Глава 25
Новый виток
Пусть бьются волны
о берег Суминоэ;
я даже ночью
от взоров миpa прячусь,
летя к тебе мечтою.
Фудзивара-но Тосиюки
Постоялый двор Сугадайра Коген
Киото, Япония
22:53
Еще одна тихая ночь. Вздох. Мацуяма Хидачи зевнул и продолжил полировать деревянную стойку с ее бесчисленными следами от мокрых пивных стаканов. Понадобится целая вечность, чтобы навести тут порядок. И все-таки следы были наименьшей из всех его проблем. Бизнес шел плохо и за последние дни денег почти не приходило. Хоть он и проработал у отца почти тридцать лет, Хидачи мечтал о дне, когда наконец закроет двери этого бара, бывшего средством к существованию их семьи на протяжении последних шестидесяти лет. Он больше не желал видеть это место, тут было слишком много воспоминаний о детстве, слишком много постояльцев, которые знали его лучше самого себя. Жена продолжала пилить: надо продать эту забегаловку подороже, забрать деньги и осесть где-нибудь в Окинаве. К чему день ото дня влачить свое существование, когда заинтересованные покупатели готовы были отдать деньги и помочь ему? «Пфф. Почему она не поймет? — печально подумал он, плюя на столешницу и растирая тряпкой с новой силой. — Она не поймет, каково это — быть владельцем бизнеса». К тому же, скорее рак на горе свистнет, чем он предаст гордость своей семьи на радость ублюдков Бакуфу. Синдикат уже посылал к нему своих псов, чтобы «запугать» и подмять под себя собственность. Не удивительно, учитывая, что каждый камень в этом районе принадлежал им. Хидачи до сих пор помнил первую встречу с представителями якудза (ведь не самому же Икегами Рёити идти к нему), где ему предложили крупную сумму за то, чтобы он отказался от прав на постоялый двор. Хидачи бы солгал, если бы сказал, что не подумал о том, чтобы забрать деньги и сбежать. Все-таки у него была жена и трое детей, которых надо было кормить. Однако когда он видел суровые лица отца и деда — жесткие, иссохшиеся лица сильных людей, которые защищали это место на протяжении многих лет — мысли тут же улетучивались. Как он мог осквернить фамилию Мацуяма? Как мог бросить то, что было построено потом и кровью на пустом клочке земли, во что было вложено столько любви? Каково это, продать душу дьяволу и потом смотреть в глаза своим детям? Как после этого называть себя мужчиной? Нет. Хидачи был слишком горд, чтобы склонить голову перед подобными Икегами и его приспешникам. Он будет работать до тех пор, пока его не вынесут отсюда ногами вперед. Хм. А ведь все соседи уже продали свой бизнес. Но Хидачи не был таким трусом, как они. — Спокойной ночи, Мацуяма-сан!.. — донеслось от дверей, еще один постоялец открыл дверь и вышел в холодную ночь. Хидачи перестал орудовать тряпкой, чтобы махнуть тому в ответ и мягко улыбнуться. В такие моменты он не испытывал ничего, кроме счастья. Опустив руку, Хидачи быстро подсчитал. Еще шесть клиентов. Некоторые были знакомы, другие же выглядели как туристы. Он посмотрел в сторону бара, где его старший сын (ныне ученик средней школы) помогал с работой. Йошицуне был хорошим ребенком. Хидачи очень гордился им. Когда-нибудь он планировал оставить дело ему. Чтобы посмотреть ему в глаза и сказать: — Мальчик мой… ты заслужил это. Сохрани честь фамилии Мацуяма и заставь своих предков гордиться собой. Тяжело вздохнув, он посмотрел в сторону кухни, где трудилась его жена: мыла посуду и подготавливалась к закрытию. Конечно, она не собиралась денно и нощно капать на мозги, по-своему заботясь и любя Хидачи. Его маленькие дочки-близняшки едва перешли в среднюю школу и теперь тихо хихикали, подметая задворки. На них нельзя было смотреть без улыбки. Откровенно говоря, он был счастливым человеком. И, быть может, однажды… когда-нибудь он обязательно… Хабдыщ! — Что? — Хидачи смотрел на рассыпавшееся в труху окно. Сначала он подумал, что жена или дочери разбили что-то, но через мгновение увидел, как обвалилось стекло передней двери. В окно что-то кинули, и теперь это «что-то» катилось по полу прямо к нему. Что за чертовщина?.. Это была последняя связная мысль, а потом громогласный взрыв сотряс здание до самого основания, превращая радость и гордость Мацуяма Хидачи в облако пыли и дыма. Позже свидетели подтвердят, что видели, как рядом остановился черный фургон, откуда выпрыгнул человек в темном плаще. Крикнув что-то похожее на «Во имя Акацуки!», неизвестный кинул гранату в дверь постоялого двора. Все в один голос утверждали, что-то, что случилось с семейным делом одной японской семьи — ужасно. Но тогда никто не подозревал, что кошмар только начинался.Молодежный центр
Нагано, Япония
17:24
— … ведем репортаж из молодежного центра, где около часа назад произошел взрыв. До настоящего момента известно о десяти погибших и пятидесяти раненых. Медики и полиция предпринимают все возможное, чтобы перевести выживших в безопасное место. Никакая из преступных группировок не взяла на себя ответственность за произошедшее, но некоторые свидетели утверждают, что видели неизвестных, которые называли себя «Акацуки». Как вы помните, именно эта террористическая группировка несет ответственность за уничтожение части Бьяку-Синкё в начале года. Со слов уполномоченных представителей власти, полиция обладает информацией о составе и членах этой преступной организации…Китано-стрит
Кобе, Япония
20:45
Блестели мигалки на крышах полицейских машин, ревели кареты скорой помощи, а за желтой лентой росла и трепыхалась толпа зевак, большинство из них (в основном женщины) рыдали и прикрывались платками, в то время как мужчины выглядели потрясенными и стояли, разинув рты. Трудно поверить, что всего полчаса назад на месте груды обломков стоял прекрасный дом, принадлежащий одному из членов правительства. Соседи и прохожие слышали визг фургончика на их тихой улочке, а затем оглушительную очередь пулемета. По их подсчетам стрелков было около десяти, или же использовалось какое-то более убойное оружие, потому что разрушения были фатальными. Семья, собравшаяся за ужином, была застигнута врасплох и моментально убита. Даже слуги не были помилованы: налетчики устранили каждого, кто был в этом доме. Ему было сорок пять и он был восходящей звездой правительства. Конечно, у него было много врагов, потому что он был тем, кто желал устранить Синдикат и иные преступные группировки в стране. Многие шептались, что это был лишь вопрос времени, прежде чем якудза сделают свой ход. Однако никто не ожидал, что убийство будет настолько кровавым. Они были настолько самонадеяны, что написали на стенах краской свои имена. Огромные буквы, выведенные балончиками, кричали так громко, как могли: АКАЦУКИ!Станция Шибуя
Токио, Япония
22:32
Он быстро шагал сквозь толпу людей, пряча лицо за поднятым воротом пиджака. Руки в карманах, ноги пересчитывали ступеньки по пути к подземной станции. Поздний час. На платформе в полукоматозном состоянии стояли белые воротнички. Подобно зомби, одетые в черно-белые костюмы, они клевали носом в вечерние газеты. Девушки-подростки все еще в школьной форме хихикали и о чем-то болтали, вызывая зависть у пожилых женщин, отвлекавшихся от мыслей о мужьях и семьях, ждущих дома. Мужчина остановился рядом с клерком в очках, читавшим вечернюю газету, и поморщился от кричащего заголовка:ВЗРЫВ НА УЛИЦАХ НАГАНО
Преступная группировка «Акацуки» взяла на себя ответственность.
И уже мельче:Общественность против ареста преступной группировки!
Прочитав достаточно, мужчина вновь смешался с толпой. Заскрипели рельсы, затрещали тормоза электропоезда и люди тут же направились к краю платформы. Он знал, что это шанс проскользнуть незамеченным в ты-даже-не-заметишь-эту-дверь сбоку от движущихся эскалаторов. Мужчина не обратил внимания на молчаливых преследователей. За дверью был чрезвычайно узкий проход, где стальные трубы и электропроводка прятались под щиток. Скудный свет в несколько лампочек освещали путь. Он брезговал прикасаться к стене, покрытой многолетним слоем пыли и слизи (спасибо протечке неподалеку), оставлявшей маслянистые разводы на коже. Отсюда поезда буквально оглушали, земля сотрясалась от их движения. Едва ли можно услышать собственные мысли. И все же, каждое чувство обострилось. Ему удалось услышать шорох позади. Пальцы вцепились в рукоятку пистолета в кармане, а сердце предательски поднялось к горлу. Он не был любителем оружия и предпочел бы сразиться врукопашку, но это был единственный действенный и быстрый способ преодолеть сопротивление в столь замкнутом пространстве. Все, что ему удалось увидеть, так это быструю тень. Дверь, через которую он зашел, казалась в миле от него, стены тряслись от прибывающего поезда, провоцируя опасную игру светотени. Теперь было почти нереально рассмотреть: был ли кто-то рядом или это просто отблеск ламп от стальных труб. — К черту, — прошипел он, затаив дыхание, изо всех сил пытаясь утихомирить сердцебиение. Сглотнув, он развернулся на пятках и пошел несколько быстрее, но из-за заниженного потолка стало гораздо сложнее. Пришлось сгорбиться, чтобы идти дальше. Быстрее… надо быстрее дойти… Он определенно слышал звуки позади, но понимал, что оборачиваться поздно. Если преследователь желал его смерти, то просто ждал лишнего движения, чтобы нашпиговать тело свинцом. Дышать стало трудно. Пот заливал глаза, тек по шее и спине. Пришлось переложить пистолет из левой руки в правую, обтерев влажную ладонь о брючину, а когда еще раз нагнулся, чтобы пройти… (слава богу!) … увидел поворот, ведущий к убежищу. Большое круглое отверстие манило, словно маяк, потолок снова стал выше и больше: можно было не горбиться. Первые разы он боялся провалиться, но все-таки привык и спрыгнул вниз, оказавшись на три фута в воде. Теперь он действительно был в глубинах Токио, и это был лишь один из многочисленных спусков в подземные ходы под городом. Высокий потолок почти в двадцать футов, прочные каменные стены, старые как мир. Это было апогеем инженерной мысли. Но сейчас не было времени стоять и восхищаться местом. Кроме того, каждый закоулок был настолько знаком, что эти лабиринты он мог пройти с завязанными глазами. Сделав пару вздохов, он бросился к одной из малых труб, чтобы заползти в нее и спрятаться, едва заботясь о том, что вокруг стекают нечистоты города. Пальцы сжимали пистолет, в легкие с сипом попадал воздух. Взгляд устремился к люку, из которого он выпрыгнул. Он подозревал, что за ним шли, что это были два амбала (и как они, блять, пролезли в узкий проход?) в черных костюмах и с пистолетами наготове. Даже отсюда можно было понять, что они якудза. Приняв оружие на изготовку, наш герой прикусил губу и стал ждать момента. — Сука. — рыкнул один из амбалов. Эхо усилило их голоса в десятки раз. — Куда он ушел? — Думаю, надо прыгнуть вниз, чтобы узнать. — Блять, не хочу пачкать костюм. Он стоил мне целой зарплаты… — Запихни в жопу свою зарплату! — оборвал другой. Он уже собирался прыгать. Двое даже не замечали стальных скоб-ступеней в стене. — Ты слышал шефа? Найти этих уебков или их убежище, а потом найти там главного и привести к нему. Так что… — Тс-с-с! — зашипел коллега. — Слушай… кажется, там что-то… Все трое затаили дыхание и где-то справа послышался звук человеческой речи и смеха по крайней мере двоих… нет, троих людей. — Бинго… — растягивая губы, произнес якудза. — Они идут сюда. «Надо предупредить», — отчаянно прикусил губу спрятавшийся. Он узнал голоса и молился, чтобы они не были достаточно близко. Пытаясь держать себя в руках, он выдыхал, стиснув зубы… поднял пистолет. прикрыл глаз и поймал цель на мушку, а потом положил указательный палец на спусковой крючок. Спокойно… вот сейчас… И в тот же момент, как амбал сделал шаг вперед, раздался выстрел, отразившийся от невидевших подобного вековых стен… и оглушительный вопль боли, с которым в драматической тишине якудза вывалился из люка и плюхнулся в воду. Он все еще завывал, схватившись за правое ухо, где словно из крана сочилась ярко-алая кровь. Его спутник крикнул и попытался спрыгнуть следом, но другая пуля угодила прямо в верхнюю часть бедра, и тот неуклюже плюхнулся в нечистоты. Невидимые голоса наконец появились из-за угла. Он был прав — это трое его приятелей, с пистолетами и катаной на изготове. — Что за нахуй?.. — начал было один из них, подходя к двум корчащимся от боли, когда из засады выкрикнули: — Осторожно! Они скорее всего якудза! — Ли? — спросила единственная девушка в группе, одетая в черный шелковый китайский костюм из рубахи и брюк. — Это ты? — Привет… Тен-Тен, — с глуповатой улыбкой поприветствовал парень, вылезая из трубы, а потом побрел в сторону ошеломленных товарищей. Тот, что стоял ближе к преследователям, фыркнул, увидев промокшего одиночку. — Хорошо, что ты выстрелил в них, иначе… — Нейджи! Там!.. — закричала Тен-Тен, когда один из амбалов попытался схватиться за пистолет и нажать на курок. Девушка бы сама наверняка не успела, но то и не потребовалось. Почти изящно, Нейджи взмахнул катаной по короткой дуге, заставляя оружие вместе с правой рукой неудачника взлететь в воздух, а потом очутиться в воде. Лицо якудза выглядело почти забавным от удивления, застывшем на нем. Прошло пару секунд, прежде чем тот, побледнев, повалился в воду. Спутник, пытавшийся поступить точно так же, успел лишь вздрогнуть, когда девушка оказалась позади него, прикусив зубами кончик метательного клинка. — Добро пожаловать в ночной кошмар, — с ухмылкой произнесла она и, сжав кулак, ударила им прямо в лицо, ломая кости и хрящи. Тот повалился в воду, словно камень. Тен-Тен была милостива и позволила тому провалиться в забытие. — Безжалостна, как всегда, — похвалил Нейджи, убирая катану в ножны, а потом повернулся к молчаливому спутнику: — Шино, тащи их в укрытие. — Есть, — высокий парень в темных очках подошел к якудза с оторванной рукой и за вторую потащил его в сторону, откуда они только что пришли. Нейджи обернулся к другому товарищу. — Ли… ты ранен? — Нет, — на всякий случай Ли осмотрел себя. Промокший, воняющий дерьмом, он все еще мог дышать. — Все в порядке. Я помогу вам, — и протянул руку, чтобы помочь оттащить двоих нападавших. — Что теперь? Что, если придут другие? — спросила Тен-Тен, косясь в сторону негласного лидера. Высок, хорош собой, прекрасно владеет оружием и умен, словно чертов гений. Хьюга Нейджи был прирожденным лидером… по крайней мере в этой части города. Итачи никогда не говорил этого вслух, но именно Нейджи отвечал за то, чтобы указания Учихи выполнялись точно в срок. И без сомнения, Хьюга пользовался авторитетом и у других. — Необходимо сообщить Шисуи-чану и Итачи, — с мрачным выражением ответил Нейджи. — Похоже, они решили взяться за нас, раз уж показались. Но мы сделаем все, чтобы они не высовывали носа на нашей земле. — Похоже, среди нас предатель, — пробормотал под нос Шино. — Интересно, кто он? — Кто они? — поправил Нейджи. — Люди удручены и готовы пойти на все, чтобы выжить. У нас появились подражатели, которые совершают ужасные вещи, прикрываясь нашими именами. Постарайтесь держать ухо востро. Идет? В унисон все закивали, соглашаясь с тем, насколько шатко их нынешнее положение.Бар «Вэт энд»
Синдзюку, Япония
23:32
Алкоголь тек рекой. Вокруг шестов крутились телочки. Музыка рвала танцпол. Мир все еще стоял на месте. Шинпачи снова затянулся: протяжно, словно долбаный король ебаного мира. Сегодня ему удалось заполучить ВИП-диван, за которым сидели самые красивые цыпочки, которых можно купить. Он в упоении сжимал сиськи, прижимавшиеся к нему со всех сторон, громко смеялся и наслаждался стонами другой малышки, трущейся о его колено. Другая детка, что справа, захихикала, когда он со вкусом шлепнул ее по заднице, а потом похотливо выдохнула и облизнула шрамированную щеку. — Ты такой, Шинпачи-сан, — игриво протянула она. — Я плохой парень, детка! — проревел он и зарылся лицом в ее груди, целуя и фыркая в них, дергая поясок ее короткого платьица. Это был рай на земле. Один Господь знал, что Шинпачи собирался наслаждаться им так долго, как только… — Веселишься, Шинпачи? — раздался тихий вопрос. Но несмотря на орущую в баре музыку, Шинпачи слышал каждое ебаное словечко. На секунду он почти убедил себя, что это лишь галлюцинация. Но над ухом раздался щелчок предохранителя, а потом взвелся курок, вот тогда-то яички и поджались. Здесь явно никто подобного не ожидал. Тупорылые шлюхи заверещали, как сирены, лишь подчеркивая реальность происходящего. Шинпачи наконец повернул голову и увидел свой худший кошмар во плоти. Хошигаки Кисаме — наикрутейший мудила во всей Японии, если не во всей Азии. Многие считали, что он когда-то работал на Синдикат, но кто действительно знал его историю? Он был так же таинственен, как и опасен. Остальные были достаточно умны, чтобы не задавать глупых вопросов, да и просто не встречаться с ним. — … Ки… Кисаме-сан… — промямлил Шинпачи. Во рту пересохло, а язык распух и едва волочился. Это просто пиздец, что его поймали сегодня — завтра утром он хотел убраться из города. Высокий, хорошо сложенный мужчина, в прекрасном костюме, с бледной кожей и акульими зубами, хищно усмехнулся. Шрамы в виде чешуи перекатились, придавая виду еще большей суровости. — Давно не виделись, предатель, — низко произнес он голосом, который можно было (обманчиво) считать дружелюбным, хоть лицо и выражало иное. Шинпачи втянул сопли носом. — Я… я ничего не делал, Кисаме-сан!.. Богом клянусь! Ничего не делал!.. Ухмылка не дрогнула, хотя в маленьких темных глазах отразилось отвращение и сдержанная ярость. — О? Сдал нас Синдикату, разве не ты? Бесполезный сучий потрох. — Я не делал этого!.. — Сколько они заплатили за этот раз? Шинпачи зажмурился и покачал головой. Светлые волосы попали в глаза, полные слез. — Клянусь Богом! Они сказали, что убьют мою семью, если я не скажу им… Умоляю, Кисаме-сан!.. Я должен был… — Гори в аду. Глушитель уменьшил шум от выстрела в лоб Шинпачи, но даже после этого глупые сучки не заткнулись. Кисаме пришлось заткнуть их по-своему. Чертовски жаль, учитывая, что некоторые были весьма миленькие. — Эй! — это был парень из охраны. Раскрасневшийся мудак, пытающийся компенсировать голосом свой маленький член. Он попытался схватить Кисаме за плечо. — Какого хуя тут тво-гха! Бедный парень даже не подозревал, что Кисаме заметил его и легким движением познакомил нос и челюсть охранника со своим локтем. Теперь тот повалился на пол и, захлебываясь в проклятиях и крови, попытался проползти к выходу, постепенно давая понять остальным, что происходит. «Блять», — выдохнул Кисаме, видя, как остальные охранники, поднимая оружие, направлялись в его сторону. Разве Шисуи и Итачи не предупреждали его? «Постарайся сделать все тихо, воинствующий ублюдок. Избавься от него и скройся так быстро, как это возможно. Понятно?» Ах да. Ну прости меня, Шисуи. Теперь уже было поздно заботиться о скрытности и тишине операции. Надо вырубить как минимум парочку, прежде чем сбежать. — Ну, кто на меня, лохи? — фыркнул Кисаме и хрустнул суставами, а потом поцеловал ствол пистолета, словно на удачу. — Шоу начинается.Порт Сеншу
префектура Осака
12:14
Ебать, как же холодно. Он подул на руки и потер их, жалея, что не последовал совету Сасори-сана и не взял с собой перчатки. Но куда сильней занимало искусство подготовки взрыва. Требовалось куда больше навыков и опыта, чтобы рассчитать, куда поместить каждую бомбу, дабы нанести наибольший урон. Работа кардинально отличалась от того, как поступали поддельные Акацки. Если уж собираешься уничтожить что-то, то попытайся сделать это красиво. На самом деле, никто не оценит его искусство: ни Итачи, ни Шисуи-сан… и все несмотря на работу, которую он сделал во время налета на Бьяку-Синкё. «И они послали меня сюда, — ворчал он, крадясь среди теней крупных грузовых барж. — Когда-нибудь я заставлю их оценить меня». Он остановился и затаил дыхание, когда услышал голоса. Затем прижался сильнее к ящикам, рука потянулась к небольшому метательному ножу, прикрепленному к поясу. Он не собирался кого-либо убивать, но если обстоятельства не оставят другого выхода, то придется защищаться. И все-таки, он старался быть незаметным. Задание было коротким и точным. Подорвать три конкретных судна, которые прибудут сегодня из Тайваня. На каждом контрабанда (в основном оружие) для Бакуфу. Другими словами, сейчас порт буквально кишил якудза, портовыми чиновниками и членами экипажей. От контролеров они откупились. У него оставалось меньше получаса на то, чтобы начинить все три баржи специально подготовленными устройствами, до того, как их начнут выгружать. Он гордился своими творениями. Часы, проведенные в мастерской, чтобы подобрать идеальную формулу… Это должно было произвести сегодня фурор. Осталось лишь увидеть результаты. Шаги и голоса наконец-то затихли, и он тут же выскочил из укрытия, побежал, чтобы вновь спрятаться за ящики. От нервов выступил пот. Он терпеть этого не мог. Искусство требовало ясного ума. Совсем не время для паники или сомнений. С осторожностью он скинул рюкзак с плеч и нашел необходимое. Отсюда было видно второе судно. «Анна Мария»… «Идиотское название для баржи», — фыркнул он про себя. Быстрый взгляд дал понять, что до цели около ста ярдов, и, сделав глубокий вдох, он ринулся вперед и как раз собирался сделать поворот, чтобы впечататься в толпу экипажа, как чья-то холодная рука схватила за плечо и утащила в тень. Сердце сжалось, а к горлу подступил гнев, с которым он развернулся и готов был ударить того, кто его остановил. Но драка закончилась, так и не начавшись, стоило встретиться взглядом с карими глазами напротив. — Ты и правда идиот, Дейдара, — раздался тихий шепот. — Ты бы еще закричал, чтобы остальные услышали. — Вас понял, Сасори-сан… — недовольно прошипел Дейдара, хотя щеки запылали от стыда. — Где ты, блять, застрял? — Заботился о своей части плана, — кивнув в сторону, ответил Сасори. — Сколько еще времени? Дейдара посмотрел на часы. — Двенадцать минут. Прикрой меня, я должен закончить еще с одной. Понял? Сасори коротко кивнул и так же быстро, как появился, скрылся из вида. Этот парень никогда не перестанет удивлять своей скоростью. Технически Сасори был его семпаем в организации. Дейдаре пришлось несладко после того, как он решил пошутить над ростом и возможными навыками рыжеволосого. Тогда он провалялся двое суток в больнице. Черт. Полчаса спустя они из тени наблюдали за портом, отсюда похожим на маленький город. Грузовики начали свою работу, а воздух наполнился шумом подъемников, криками бригадиров и лязгом барж и судов. Просто обычная ночь в одном из самых больших портов города. — Прекрасная ночь, не так ли? — тихо размышлял Сасори, смотря на мерцающие огоньки на зеркале моря. — Очень красивая, — с улыбкой согласился Дейдара, а потом, посчитав про себя до десяти, с придыханием добавил: — Бум. Захватывающе. Это была одна из самых великолепных частей искусства, созданным им. Дейдара не мог дождаться слов восхищения от двух молодых людей, которые были самыми отчаянными в мире.Токийский госпиталь Мацудзава
Токио, Япония
11:23
Шимура Данзо обеими руками сжимал газету, стараясь не порвать ее на две части. Заголовок словно издевался над ним:ПОРТ СЕНШУ ВЗОРВАН
Контрабанда на сумму более десяти миллионов йен была уничтожена во время теракта.
Его волновали не столько унесенные жизни, сколько связанные между собой события. Последние несколько дней превратились в настоящий кошмар, и Данзо с раздражением старался не упускать ни единой новости, надеясь, что «террористов» вскоре арестуют. Он-то надеялся, что хотя бы в госпитале получит передышку от творящегося вокруг хаоса, но зря. Некоторые потерявшие страх СМИ имели наглость заявиться в гости к Данзо, требуя комментарии по случаю нападений. Люди нуждались в его мудрых решениях, и, как исполняющий обязанности комиссара полиции, он обязан был это сделать. Словно сговорившись, его правое плечо и предплечье все горело под слоями повязок и тугих бинтов. Он поморщился и зажал дрожащую конечность, желая, чтобы чертова медсестра дала обезболивающее или сделала укол морфина. От воспоминания о пуле, пронзающей плоть и дробящей кости, на лбу выступил пот, а рот наполнился горечью. Понимание того, кто был ответственен за ранение, лишь ухудшало ситуацию. Мысль о том, что старший сын Фугаку все еще жив… слишком иронична. До сих пор его псам не удалось поймать гребаного уебка, несмотря на то, что они буквально перетряхнули всю страну после случившегося во время Гудана. Кроме того, практически ничего не было слышно от Орочимару, если не считать публичные выступления и «похороны» драгоценного Учиха Саске. Данзо насмешливо фыркнул. Неужели кто-то в ясном уме поверит в то, что Саске мертв? Без сомнения, это была еще одна уловка Орочимару. Кроме того, это же и было показателем того, что ему не удалось найти своего воспитанника. К тому же, Орочимару ходил к Рёити Икегами, и теперь это не шло из головы. Раньше он и слышать не хотел о главе Синдиката, а значит тот наверняка рыдал в подушку, раз обратился к нему. Что-то шло не так… Осторожный стук в дверь заставил Данзо выпрямиться и принять наиболее горделивый вид. Он коротко рявкнул «войдите!», и с застенчивым видом, потупив взгляд, показалась медсестра. Данзо не стал ободрять ее, хмурясь на темноволосую девушку с полной грудью. Пришлось поднапрячь память, но он понял, что никогда прежде не видел ее здесь. Имея высокий ранг (и довольно много врагов), Данзо арендовал все крыло частного госпиталя и не менее пяти телохранителей в каждую смену. Никто не появлялся в этой части без предварительной проверки. На нагрудной табличке было написано «Асако Мина», и когда Данзо хотел было накинуться на нее с расспросами, в дверь снова постучали. На этот раз посетителем был личный секретарь — Торуне. Он поклонился своему боссу и медсестре, прежде чем пододвинуть стул и разместить какие-то бумаги на расстоянии вытянутой руки. — Похороны консула Кансей и его семьи пройдут в эту субботу. Планируете ли Вы посетить их, Данзо-доно? Данзо хмыкнул. — Конечно. Это лишь докажет остальным, что наша так называемая «вражда» не более чем выдумка газетчиков. Мое присутствие быстро заставит их заткнуть свои поганые рты. Он знал, кто несет ответственность за смерть дерзкого правоборца, и это еще больше злило Данзо. Как можно было решиться на преступление в столь неспокойное время? Хотя прикрытие именем «Акацуки» было весьма удобным. — Таким образом, Вас выпишут в пятницу, я полагаю, — продолжил Торуне. — Собираюсь выйти отсюда как можно быстрее, — прошипел Данзо. Он застрял в этой чертовой дыре. И чем раньше выпишется, тем лучше. Стоило вновь взять власть в свои руки, потому что без Данзо мир явно шел под откос. Первое, что я сделаю, так это посещу своего дружка Рёити. Кажется, он забыл, кто обеспечивает его работой. — Член совета Ооноки становится смелее, — тихо сообщил Торуне. — Он уже настроил несколько членов Парламента против Вашей кандидатуры в должности комиссара. — Вшивый старикашка, — процедил под нос Данзо. Это не первый раз, когда на горизонте появлялись соперники. Все, что требовалось, так это подкупить нескольких противников и переманить на свою сторону, а потом спокойно работать. Ооноки мог болтать, сколько хочет, все равно никто не поверит помешанному старику. Данзо разорвал конверт и быстро прочитал послание. — Что насчет члена совета Му? Он все еще на моей стороне, не так ли? — Да… пока что да. Его могут лишить места. Он просит встречи с Вами… — голос Торуне понизился. — Да, — пробормотал Данзо, — попросит больше денег, скорее всего, — и поднял бровь, когда заметил, что секретарь все еще взволнован. — Ну? Что еще? Говори же! Торуне сделал глубокий вздох. — У меня нет доказательств, сэр, но, полагаю, что Икегами-доно может быть ответственен за некоторые взрывы и покушения, происходящие по всей стране. Данзо отложил документы и внимательно посмотрел на мужчину. — Что ты несешь? — Возможно, Орочимару-сама и Икегами-доно действуют за Вашей спиной, сэр. Он — я имею в виду Орочимару-сама — возможно финансирует попытки консула Ооноки, чтобы вывести Вас из игры. Под видом атак Акацуки они возможно желают показать Вашу некомпетентность и очернить в глазах общественности, чтобы склонить к избранию Нода-сана в качестве замены. Данзо впился ногтями в ладонь, когда услышал это. Его мало заботила боль, которую он причинял себе. Только то, как сильно он отстал от других, попав в больницу. Стоило догадаться, что Орочимару бросит его под поезд при первой же возможности. Что было хуже этого, так это то, что дурак — Рёити Икегами — предал его. И это после того, как Данзо помог ему избавиться от самой большой угрозы — Минато Намикадзе. Только не двое… а трое могли играть в эту игру. И лучшим способом отомстить Икегами — вернуть к жизни Минато, его призрак, чтобы закончить начатое годы назад. Вы оба недооцениваете меня. — Торуне, — холодно начал Данзо. — Да, Данзо-доно? — Слушай меня и слушай внимательно. Не собираюсь повторять дважды. Есть то, что ты просто обязан найти… И тогда он начал давать инструкции своему секретарю. Никто из мужчин не обратил внимания на то, что их слушали. Миленькая невинная медсестра, которая и слова не проронила, а лишь молча выполняла свои обязанности по лечению.Неустановленное место
Токио, Япония
01:15
Как только Кисаме вошел в комнату, стрела пронзила рукав пиджака и пришпилила к стене. Он выругался и попытался вырваться, но вторая уже впечаталась в паре сантиметров от члена и яиц. На секунду мочевой пузырь едва не опорожнился. — Мудак, — прорычал Кисаме на скрытого в тени. — Я предупреждал тебя, чтобы не попадал в неприятности, — с холодной ухмылкой Шисуи растягивал слова. Одетый в черную водолазку и темные штаны, он казался расслабленным, хотя едва сдерживал себя. — Думал, что мы не узнаем, Кисаме? Мужчина лишь хмыкнул в ответ. — Я выполняю грязную работенку и такую благодарность получаю в ответ? — Кисаме сплюнул. — В следующий раз ты и твой красавчик сами займетесь этим. — Да? Тогда кому достанется это? Конверт был брошен, и Кисаме ловко поймал его, усмехаясь тому, что было внутри. — Где Итачи? — спросил он, наконец отходя от стены и оседлывая стул, чтобы пересчитать деньги. — Болтает с отпрыском Хьюга, — сообщил Шисуи и подошел к стенке, чтобы забрать свои стрелы, но невольно поморщился, когда понял, что Кисаме уже успел вытащить их. Черт, ну и сильный же мудила. — Да? — Кисаме выгнул бровь. — Теперь детки тоже в беде? Шисуи не успел ответить. В комнату вошел Итачи с задумчивым выражением лица. Он был одет так же, как и Шисуи, только с черным плащом, а значит только что вернулся откуда-то. В приветствии он кивнул Кисаме, но взгляд сказал Шисуи о большем. — Все гораздо хуже, чем мы ожидали, — начал он, подходя к панорамным окнам и смотря на ночной Токио с высоты птичьего полета. Руки были сжаты в кулаки. И Кисаме, и Шисуи переглянулись, не понимая, отчего такое напряжение. Последние недели превратились в сущий кошмар для каждого из них. Атаки становились все чаще и все масштабней. Хуже было то, что эти люди прикрывались именем «Акацуки». Это портило и так шаткую репутацию. Общественность желала заполучить их головы, по следам шли контролеры, и, конечно же, Синдикат со своими шестерками объявили на них охоту. Многие члены их группировки бежали, желая обезопасить себя, другие (что хуже) продавали информацию. Наибольшей потерей был взрыв в Молодежном центре, где были многие из их членов. Конечно, никто не знал, кто именно был приверженцем Акацуки, но предатели заявили о том, что члены часто бывают там. Только Шисуи мог понять, как больно и пусто Итачи от полученных новостей. С того момента, как они ступили на земли Японии, одна за другой дурная новость сваливалась на их головы. И хотя оба собирались найти «беглецов» в Бук-гу, на это времени не было. С таким количеством смертей и предателей Итачи и Шисуи понимали, что вряд ли имели право на ошибку и должны были действовать быстро. По этой причине ответ должен был быть молниеносным. С умением Кисаме выискивать предателей требовалось лишь время, прежде чем те предстанут перед судом, который они заслуживают. Подорванные баржи — лишь верхушка айсберга и капля в море незаконного оборота преступников у власти. Медленно, но верно, Акацуки желали стереть их с лица земли, восстановить справедливость там, где в ней была крайняя необходимость. Их следующая цель — Парламент Японии. — Они по-прежнему держат якудза в заложниках, — добавил Итачи после того, как пересказал историю Нейджи. — И хотят узнать, что делать с ними. — А что с ними можно делать? Допросить мудаков и, если те не заговорят… — Кисаме провел ребром ладони по шее. Шисуи усмехнулся и пожал плечами. — Отлично звучит. Думаю, им стоит предоставить другую базу. Если эти двое смогли пробраться в тоннель, то скорее всего скоро вся подземка будет кишить ими в поисках нашего убежища. Итачи кивнул и уже хотел было уйти, чтобы сделать звонок, когда в дверь постучали и все одновременно развернулись к ней. — Ждете кого-то? — спросил Кисаме, поднимаясь на ноги. Итачи посмотрел на часы и слабо улыбнулся. — Наш ангелок вернулся. — О-о-о… отлично, — усмехнулся Кисаме и посмотрел через глазок. Там стояла миловидная девушка, скорее всего одна. Блять. Тут он подумал, что это вполне могла оказаться шлюха. Но разве… эти двое походили на тех, кто любит развлекаться с проститутками? Никогда прежде подобного не замечал… Отмахнувшись от волнующих мыслей, он спросил пароль и, получив удовлетворительный ответ, поклонился в знак приветствия. — Добро пожаловать в наше логово, Хината-химэ. Вы прекрасны, как никогда. Хината Хьюга очаровательно засмущалась и спрятала улыбку за ладонью, проходя мимо него. Она поприветствовала Шисуи и Итачи, и те улыбнулись ей в ответ. Сняв обувь, она расстегнула куртку. На девушке все еще была форма медсестры, которую глазами снимал Кисаме. Какое тело! — Каковы результаты сегодня? — спросил Шисуи. Итачи предложил девушке выпить, и та присела на диван. В квартире были весьма спартанские условия, и все-таки тут было достаточно комфортно. Хинате нравилось появляться здесь… по крайней мере, когда Учиха были в городе. — Более чем удовлетворительные, — нежным голосом ответила девушка. Остальные и представить не могли, что она могла быть членом преступной группировки. Конечно, задачи, которые выполняла Хината, заключали в себе в основном медицинское обеспечение и шифровку, но она могла легко постоять за себя в бою, если дело конечно дойдет до этого. Она взяла в руки чашку и сделала глоток чая. — Тебя не раскрыли? — осторожно спросил Кисаме. — Не думаю, — покачав головой, сказала она. — Но в этот раз удалось услышать достаточно много. В другие дни он либо спал, либо был слишком молчаливым, но сегодня… он пел, словно канарейка. Хината потянулась к сумочке и с минуту рыскала в ней, прежде чем найти то, что искала. Это была небольшая кассета, которую она передала Итачи с застенчивой улыбкой. — Думаю, вы найдете это интересным. Мне показалось так. — Отличная работа, «Асако», — поддразнил Шисуи, получив смущенный взгляд от девушки. Итачи нашел устройство и сунул туда кассету. Следующие тридцать минут они слушали разговор Данзо и Торуне. Никто в комнате даже не осмеливался дышать, пока те рассказывали о планах. — Ебаный в рот, — прошептал под нос Шисуи, когда кассета закончилась и была поставлена на перемотку. Он посмотрел на Итачи, который, как и ожидалось, впал в задумчивость. — Все слишком запуталось. — Не сомневаюсь. Эти двое не доверяют друг другу, и, похоже, это приведет к войне между ними. — И это прекрасная новость, если они решат уничтожить друг друга, — пробормотал Шисуи. Он также помнил, что Саске и Наруто желали уничтожить собственноручно этих двоих. — Кто такой Узумаки Наруто? — невинно спросила Хината. Единственная деталь разговора, которую ей не удавалось понять. По какой-то причине Данзо желал во что бы то ни стало найти этого человека. Итачи и Шисуи переглянулись. Шисуи едва пожал плечами и Итачи тихо ответил. — Наш друг… юноша примерно твоего возраста. Его отец был бы лидером Синдиката, если бы не Данзо и Икегами. А теперь… Данзо хочет, чтобы Наруто помог ему. Неужели тот считает, что Наруто не подозревает о том, кто действительно был ответственен за смерть Минато? — Но с другой стороны, что мешает Данзо сказать, что все это лишь досадное фиаско, и именно Икегами ответственен за смерть отца? — Наруто не настолько доверчивый? — нахмурившись, спросила Хината. — Если ему известна правда об отце и людях, стоящих за его смертью, то не понимаю, почему он захочет помогать Данзо? — А почему бы и нет? — скалясь, медленно растянул Кисаме, и от этого он стал лишь еще устрашающей. — Если бы я был на месте Наруто, то ответил бы «да», черт возьми, и взял бы на себя эти проблемы. А потом бы одним выстрелом убил двух зайцев. — Данзо не так уж и глуп, — подумал Итачи. — Как показывает практика, он мастер манипуляций. — Значит… мы позволим Данзо найти Наруто и тем самым раскроем местонахождение Саске? — смотря на своего коллегу, спросил Шисуи. — Мы не можем так рисковать, Итачи. — …. — А может… рассказать обо всем Наруто? — предложила Хината. — То есть… поставьте его в известность о происходящем, и пусть он сам решит, что делать. — Баба права, — протянул Кисаме. — Почему бы Наруто не решить? Все-таки, это его война, а мы лишь наблюдатели. Итачи поджал губы и глубоко вздохнул, принимая решение. Ему давно следовало позвонить им, не только чтобы удостовериться, что они еще живы, но и узнать об их физическом и душевном состоянии. — Справедливо, — наконец сказал вслух Итачи. — Мы спросим его. Хината, ты будешь нужна, чтобы связаться со своим двоюродным братом и передать, что я пошлю людей для контроля за заложниками. Кроме того, пусть готовятся съезжать с той базы. Продолжай смотреть в оба в госпитале… по крайней мере, пока Данзо не выпишут. Кисаме… Мужчина махнул рукой, так как знал, о чем его попросят. — Не волнуйся. Завтра я направляюсь в порт, чтобы увидеть ее, и посещу парочку старых знакомых, которые понятия не имеют, как заткнуться. — Не забудь, — Итачи указал на ящик, в котором лежали некоторые вещи, что могли пригодиться в Корее. — Естественно. После того, как они обменялись пожеланиями спокойной ночи, а Кисаме предложил проводить Хинату до дома, двое парней остались в комнате с тяжестью бремени, которое они несли. Когда они лишь планировали операцию, они и не подозревали, как много жизней будет положено на кон и скольким еще предстоит умереть.Бьяку-Синкё
префектура Хоккайдо
15:15
В главном дворе под холодным солнцем и порывистым северным ветром в пять рядов по десять выстроились пятьдесят молодых парней. Новая форма была символом того, что они окончили свое обучение. Это был долгий год ускоренной программы и тяжелых экзаменов, которые наконец-то остались позади. Осталось лишь шесть месяцев, чтобы подтвердить свое право стать элитными контролерами. Каждый понимал, что лизать зад начальству стоило начать уже сегодня. Ведь даже проходя мимо других, старшие товарищи смотрели на них свысока. Не всякий раз сам лорд Орочимару выходил осмотреть новобранцев, но сегодня он возвышался на своем «престоле» с выражением, которое было трудно прочесть. Нельзя было понять: восхищен ли он или же скучал от созерцания происходящего. В конце концов, больше половины стоящих перед ним подожмут хвосты и убегут как можно дальше. Но, как минимум, для троих юношей решение поступить сюда было не таким уж и простым. Когда лидер спросил их, готовы ли они потратить год или два своей жизни на обучение и стать контролерами, никто не поднял руки, чтобы предложить себя. Конечно, было заманчиво носить на себе чистую форму и крутое оружие, а также ощущать себя важным, но именно этим людям предстояло начать восстание! — Нам нужны шпионы в тылу врага, — и это было основной причиной для столь радикального решения. Немного погрызя губы (и пальцы тоже) встал Хозуки Суйгецу. «А почему бы и да?» — подумал Суйгецу. Он мог бы легко пройти через всю эту канитель, чтобы стать офицером. Он любил вызовы, кроме того, на самом деле, ему хотелось законно носить на поясе меч. Суйгецу думал, что отправится в тыл врага один, но к его удивлению встал один гигантский парень (который девяносто девять целых и девять десятых процентов времени был тихоней, но мог вести себя как маньяк). Его звали Джуго, и он открыто заявил, что имел близкие отношения с одним из высокопоставленных офицеров там, хотя они много лет не виделись. Третий доброволец и вовсе оказался неожиданным, потому что обычно он не любил работать с кем-то (читать как «работать с Суйгецу), кроме крайних случаев. И все же, Инузука Киба был верным бойцом, продвинутым в шпионаже и разведке. Так и собралась команда из троих человек. Итачи раздал инструкции, которые должны были стать их «Отче наш» на время операции. Для начала их выгнали из штаб-квартиры в Токио и заставили поселиться в разных городах, чтобы зарегистрироваться как кандидаты в качестве незнакомцев. Так что вряд ли бы кто заподозрил подставу. Целью стало приложить к обучению максимум усилий, чтобы в конце концов попасть в один отряд. И эта часть плана была выполнена. И теперь — спустя почти год — они стояли перед своим новым лидером. Суйгецу не мог не смотреть в сторону «товарищей», которых не видел все это время. Киба стоял в самом дальнем ряду, а Джуго стоял к нему спиной и возвышался над остальными. Суйгецу все равно с трудом сдержал усмешку. Готовы ли вы увидеть волков в овечьей шкуре, мудилы? Сладкая месть в одеянии офицеров. Уничтожить изнутри. Хех. Это обещало быть очень веселым. Жаль бывший первый капитан, Учиха Саске, сейчас не здесь. Суйгецу бы обязательно сказал этому напыщенному мудаку пару ласковых, плевав на то, что он был младшим братом их главаря. Кимимаро же думал, что ему показалось, когда прочитал список новобранцем. Имя «Джуго» не было таким уж редким, но прочерк на месте фамилии заставил его задуматься: может тот вырос таким же безродным? Лишь один знакомый Кимимаро никогда не писал фамилии в документах, потому что был круглым сиротой. Нет… этого же быть не может, да? И все же, выходя во двор, Кимимаро почти потерял равновесие, когда увидел рыжие волосы мужчины, который стал еще выше с последней их встречи. Сколько им было тогда? Двенадцать? Тринадцать? В любом случае, Джуго был лучшим другом в момент их взросления, и видеть его здесь — спустя все эти годы — заставляло сердце офицера наполняться счастьем, которого не было так долго. Пришлось приложить все усилия, чтобы остаться бесстрастным, насколько это возможно. Кимимаро не мог позволить себе даже улыбку, когда стоял перед Джуго и осматривал его. Он знал, ястребиный взгляд Орочимару не упустит и малейшего движения, тем более, когда осматривал остальных, чтобы выбрать из них «личных охранников» (тех, кто согреет постель). Кимимаро знал, что у Джуго нет шансов, и дело не в том, что он не красив, а в его росте и несколько обрезанной эмоциональности. Всем казалось, что Джуго не особо умен, но Кимимаро знал, что все иначе. Казалось, этот парень знает название каждой птички в лесу, животного или растения, что не могло не впечатлять. В действительности эти наполненные тишиной моменты с Джуго были лучшими из воспоминаний детства. К тому же Кимимаро был слишком горд, чтобы кинуться к близкому, забытому черт знает когда другу. Но пустота из-за побега Хаку лишь больше расползалась в груди. Это злило (не сильно, на самом деле), как и взгляд на юношей с беззаботными улыбками и невинным нравом. Быть может потеря Хаку была расплатой за то, что бросил когда-то Джуго и выбрал жизнь с Орочимару. Все-таки предательство мальчишки было достаточно болезненным. Его волновало: в порядке ли Хаку, где бы тот ни был сейчас. Хотелось в последний раз увидеть его, напомнить о том, кто заботился о нем в худшие дни, прежде чем перерезать горло. — Кажется тебя кто-то заинтересовал, — растягивая слова, произнес Орочимару, в то время как Кимимаро поднимался к нему по лестнице. — Твой знакомый? — Показалось, что один из них мне знаком, но нет, — легко солгал Кимимаро, морщась от никчемной досады. Он все еще ощущал взгляд Орочимару на себе, но прожив с ним достаточно долго, мужчина научился маскировать свои чувства. — Никто из них не выглядит достойным, — с резким вздохом наконец-то простенал Орочимару. Строй офицеров проходил маршем во дворе, прежде чем отправиться в свои новые дома. — Но надо как можно скорее увеличить армию, — он закрыл глаза и кажется о чем-то задумался. — Грядет война. — Война, лорд? — потрясенно спросил Кимимаро. Ледяная ухмылка коснулась обескровленных губ, а потом ресницы медленно приподнялись. — Да, война. Ты разве не чувствуешь, как ее запах витает в воздухе? Япония разбухла от гнева и ярости, и в один прекрасный день она уничтожит себя самым невообразимым способом. Колоссальный взрыв, можно сказать. Кимимаро промолчал, хотя взгляд скользнул в сторону горделивых пологих гор, которые всегда взирали на них, словно молчаливые судьи. Что-то проблеснуло внутри, какая-то незнакомая ранее эмоция. Страх ли? Или просто еще одно доказательство того, что ворота и стены не могут защитить ото всех бед? Взгляд упал на новобранцев, и снова толчок от вида карих глаз, встретившихся с его и оставшихся точно такими же, как и раньше. Всю проверку Джуго вел себя так, как будто не узнавал Кимимаро, и от этого тот почувствовал болезненный укол (неужто Джуго забыл о нем?). Однако, когда он увидел чуть заметную улыбку, теплота вновь наполнила его сердце, заставляя лицо гореть. Он тоже помнил о нем! Триумф счастья был разрушен, когда офицер подошел к ним со знакомым белым свитком, который содержал информацию из вне. Кимимару напрягся, пока Орочимару разворачивал его. Судя по бровям Орочимару, новость была не слишком хорошей. — Кимимаро, — холодно рявкнул Лорд. Тот тут же выпрямился, вспоминая, как именно должен себя вести. — Да, мой лорд. — Шимура Данзо делает из меня дурака. — Мой лорд? — последовал вопрос. — Устрой встречу с членами Парламента. В эти выходные организую праздник. У них не будет иного выхода, кроме как присутствовать. А пока — найди какого-нибудь способного офицера, который проведет кое-какую экскурсию. — Экскурсию? Орочимару поднял бровь, словно перед ним оказался ребенок. — Да, мой недалекий помощник. Найди достойного офицера, который сопроводит меня в поездке в соседний город. Думаю, нам стоит наведаться в местечко, где проживает группа отступников, и напомнить об их истинном лидере, — он поднялся с места, и каждый из новобранцев поспешили отдать честь, пока мужчина уходил. И все-таки, Орочимару остановился, чтобы сжать руку Кимимаро. — Ах да, пока не забыл. Тот новичок с серебристыми волосами… направь его ко мне. Сегодня ночью он мой. — Да, мой Лорд. Когда Орочимару ушел, Кимимаро произнес речь рекрутам, пожелал им удачи и распустил. И хотя голос не дрогнул от формальных приветствий, голова и сердце буквально болели от услышанного откровения. Найти ответственного. Только один человек был способен на такое за столь короткий срок. Но он давно не проживал в стенах Бьяку-Синкё. Должно быть телефонный звонок мог исправить это. Милый Хаку, совсем скоро ты вновь окажешься рядом с Кимимаро. И в этот раз он не допустит ошибки. ____ Саске был не в настроении. На самом деле, они все испытывали его терпение — в особенности Дже Вонг, который, кажется, не понимал всей чудовищности ситуации. После заявления Шикамару, Саске вышел из комнаты (костыль так и остался бы в комнате, если бы не Хаку), нажимал на кнопку лифта, пока та не вывалилась, проклинал лифт за медлительность, а когда добрался до холла, Дже Вонга нигде не было. Хаку просмотрел все комнаты, чтобы найти неуловимого корейца, но кроме старушки в коридоре и игравших в футбол детей не было никаких признаков жизни. Шикамару, Карин и Наруто появились чуть позже — как раз вовремя, или Саске начал бы раскидывать вещи. Не говоря ни слова, Шикамару повел всех по узкому коридору к двери, которую они наверное никогда бы и не заметили. Та была узкой и темной, а еще доверху заполненной мусором. — Тут я разговаривал, — пояснил Нара, ведя мимо полок с папками и картонными коробками, мимо свалок инструментов и оборудования. Повсюду лежал толстый слой пыли и несло влажным камнем и старой бумагой. Одинокое засаженное окно едва ли пропускало свет, но было открытым, чтобы пропускать свежий воздух. Хаку и Карин отмахивались от паутины. В конце концов они оказались в центре, где стояло два стола и четыре стула, а еще три телефонных аппарата, подключенных к мешанине проводов. Стоило постараться, чтобы не запнуться. На столе лежали листы (большинство из которых были исписаны неразборчивыми каракулями) и стояла старая похлебка, в которой виднелись лохмотья пыли. На одном из стеллажей был маленький телевизор, обросший грязью. Рядом стояло впечатляющих размеров радио. Это был не просто аппарат из прошлого, в который вставлялись наушники и крутились регуляторы в поисках волн, он использовался по сей день. Должно быть, именно благодаря ему Дже Вонг поддерживал связь с братом. — Ты можешь позвонить своей подружке? — нетерпеливо спросил Саске, смотря на телефон и Шикамару одновременно. Но Нара покачал головой. — У нас закрытая линия. Только она может позвонить мне, а не я ей. — Блять, — выругался Саске и провел пальцами по волосами, оставляя на голове еще больший беспорядок. Он заметил, как Наруто уже присел на стул и подтянул к себе телефон, чтобы сделать то, что еще больше раздражало. — Какого черта ты делаешь? Наруто поднял вверх листок бумаги, пока трубка оказалась зажата между плечом и ухом. Он уже набирал номер, написанный на нем. — Мы ведь хотим получить информацию, не так ли? Дже ушел… так что мы сейчас сами по себе. — Да, но кому ты звонишь? — последовал шипящий вопрос. Наруто проигнорировал Саске и посмотрел на Карин и Шикамару. — Эта линия безопасна, да? — Была, по крайней мере, — согласился Нара. — Но я солидарен с Саске. Кому ты собираешься звонить? Мы не можем просто взять и… — Старый друг моего отца, — с улыбкой ответил Наруто. — Он должен помо… — Эй! Что вы тут делаете? — раздался внезапный рев, который заставил Карин взвизгнуть от удивления, а остальных обернуться от неожиданности. Это был Дже, и выглядел он не слишком хорошо. Казалось, он был мокрым от пота или только что вышел из ванной. Поспешно проталкивая рубашку в штаны и выгнув бровь, Дже побрел к ним. — Эх, это научит меня запирать дверь перед уходом… — Мы хотим получить информацию, — процедил Саске. — Нам стало известно, что база Акацуки взорвана, и я хочу узнать, жив ли мой брат. — Жив-жив, — беспечно махнув рукой, ответил Дже. — На самом деле, он только что звонил мне, — он улыбнулся под общий облегченный вздох. Казалось, что волноваться нечего… но Саске был единственным натянутым как струна. — Ты мне не веришь? — Могу ли с ним поговорить? — Да. Я пошел наверх, чтобы найти вас и сказать, что Итачи позвонит через полчаса, — Дже покачал головой, выглядя негодующе. — А теперь представьте мое удивление, когда в комнатах не оказалось никого. Я почти наложил в штаны, если выражаться вашим языком. Наруто усмехнулся и бросил трубку. — Прости, чувак. Мы все психанули. Подружка Шики подлила масла в огонь, и нам показалось, что мосты домой догорают. Дже пожал плечами и жестом показал Хаку, чтобы тот принес еще один стул. В ногах правды нет ровным счетом никакой. — Просто ждите… и он зазвонит. Телефон номер два, — и показал на черный по центру (остальные были противного бежевого цвета). — Как только раздастся звонок… — и кивнул Шикамару, чтобы тот повторил инструкции. — Как только телефон зазвонит, вы ничего не услышите, — пояснил Шикамару. — Надо нажать «семь», «звездочка» и сказать пароль, — парень потянулся за ручкой и куском бумаги, исписанным на каждом сантиметре. — И тогда вас соединят. Понятно? Остальные в унисон закивали и принялись играть в ожидание… что само по себе было мучительно. К счастью, Дже включил телевизор, но барахлила антенна, поэтому картинка была размазанной. Он предусмотрительно оставил звук на минимуме, чтобы не мешать разговору. Не велика потеря, учитывая, что по телевизору шли либо глупые ток-шоу, либо детские передачи. Единственная серьезная программа оказалась посвящена недавно построенной в центре города больнице. Зевок. Саске гипнотизировал телефон, будто звонок можно было не услышать и так нелепо пропустить его. Он игнорировал нежные поглаживания Карин, даже не удосуживаясь раздраженно скинуть ее руку с плеча. Частично Саске думал, что так не честно, ведь девушка пыталась успокоить его, но от нынешних мыслей просто невозможно было избавиться до тех пор, пока он не услышит Итачи и новости непосредственно от него. Он знал, что не должен был так яро реагировать на рассказ Шикамару, но не мог потерять брата (еще раз). Как бы нелепо не казалось, но Саске уже думал о том, куда идти и где искать ближайшую лодку, что отвезла бы его обратно в Японию. В голове раздавались барабаны, от которых жгло в глазах и давило изнутри. Саске знал, что не будет плакать, но все равно было больно. Заверения Дже о том, что брат жив, заставили гору с плеч свалиться. Колени едва не подогнулись, и лишь благодаря костылю Саске устоял на месте. И все-таки, он не успокоится, пока самолично не услышит Итачи. До этих пор… Что они делают? Саске наконец оторвал взгляд от телефона и увидел, как Хаку отошел от него, чтоб присесть рядом с Наруто. Они оба глядели на что-то у Хаку в руках и наклонились к другу другу как можно ближе, чтобы рассмотреть нечто. Под ложечкой неприятно засосало. Вспомнились слова Наруто. «Тебя влечет к нему?» »… ну, если бы он был девушкой…» «И что, если бы он был девушкой, то ты бы с ним…» «Еще бы. Он прекрасный парень». Саске поджал губы, смотря на то, как они тихо смеялись и хихикали, одновременно ослабляя пояс на штанах. Саске было плевать. Конечно же плевать. Наруто был слишком глуп, чтобы понять, как по-идиотски он выглядел, когда пытался подкатить к кому-либо (мужчине или женщине). Пусть делает, что хочет, хотя он и сам не знает, чего. Несмотря на это… — Хаку, — позвал Саске, надеясь, что звучало не слишком раздраженно. Они не должны так сильно прислоняться друг к другу. — Слушаю, Саске-сама? — с самой невинной улыбкой спросил Хаку. — Вам что-то нужно? Да, чтобы ты перестал дышать ему в шею! Саске — теперь и Наруто смотрел на него, но он игнорировал это — кивнул в сторону костыля. — Не поможешь отнести его к стене? — Я могу помочь, — вмешалась Карин. — Все нормально, я сделаю, — тут же ответил Хаку и поднялся на ноги (Карин же была куда ближе к Саске), предусмотрительно передав свое «нечто» в руки Наруто. Саске уловил трепет крыльев и понял, что Хаку поймал то ли бабочку, то ли мотылька. Теперь насекомое осталось под опекой белобрысого идиота. И, судя по всему, Наруто это осознавал, хитро усмехнувшись в сторону Саске, заставляя того буквально вспыхнуть внутри. «Черта с два, я позволю тебе забрать его!» — сгорая от ярости, подумал про себя Саске, но тут же замер, когда телефон разорвался от звонка, отвлекая остальных от проблем насущных. — Ебаный в рот, чего так громко-то? — зашипел Наруто, а Саске протянул руку, чтобы снять трубку. Он следовал указаниям Шикамару, пока сердце стучало со скоростью миля в минуту, и когда показалось, что тишина никогда не оборвется, услышал голос… — Саске? Саске вцепился зубами во внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать рвущиеся эмоции. Он сжал трубку так сильно, что костяшки пальцев побелели. Никогда прежде голос брата не звучал столь ясно и доброжелательно. — Используй громкоговоритель, чтобы все его слышали, — сказал Наруто, и, прежде чем Саске успел ответить, Узумаки нажал нужную кнопку и крикнул: — Итачи! Как ты? С раздражением Саске посмотрел на выходку Наруто. Остальные уже засыпали его брата вопросами, а тот лишь слабо посмеивался на другом конце. Саске сделал глубокий вдох, опустил трубку на стол и попытался расслабиться. — Рад слышать, что все хорошо, — с улыбкой в голосе сказал Итачи. — Приятно слышать вас снова. — И тебя, — призналась Карин. — Как остальные? Мы слышали о взрыве от Темари. Что случилось? — Я и Шисуи в порядке… но Темари права. На самом деле, это не основная наша база, а… — и начал рассказывать об инцидентах, случающихся в разных уголках страны. Пятеро слушали с задумчивыми выражениями лиц: Карин кусала в волнении губы, Хаку сжимал перед собой ладони и сдерживал слезы, Шикамару опустил голову, хотя пальцы с силой впились в колени, Наруто опустил подбородок на стол, с нечитаемым видом, а Саске хмурился и поджимал губы. Япония была пороховой бочкой, которая готова вот-вот взорваться. — Думаю, не надо объяснять, что в ваших же интересах оставаться там и начать подготовку, потому что возвращение домой может случиться в любую минуту, — сказал Итачи. — Наруто… ты еще здесь? — Да, тут… — Ты в особенности, — серьезно сказал Итачи. — Ненавижу себя за то, в каком положении ты оказался, но все идет не по плану, когда дело доходит до Данзо. Я говорил с доктором Ву, и он сказал, что твое плечо почти зажило. Требуются тренировки, чтобы привести мышцы в тонус… а лучше все тело… если ты скажешь, что готов, то я буду планировать твое возвращение в Японию, где ты сможешь встретиться с Данзо. Все зависит от твоего желания. Наруто опустил ресницы. Сердце стучало, запертое в грудную клетку. Ладони взмокли. Язык был тяжелым и неповоротливым. Данзо устроил настоящую охоту на него и хотел использовать его же, чтобы отомстить Икегами. Не лучше ли просто сблизиться с кумитё Синдиката, чем согласиться на безумный план? Легко сказать «да», но требовалось время, чтобы все обдумать… и обратиться за советом к Джирайе. Так же, как… Наруто открыл глаза и почувствовал черноту чужого взгляда. Саске никак не выдавал своего мнения по этому поводу, но Наруто чувствовал, что должен посовещаться с ним. Хотя и не совсем понимал, почему. Это значило бы оставить его… их всех… и сосредоточиться на своей цели… — Если переживаешь, что останешься один, — прерывая размышления, произнес Итачи, — не волнуйся. У меня есть группа прекрасно подготовленных мужчин и женщин, желающих помочь тебе в случае, если ты согласишься. Нас могут ненавидеть, но многие желают бороться до последнего, во имя справедливости. Они станут твоими союзниками. С тихим свистом Наруто наконец-то выдохнул. — Дай мне пару дней, чтобы обдумать, — наконец сказал он вслух. Послышалось приглушенное всхлипывание. Оказалось, Хаку все-таки заплакал. В сердце у Наруто что-то зашевелилось при мысли, что черта с два он позволит себе уйти отсюда. Он выпрямился и тепло улыбнулся Хаку. — Да… всего недельку, чтобы подумать над окончательным решением. Это же можно? — Допустимо, — согласился Итачи. — В конце концов, рубить с плеча действительно не стоит. Как ваши совместные чертежи? — Гигантские! — с энтузиазмом ответила Карин. — Фантастическая работа, Итачи. Ты обязан увидеть их. Кстати, когда тебя ждать в гости? — Когда будет безопасно, читай в кавычках, чтобы приехать, — признался Итачи. — Есть еще много дел, которые требуют нашего внимания. Но даже в это время, хочу чтобы вы немного расслабились и прогулялись. Вы можете покинуть квартиру и пойти например на экскурсию, м? Гомон в комнате был то ли соглашением, то ли спором, но Итачи настаивал. — Не хочу быть пессимистом, но вам стоит насытиться свободой, пока можете. Погуляйте, насладитесь достопримечательностями и звуками города, отдохните сердцем и душой. Нельзя рваться в бой с дурными мыслями. Иначе какой смысл? — Да, сенсей! Мы устроим вечеринку, словно завтра конец света! — вскинув волнами руки, крикнул Наруто. Это заставило всех засмеяться, а Саске неохотно скривить губы. — Что ж, рад слышать, — сказал Итачи. — А теперь, если вы не против… то мне хотелось бы поговорить с братом несколько минут наедине… — О чем? — передразнил Наруто. — Все, что ты скажешь ему, можешь сказать и нам, — а после ухмыльнулся Саске, который ответил поднятием среднего пальца и движением губ в беззвучном «вали отсюда нахер». Узумаки отвесил ему подзатыльник, когда позади остальных покидал комнату. Саске хотел было развернуться, чтобы начать ворчать, но ему показали язык. А потом перед носом захлопнулась дверь, оставляя Учиху в блаженной тишине. — Вот ублюдок, — проворчал Саске, но трудно было злиться, когда ему показали язык. Он и вспомнить не мог, когда последний раз видел подобную выходку… возможно, когда он и Итачи были детьми. — Тебе показали язык? — с усмешкой спросил Итачи. — Да… и угадай, кто это сделал? Саске буквально чувствовал, как Итачи усмехнулся на другом конце. — По крайней мере я счастлив, что вы, кажется, начали ладить. — …. — Саске? — Что? — Вы же двое ладите, верно? Ох, он всего-то поставил засос на шее, и мне несколько ревностно, что слуга волнует его больше меня, а в остальном… — Ладим, — вслух произнес Саске, не обращая внимания на то, что решил погладить шею. — Мы почти закончили с чертежами. Работали без перерыва последние дня три, и эти линии и штрихи уже начали сниться, — он вздохнул и закрыл глаза. — Если честно… то я не знаю, где теперь мое место, нии-сан… Даже ты больше не узнаешь Бьяку-Синкё. Орочимару залил его грязью. Отец перевернется в гробу… если уже не сделал это. (а я стоял и смотрел на происходящее) Он говорил об изменениях в архитектуре, о многочисленных пристройках Орочимару, созданных после прихода его к власти. Описал, как мог, изменения, подмеченные Наруто и Шикамару, так, что даже Итачи мог понять, что Бьяку-Синкё уже не был тем, что раньше. — Будет сложно действовать там незамеченными, — признался Саске. — Не волнуйся, — произнес Итачи. — У нас есть трое новобранцев, призванных туда. Джуго, Инузука Киба и Хозуки Суйгецу. Хозуки? Саске нахмурился. Почему звучит так знакомо? — Знакомо, не так ли? — щелкнув пальцами, сказал Итачи. — Его старший брат… Я говорю о Суйгецу… был арестован и направлен в Бьяку-Синкё пару лет назад, верно? Хозуки Мангецу, вроде бы так его звали. — Ах… он… Блять. — Не думаю, что он остался в живых, — тихо закончил Итачи, заставив Саске внутренне застонать и прикрыть глаза. Конечно, не остался. Хозуки был приговорен к Гудану, потому что совершил несколько убийств по всей стране. Тогда кровожадный ублюдок прошел весь обряд очищения, и если этот Суйгецу был хоть немного похож на старшего… — Суйгецу безвреден… по большей части, — успокоил его Итачи. — Но да, полагаю, он захочет врезать тебе, если вам когда-нибудь предстоит встретиться. Кроме того, Суйгецу всей душой ненавидит Орочимару и сделает все, чтобы свергнуть его. Так что если вы все-таки пересечетесь, то прошу тебя потерпеть, пока его душа не успокоится. Идет? — Спасибо тебе, братец, — саркастически ответил Саске. — Если меня закопают живьем, надеюсь, ты возьмешь на себя и эту ответственность. Перетерпев поддразнивания, они говорили о жизни по обе стороны провода (не о смертях и разрушениях, стоит заметить), пока Итачи не пришлось прервать разговор, чтобы принять участие в иных мероприятиях. — Заботься о себе, — с беспокойством в голосе повторил Итачи. — Доктор Ву говорит, что рана хорошо затянулась, так что через неделю или около того стоит приступить к интенсивным тренировкам. Хорошо? — Надеюсь, — согласился Саске, смотря на свое бедро и внутренне вздыхая. Кулак ударил по бесполезной конечности. Мысль о том, чтобы застрять здесь из-за ранения, в то время как Наруто уедет, чтобы начать свою борьбу… — Саске? — М? — Ты в порядке? — … да. Почему спрашиваешь? — Слышал странный вздох. — Хочу стать сильней, вот и все, — хотя он понимал, что желал на самом деле большего. Если Наруто оставит его, тогда… тогда… (Возможно, мы больше никогда не увидимся) И ненавидел то, как сильно сжалось сердце от мысли, что это может произойти. Саске полагал, что будет больно, но все обернулось куда хуже. — Саске? Ты… — Мне пора, — хрипло сказал он и покачал головой. — Уверен, у тебя еще много дел. Просто… попытайся чаще выходить на связь, хорошо? — Попытаюсь, — пообещал Итачи. — Прощай, дорогой братец. Буду скучать по тебе. С нетерпением жду встречи. Саске был бы рад, если бы эти слова звучали без театральной нежности. — Заткнись, а? — и не дожидаясь ответа повесил трубку. Но все равно чувствовал себя дураком. И все же, Саске еще не мог заставить себя пошевелиться, потому что в голове столкнулись противоречивые мысли, которые в итоге заставили уткнуться лбом в стол и бессильно застонать, закрыв глаза. Как же хотелось, чтобы все снова стало как раньше. Что-то мягкое коснулось пальцев. Саске поднял глаза и увидел обыкновенную моль (конечно, это не бабочка монарх). Первой мыслью было прихлопнуть ее, но та продолжала шевелить крыльями и карабкаться по пальцам. Саске выдохнул и принялся рассеянно изучать ее. Моль, бабочки… они заслуживали того, чтобы летать? Достойны свободы, верно? Что будет, если обломать крылья? Это парализует несчастное насекомое, не так ли? Сколько крыльев он обломал за свою жизнь? Скольким было отказано в праве на свободу? Суйгецу Хозуки придется встать в огромную очередь из тех, кто желает «поболтать» с Саске. — Если ты ищешь его, — почти шепотом произнес Саске, обращаясь к моли (похоже, он все-таки сходил с ума). — Он ушел… и вскоре совсем исчезнет… так, как и должно было произойти с самого начала… Когда дело будет закончено, их пути должны разойтись. Ничто не вечно. Даже «задушевные» друзья. Он мягко дунул на моль, но та, к несчастью, вернулась и снова села на палец. — Слушай, я не могу заботиться о тебе, — с досадой в голосе пробормотал Саске. — Давай, лети в свое гнездо или откуда ты там… Саске вздрогнул, когда дверь распахнулась, а оттуда, словно из недр ада, раздался топот гончих псов. — Ты же не убил ее, да? — именно такими были первые слова Наруто, когда он ворвался внутрь и с круглыми глазами подскочил к столу. — Хаку ныл, что забыл ее… — и наконец замолчал, видя насекомое на пальце Саске. Паника на лице парня сменилась слабой улыбкой. Саске отрицательно мотнул головой. — Я не собирался… — Ты был так мил, что позаботился о ней за нас, да? Ну… теперь отдай. — Не улетает, — недовольно заметил Саске. — Я пытался избавиться от нее, но она все равно возвращается. Наруто наклонился перед столом так, что теперь его глаза были на уровне насекомого и руки Саске. Единственной целью было получить моль обратно, и Узумаки не задумывался, как нежно обхватил чужую ладонь обеими руками и попытался аккуратно переманить насекомое к себе. Все это завораживало. (Не смотри на его губы… не смотри на них, не желай, чтобы они вновь прикоснулись к коже. Не позволяй мурашкам бежать по спине, от того, как он держит руку, стараясь перехватить насекомое, не думай о том, какие его пальцы… немного шершавые от работы с карандашом и в то же время… осторожные… и глаза… если заглянуть в них, то узнаешь… и непременно расскажешь о том, что все это время…) — Вот… — прошептал Наруто, когда моль пересела к нему на ладонь. — Видишь? Я не такой жадный, как некоторые. — Ладно… — сглотнул Саске, чувствуя, как рука в ладонях Наруто начала дрожать. — Можешь отпустить меня. — Что? — удивленно моргнул Наруто и в течение долгой секунды не мог понять, что теперь-то не нравится Саске… кроме того, что они вновь были чертовски близко… а после разговора о Хаку и внезапном воспоминании о демонстрации… посасывании… покусывании… о языке по солоновато-сладкой коже, о невыносимой глубине потемневших глаз, о… (ты все еще сжимаешь его гребаную руку!) — А… блин… прости, — рассеянно произнес Наруто, быстро отпуская ладонь, словно та была из раскаленного металла. Слегка мотнув головой, он поднялся на ноги и попятился назад. — Я… да… пойду обратно к Хаку. Ладно… увидимся. И вышел из комнатки, прежде чем Саске смог дать связный ответ. Тех недолгих мгновений, когда замирало сердце, было достаточно. Его руки касались с невиданной нежностью, и, казалось, он видел ту часть Узумаки Наруто, которую тот старался не демонстрировать. С чуть слышным стоном агонии, Саске уткнулся раскалывающейся головой в стол и устало закрыл глаза. Какого черта со мной происходит, нии-сан? И что мне со всем этим делать?