмехнулся тот. — Кто знает, может, для неё абсолютно естественно дёргаться в пространстве. — Только ситхи всё возводят в абсолют, — заметил Джерард, пытаясь разрядить ситуацию. Все присутствующие рассмеялись. — Да ну вас, — махнул рукой Саймон. — Ладно, не верите мне, так смотрите сюда. — Он ткнул пальцем в листок, прикреплённый к доске, на котором были начертаны непонятные символы. — Рукописи Майя... — Майя? — встрепенулся Дачс и насмешливо приподнял бровь. — Им мы тоже мало внимания уделяем? — Вообще-то да, — обиженно кивнул Саймон. Потом снова махнул рукой. — Не притворяйтесь, будто не заинтересованы, вам не провести меня в четвёртый раз. Итак, — он снова поправил галстук и указал на рукопись, — здесь есть весьма необычная фраза. Смотрите: «Появилось второе светило». — И что? — хмыкнул Скотт. — А то, что Майя не гово`гить «появилось», — азартно подхватила Авелин, подавшись вперёд с удивлённым взглядом. — У них всегда вст`гечаться только «взошло». Присутствующие с любопытством уставились на неё. — Что? — пожала она плечами. — Изучала на досуге. — Именно, — подтвердил Саймон с огоньком в глазах. — Кроме того, в более ранних записях нет ни слова о Луне. Это не бросается в глаза, но если присмотреться... — Ты хочешь сказать, — недоверчиво протянул Андрей, — что Луна не всегда была на небосводе? — Если верить Майя, — подтвердил Саймон. В кабинете ненадолго воцарилась тишина. А потом Дачс захохотал. — Um Gottes willen*, Саймон, что ты несёшь? — покачал он головой. — Ты делаешь безумные выводы об устройстве космоса, основываясь на своих наблюдениях, которые никто не может подтвердить, и учении Майя. Майя! Уж как тебя к ним занесло, ума не приложу. Прости, дружище, но о какой научной достоверности речь? — А может, в этом и проблема науки? — пылко возразил Саймон. — Почему ты так боишься поверить в невозможное? «Ну вот, — подумал Андрей, — сейчас опять ввяжутся в перепалку». И оказался прав: дружеский спор продолжался ещё некоторое время. Саймон распалялся всё больше, а Дачс со спокойной усмешкой коротко парировал. Андрей зевнул. Он бы и дальше с удовольствием послушал дискуссию этих двоих, но сейчас слишком устал. Мужчина тихо извинился и под шумок улизнул из кабинета. Он обязательно зайдёт позже, подробнее разузнает о последних новостях, прослушает лекции Авелин — но это потом. На выходе из помещения Андрей столкнулся с Люком. Парень явно подслушивал, но тем не менее на его лице не отразилось ни капли вины. Андрей выразительно приподнял брови. — А вы, молодой человек, знаете, что подслушивать неприлично? — спросил он со строгостью в голосе. Люк пожал плечами: — Теперь буду знать, — и обезоруживающе улыбнулся. Андрей покачал головой. — Что за дети пошли — никакой культуры, — пробормотал он себе под нос. — А у вас есть дети? — тут же полюбопытствовал Люк. — Дочь, — усмехнулся мужчина. — Ей одиннадцать. — Внезапно ему захотелось поинтересоваться: — Раз уж ты всё слышал, что думаешь о теории Саймона? — О том, что Луна не всегда была нашим спутником? — не стал отпираться Люк. — Думаю, у нас нет причин не верить мистеру Кейси. Андрей опешил. — Вот так просто поверишь в невероятное? — уточнил он. — О, я-то знаю, что чудеса случаются, — усмехнулся парень. — А разве вы никогда не сталкивались с чем-то необъяснимым? — Каждый день, — честно признался Андрей. — Но это другое. — Люк молчал, явно ожидая продолжения. Мужчина вздохнул. — У моей дочери есть... словом, я привык называть это даром. — Андрей мягко улыбнулся. — Но мы всегда пытаемся найти более оптимистичное объяснение странностям и отклонениям от нормы. — Она больна? — на удивление участливо спросил Люк. — Если бы я знал, — снова вздохнул Андрей. — По крайней мере, врачи ни к какому заключению не пришли. Какой вообще диагноз может объяснить то, что ребёнок постоянно слышит музыку? — Может, вам нужен другой Доктор? — Что ты имеешь ввиду? — нахмурился мужчина. — Я знаком с одним... человеком, — медленно ответил парень. — Не уверен, но мне кажется, он сможет помочь. *** Татьяна с широкой улыбкой на лице выбежала из подъезда. Счастье распирало изнутри, грозя выплеснуться радостным криком. Ноги сами просились в пляс, и девушка подпрыгнула, наскочив на хмурого прохожего. — Эй, — возмутился коренастый мужчина и, выразительно повертев пальцем у виска, быстро заковылял прочь. Оклик отрезвил Таню, и улыбка медленно испарилась с её лица. Девушка недоуменно нахмурилась: в чём причина этой минутной необъяснимой радости? Она отчётливо помнила, как попрощалась с Доктором и вернулась домой с твёрдым намерением завалиться поспать. А потом было удивление, радость... и что-то ещё. Настроение грозило резко уйти в минус. Татьяна медленно зашагала по улице, глядя себе под ноги и напряжённо пытаясь вспомнить последние события. Усталости она не чувствовала, а значит, успела отдохнуть. Скорее всего, решила девушка, это был сон. Так бывает, когда просыпаешься поутру и тщетно пытаешься поймать обрывки сновидений. Выходит, ей приснилось нечто счастливое, а потом она зачем-то выбежала на улицу, не отличая яви от грёз. Но... раньше же такого не случалось. Так почему... Таня удивлённо ойкнула, снова столкнувшись с каким-то прохожим. Настроение было не для вежливых «простите-извините», так что девушка возмутилась: — Смотреть надо, куда идёте! — И опять ты начинаешь грубить, — весело откликнулся прохожий. Татьяна обернулась и округлила глаза: — Ник? — Парень кивнул со знакомой улыбкой и вытащил из уха второй наушник. — Прости, не знала, что это ты. — Таня неловко усмехнулась, пытаясь отогнать недавние раздумья и сосредоточиться на беседе. — То есть ты хочешь сказать, что продолжила бы наезжать на случайного встречного, если бы это был не я? — спросил Никита. В уголках его глаз искрился смех. — А что остаётся делать, если вы как танки на всю улицу прёте? — по привычке парировала девушка, но тут же задорно улыбнулась. — Давно не виделись. — Давно? — переспросил Ник. — Это ж вчера было. — А... — замялась Татьяна и мысленно отметила, что теперь за временем надо следить в два раза усерднее. Но после всех приключений, свалившихся на неё вместе с человеком из синей будки, встреча с кудрявым парнем и его собакой казалась такой далёкой. — Да, ты прав. Как Зак поживает? — Э нет, не пытайся перевести тему. У тебя опять что-то стряслось, — заметил Никита, двинувшись дальше по улице. — Опять строишь из себя психолога? — фыркнула Таня и зашагала рядом с ним. — Ещё чего, — с деланным оскорблением отозвался парень. — Я и есть психолог! — Татьяна недоверчиво приподняла бровь. — Ладно, не совсем, — сдался Ник. — Пока только учусь. — Даже так, — хмыкнула девушка. — И как оно — видеть людей насквозь? — До этого ещё далеко, — вздохнул Никита. — И вообще, ты опять уходишь от ответа. Кто на этот раз тебе настроение испортил? Ребята вошли в парк и присели на ближайшую скамейку. Таня подставила лицо закатным солнечным лучам, пробивавшимся сквозь листву. — Самой бы знать, — наконец ответила она. Затем нервно хихикнула. — Может, тебе просто нужно выговориться? — предположил Ник. Потом взлохматил себе волосы. — Дурацкая фраза, но почему-то помогает. Таня снова хмыкнула, но затем подумала, что было бы неплохо поделиться хоть с кем-то частью своих мыслей. А заодно проверить реакцию Никиты. — Окей, кое-что ты должен узнать. Я... — Девушка глубоко вздохнула и выпалила: — Я музыку слышу. — Да ладно? — притворно округлил глаза Ник. — Слушай, я сейчас поведаю тебе страшную тайну, — торжественным шёпотом произнес он. Татьяна фыркнула, но наклонилась ближе, чтобы расслышать. Тёплое дыхание парня защекотало кожу. — Музыку слышат все, — подвёл итог Никита и всунул девушке в ухо наушник, из которого доносилось что-то не слишком мелодичное. Таня прыснула. — Да ну тебя, я вообще-то серьёзно. — Она толкнула друга в плечо. Тот притворно возмутился и заявил: — Так и я тоже. — Ты меня не понял, — помотала головой Татьяна. — Я слышу музыку всю жизнь. У себя в голове. Повисло неловкое молчание. Спустя несколько секунд Никита вдруг улыбнулся, а потом и вовсе рассмеялся. Таня ощетинилась. — Итак, теперь и ты меня чокнутой считаешь? — расстроенно спросила она. Ник удивлённо замолчал, но в его тёплых глазах продолжали сверкать задорные искорки. — Нет, с чего ты взяла? Я вот знавал парня, который слышал странные голоса и волчий вой в своей голове. А потом пророчил конец света от нашествия инопланетян. Вот это жутко было, его все считали сумасшедшим. Но слышать музыку... — он приобнял девушку за плечи. — Это же потрясающе. — Правда? — недоверчиво уточнила Таня. Было очень уютно сидеть вот так. На секунду ей показалось, будто она упустила что-то важное в словах Ника. — Конечно, — с серьёзной миной ответил тот. — К тому же, — невозмутимо продолжил он, — у меня теперь есть компромат на тебя. — Компромат? — непонимающе переспросила Татьяна. — Ага, — хитро прищурился Ник. — Теперь я знаю, как ты свою музыку пишешь. — Нет, — притворно ужаснулась Таня, подыгрывая другу. — Я сделаю всё, что угодно, только не говори никому! — Хм... — с улыбкой протянул парень и достал из кармана куртки два примятых билета. — Тогда ты обязана пойти со мной в кино. — Ах, как романтично, — преувеличено-восторженным тоном прощебетала девушка, стараясь не расхохотаться. Настроение стремительно мчалось к отметке «отличное». — Это значит «да»? — уточнил Ник, продолжая гнуть своё, однако уголки его губ подрагивали, норовя растянуться в широкую улыбку. —Такое чувство, что ты мне предложение делаешь. — Татьяна не выдержала и заливисто рассмеялась, уткнувшись лбом в плечо парня. «Надо же, — подумалось ей, — фраза про «выговориться» действительно работает». — И всё-таки... — не унимался Никита. — Видимо, мне придётся согласиться, лишь бы ты от меня отвязался, — хихикая, ответила Таня. — Что это хоть за фильм? *** 26.04.2015 На неделе ещё несколько раз встречалась с Ником. Как оказалось, не случайно. Он как проводил меня домой после того похода в кино, так запомнил, где я живу. По утрам поджидал у подъезда и всю дорогу до школы развлекал весёлыми беседами. Романтик, блин. А вчера он меня поцеловал. Да, вот так просто. И у меня даже не возникло желания его побить — как я поступила с одним наглецом около года назад. Ник, он... он замечательный. Солнечный такой человек, рядом с ним тепло и хочется улыбаться. И глаза у него красивые. Чёрт, опять меня в сопли понесло. Ну и ладно, кого я пытаюсь обмануть? Ник мне нравится, и я согласилась с ним встречаться. Наверное, в дневнике каждой девушки должна быть подобная запись. Мать, вроде, даже рада. Говорит, мол, хорошо, что я наконец живу настоящей жизнью, а не запираюсь у себя с книгами и музыкой. Пф, да что она знает о настоящей жизни? Что она знает о музыке? Скучаю по Доктору. И по Моцарту. И по путешествиям. Надеюсь, когда-нибудь он всё-таки объявится. Словами не передать, насколько это потрясающе — побывать в XVIII веке. Моцарт — просто прелесть, оказывается. А дедуля? Кто бы мог подумать: этот хмурый молодой мужчина — мой далёкий предок! До сих пор трудно поверить. А ещё меня не покидает чувство, что я забыла о чём-то важном. И вот оно, вертится на кончике языка, мелькает на задворках памяти, а ухватить не получается. И в музыке появились странные аккорды, очень... фальшивые. Может, это и есть последствия встречи с Диссонансом? Если так, то Скрипка напрасно меня напугала. Но если нет... Как бы всё не обернулось чем-то непоправимым.