Глава 35
На родных берегах
Долгую ночь
Я во власти думы глубокой,
А рассвета нет.
Ни луча… Даже в щель моей спальни
Пробился безжалостный мрак.
-Сюнъэ-хоси-
___ Наруто: Угх. Приступ тошноты откатил. В последние месяцы я не плавал на подобных суденышках, и сейчас приходилось с трудом переживать качку. Первые несколько часов я вовсе провел в уборной, опорожняя желудок, и даже ясное солнышко в иллюминаторе не поднимало настроение. В общем, я чувствовал себя очень дерьмово. Со слабым стоном я накрыл голову тонким одеялом. Стоило попытаться повернуться на бок, но была опасность свалиться на пол. Казалось, что при деньгах, которыми обладал Джирайя, он мог обеспечить куда лучший способ переправы, чем этот. Стараясь вывезти нас как можно незаметней, он выбрал самое дряхлое рыбацкое суденышко. Отличный план. Кто бы решил, что на таком корыте могут скрываться беглецы? Нас с Шикамару спрятали вместе с ящиками внизу. Снаружи сновали «инспекторы», которые очень хотели найти нас и арестовать. У нас не было выбора. Прощай, дорогая Корея. Спасибо, что приютила нас. Губы дрогнули в сентиментальной улыбке. А после я вспомнил события прошедшей ночи. Я вспомнил, как сидел в больнице, прощался с доктором Ву и его женой, как болтал с Хаку (который так и не очнулся, да и не слышал меня), каждый миг проведенный Саске. Можно было бесконечно возвращаться в прошлое и знать, что все имеет значение. (Был ли то сон?) Я с трудом лег на спину. Закинул руки за голову, бездумно уставился в деревянный потолок. (Как это могло случиться?) Наверняка Саске посчитал излишне сентиментальной записку, которую я накатал на скорую руку. Блин, но у меня не было времени раздумывать над словами. Я наивно полагал, что все забудется, но раз за разом прокручивал все, что случалось с нами до сего дня. (Может, это действительно сон? И стоит пощипать себя за бок, чтобы проснуться?) Откровенно говоря, я все еще был озадачен тем, что произошло. Даже мысль о том, что Саске — подумать только! — предложил мне себя в этом смысле… невероятно. Но, закрыв глаза, я все равно мог прочувствовать каждое мгновение: чувствовать его запах, слышать тяжелое дыхание, переживать каждую ебаную секунду того, о чем я даже помыслить не мог (даже в самых откровенных фантазиях). И все это сделал парень. Стыдно признавать, но если бы я знал, то не стал бы терять времени. И все-таки… я ж, блять, понятия не имел, как все устроено у парней… просто представьте… пораскиньте мозгами, каково это. Если первый наш секс был «пробой пера», то второй раз, как по мне, все было куда лучше. Мы никуда не торопились и наслаждались чувствами, оттягивая оргазм как можно дальше (блять, это было чертовски тяжело). И все-таки — потрясающе. Хотелось бы еще когда-нибудь получить эту возможность. (И для начала надо сохранить свою задницу) А это клятва, которую дал Саске? Сказал, что сдержит обет, пока я не вернусь… что именно это значило? Обычно такое говорят цыпочки своим парням, когда речь идет о верности или там какой-то любви. И хоть мы закрыли тему, мне казалось, что Саске был абсолютно серьезен. Возможно, он… Я быстро мотнул головой, чтобы выгнать противную мысль. Нет, это всего лишь первый раз, когда мы оказались в постели, а для Саске всего-то второй секс в жизни. Вот и попутал приоритеты. (А ты не попутал? М, Узумаки Наруто?) Хм. Кроме того, кто знает, как он запоет, когда окажется в Токио, будет развлекаться вместе с Итачи и его приятелями. Искушение повсюду. Конечно, Саске найдет кого-то еще (мужчину или женщину), чтобы не потерять нового опыта. (А ты?) Я прикусил губу от издевательского внутреннего голоса. Как же я? Что если мне захочется утолить низменный голод? Смогу ли пообещать держать себя в руках, когда настанет момент? Кто знает, увидимся ли мы с Саске снова? Что если нет? Что тогда? Стоит ли обманывать себя и загонять в могилу так и не занимаясь сексом с другими людьми? Застонав, я прикрыл рукой глаза. Головная боль норовила вернуться. (Вот блять) Опять эта чушь с отношениями, гадания: случится или нет. Искореженные Сакурой восприятия заставляли сердце болезненно сжиматься в обреченности. То, что нужно сейчас было меньше всего, так это думать о Саске и о том, будет ли связано его (и мое тоже) будущее с новыми сексуальными партнерами. Я начинал другую жизнь, и в ней не место романтическому бреду. Мысли о Саске должны быть заперты в самых темных уголках моего разума. Тем более нельзя вести себя так, чтобы Шика или Джирайя поняли, что я ощущаю одиночество и меланхолию из-за того, что «любовник» остался без меня. Как я и говорил в записке, никто не спросил о том, что случилось ночью, а значит они всё знали, и если кто-то и имел какие соображения на этот счет, то молчал. Кстати, Шика был сегодня немногословен, но я списал это на вынужденную разлуку с Темари. (В конце концов, какая им разница, чем я занимаюсь в свое личное время, м?) И все-таки, я рассказал Джирайе о встрече Саске с одним из засланцев Орочимару в комнате Сая. К счастью старик уже был в курсе (не удивительно, учитывая, что Шикамару был там). Было решено оставить кое-какие инструкции Саске, а с документами оставили разбираться остальных — у нас совсем не было времени. Все в руках Учиха. И пока они будут решать, что делать с этими бумагами, я буду молиться о том, чтобы незаметно выскользнуть из страны. Где гарантии, что среди нас не окажется еще один шпион, поджидающий момента, чтобы проявить себя? Спустя пятнадцать беспокойных минут я все-таки бросил попытки уснуть и слез с койки (и едва не разбил голову о низкий потолок), пошатнулся на влажной палубе и поморщился от яркого солнца. Странно. Несмотря на ясный день было достаточно прохладно, поэтому, завернувшись в покрывало, я уставился в сторону порта. Несколько рыбаков (по крайней мере пятеро) сидели кучкой и играли в карты. Они пили, но что именно я так и не мог понять. И все-таки приятно вновь слышать японскую речь. Они заметили меня, но от занятия отвлекаться не собирались. Джирайи не было: похоже, он все еще торчал в своей каюте. Но своего приятеля я заметил. Тот стоял у кормы понурив голову. Во рту зажата тлеющая сигарета. Похоже, он так и не спал прошлой ночью. Темные круги под глазами, выступившая щетина. Даже волосы не были собраны в привычный хвост. — Прив, — я вскинул руку, а потом присел на перевернутый ящик (пришлось скинуть пару старых, подгнивших от морских странствий и остатков водорослей внутри). Шика лениво приподнял веки. Белки покрылись красной сеточкой. Он слабо кивнул. — И тебе, — пробормотал в ответ. Шика снова закрыл глаза, и мы погрузились в молчание. Я смотрел на морскую гладь, ощущая тяжесть в груди. Всего через день мы достигнем земли… жизни… Японии. Я скучал по родине, хоть возвращение не означало спокойствие и размеренную жизнь. Но здесь я родился и наверняка здесь же умру. А пока буду стремиться к своим целям. Мне очень хотелось выговориться Шике, поболтать о новом этапе жизни, но по какой-то причине тот был не в состоянии выслушивать подобные мелочи. В конце концов мои ресницы начали опускаться, а голова наливалась свинцом. Еще немного и я бы прилег на плечо Шикамару, но аромат чего-то съестного вернул меня к жизни. Господи, я вспомнил, что не ел целую вечность! Втянув воздух, словно собака, я вытянул шею, пытаясь увидеть, откуда шел столь приятный аромат. — Наконец-то, — раздался вздох Шикамару неподалеку. Он поднялся и потянулся. — Идем, чувак, поедим. Дважды повторять не пришлось. Мы оба направились в небольшое тесное помещеньице, служившее столовой. Тут же, занимая собой половину пространства, сидел Джирайя. Он вместе с капитаном суденышка уже разделывали жареную рыбеху, оживленно болтая о чем-то и прерываясь на громогласный хохот. Открытыми стояли бутылки пива. Наконец мы были замечены и приглашены к пиршеству. Только вот куда примоститься? На коленочки? Тут же и яблоку не упасть! К счастью капитан оказался смекалист и быстро приказал своему человеку собрать для нас стол рядом. Парень, похоже, был не в восторге от привалившей работки, но перед нами оказались ароматный мисо и жареная рыба. — Итадакимас! — прохрипел я, захлебываясь слюной, и накинулся на еду до того, как хоть кто-то успел бы меня остановить. Джирайя довольно гоготнул, рыгнул и с удовлетворенным вздохом откинулся к стенке. Знакомое зловоние табака наполнило воздух, когда Джирайя набил трубку. Я рассеянно следил за колечками дыма, наслаждаясь вкусом еды на языке, во рту и в желудке. Быть может стоило позвать повара и поблагодарить за отличную готовку, но видя его выжидающий взгляд, пока он собирал посуду, я сомневался, что ему хочется услышать это. Взгляд упал на тарелку Шикамару. Он ел медленно и похоже не особо аппетитно. Я открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что не так, но в этот момент Джирайя откашлялся и начал говорить. — Итак, отличные новости. Завтра вечером мы будем дома, — и улыбнулся: — Дом, милый дом, да? А теперь к плохим новостям. Что теперь? — … Вам придется прятаться в ящиках. Порт кишит сторожевыми псами, если верить моим источникам, — он вытряхнул угольки из трубки. Улыбка исчезла с лица. Взгляд был отстраненным, задумчивым. — Если все пойдет так, как планировалось, то проблем не будет. Я выйду на берег с легендой о деловых переговорах в Пусане. В случае вопросов — у меня есть документы, подтверждающие правдивость слов. Ящики (вы двое будете в одних из них) погрузятся на машины и будут оставлены в нескольких милях от моего дома. От вас требуется не обращать на себя внимания до тех пор, пока мой человек не придет за вами. — Ваш человек? — переспросил Шика, рассеянно смотря на кусок рыбы, зажатый палочками. Джирайя кивнул. — Скажем, он мой личный секретарь и поверенное лицо. Вот как-то так, — и улыбнулся. — Откровенно говоря, он был очень похож на твоего отца. Минато был словно… его старший брат. Хатаке Какаши остается преданным мне долгие годы, так что он обязательно прибудет за вами, когда придет время. Я насупился и промолчал. Я уже ненавидел этого Какаши, хотя понимал, что причина лишь в том, что он был «младшим братом» для моего отца. Наверняка они проводили куда больше времени вместе. Он знал много историй об отце и мог рассказать их. Не то чтобы Какаши действительно виноват в этом. Но я не мог игнорировать свои чувства. Чистой воды зависть. Я молился, чтобы он оказался настоящим мудилой, так хотя бы можно без зазрения совести ненавидеть его. — Во-вторых, вас надо обработать. Я вскинул брови. — Что? — Вы похожи на оборванцев, — сказал Джирайя, бросая еще один быстрый взгляд. — Как вы планируете ходить по улицам в этих обносках? — Нам было не до обновок, — в знак протеста начал я, но Джирайя поднял руку, заставляя замолчать. — Не можешь молчать, да, дрянной мальчишка? — он усмехнулся и кажется был доволен собой. — К моменту, когда я закончу с тобой, ты станешь абсолютно другим человеком, Узумаки Наруто. Возможно, ты учился всему, чтобы стать самым лучшим киллером на этой части восточного полушария, но я попытаюсь научить тебя быть самым приятным джентльменом в Японии. Понятно? Впервые за утро Шикамару изобразил улыбку и спрятал ее за боком чашки, поднятой к губам. Я нахмурился и сделал вид, что оскорблен, хотя сердце стучало словно барабан. Не знаю, что Джирайя собирался со мной сделать (в конце концов, я еще не видел ни одного руководства, где говорилось, что надо быть «вежливым» перед тем, как застрелить врага), но чтобы то ни было, я надеялся, что это пригодится. Только Господь знал сколько «уроков» мне пригодится в жизни. ____ Саске: — Хм… значит ты и есть младший брат — Саске? Не нравишься ты мне… в отличие от своего братца, хах. О чем, блять, говорит этот тупица? Тот растянул усмешку, обнажая подпиленные острые зубы. Бледная, голубоватая на свету кожа. В Хошикаге Кисаме было около двух метров (по крайней мере так казалось), а идеальный черный брючный костюм заставлял его выглядеть как настоящий якудза. Лучше бы надел что-то менее броское, а то это прям как больная мозоль. Да одних его жирных растрепанных волос, глаз-бусинок и мерзкой улыбки было достаточно, чтобы распугать людей. А одежда лишь привлекала внимание. Конечно, Итачи предупреждал, но это — смешно. — Ну что, готов? — смотря на сумки, повешенные через плечо, спросил Кисаме. — Не налегке, да? — Я не на отдых собрался, — бросил раздраженно в ответ. — Можешь понести, — и сунул ему в руки две сумки, оставив себе ту, в которой были бумаги Сая. Пожалуй, это доверять не буду. — И еще пять минут, — выталкивая мужчину за дверь. — Встретимся внизу. Если ему и не понравилась такая грубость, то он не сказал и слова против. Всего-то издевательски поклонился. — Как пожелает ваше высочество. Пять минут. И мы уходим. Лодка не будет ждать вечно, ты и сам знаешь. Прямо перед его носом я захлопнул дверь, стараясь не думать об острых клыках. Взгляд скользнул по комнатке, где я провел большую часть дня. Вещи Хаку были собраны и отнесены в комнату Карин. Остались лишь стены да мебель, кое-какие фигурки, которые слуга купил, чтобы придать уюта. Так любимые Хаку цветы сморщились и завяли, но я так и не смог выкинуть их. В каком-то смысле это было символом окончания нашего пребывания здесь, в Бук-гу. Мы начали так быстро, наивно полагая, что возвращение в Японию будет праздничным и ярким событием, но теперь… наше возвращение омрачилось грустью и болью. (Все мы увядаем и умираем) Еще недавно я едва смог оторваться от футона Наруто… (Черт возьми!) … с трудом перестал перечитывать идиотскую записку в сотый раз, отправился к Хаку, даже не надеясь, что он очнется. Но на пороге на меня буквально налетела жена доктора Ву, бывшая вне себя от волнения. — Он проснулся, — радостно воскликнула она. — Он все еще слаб и не многословен, но уже может сидеть и выпил немного бульона. Великолепно, не так ли? Мягко сказано. Не хотелось появляться на пороге с идиотской улыбкой, поэтому пришлось приложить все усилия, чтобы взять себя в руки и не задушить его в объятиях. Мой дорогой друг был все еще слишком бледен и хрупок. Он держался за счет кучи подушек позади. Но от вида больших карих глаз сердце заколотилось быстрее, а комок встал в горле. Неуверенно я присел на край койки и сжал протянутую ладонь. Так осторожно, насколько возможно, словно одно неловкое движение и он сломается. Ладонь была такой легкой, почти прозрачной на просвет. — Все хорошо, — выдавил из себя я, продолжая цепляться второй рукой за простынь. Хорошо, что девушки все еще были у себя в комнате, а жена доктора Ву оказалась достаточно умной, чтобы предоставить нам время наедине. И все равно неловко. — Все кончилось, Хаку, — успокаивал я. Мягко провел по волосам, ощущая небывалую мягкость под пальцами. Теперь, когда они не были заплетены, то опускались почти до самого пояса. — Ты в безопасности… остальное не важно. Хотя знаешь, что… Я немного отодвинулся, достаточно, чтобы провести рукой по щеке и заглянуть в большие мокрые глаза. — Я горжусь тобой, — со всей искренностью признался я. — То, что ты сделал, было невероятной глупостью, и все равно это самое смелое, что ты когда-либо делал, — я мягко поцеловал его в холодный лоб, ощущая как Хаку дрожит. — Я так… так горжусь тобой. Он не мог говорить, но я и не ждал ответа. Слабого всхлипа было достаточно, чтобы понять: он услышал и понял меня. Пришлось сесть поудобней на узкой кровати и рассказать о сюрпризе, который ждал нас с Шикой в квартире Сая. Да, у меня было много вопросов касательно того, что же произошло в переулке той ночью. Но сейчас не время приставать с расспросами. Сам расскажет, когда придет время. — Са… Саске-сама, — послышался слабый голос. Хаку оперся о подушки за спиной. — Я… я… — Т-с-с, тебе не надо ничего говорить, — помотав головой, прервал я. Простой ответ выматывал его достаточно сильно. — У тебя будет достаточно времени рассказать мне, как только мы вернемся домой. Хаку открыл было рот, чтобы сказать, что все в порядке, но передумал. Он слабо кивнул и опустил голову. Дрожащие руки сжали простыню. Костяшки побелели от напряжения. Не знаю, причиной тому была кома или то, что Хаку все-таки подвергся амнезии. Во всяком случае, меньше всего хотелось, чтобы он волновался. — Вчера приехал Джирайя, — наконец тихо сказал я. Взгляд скользил по занавеске, на которой играла яркая светотень, а ветер шелестел с тканью. Я ощущал на себе взгляд Хаку, видел как меняется язык его тела от новости. Он, как и я, знал, что означает приезд мужчины. Прямо сейчас Наруто и Шикамару были (очень надеюсь на это) в сотнях километров отсюда, возвращаясь в страну, которая не ждала их. — Он говорил, что собирался навестить тебя, прежде чем уйти… я о Наруто, — со слабой усмешкой пояснил я. — Наверное, вы так и не встретились, да? — Так… это был не сон? — Хаку прошептал себе под нос. — Ты о чем? Он поднял на меня свой взгляд, и выражение его лица было таким странным. — Я слышал его голос… очень далеко. Подумал, что это, наверное, сон. Но нет. Он все-таки был здесь… он пришел… Хаку поднял взгляд и словно впервые увидел меня. Не хочу думать об этом, но это выражение лица (растерянное… со смесью страха) заставило мое сердце сделать странный кульбит. Чертова ревность. Мне казалось странным то, что пришлось вспомнить о том, что мы сделали с Наруто ночью. И словно назло кольнуло напоминание… Хаку всё еще испытывал чувства к Наруто. Надо быть глупцом, чтобы наивно предположить, что он так быстро избавился от своих чувств. Можно было и вовсе не упоминать о Наруто, но девчонки скорей всего сами расскажут о том, сколько мы провели с ним времени. Хаку осталось бы сложить два и два и получить верный ответ. По крайней мере, меня уже не будет тут, когда это случится. Не хочу видеть его лица, когда все наконец откроется. — Когда мы уезжаем, Саске-сама? — послышался глухой вопрос, вернувший в реальность. — Я уеду сегодня с одним из людей Итачи, — пояснил я. — Его зовут Кисаме или как-то так. А ты с девушками отправишься завтра вечером. Было решено уезжать по отдельности, чтобы избежать лишних проблем. Встретимся в Токио на базе Акацки. — … Наруто-кун тоже? Я закусил нижнюю губу и покачал головой. — Скорей всего его с нами не будет. Он вместе с Шикамару и Джирайей… в Киото. — А… Повисла неловкая тишина. Мы оба думали об одном и том же человеке, о том, насколько «изменится» его жизнь и встретимся ли мы снова. — Я бы не стал волноваться о Наруто-куне, — последовало внезапное признание. Я резко поднял взгляд и увидел улыбку на лице Хаку. Он почувствовал мое волнение? Или это защитная реакция, которая заставляет смотреть на вещи позитивно? Улыбка, кажется, стала искренней. Хаку нагнулся, сжал мою руку, словно успокаивая меня. — Когда-нибудь Наруто-кун вернется к нам, — кивнув, сказал он. — Не важно сколько времени это займет. Уверен, он найдет нас, когда придет время. — И ты говорил мне про розовые очки? Вместо ответа Хаку начал стремительно пунцеветь. Я осторожно щелкнул его по лбу, намекая, что-то лишь шутка. — Конечно я буду надеяться и верить, — вслух произнес я, — и все же, ты понимаешь, что мы возвращаемся в страну, которая считает нас врагами и желает смерти. Мы буквально отправимся в зону военных действий. Так что сделай одолжение: поправляйся как можно скорей, хорошо? Я не смогу без тебя провернуть все это. Я не мог смотреть в глаза Хаку. Тот словно готов был расплакаться от столь прямого требования. Я встал и сделал вид, что затекли руки. Кажется, Хаку пытался совладать с чувствами, что норовили выйти из-под контроля. Когда он наконец убедился, что не будет рыдать словно ребенок, то глубоко вздохнул и твердо кивнул. — Обещаю вам, Саске-сама, — заявил он. — Буду рядом, где бы Вы не находились. — Отлично, — и улыбнулся, протянул руку, чтобы пожать ладонь. — Увидимся в Токио через пару дней. Хорошо? — Как скажете, Саске-сама! Пусть ваша поездка будет безопасной и передайте благодарности Итачи и Шисуи-сама. «Считай, что уже», — подумал я про себя и, застегнув сумку, сделал шаг в сторону. Я направился в ванную, чтобы нанести последний «штрих» и завершить образ. В порту не должен появиться некий «Учиха Саске», ведь сторожевые псы всегда на чеку (или шпионы). Темно-коричневые (почти багровые) линзы, полученные при приезде сюда, заставляли меня выглядеть несколько устрашающе. Очки же, натянутые на нос без рецепта врача, заставляли выглядеть меня идиотом. (Ты должен видеть меня сейчас, Наруто. Наверное бы надорвал себе лицо от улыбки) С трудом удалось зализать свои волосы и натянуть дурацкий каштановый парик. Пакли упали на плечи. Черт, я выглядел так, словно не мыл голову (и не расчесывался) пару недель. Выудив из-под волос черный капюшон, я натянул его и вышел в коридор. И хотя мне хотелось исчезнуть отсюда как можно скорей, я понимал, что должен был попрощаться с девушками. Приготовившись к душещипательной сцене, оказался удивлен (и благодарен), что обе они оказались занятыми (а судя по куче вещей за их спинами, пытались собрать все в сумки). Они пожелали доброго пути и понадеялись встретиться в Токио спустя несколько дней, хотя судя по воспаленным глазам Темари, она была расстроена, что рассталась со своим парнем. Неожиданно чувство разлуки настигло и меня. Каждый день сидеть словно на иголках и ждать каких-либо новостей. Будущее от нас не зависит. — Ты долго, — сказал мой сопровождающий, когда я вышел на улицу и сел в ожидавший фургон, за рулем которого был Ча Сонг. Проигнорировав саркастическое заявление, я едва удостоил Кисаме взгляда. Он присел рядом и грубо приказал отвезти нас в порт. Я буквально ощущал на себе его взгляд. — Ты же знаешь, что делать, когда мы окажемся там? — наконец спросил он. — Итачи рассказал тебе план? — Да. Кисаме снова хмыкнул. Он мне не нравился. Из нагрудного кармана мужчина вытащил нож… и принялся вычищать грязь из-под ногтей. Меня передернуло от отвращения. Из всех возможных людей, Итачи послал именно его. Поездка была не особо приятной. Когда машина приблизилась к оживленном порту, мое сердце забилось быстрей. Была почти полночь, а вооруженных полицейских было словно в обычный день. Казалось, они останавливали все машины и светили мощными фонарями в кабины, а после задавали вопросы и требовали документы. (Блять!) Кисаме присел и спрятал нож. Его дыхание мягко посвистывало. Гигантская рука спряталась под пиджаком, вытаскивая наружу толстый конверт. Там же были какие-то документы. Мое сердце разогналось до мили в секунду. Я попытался усесться поудобней. Около нас остановилось два офицера. От света фонариков в лица я зажмурился. Они заговорили на быстром хангыле. Их голоса были резкие, нетерпеливые. Ча Сонг послушно показал свое водительское удостоверение, а Кисаме не поведя бровью протянул наши документы второму недовольному офицеру. Они бегло сверили фотографии, а белый конверт словно по магии исчез в форменном мундире, словно его и не было. Пролаяв «I sang mu!» офицер насмешливо кивнул и показал своему коллеге, что все готово, а потом махнул рукой, позволяя проехать через ворота. Сучьи взяточники! И все-таки это было стандартным поведением для некоторых полицейских. Черт, да даже мои сторожевые псы были подвержены коррупции. Когда-то мне приходилось иметь дело с подобным. И все же, я был разочарован тем, насколько далеко они готовы зайти ради денег. Все усугублялось тем, что зачастую это встречалось среди высокопоставленных лиц. Почему люди настолько жадные? — Не так все и просто, — предупредил Кисаме, пока мы двигались по этому хаосу. — Здесь достаточно тех, кого нелегко подкупить. Так что опусти голову и помни… — Я глухой и немой, всего лишь твой… слуга, — выговорить последнее удалось с некоторым трудом. Наглая усмешка Кисаме вызвала желание вцепиться в его лицо. К счастью, я был избавлен от того, чтобы проявлять актерские способности благодаря происшествию. Оказалось, что два тягача столкнулись, а содержимое их контейнеров вылилось на асфальт (судя по виду там были консервы). Вокруг забегали, засуетились. Кисаме и я выскочили из машины и сели в ждавшую нас рыбацкую лодку. Судно выглядело так, словно на нем много лет переправляли дерьмо. Мне указали на каюту (или тюрьму) и сказали закрыться там до конца поездки. — Чувствуй себя как дома, Саске-чан, - из-за двери протянул Кисаме. — Это будет долгая поездочка. — Завались, — выдохнул я. И все-таки это был не самый плохой расклад. Достаточно времени, чтобы обдумать дальнейший план действий. Наруто будет бороться, и я тоже. Никто не знал, у кого из нас будет настоящий «рейд-босс» потому что у обоих те имели козыри в рукавах. И все-таки я даже не мог себе представить, как далеко могло завести безумие Орочимару. (Нельзя позволить тьме поглотить нас) Назад пути уже не было. _______ Наруто: Блять! Блять! Да ёбанный в рот! Я хрюкнул и еще раз ударил, на этот раз сильней. Каждая косточка в моем бренном теле болела, напоминая о всех драках, которые были за всю жизнь. Как и говорил Джирайя, как только мы оказались в Майдзуру, нас вновь затолкали в ящики, словно мешки, сняли с судна, погрузили в машину и отправили в адскую поездку. Нас оставили с коробками гнилой рыбы (по крайней мере, воняло именно так!) и водителем, который похоже даже не подозревал, что везет людей. Он ехал словно ненормальный, считая выбоины на дороге, заезжая в каждую, что была на пути, сотрясая мои дребезжащие кости. Но хуже оказалось то, как нас скидывали на складе. И никто не собирался вызволять нас! Так вот, последние десять минут я пытался освободить себя сам. Блядская тюремная коробка пока не поддавалась. Похоже, вокруг были другие коробки, а значит сбежать незамеченным не крича во все горло не выйдет. Угх! Да двигайся ты, сучья доска! И со всей силы, что осталась, я попытался выпрямить ноги и уперся плечами в крышку, ощущая чертову боль. (Еба-ать! Как больно же!) — Наруто? — раздался сердитый шепот, заставивший в замешательстве замереть. Либо у меня начались галлюцинации, либо тут и правда кто-то… — Наруто? Ты где? Шика! — Сюда! Я тут, Шика! — зашептал я так громко, как только мог. — Думаю, что где-то за другими ящиками, но не уверен. Нихрена не видно, чувак! Вытащи меня отсюда! — Держись… думаю, что смогу по голосу…, а вот и мы, — было много шума, а затем натужное хрюканье, подтвердившее мою теорию. Блять, да на мне была блядская пирамида этих сраных ящиков. Что за мудилы работают на этом складе? Слава Богу, что со мной Шикамару, а то меня бы раздавило на хуй. Когда крышка над головой съехала вбок, мои легкие благодарно наполнились воздухом. Шикамару с трудом отодрал оставшиеся деревяшки и скинул их на пол. Я только что и мог вытащить свое вонючее туловище, втянуть драгоценный кислород, а потом устало, но благодарно улыбнуться. — Спа… спасибище тебе, чувак. Я у тебя в долгу. Он усмехнулся и отложил лом, который пришлось использовать. — Без проблем. А теперь пойдем отсюда. Шика протянул мне руку, чтобы помочь подняться на ноги. Наконец я мог оглянуться вокруг. Огромное здание (какими обычно и были склады). В отличие от большинства разваливающихся махин, здесь даже было приглушенное освещение, которое вырывало из тьмы тысячи и тысячи коробок всякого добра. Похоже, что тут хранилась не только рыба. Ощущался запах металла и масла. Оружие? Может, личный склад для якудза, м? — Разве Джирайя не говорил, что нам надо ждать здесь его помощника? — спросил я, когда мы направились к большим воротам, которые должны были быть закрыты. Хотя сквозь щель удавалось увидеть немного, и, судя по огням вдали, был вечер. Ранний или поздний — понятия не имею. — Ну да… — согласился Шикамару и тоже припал к щели. — Но что, если он ждет нас снаружи? Как мы узнаем?.. — Воу! Мы были вынуждены отскочить в сторону, когда с оглушительным грохотом и звоном начали скрипеть дверцы. Пришел в действие механизм, что мы никогда прежде не видели. Осторожно мы направились к ящикам, чтобы спрятаться среди них, втайне надеясь что это не враг, к которому были совершенно не готовы. Свет фар заполнил пространство склада, словно внутрь вот-вот должен был зайти круизный лайнер. Еще одна поставка? Вполне логично. Но когда водитель погасил свет (слава богу), мы могли увидеть, что это даже не грузовик. Гладкий черный спортивный автомобиль — я бы отдал за такой свое левое яичко — мягко скользнул внутрь и, казалось, целую вечность оставался неподвижным. Словно водитель внезапно уснул. — Ебаный в рот, — вздохнул Шикамару. — Ебаный в рот, — согласился я, молясь, чтобы это был тот самый человек. Наконец-то водительская дверь отворилась. Показалась пара начищенных черных кожаных туфель, серые отлично сидящие брюки, пиджак в тон и куртка. Ансамбль завершала черная водолазка. И если обычные люди заворачивали ворот под шеей, то этот чудик натянул его на подбородок. (Кто это, блять?) Как будто этого было мало, на его левом глазу красовалась повязка. А единственный глаз казался непроницаемо черным, не поддающимся расшифровке. Растрепанные волосы были совсем седыми, хотя на первый взгляд ему было лет двадцать, максимум — тридцать. Нетерпеливо бросив взгляд на часы, он сделал шаг прочь от машины, оглянулся, будто не мог поверить, что его послали на такую помойку. — Может он? — прошептал Шикамару? — Мы не можем быть уверены, — ответил я ему. Этот мужик выглядел так, словно он член якудза, но, учитывая рассказы Джирайи… почему это должно быть сюрпризом? И хотя мужчина был худым и не выглядел угрожающе, ощущалась внутренняя сила (или аура вокруг парня). Такого человека не хочется злить, это точно. — Тогда подождем, посмотрим… — Значит, вы те двое, которые ждут меня, — послышался четкий короткий вопрос. Шика и я удивленно переглянулись. — Я Хатаке Какаши, Джирайя-сама рассказывал обо мне. Прошу вас, выходите. У нас не так много времени. Значит, Какаши, да? Я поднялся на ноги и отошел от груды ящиков, едва слыша как Шикамару следует моему примеру. В течении долгого времени мы смотрели друг на друга, убеждаясь, что попали на ту вечеринку. Взгляд был долгим и изучающим. Еще бы, Какаши наверняка сравнивал меня с отцом. Я ждал, когда он улыбнется и скажет что-то вроде «а ты похож на Минато» (тогда я ударил бы его в лицо), но ничего. Только кивок в сторону машины. — Прошу вас, садитесь и устраивайтесь. Нас ждет длинная дорога. Нам не стоило повторять дважды. Пока Шика одаривал того поклонами, я нырнул на заднее сиденье, втягивая аромат новой кожи и роскоши автомобиля. Чистое блаженство. Блять. Мне даже стыдно портить такой салон грязной одеждой и немытым телом. Ну, а что? Такова жизнь! — Приятно, да? — с ухмылкой сказал Шика, плюхаясь рядом. — Просто представь. Через пару недель у нас будут такие же, — позлорадствовал я, а потом откинулся и заложил руки за голову. — Я согласен привыкнуть к такому. Когда Какаши уселся на свое место, я поймал его взгляд через зеркало заднего вида. Не уверен, конечно, но кажется он усмехнулся от моей фразочки. Хотелось спросить, что же смешного, но машина уже выехала со склада и я отвлекся. Как человек, долгое время лишенный дневного света, я тут же припал к окну, чтобы взглянуть на пейзаж за стеклом. Дом, милый дом. Никогда прежде я не бывал в Майдзуру, но так хорошо видеть знакомые иероглифы, которые можно понять. А еще встречать лица и людей (пусть и не знакомых), с которыми можно поговорить как с утерянным когда-то членом семьи. Понятия не имею как, но я уснул, и следующее, что я помню, так это голос у самого уха. — Еще минуточку, — пробурчал я и попытался повернуться на бок, прижимаясь щекой к стеклу, но какой-то ублюдок распахнул дверь, и я едва не поцеловался с асфальтом. Что за нахрен, а? — С возвращением, Наруто, — послышалось веселое приветствие. Я впился взглядом в Какаши, пока Шика хихикал где-то позади. — Поверь, у нас есть куда более удобные кровати для вас. Сжав губы и показав Шике средний палец, я пошатнулся и вышел, заметив, что до сих пор темно. — Сколько сейчас? — подавив зевок, спросил я. — Скоро рассвет, — ответил Шика. — Ехали около двух часов. Я тоже уснул. — А-а… Моя челюсть упала на землю, когда стало ясно, куда нас привез Какаши. Ухоженный двор, экзотические деревья, достойные ботанического сада. Белые каменные сады с прудами различных форм, во многих плавали цветастые кои восхитительных оттенков оранжевого, красного и крайне редкого синего цвета. Медленно поднимались пузырьки и оседали на поверхности. Ритмичный звук сиси-одоси заставил закусить губу от внезапного приступа ностальгии. Мы прошли через короткий мост, который был защищен деревьями и сакурой. Готов поспорить, в разгаре весны выглядит великолепно. Вид традиционного японского дома заставил все остальное поблекнуть. Главное здание было украшено устрашающими статуями гигантских лягушек (да-да, лягушек!), а между ними была пологая лестница. Однако Какаши повел нас не туда (а я был уверен, что именно там жил Джирайя), а к другому небольшому зданию. Быть может, оно и было маленьким, но до сих пор оставалось притягательным. Внутри все затрепетало, стоило подумать о том, что внутри можно понежиться в ванной и никто не зарежет тебя во сне. — О-о-о, кто тут у нас? На вершине короткой лестницы стояли две красивые цыпочки, одетые в традиционные кимоно (как гейши, только без этого странного макияжа), которые скорей всего были нашими слугами на ночь. — Они помогут вам, если что-то понадобится, — произнес Какаши, хотя мне уже было не до того. Я уже выбрал себе цыпочку и не хотел признаваться только лишь потому, что у нее были черные волосы. Как у Саске… хотя и прически не были похожи. Другая со своими красновато-рыжеватыми напоминала Карин. — Джирайя-сама пригласит вас позже, — не унимался Какаши, — так что попытайтесь поесть и отдохнуть. Полагаю, спокойной ночи? Вежливо кивнув, он развернулся и словно бы растворился в тени. Клянусь, даже шагов не было слышно. Через полчаса я ощущал себя новым человеком. Буквально. Моя служанка (называйте ее как хотите) была идеальной. Ее звали Айя, и она не могла поднимать взгляд на меня. Или это такая подготовка? Но все равно оказалась отличной хозяйкой. Помогла с ванной (фактически, она только потерла спину и всё), разложила футон, предложила обед, который я тут же опрокинул в себя. В дополнение сыграла прекрасную мелодию на сямисэне, и, клянусь (возможно дело в том, что я почти клевал носом), что смотря на нее, неподвижную, с опущенной головой, зачарованный пальцами, щипавшими струны, я мог представить себе… только представить, что передо мной один молодой человек… если бы он узнал, что я представляю его в таком виде, он скорей всего убил бы меня. Я слабо рассмеялся и позволил своим ресницам опуститься, молясь… надеясь… желая, чтобы когда-нибудь… так или иначе… мы когда-нибудь встретились вно… — Проснись и пой, Узумаки Наруто! Что за нахрен? Я в панике распахнул глаза. Попытался сообразить, где я и что происходит, но после увидел человека перед собой. Какаши. На нем больше не было дорогих одежд, простые вещи, но на лице все еще была та штуковина. У него что, какая-то болезнь? Или обрезаны губы? — Какого хрена ты здесь забыл? — раздраженно буркнул я. Блять! Такое чувство, что не прошло и секунды, как я закрыл глаза. — Ты спал почти десять часов, — мыском ботинка Какаши мягко пнул меня, а я в ответку ударил его по ноге. — Просыпайся. У тебя насыщенный день. И, поклонившись, извинился (уже неплохо), иначе бы получил подушкой по лицу. Я все еще пытался найти повод ненавидеть парня с первого дня, и вот — предостаточно поводов. Похоже, он понятия не имел, с кем имеет дело, хотя можно было поблагодарить, что не по голове ударил. Кем вообще он себя возомнил? — Новым наставником, — ответил Шика во время завтрака в комнате. Я все еще ворчал с набитым ртом. — Похоже, что Джирайя приставил его к нам. Интересно, чем будем заниматься сегодня? — Ой, да пошел он, — проворчал я, набирая палочками рис. — Превращу его жизнь в ад. — Твою ж мать! Все летит! Жуй с закрытым ртом, а? — И тебя туда же, гребаный чистоплюй. Шикамару засмеялся, а я не унимался. — Представь, что это большое приключение. Не обязательно все настолько плохо. О, как сильно он ошибался. Следующие часы были потрачены на поездки. Какаши, словно садист, использовал нас как манекены. Сначала мы познакомились с какими-то портными, которые сняли мерки, «вздыхая» и «охая» каждые две минуты. Потом нас направили в какой-то салон. Меня подстригли, покрасили, и теперь я едва мог узнать себя в зеркале. Шика тоже подвергся изменениям. И хотя его волосы все еще собирались в привычный хвостик, они выглядели чистыми и блестящими. Следующий пункт — магазин одежды. Нам требовалось обновить гардероб. Какаши, видимо, не был настроен на то, чтобы позволить взять что-то «молодежное», заявляя, что мы входим в мир больших и серьезных дяденек. Поэтому выглядеть «презентабельно» в джинсах и толстовках не получится. В этом мире так одеваются нищеброды и бомжи. Так вот, когда мы вышли из дверей бутика, с нами были сшитые по меркам брюки, рубашки, пиджаки, галстуки и туфли. В таком прикиде можно встать на одну дорогу с этими парнями с обложек журналов. Черт, да мы даже заехали в ювелирный. И хотя я был не фанатом различных брюлек, согласился на красивое серебряное ожерелье, с подвеской в виде голубого кристалла. Шика выбрал алмазные сережки-гвоздики. Признаюсь, они выглядели охрененно. — До того, как меня «взяли», я носил похожие, — тем же вечером пояснил он. Мы валялись на веранде после плотного ужина. Айя развлекала нас игрой на сямисэне. Я лежал на спине и наслаждался покоем. (Затишье перед бурей) … завитки сигаретного дыма время от времени улетали в небеса. — И тут я подумал. Раз ты решил вновь их надеть… Это что-то значит для тебя? — неспешно я задал вопрос. — Или ты просто хотел выглядеть модным? Шика усмехнулся и слабо дернул плечами. — Дань семейной традиции. С детства я носил что-то подобное. Зачем сейчас останавливаться? — улыбка покинула его губы, взгляд подернулся дымкой. — Те, что были до этого… что отобрали во время ареста… были подарком Темари. Имя повисло свинцом между нами. Знаю, наше нынешнее положение сильно волновало парня. По моим расчетам девушки (и Хаку) наверняка уже вернулись. Саске тоже в Токио, так что все по плану. — Уверяю, у них всё получится, — чтобы успокоить невысказанные страхи, произнес я. — Дже Вонг и Ча Сонг не позволят планам сорваться. Готов поспорить. Шикамару усмехнулся. — Спасибо, чувак. — Ага… у вас же почти семья. А я серьезно отношусь к этим всем вещам. В слабых сумерках я заметил, как щеки парня заполыхали. Отлично. Забавно думать, что пара слов могут сделать из Шикамару влюбленного подростка. Наверное, я повел бы себя также, если бы мне сказали о Сакуре. Только вместо мыслей о розововолосой девушке, я поймал себя на том, что думаю о темноволосом парне, который подарил на прощание кое-что. Я прикусил губу и поелозил на месте, невольно представив события той ночи. Оставалось надеяться, что Шика ничего не заметил. И как бы в оправдание, я пошкрябал невидимый укус на руке. «Почему он не спрашивал?» — невольно я задавался вопросом. Ему должно быть любопытно, в конце концов, Шика первый подмечал неладное. Или действительно тут решил, что мы с Саске всю ночь болтали? Ну уж нет, Шикамару не такой глупый. Здесь легко сложить два и два, так почему же он не воротил нос? Почему не тыкал пальцем и не говорил, что я ненормальный, раз схожу с ума по человеку, которого мы оба когда-то ненавидели. Точно ли все нормально? Или ему сейчас было не до этого? Да и хотел ли я вообще об этом рассказывать? Объясняться, почему так получилось. Оправдываться… хоть кому-то? — Эй… я тут подумал… Внезапный голос заставил меня прислушаться. Сердце пропустило удар. Вот оно. Прямо сейчас мне зададут вопрос. Что, блять, ответить? С чего же начать? — Раз уж мы здесь, то почему бы тебе не узнать, где похоронен отец и почтить его память. Что думаешь? Я уставился на его профиль. Разум отказывался принимать разницу между тем, что генерировал мой воспаленный мозг, и что произошло в реальности. Но теперь сердце сжималось по другой причине. Шика был прав. Запутавшись в ненависти к Какаши и попытках стать первоклассным киллером, я совершенно забыл об одной вещи. Волна стыда и горя захлестнула с головой. Господи, какой я мелочный. Надо подавить гордость и расспросить Какаши, или намекнуть Джирайе. — Может быть, даже не здесь, — пробубнил я себе под нос и отвернулся. — Помнишь, он же убежал из Киото с мамой на юг. Что, если его могила там? — Тела же можно перевозить, так? — тихо рассуждал Шика. — Мне кажется, что Джирайя сделал бы все, чтобы вернуть его обратно на родину, — я чувствовал взгляд на себе. — Просто спроси, когда будет возможность. Хуже не будет же, да? Определенно не будет. На самом деле, оказалось, что даже спрашивать не пришлось. На следующий день, когда мы наконец встретились с Джирайей (казалось, прошла целая вечность), это стало первой темой для разговора. За завтраком можно было увидеть и место, где он жил, а это… стоило внимания. Я хотел бы рассказать, как выглядел простой и в тоже время дорогой интерьер. Первое, что бросалось в глаза, так это странная любовь Джирайи к лягушкам (да-да, снова они). На самом деле, это так неловко — сидеть в комнате с бассейном, из центра которого за тобой смотрела гигантская жаба (клянусь, она занимала почти все пространство!). Уродливая лягушка длиной почти метр, с огромными луковицами глаз, которые не моргали, и кожей оттенка зеленого или коричневого. Джирайя хвастался, что поймал «Гамабунту» во время одного из паломничеств в горы, и это было по-своему символично. Кроме того, при ближайшем знакомстве, оказалось, что жаб оказался дружелюбным. К тому же, похоже он испытывал некоторые неудобства при виде нас. Не то слово, чувак. Я почти простонал вслух, когда увидел предложенные блюда, которые в глотку не лезли. Будь я проклят, если это не крошечные головастики в собственном соку! К счастью, удалось обойтись без рвоты и прыгающих вокруг лягушек. Какаши как всегда появился из ниоткуда, объявив, что машина готова везти к могиле отца. В отличие от спортивной тачки, что была до, эта была куда «внушительней». Тонированные стекла и личный телохранитель с пушкой, севший на место рядом с Какаши (тот был за рулем). Мне казалось, что эта поездка займет не менее часа, поэтому был удивлен, когда минут через двадцать машина остановилась. Тут было спокойно и живописно. Идеальное место для отдыха и уединения. После того, как поклонились храму, мы, собрав скраб, отправились в неспешное путешествие по старым ступеням (им должно быть лет сто, не меньше). Нас обнимали стволы массивных деревьев, защищая от жары, разразившейся в полдень. Я буквально задыхался от величия места. Отсюда был виден город и силуэты гор, затянутые туманом и облаками. Неприятный ком встал в горле. Пришлось опустить взгляд к надгробиям, мимо которых мы шли. По сравнению с некоторыми другими, могила отца выглядела ухоженной, чистой, сверкающей под лучами солнца. Словно ее посещали. Рука потянулась, коснулась гравировки имени — просто «Намикадзе Минато» — а также второго, данного священниками, после того как он отправился в загробную жизнь. Меньше всего мне хотелось плакать на глазах у этих парней, но, блять, мое зрение само расплылось, а горло сжалось. Пытаясь скрыть состояние, я принялся очищать камень. Даже не знаю, как сильно зубы впились в нижнюю губу. Во рту я почувствовал металлический привкус. Почемупочемупочемупочему? Шкряб-шкряб-шкряб. Почему все должно было случиться именно так? Не честно! — Все нормально, Наруто, — раздался тихий голос за спиной и нежное прикосновение к плечу. Я сердито скинул руку, ощущая гнев, боль, разочарование, скопившиеся внутри. — Наруто… — Все хорошо, — тут же перебил я, хотя даже собственный голос звучал словно издалека. Имя было очищено от пыли и коррозии, а пальцы уже сжимали землю. Я в порядке. Буду в порядке, поверь мне, пап. Клянусь, что заставлю их заплатить. Всех. Каждого мудилу, который сделал это с тобой и мамой. В следующий раз я приеду и расскажу, что месть свершилась. Обещаю тебе. Я стер кровь, которая смешалась со слюной, провел пальцами по надгробию. Мокрая кровавая размазня выглядела отвратительно, но, клянусь, казалось, что камень жадно ее впитал. Не осталось ничего, кроме едва уловимого следа. Пока остальные спускались к основанию горы, я решил остаться еще немного. Любой, кто прошел бы мимо, заметил, что я сижу на земле, молчу, но какая разница? Мне хотелось поделиться жизненной силой с отцом, который точно был здесь и следил за мной. Единственное, чего не хватало, так это могилы матери рядом с ним. До сих пор не знаю, где ее похоронили. Должно быть Джирайя потратил много сил и времени на то, чтобы найти ее, но все напрасно. Поэтому приходилось убеждать себя, что они оба рядом. — … клянусь, никогда не стану ввязываться в другие отношения, — бормотал я, рассеянно теребя подол рубашки. — И, только не смейтесь, но… — я огляделся. Щеки вспыхнули. Наклонившись ближе к могиле, застенчиво зашептал: — … Вы же не думаете, что-то, что было с Саске, отвратительно, да? То есть, мы же не собираемся жениться или что-то в этом роде, просто… я… — вздохнув, раздраженно провел пальцами по волосам. Чего толку я мнусь? Они мертвы, и вряд ли смогут осудить. — Просто дайте мне сил снова с ним встретиться, — наконец попросил я, а потом сложил руки в молитве и поклонился. — Пусть те, кто совершил грех, получат по заслугам. Наконец, я поднялся на ноги и решил вернуться. Внезапно по спине пробежал озноб и, думаю, дело было не в ветерке. Что-то похожее на невесомую ласку коснулось плеч, шеи, кончиков пальцев. Холод сменился теплом; утешительным и мягким, заставившим глаза заслезиться. Клянусь, я буквально чувствовал что кто-то сжал мою руку. Знаю, звучит глупо и не здорово, но я правда это почувствовал. И знал почему. Может дело в самоубеждении, но ветерок принес тихий шепот моего имени. Стоило ему утихнуть, как я вновь остался один. Кулаки потерли глаза. Я сделал глубокий вдох. Сердце наполнилось уверенностью и решимостью, что не хватало долгое время. На самом деле, я был так счастлив снова повидать родителей, что почти не обратил внимания на мужчину, ждущего неподалеку. — Я думал ты останешься с остальным, — присаживаясь рядом, сказал я. — Так и было, — ответил Джирайя, посасывая курительную трубку. — Но я вернулся, чтобы убедиться, что ты не решил вымещать гнев на могиле Минато. — Все в порядке, — тихо ответил я, вспомнив, что недавно говорил тоже самое. Казалось, что Джирайя сейчас усмехнется или скажет что-то еще. Но в его темных глаза влажно блестело. Он отвернулся. — Как и ожидалось, — пробормотав, фыркнул мужчина. — Твои родители не знали, что такое «сдаться». Я рад, что их сын оказался таким же, со стальными яйцами, — рука потянулась и взъерошила мои волосы. Я вновь залился краской и попытался уйти от неловкого жеста. — Что ж, тогда… угадай, с чего начнем нашу вторую часть обучения? — наконец произнес Джирайя. Ему надоело возиться со мной. — По крайней мере, оно начнется прямо сейчас. — Что? — я обернулся к могилам, оставшимся позади. Джирайя же махнул рукой. — Медитация, Наруто, — он осторожно постучал по лбу. — Помнишь, я говорил, что важна не только сила тела, но и духа? Ты преуспел в тренировке тела, но дело за остальным. Научись контролировать свои мысли и прятать чувства. Это не легко, но мы сделаем все возможное, чтобы научить тебя. — Мы? Он кивнул. И словно бесплотные духи, бесшумно к нам подошли Какаши, Шикамару и двое священников. Только сейчас я заметил, что на плече моего товарища была сумка. Сколько я здесь просидел, а? — На время обучения ты останешься в храме, — сказал Джирайя, поднимаясь на ноги и улыбаясь мне. — Надеюсь, ты готов, сынок. — А у меня есть выбор? — со вздохом переспросил я. Джирайя фыркнул и покачал головой. — Не бойся, мой мальчик. В этот раз выбор не имеет значения. ____ Джирайя не шутил, когда говорил, что будет «не просто». То есть, кто знал, что такая простая вещь, как «сидеть не двигаясь» в течении нескольких часов, может быть ебаной пыткой? Стоило пошевелиться или почесаться, как меня тут же тыкал палкой один из священников, которого я прозвал «Злобный лысик». Стоит приоткрыть глаз, всего один, на пару миллиметров или издать тихий вздох… Бам! И все это было только началом. День начинался задолго до рассвета. «Тихий лысик» будил меня и Шику, вел в храм для утренних молитв. Кстати, после уютных домиков Джирайи, мы спали в таком месте, по сравнению с которым Бьяку-Синкё казалось раем. Как насчет каменного пола и тонкой подушки с тряпочкой-одеялом? Блядство. После быстрого завтрака (который лишь напоминал о голоде, а не утолял его), наступало время медитации (или целый час пытки), а после Какаши сопровождал нас на тренировку. Мои догадки о том, что мужчина был охренеть каким крутым и опасным, подтвердились. Он не просто заставлял нас с Шикамару повторять за ним долбанные шаги туда-сюда, но и сражаться с ним, используя боккен или синай. Учитывая, что мечи были не моей сильной стороной, то моя задница каждый раз была синей от ударов. А вот Шика, похоже, даже получал от этого удовольствие. Лучшим моментом был тот, когда проверяли навыки стрельбы. Какаши следил за тем, с какой скоростью я собирал, разбирал и снаряжал оружие, которое он принес с собой. Я поблагодарил Сергея за уроки, потому что хоть Какаши и пытался остаться бесстрастным, он раз или два улыбнулся. После обеда был отдых. Потом еще одна трехчасовая медитация (где я вроде как попытался поспать, но Злой лысик не позволил мне). Потом урок «этикета», где нас учили, что якудза ведут себя как напыщенные джентльмены. Хах! Конечно, кое-что мне было известно от Кодзимы, и все-таки было так много, что поражало. Например, структура якудза. Фракции внутри фракций, кланы внутри других, боссы боссов. Надо знать основные названия группировок, их лидеров, с кем дружить и кого опасаться. Мне следовало запомнить расположение и границы территорий каждой группировки или клана, знать стиль правления, знать какие сферы находятся в их ведении, и что было яблоком раздора. Блять, там просто черт ногу сломит. И если бы не Шика, я бы свалился с головной болью, и это было бы нихрена не смешно. Он придумал классный способ: пока мы взбегали на гору, то каждой ступеньке придумывали имя какого-то клана или группировки. Каждого из них я должен был убить. Рёичи Икегами и Шимура Данзо. Хотелось остановиться на этих ступенях и плюнуть на них, проклиная последними словами… до тех пор, пока не явился бы Злой лысик и не выпорол прямо на лестнице, напоминая, что подобные слова в священном месте недопустимы. Да пошел он! Две недели пролетели быстро. Наконец-то я научился медитации. Особенно это умение пригодилось, когда начался новый этап обучения. Тогда мне понадобилась вся сдержанность, на которую я оказался способен. Стимуляция пыток. Та сторона Джирайи, которую я предпочел бы никогда не знать. Та часть, что делала его опаснейшим членом синдиката. Теперь я понимал, почему он был одним из кандидатов в кумитё. Первая ночь была плоха, да не совсем. Совершенно не готовый к тому, что должно произойти, я проснулся от грубого вмешательства в личное пространство. Рукой мне заткнули рот и нос, а потом выволокли из холодной постели, связали веревками, впивающимися в кожу. Не понимающий, что происходит, я снова вспомнил темные камеры Бьяку-Синкё. Страх буквально материализовался, став настолько тяжелым, что даже взрослый мужчина бы впал в отчаяние и зарыдал. Долгие часы меня держали в личном аду. Я пытался сохранять дыхание, контролировать эмоции, как тому учили монахи. Шли дни и ночи, я дрейфовал на грани забытия, потерял счет времени, проведенного во тьме. Не было ни воды, ни еды. Когда показалось, что конец близок, сквозь темную ткань вспыхнул свет, а дверь в тюрьму внезапно открылась. (Молчи и не моли о пощаде) Схватив за ноги, меня протащили по полу, кинули в другую комнату, посадили на стул и позволили увидеть свет. Потребовалась минута, чтобы наконец-то вернуть себе зрение. Как только исчезли бесформенные вспышки, то я понял, что оказался в душном тесном помещении, где было еще трое амбалов, которых никогда не видел прежде. Тут же был и Джирайя. И не улыбался. Он ходил вокруг меня так, что внутри все сворачивалось от нервов. Вспоминая обучение, мне требовалось лишь уйти от настоящего. То, на что раньше приходилось тратить по несколько часов, теперь казалось достаточно простым. Все что требовалось, это сделать глубокий вдох, на минуту закрыть глаза и представить место, как можно дальше от этой комнаты. В этом «месте» я не чувствовал боли, не подчинялся и не признавал ее. (Дыши и сосредоточься на образах… сфокусируйся) — Что тебе известно? — внезапно ударил ледяной голос. Он доносился из самых глубин бездонной вселенной. — Говори, что знаешь! (Молчи и не моли о пощаде) (Дыши ровно… глубокий вдох… сфокусируйся) От первого же удара по скуле я едва не сломал челюсть (хотя скорей всего вывихнул ее). Скрипнул зубами и продолжил молчать, глотая кровь, смешавшуюся со слюной. (Молчи и не моли о пощаде) (Дыши ровно… глубокий вдох… сфокусируйся) — Где деньги? На кого ты работаешь? Кто тебя послал к нам? Вопросы сыпались со всех сторон, хриплые и лающие. Казалось, они сливались в единый рев в ушах. Их разбавляли пинками, ударами по голове, в живот, по плечам, ногам. Было херово. Настолько, что от очередного кулака в живот меня вырвало на самого себя. Но это не остановило их. Смотря опухшими глазами на них, с трудом дыша сломанным носом, я ухмылялся своим мучителям и даже харкнул кровью в плечистого мудака, угрожавшего мне. Это стало последним, что я видел (и сделал), прежде чем погрузился во тьму. Когда сознание вернулось ко мне, то Шика стоял на коленях в нашей спальне, чем-то протирая мои раны. Заметив, что я смотрю на него, он покачал головой. — Вот ты, — он нехотя покачал головой, — не могу поверить, что пережил все это. Даже я начал твои поиски. Джирайя сказал, что ты действовал как профи. Я усмехнулся (блять, как же больно!) — Надо поблагодарить Бьяку-Синкё и Сергея за то, что готовили. Детский лепет по сравнению с тем, что я пережил. — Вот оно что, — Шика приказал повернуться на спину, чтобы продолжить лечение. Блять, как хорошо-то! — И сколько прошло? — Ты имеешь ввиду с момента похищения? Три дня. Или если говорить о пытках, то почти целые сутки. — Вот блять… — В любом случае, они сказали, что это должно быстро привести тебя в норму. Джирайя хочет видеть тебя в строю через пару дней, так что постарайся как можно быстрей. Всю следующую неделю мы продолжали тренировки. Каждая пытка — психологическая, физическая или моральная — становилась все жестче и жестче. Клянусь, временами казалось, что я сломаюсь и отвечу острым словом на оскорбления семьи, выпущу наружу гнев и ярость, стану животным, чтобы устранить любого. Однако уже к десятому дню начались метаморфозы. Представьте, что вы вдруг начали покрываться коростой, словно броней. Постепенно, я достиг того состояния, что любые угрозы в свой адрес я воспринимал спокойно и ничего не чувствовал. Тишина в ответ. Теперь я мог смотреть в глаза Джирайе или любому из мучителей, не выдавая своих намерений. Научился контролировать тембр голоса, говорить так, что никто не усомнился бы в искренности слов. Иногда я ощущал себя несколько странно, когда игнорировал Шикамару, а случайные загадочные фразы заставляли его смотреть на меня с недоверием. Но он должен был понимать, что подобное случится. Шика должен был понимать, что у меня нет времени на дружелюбие, особенно в момент обучения. (Прошу, не злись, дружище. Но если я позволю себе проявить мягкость в отношении тебя и кто-то поймет, что мы вместе, то твоя жизнь окажется в опасности) — Должен признаться, ты превзошел все мои ожидания, — прошлой ночью объявил Джирайя. — Уверен, половина пути уже пройдена. Я улыбнулся и слабо пожал плечами. — Ну и ладно. Мы же еще учимся, да? — Да, ты прав… давай просто понадеемся, что тебе не придется проходить ни через что из подобного, — прозвучал тихий ответ. — И хоть я могу ускорить лечение, трупы, увы, не поддаются ему. Я ясно говорю? — Да, сэр. Напоследок посетив могилу отца, я наконец-то ощутил, что пришло время вернуться в реальный мир. На этот раз я стал сильней не только физически, но и морально. Черт, да даже Айя заметила изменения во мне — в ее глазах появился такой хитрый блеск. Очень хотелось поддаться соблазну, но пришлось приложить усилия, чтобы не давать повода и не принять подобные игры. Как бы стыдно не было, но я не слишком часто вспоминал о Саске последнее время. Но, представив его недовольную физиономию, я буквально сжался. Блять. Он же сам выбрал делать все ручками, салфетками и лосьоном. Поклялся не трахаться. Настоящий отстой! ____ — Сегодня у вас ужин с Джирайей-сама, — спустя неделю объявил Какаши, пока я и Шика собирали информацию о якудза в кучу. — В шкафах найдете традиционные кимоно, подготовленные для вас. Ужин подадут в восемь. Постарайтесь сделать все вовремя. Мы с Шикой переглянулись — Какаши не производил впечатления человека, желающего подружиться. Он может быть настоящей занозой в заднице, если захочет. И все-таки, мы с Шикамару договорились встретиться во внутреннем дворе перед ужином. Не хотелось опаздывать и получать выговор от Джирайи, который был помешан на пунктуальности. В прошлый раз, когда мы задержались на обед, он кинул в нас своими деревянными сандалями и назвал нас ленивыми и нерасторопными задницами, которых следовало посадить на горящие угли, чтобы придать скорости. Оу. Открыв шкаф, чтобы понять, о чем говорил Какаши, я заметил, что внутри была не только традиционная одежда, но и два новых костюма, которые мы точно не покупали. Они висели в полиэтиленовых упаковках, словно ценности, не терпящие лишних прикосновений. Черт, да даже не открывая кофр, я знал, что это. Они были моей новой «рабочей формой», и нравилось мне или нет, это напомнило о том, что будущее не за горами. Потребовалось время, чтобы облачиться в черное хакама, особенно когда дело дошло до проклятого оби, который я пытался обернуть вокруг талии. Он постоянно норовил спасть (из-за тренировок я достаточно сильно схуднул). Коря себя за беспомощность, я все-таки позвал Айю, чтобы она облачила наряд. И нечего меня осуждать! Не припомню последнего раза, когда на простой ужин, я вынужден был облачаться в нечто подобное. Верните удобную повседневную юката! Хуже было лишь то, что ходить пришлось в носках и деревянных сандалиях. По дороге к Шикамару я уже дважды едва не вспорол носом землю. Чувак же словно был рожден для того, чтобы носить подобные одеяния. Он выглядел спокойно и казалось абсолютно не испытывал дискомфорт. Это злило. — Чувак, — застонал я, пока мы шли к домику Джирайи. — Почему ты выглядишь так, словно тебе удобно? — Да и ты не так уж и плох, — со слабым кивком заметил Шика. — Словно тебе почти-удобно. — Ну спасибо, — с сарказмом ответил я, краем глаза обращая внимание на тень позади, и передернул плечами. В доме Джирайи была одна особенность: охрана была везде! Даже представить не возможно, где бы их не было! Эти парни были обучены словно ниндзя, скрывались в тени и готовы были познакомить со смертью в любой момент. Они почти не разговаривали, а если и делали это, то либо здоровались, либо передавали кое-какие послания Какаши. — Мне кажется, или сегодня их еще больше? — спросил Шика, когда мы перешли мост и вошли в главный двор. — Полагаю, причина в этом, — кивнул я в сторону шести блестящих автомобилей, аккуратно припаркованных неподалеку. Явный признак того, что ужин будет не обычным. Учитывая тот факт, что рядом с каждым стояло по якудза в черном костюме и темных очках, у меня сложилось впечатление, что я настоящий герой кинофильма. Какаши, одетый подобно нам, ждал на верху лестницы, вежливо поклонился и повел нас через фойе. В отличие от прошлого раза, когда все собирались в небольшой обеденной зоне, мы пошли дальше и услышали громкие голоса и оживленную беседу. Словно часовые, по эту сторону рисовой стены стояли охранники. Они поклонились нам и отодвинули дверцы в стороны, позволяя мне, Шике и Какаши пройти в роскошную и вместительную гостиную. Стоило нам оказаться внутри, как разговоры стихли. Блять, да можно было слышать, как они дышат. (Ох ё) Помимо Джирайи, сидящего во главе стола, тут же сидело шестеро дорого одетых мужчин (в разных оттенках темного официального). Они устроились на подушках рядом с длинным низким столом, заставленным напитками и закусками. Тут просто разило властью и силой. Я вглядывался в лица, измученные и внимательные (а они наблюдали за мной), и ощущал как дрожь возбуждения сотрясает тело от мысли, что эти люди тесно связаны с теми, кого я желал убить, и они так или иначе знали отца. Грудь пульсировала, а позади раздался настойчивый шепот Какаши: «Опустись на колени и поклонись, идиот». Оказалось, я был единственным, кто до сих пор стоял. Я встретился с забавляющимся взглядом Джирайи и послушно опустился на колени, склонив голову к татами. Часть меня все еще билась в припадке ярости… (Вы видели, как он умирал, и не могли спасти его. Позволили ему умереть!) …, а часть почувствовала удовлетворение от мысли, что скоро я удовлетворю и темный голос. В конце концов, они этого заслужили. — Джентльмены! — внезапно рассмеялся Джирайя и приветственно поднял чарку с саке. — Представляю вам сына Намикадзе Минато, потерянного, но нашедшегося Узумаки Наруто. Он будет тем, кто восстановит нашу честь и то, что потеряли те, кто не чтил священные кодексы нинкё-дантай! Наши предки называли себя истинными главами Бакуфу-гуми! Пожалуйста, давайте поприветствуем нового члена нашей семьи! — Слышал-слышал! — послышалось с другой стороны от одного из сидящих. — Узумаки Наруто — сын Намикадзе Минато, законный наследник синдиката Бакуфу. Рады принять в свои ряды! — Добро пожаловать! Их громогласное приветствие и аплодисменты заставили меня медленно подняться и показаться им. И хотя губы незаметно дрогнули, что-то заставило мое сердце превратиться в камень, ледяную глыбу. (Я вижу) Их улыбки. Их глаза. (Теперь я вижу всё) Как они кивают, как произносят мое имя. Теперь я знал, кем хотят меня видеть эти люди и человек, наставивший на этот путь. (Их фальшивые улыбки. Пустые взгляды) (Я вижу всё) Они видели во мне ни что иное, как орудие, которое они ждали, чтобы закончить начатое когда-то. Недостающее звено в головоломке. И пускай я сейчас выполнял роль служки, внутри я поклялся, что сделаю то, что не успел отец. Заберу каждого из этих уебков на тот свет. (Верну с процентами) «I sang mu!» — (кор.) всё чисто! Сиси-одоси — декоративное устройство, используемое в садах, суть которого в том, что вода, поднимаясь по бамбуковому желобу, выливается из него и перетекает в другой желоб. Под тяжестью жидкости вторая бамбуковая трубка наклоняется и со стуком ударяет по камню. Вода выливается, и пустой бамбуковый желоб вновь поднимается. Сямисэн — японский национальный музыкальный инструмент, аналог лютни. Нинкё-дантай — своеобразное героизированное самоназвание у якудза, означающее в вольном переводе объединение, следующее благородным принципам. Бакуфу-гуми — приставка «гуми», которая дословно переводится как «кружок», «группа», «банда».