Глава 43
Из пыли и пепла
На перекатах быстра,
Скалы ей путь преграждают,
Но неистовая река.
На берегу раздвоится, и вскоре
Встретятся вновь рукава!
-Император Сутоку-
______ Наруто: Парк Йойоги, Шибуя Префектура Токио Правило якудза №101: никогда не останавливайтесь на одном месте слишком долго, особенно если Вы «ронин», как я. Другими словами, надо как можно скорей скинуть хвост, тем более что Данзо, по словам Шики, знает, кто я. По этой причине я и оказался в жилом доме на окраине Шибуя. Нет, я не питал надежд, что меня не найдут, но по крайней мере надеялся, что это займет чуть больше времени, чем обычно. А я пока продумаю план нашей встречи. Мы приехали утром. Каждая клеточка тела взывала к отдыху, но у меня было лишь пять минут на то, чтобы закрыть глаза. Шум лопастей кондиционера убаюкивал, негромкое «тик-так» походило на звуки часовой бомбы. Я все еще помнил лицо Икегами, когда стрелял в него, прокручивал в голове каждую секунду нашей встречи, смотрел документальный фильм своей жизни. Отчасти, я не мог поверить, что стал самым опасным и разыскиваемым человеком в стране, и временами ощущал приступы надвигающейся истерии, представляя заголовки газет.НАКОНЕЦ-ТО! СМЕРТЬ ГЛАВЫ ПРЕСТУПНОГО МИРА!
(Нация благодарит Узумаки Наруто за службу! Народ требует его в императоры Японии!)
Именно. Року и Мицу ушли с остальными, чтобы «зачистить» район, оставив со мной в качестве охраны Шичи и Ицуцу. План состоял в том, чтобы донести новость до верхушки группировки, хотя я бы предпочел кинуть им под ноги его голову, как истинное доказательство конца эры Бакуфу. Тогда слухи разлетятся быстрее, но… (Он ищет тебя — он знает, кто ты, и ищет) Я поднял руку и провел ей вдоль шрама на предплечье, где тот вырезал знак верности. Предстояло встретиться с ним. В отличие от Икегами, который не боялся быть открытым, Данзо будет использовать уловки, чтобы запутать меня и наконец вывести из игры. Никогда прежде я не видел, чтобы мужчина держал оружия, и это оставляло впечатление, будто он рад предоставить грязную работу другим. Как, черт возьми, вести себя с ним? (тик-так, тик-так, тик-так) — Вот блять… — наконец устало прошептал я. — Какого черта вообще думаю об этом? Я спустил ноги с кровати и потянулся за штанами. Не заботясь о том, чтобы надеть футболку (несмотря на вентиляторы, в квартире было невыносимо жарко), я прошел в гостиную, где Шикамару растянулся на диване и, приоткрыв рот, сопел. Промелькнула мысль положить в открытый рот хоть что-то — да-да, дурачество, я в курсе — но я смог противиться этому желанию. Я оказался в маленькой комнатке — «центр связи», неслышно закрыл дверь, чтобы сохранить некоторую конфиденциальность. Откровенно говоря, на «центр» походило мало. Стол, стул и телефон с защищенным каналом связи — вот и всё убранство. Я сел и упал головой на скрещенные дрожащие руки. Столько времени и сил впустую, Наруто. Я набрал привычный номер и на другом конце, словно ожидая звонка, ответили. — Если ты звонишь в такой час, то причиной может быть лишь успех, — спокойное заявление заставило невольно улыбнуться. Я даже немного расслабился. — Хе-хе… — я не стал сдерживать смешок, рвущийся из груди. Даю зуб, он не верил в легкость выполнения задачи. Я сделал вдох и услышал улыбку в голосе. — Как себя чувствуешь, мистер Мститель? Как себя чувствую? Взгляд упал на белый потолок. — Не знаю точно… — осторожно ответил я. — Остался как минимум еще один человек, с которым надо разобраться. Когда это закончится — дам знать… — Хм, — на том конце сделали паузу. А после тон стал серьезней: — Данзо — не так уж и прост. Может, он не силен физически, но он будет выматывать тебя психологически. Что будешь делать? — Он уже ищет меня, — рассеянно сказал в ответ, касаясь повязки, что наложил Шикамару. — Но я думаю упростить ему задачу и назначить свидание. — Будь осторожен, — сказал Джирайя и было в его словах что-то… отцовское, отчего ком стал в горле. Да, иногда я сомневался в мужчине. Казалось, тот использовал меня, чтобы вновь подняться в мире якудза, но Шика напоминал, что именно я нашел Джирайю, а не наоборот. Именно я брал на себя ответственность по окончанию, и чувства обиды и недоверия становились неуместными. Он все еще был ценным союзником, оплотом надежности и силы. Я опирался на него, когда понимал, что не могу больше. Его рассказы, забавные и серьезные, делали мою задачу немного терпимее. Джирайя напоминал о человечности, что нельзя потерять, был словно спасательным кругом для утопающего. Я нуждался в нем, как и в Шикамару… они позволяли ощущать себя до сих пор «нормальным», а не пропащим для общества. — … новости с Севера… Мысли вернулись в здесь и сейчас. — Что? — Говорю, Гаара доложил о переговорах с даймё. Они готовы оказать поддержку на Севере. Внутри все перевернулось от новости. Сердце отбивало ритм. — То есть… (Им удалось! Да! Ушам не верю! Саске… ты наконец-то смог! Да!) — Не радуйся раньше времени, мелкий проказник, — смеясь поубавил пыл Джирайя. — Гаара сказал, что они согласились направить войско в подкрепление. Но если Орочимару планировал развязать войну, то наверняка рассчитывал на подобное. Если удасться получить информацию от Шисуи или Итачи, то немедленно свяжусь тобой. Уверен, что все пройдет как надо. Я прикусил щеку изнутри и выдохнул. Рано радовался. — Конечно… позвонишь, — пробормотал я и попытался прикрыть внезапный зевок. Хоть одна новость о Саске… да за нее убить готов! Да-да, зовите бессовестным ублюдком, влюбленным мальчишкой, но я буквально с ума сходил из-за неизвестности. Саске собирался вступить в бой с Орочимару и разве этого не достаточно? Что если больной уебок что-то сделает с ним? Не хотелось думать и представлять, что именно мог сотворить изворотливый хрыч. Оставалось надеяться, что Хаку не отойдет ни на шаг. Господи! Меня сейчас вырвет от волнения. Клянусь, как только все закончится, возьму билет на ближайший поезд и… — Иди поспи, а утром позвони мне… — сказал Джирайя в трубку. — Нам надо кое-что обсудить. Сброс. А? Что?.. — Эй! Эй! — я несколько раз нажал кнопку повтора номера, но по ту сторону была тишина. Даже гудков не звучало. Может, я случайно выдернул шнур? Даже опустился под стол и проверил. (Всё на месте) Да блять. Тогда я понял, что все напрасно, но я просто обязан был узнать о чем же речь! Черт побери!.. Ведомый упорством, я распахнул дверь наружу и лицом к лицу встретился с тем, чего ожидал меньше всего. С высоковольтным разрядом, пронзающим до кончиков пальцев. Ах ты ж епт! Как больно! Кто-то (может и я) вопил словно в агонии, а после мое тело рухнуло на пол. Пальцы пытались нащупать хоть что-то, как новая порция электричества пронзила с большей силой. На этот раз оценить последствия трезво не удалось, ибо разум милостиво соизволил отключиться. Тьма была такой мягкой, тягучей и где-то на задворках мелькнула мысль: а где Шикамару? ______ Наруто? Наруто? Слышишь меня? Хм? Да, я… Я думал ты спишь. Не знал… Я… ты разбудил меня. Прости… ты в норме? Да… нет… не уверен… Блин, забавно. Что не так? А ты не видишь? Нет. Тут темно. Ауч! Не трогай тут, Саске. Больно же. Ну извини… Все болит… Твое лицо мокрое… и пахнет… кровью… Блять. Думаю, это многое объясняет. Ты можешь пошевелиться? … нет… похоже придавило чем-то… (вздох) Не нравится мне это. Не поверишь, мне тоже. Может поможешь? Не могу… Почему это? Не дотянусь. Ага. Секунду назад касался лица, а теперь — нет. Знаю… но… это другое. Я хочу тебе помочь. Правда, хочу. Так помоги! Блять. Я! Не! Могу! Ничего! Нахрен!.. Не дергайся. Будет хуже. (вдох-выдох-вдох) Что происходит?.. Где я? Не уверен, что знаю. Ничего не вижу. И не могу… Наруто, тебе придется собраться. Обещай, что постараешься. Ладно, попробую. Но где ты? Мы столько не виделись… Знаю. Но если все кончится, то встретимся. Я буду ждать. Где ждать? Куда ты идешь? Твой голос… отдаляется… Мне пора уходить. Столько дел. Не бросай меня тут, Саске (вздох), прошу… Я не справлюсь один. Ты зашел так далеко. Поэтому потерпи еще немного и заверши начатое… Стой! Не уходи! Ты нужен мне!.. Я… всегда… с тобой… Нетнетнетнет… Саске! Вернись! Вер-!.. _____ — Агрх! — вырвался хрип из горла. Веки — словно налитые свинцом — распахнулись от ощущения холодной воды на лице. Она была ледяной, потому что, казалось, забиралась под кожу, расщепляя ее. (Ах ты сукин сын!) Голова была опущена. Тело содрогалось от озноба. Я видел черно-красные брюки, хотя помнил, что они были серыми. На ногах всё еще не было обуви, зато появились тяжелые цепи, похожие на кандалы времен Бьяку-Синкё. На запястьях — та же картина. Я попытался пошевелиться, но тело заныло в знак протеста. Руки были заведены за спинку стула или что это, черт побери, было за устройство? Голова болела и пульсировала. Сколько времени прошло? (Ничего не помню) Возможно, я все еще брежу (по крайней мере, это бы объяснило странный сон с сами-знаете-кем) «Я всегда с тобой…» Хех. Что за дешевая романтика, Саске? Но блять… как же хочется, чтобы ты действительно был здесь, чтобы вытащил отсюда. Казалось, что голова увеличилась в размерах раз в десять. Глаза опухли, нос явно был не на месте, губы разбиты, а во рту перекатывались неровные осколки. Фу. Дышать выходило сложно. Каждый раз, когда я делал вдох, создавалось ощущение, будто легкие делают это в последний раз. И это я молчу о жаре, который пронзал грудь. Скорей всего — многочисленные внутренние кровотечения, но… разве я медик? Пока мочусь не кровью — все терпимо. (Бляха… надеюсь, они закончили… не уверен, что выдержу еще, хах) — Должен отметить, — раздался тихий властный голос, который мог принадлежать только одному человеку, — ты продержался гораздо дольше остальных. Твой болевой порог выше, чем у других. Первой мыслью было то, что Шикамару не выдержал и погиб, так глупо и бесславно. С усилием я поднял голову и насколько мог раскрыл глаза. Я должен был взглянуть в лицо уебку, запомнить его, пусть это и будет последняя возможность. Не знаю, где мы оказались, но в нескольких метрах от меня в мягком кресле восседал Шимура Данзо. На нем были все те же привычные традиционные вещи и проклятая трость. Да он выглядел чертовым императором подземелья! Повязка на глазу (в столь знаменательный день, пф) была кожаной и коричневой. Почти что траурной. Точно такой же, как бандаж для больной правой руки. — Джирайя хорошо натаскал тебя, — слова пробрали до дрожи. Давно и много ли знал ублюдок? Возможно, с самого начала. Может, он просто оттягивал момент… позволяя избавиться от врагов, и вот, теперь, готов отомстить. Я бы посмеялся над иронией, если бы не перспектива не слишком приятного времяпрепровождения. Но для начала выясним кое-что. — Где… Шикамару? — каждое слово давалось с трудом, но мне куда сложней было сдерживать себя. — Что ты с ним сделал? Во взгляде единственного глаза загорелось нечто, похожее на забавление. — А, ты о Нара… Он дал достойный отпор, но… Сердце сделало кульбит и неприятно заныло, потому что я понимал, что значит циничная усмешка на лице Данзо. — Беспокоишься о нем, не так ли? Как трогательно. Заверяю — он в порядке… Скоро встретится со своей подружкой… вот тогда повеселимся. Хотя есть ли смысл? Ведь именно ты, Узумаки Наруто, гвоздь программы. А связанные с тобой шавки — лишь так, разогрев. — Если ты их хоть пальцем тронешь… — зарычал я. Данзо поднял руку, призывая замолкнуть. И кивнул кому-то, бывшему позади меня. — Пожалуйста, донеси кое-что до нашего гостя. Я — человек слова. Грубые пальцы впились в волосы, готовые вырвать их с корнями, и заставили поднять голову. До искр в глазах вывернуло шею. Я скривился, но сосредоточился на стальной двери за спиной Данзо. Ясно, мы на скотобойне. Под потолком стальные крюки, и там, где должны висеть туши мертвых животных, были мои товарищи. Тут же и охранники, что несли пост той ночью. Приспешники Данзо смогли снять их без звука — потрясающе… хотя, чего еще ожидать от такого человека, как он? (Нам надо было быть внимательней) — Шика… — с трудом простонал я. Вот бы он услышал и сделал всё, чтобы спасти Темари, если это еще было возможно. Если они умрут, вряд ли я смогу когда-нибудь себе это простить. Призраки прошлого преследовали бы меня до последних дней. Я с ужасом наблюдал, как один из прихвостней подошел к Шике и ткнул под ребра чем-то похожим на боккен. Раздался протяжный вой, а дальнейшие содрогания лишь дали понять — это был электрошокер. — Сто… Хватит! — выпалил я от безысходности хриплым голосом. — Достаточно! Данзо улыбнулся и вновь поднял руку. Прихвостни — по сигналу — прекратили пытки. Они готовы были продолжить в любую секунду — я видел. Пальцы, наконец, отпустили голову и подбородок стукнулся о грудь. В груди медленно распалялось пламя гнева. (Возьми себя в руки, Наруто. Вспомни, чему учил Джирайя. Контроль) — Скорее всего, эту ночь он еще выдержит, — продолжал Данзо, — или нет. Зависит от тебя. — Сколько мы здесь? — прервал я. — Не помнишь? — Данзо сыграл в удивление. — Видимо, Кайто ударил тебя слишком сильно, раз начал забывать. Прошли почти сутки с тех пор, как вас нашли, Наруто. И, как я уже сказал, ты редкостный баран, когда дело касается упрямства. Сколько раз тебя пытали и били, а ты молчал. Ты только просил встречи со мной… — он отвел в сторону здоровую руку, словно собирался обнять. — Я здесь, Наруто. Уверен, у тебя столько вопросов, поэтому постараюсь ответить на них до того, как ты умрешь. Умру?.. — Твоя жизнь, — задумчиво продолжил Данзо, — подумать только. Ты прошел через Бьяку-Синкё, стал могущественной фигурой преступного мира и так быстро. Настоящая сказка… только счастливого конца не жди. Тебе не удастся подмять меня под себя, — он сделал паузу, внимательно изучая меня — я уверен. — Возможно, следовало принять во внимание слова Орочимару о том, кто ты на самом деле. Удивительно, что ты узнал о судьбе родителей, хотя встреча с братьями Учиха сама по себе — удивительна. Ах, судьба… Какие шутки она выкидывает. — Ты… Икегами… и Орочимару… — с улыбкой медленно начал я. Больно, но я не мог сдержаться. — Вы трое думали, что сможете уйти от неё, да? Поставили цели, но забыли о тех, кто работал на вас… тех, кто мог пошатнуть ваше величие. Хех… знаешь, что такое «карма»? — Знаю, но не верю в сказки о «предопределенности», — тщеславно заявил мужчина. — Неприятные совпадения, не больше. В моем случае — наивно полагал, что Кушина и ты умерли в тот раз. Оказалось, твоя мать была сильней, раз смогла выползти из дома, чтобы отвести от тебя внимание. Гнев бушевал диким пламенем. Но я держался — выглядя абсолютно спокойным и внимательным. — Возможно, из меня плохой наставник, Узумаки Наруто… иначе ты давно бы понял, кто я на самом деле. Я не такой неуравновешенный как Икегами, который только и желает, что власти, и не похож на маниакального психа, как Орочимару, который делал всё, чтобы продолжить свои научные изыскания. Проклятый клан, удивительные глаза… Прошу, не сравнивай меня с ними. Моя цель другая. — … вернуть Японии былую мощь, да? — я фыркнул. — Ты кажется уже говорил. Вернуть независимость от влияний запада, да? Теперь уже усмехался Данзо. Он доволен. — Ты помнишь наши разговоры. Я польщен, — и замолчал, чтобы потянуться к повязке и снять ее. Не знаю, что я ожидал там увидеть, но определенно не странный алый отблеск. Позже (намного позже) я пойму, что это была клановая метка силы лучших из Учиха. Они принимали различные формы, определяя этапы обучения ментальным навыкам (или что-то вроде). Этот глаз должен был произвести впечатление на Учиха Мадару. Излишне говорить, что легенда клана не гнушался методами Данзо. Мужчина постучал по глазу ногтем, а потом обхватил и вырвал его. Крупная капля прозрачной слизи вытолкнулась наружу и потекла по щеке. Я чувствовал отвращение, смотря на черный провал. — Маленькое напоминание о Великой войне, — объяснил он, вытаскивая чистый белый платок и вытирая глаз. — Я получил ранение прямо в него, но орудие — к счастью — не достигло мозга. Угадаешь, кто был частью команды медиков, оперирующих меня, м? Да, Орочимару. Он прекрасный врач, если бы… не специфические интересы. Данзо сосредоточился на искусственном глазе, критично осматривая его, а потом опустил голову и вставил на место. Секунду он проваливался и становился в глазницу. К счастью, повязка вернулась на место, и я видел только здоровый глаз. — Я потерял его в войне, которую можно было бы избежать, будь у власти истинные лидеры, — вернулся к нравоучениям Данзо. — Лежа на больничной койке я пообещал себе, что как только вернусь к жизни гражданского, то сделаю всё возможное, чтобы добраться до верхушки. И не важно, чем придется пожертвовать или через что переступить. Главное — оказаться там и исправить ошибки, Наруто. Но в отличие от моих коллег по заговору — что бы ты не говорил — я был настроен серьезно. Я хотел показать нации какой прекрасной и сильной может быть Япония. Тогда твой отец и присоединился ко мне. Данзо выдохнул, задумчиво потер пальцами подбородок (шрам на нем — еще одно напоминание о войне). Не уверен, что хотел бы знать о том, откуда он. — Не пойми меня неправильно, Наруто, — размышлял он. — Твой отец был храбрым… замечательным человеком, и я восхищался им. Настолько, что рекомендовал его на роль первого лейтенанта, когда отец Икегами искал замену. Лжец! Гребанный лжец! Внутри все кипело. — У Икегами же были несколько иные планы… но, думаю, ты уже слышал эту историю. Не буду вдаваться в подробности, — он многострадально вздохнул. — Решение твоего отца прекратить работать на меня было так ни к месту. Не знаю, что заставило его бросить столь прибыльную работу и уйти, — Данзо погрузился в воспоминания о тех временах. Рука на подлокотнике сжалась в кулак. — Он отказывался от моих предложений и ставил условия. Я собирался наделить его властью, сделать могущественным настолько, что он и представить себе не мог! — Ты хотел, чтобы он убил Учиха Фугаку, — сухо напомнил я ему. — А когда он влюбился в мою мать, то узнал, что это помешает твоим планам. Но почему она? Она же не угрожала твоей власти, тогда почему? Некоторое время Данзо молчал. Его плечи чуть заметно подрагивали. А потом сильней и сильней, пока мужчина не согнулся от хриплого смеха. Данзо помотал головой и взял себя в руки. — Итак, видимо ни Джирайя, ни братья Учиха не рассказали тебе о дорогой матушке, — он оперся о трость, поднялся и шагнул вперед. — Ты когда-нибудь спрашивал себя, откуда у тебя эти шрамы, мой мальчик? Я нахмурился. — Что с ними? Я видел фотографии мамы… у нее не было ничего. — Да-да, не было. Но это делает тебя особенным, — Данзо остановился прямо передо мной. Еще немного протянуть руку, схватиться за грудки и всё. Он поднял трость и наконечником приподнял мой подбородок, заставив взглянуть в его испещренное морщинами лицо. — Возможно, ты слышал много рассказов о том, что ты потомок Сенджу. Только по материнской линии. Прямой наследницей была твоя мать — Узумаки Кушина. Что? — Она была рождена как Узумаки. Ответвление Сенджу, что носили метки, походящие на усы волка или лисицы, — сухие пальцы очерчивали полосы. Хотелось огрызнуться и вцепиться в руку, но новость буквально ошарашила меня. (если он говорит правду, то…) — Ооками, но Мибу, Кицуне, но Мибу, — протянул мужчина, — глупые женщины и мужчины верили, что вы рождены из чрева Кьюби, но Кицуне. Именно поэтому Сенджу держали всех в страхе, потому что все считали, что вы обладаете ментальной силой, способной стереть с лица земли народы. Чушь, не находишь? Считалось, что раз в столетие рождается ребенок с отметками Кьюби, хотя последнее время это походило на красивую сказку, которой бабушки и дедушки тешили младенцев… которые должны были встретить избранного в скором времени. Так что, Кушина действительно была особенной. И что? Ты можешь спросить: имела ли она отношение к Бакуфу, Мибу или какому-то другому синдикату, знала ли историю? Но ее держали в неведении относительно корней. Родители боялись, что та станет легкой мишенью и оберегали как могли, подарив «нормальное» детство, которое я имел несчастье украсть. Данзо прекратил касаться моих щек, но только затем, чтобы отвесить пощечину. В голове зазвенело, лицо вспыхнуло от удара. Кровь из незаживших ран забрызгала одежду. Но Данзо было плевать. Он сжал мой подбородок так сильно, что слезы навернулись на глаза. — А теперь… — прорычал он. Горячее дыхание обжигало лицо. — Она смотрит на меня из могилы, чтобы закончить начатое, но нет… нет-нет… Я докажу, что ни один мертвец или легенда не имеют надо мной власти! Пальцы разжались. И снова ударил… и еще… и еще, пока рука, похоже, не устала. Рот наполнился кровью, и все что я мог — чувствовать, как та стекает по подбородку, на грудь и тело, впитывается в грязную одежду. — И еще… — запыхавшись, сказал Данзо. Я слышал, как он вытирал руки гребанным платком. — Веселье только начинается. Я буду пытать тебя медленно, Узумаки Наруто, за все, что сделал ты и твои предки, восстанавливая справедливость. Ведь ты украл… да украл власть у меня и Икегами. Его кончина… прискорбна, но, кстати… весьма облегчит работу. Я расскажу о таком социальном мусоре, как ты, нации. Может быть даже сделаю пару фотографий и подкину их СМИ. Ликвидацию Икегами возьму на свой счет, к слову. Все знают о моей борьбе против преступности, так что его устранение прекрасно вписывается в план. А теперь… извини, но у меня есть кое-какие звонки, что надо сделать. — Вот ты… уебок… — с трудом произнес я. Голова кружилась, но я поднял голову и усмехнулся разбитыми губами. Но Данзо обернулся и смотрел в упор. — Тебе пиздец, — все еще улыбаясь, продолжил я, моля всех богов, чтобы слова были не пустым сотрясанием воздуха. — Тебя никто не ждет там, снаружи. Прошлое не вернется. Икегами подох. Мибу подомнет под себя Бакуфу или что-то еще. Половина страны под моей пяткой, так что не думай, что мое убийство сойдет с рук, — я закашлялся и сплюнул сгусток крови. — А насчет братьев Учиха… их месть будет слаще, когда Бьяку-Синкё вернется законному владельцу. А свою армию засунь в задницу. Гаара займет свое место и сделает тебя, как щенка. Ты и вякнуть не успеешь. — Сделай одолжение, Шимура Данзо, забейся в самый темный угол и не высовывайся. Если я сам тебя не прикончу, то мои люди всю твою жизнь будут охотиться на тебя. Ты не сможешь ни уйти, ни сбежать. Ты станешь изгоем в собственной стране, которая больше не подчиняется тебе. Может тогда и убивать тебя не стоит? Помучайся, — я говорил медленно, хоть и с трудом, надеясь, что слова произведут нужный эффект. И в довершении повторил: — Ты. Никому. Не нужен. Повисло молчание. Тяжелое дыхание сипело. Данзо пытался сдержаться и не замахнуться подрагивающей тростью. — Кайто! — наконец рыкнул он. — Да, сэр! — Поработайте с ним, но когда я приду, он должен быть живым. Ясно? — Да, сэр. Послышался треск разминаемых суставов. Но я предвидел это, как и то, что произойдет через минуту. Как ни странно, я даже смирился с этим. Но красное перекошенное от гнева лицо Данзо того стоило. Надо дождаться и увидеть его еще раз. Если я, конечно, выживу… _____ … где я теперь? Я медленно поднял ресницы. Что-то приятное и мягкое касалось кожи. Я сморщился от удовольствия. Что-то во всем этом было знакомое, нереальное. Да, точно. Я помнил, что привязан к стулу на старой скотобойне, и готовился к жестокому избиению… — Проснулся наконец, — тихий голос заставил меня вздрогнуть и повернуться на него. Сердце подскочило к горлу. Перед глазами размылось, запестрило. Губы зашевелились, но я не мог вымолвить и слова. (это неправда… нет… неправда…) — Сас… Саске, — наконец выдохнул я, пробуя имя на языке. — Долго спишь, Наруто, — со слабой улыбкой прошептал он. Пальцы коснулись линии подбородка. В отчаянии я схватил их и прижал к щеке, надеясь, что он не исчезнет. Господь сжалился, и вместо скотобойни я был здесь и мог попрощаться с ним. Знаю, глупо, но мне хотелось ощутить его запах… наш запах, тот самый, что заполнял комнату во время любовных утех. Хотелось укусить, попробовать на вкус, чтобы убедиться — настоящий, здесь, со мной. Забыв о дрёме, я моргнул и вновь распахнув глаза снова увидел его, подсвеченного рассветным солнцем из распахнутого окна. — Все в порядке? — осторожно отстранился Саске. — Теперь, когда ты здесь, да — прошептал я. Щеки пылали. Саске отвернулся, не желая показывать слабость. Его веки опустились, но я все равно видел всё. — Не… — начал вдруг я, — не оставляй меня. — С чего ты взял? — с легким раздражением произнес он. Саске все еще считал меня неисправимым придурком. Я помялся, пытаясь утихомирить внезапное волнение, а Саске вдруг подался вперед и обнял меня, заключая в плен рук. (что-то… не так) — Забавно… — чуть слышно промолвил я. — Хм? Чего тебе забавно? — оставив нежный поцелуй у шеи, спросил Саске. Он жался ко мне, и я чувствовал что тот возбужден. Господи, простите за грубость, но единственное, чего мне хотелось в этот момент, так это оттрахать его. До боли. До скрипа зубов. Но сначала надо кое-что выяснить… — Забавно, что я снова здесь, с тобой. — О чем ты? — Саске отстранился и покачал головой. Он выглядел так, словно не мог выбрать: дать мне затрещину или поцеловать. — Ты всегда был здесь, Наруто. Мы не покидали этой комнаты с тех пор, как зашли сюда. Никто не может покинуть, помнишь? Леденящий страх поселился внутри. — Чт… о чем ты? — О том… — и улыбнулся, но вместо ровного ряда белоснежных зубов я увидел ужасное. Десятки и сотни жучков копошились на дне чернильной тьмы. Перед глазами заплыло. — Мы всегда были здесь, Наруто, мы ждали тебя. Лицо менялось. Темные пряди седели, превращались в ядовито-розовый… глаза наливались знакомой морской зеленью и взирали на меня с обвинением. — … ты забыл, Наруто? — теперь это была Сакура. — Разве не помнишь? Я сказала, что всегда буду ждать тебя. — Нет… не-не… — я попятился от ужаса. Этого быть не может! Лицо запузырилось — или теперь я видел перемены — и в этот раз стало лицом Кодзимы. Он скалился, блестел золотым зубом и татуировками вдоль шеи. Я хотел закричать, но его руки до боли сжали мои плечи и он заревел прямо в лицо: — Вспоминай, Лисеныш! Вспоминай! — Отвалите от меня! Все вы! — отчаянно завопил я. (Только не Саске… Господи, прошу… он не может быть мертв!) Я дергался, наотмашь бил руками и ногами, пытаясь отбиться от мертвецов… от всех них… _____ …и болезненно рухнул на холодный бетон. (Бляха!) Должно быть я так сильно дернулся на стуле, что свалился. Боль затмили крики и выстрелы, разносившиеся по гулкому помещению. Вопли… звуки борьбы… снова выстрелы… и крики… крики… пока я не понял, что идет перестрелка. (Что за нахер тут творится?!) А не словил ли и я шальную пулю? Я изо всех сил пытался стянуть с запястий браслеты наручников, но те цеплялись за кости. (Только не в меня, блять! Только не в меня, сукин ты сын!) Бетон крошился и падал словно снег. Несколько рикошетных пуль пронеслись со свистом у самого лица. Я закрыл глаза и приготовился ждать неизбежного: свинца в плоть. Но также быстро, как и началась, перестрелка прекратилась. В воздухе стоял запах пороха, металла и крови, ноги шаркали по бетонной крошке. (Они… идут ко мне?..) — Больше никого? — вопрошал в пустоту знакомый голос. Я буквально замер в недоумении. Быть того не может! Ка… Какаши? Но как? — Наруто, — теперь голос был ближе. Мужчина опустился на колено рядом. Все, что я видел, так это кромку брюк. С тихим вздохом он протянул руку за спинку стула и приподнял меня, чтобы взглянуть в лицо. — Ты в порядке? Никуда не попало?.. — и поправился. — Я про пулю. Я помотал головой, не решаясь говорить вслух. Какаши понял и так. Он кивнул и с чьей-то помощью ослабил мои путы. — Прости за задержку, — произнес Какаши. — Року сообщил о твоем похищении, но здесь было слишком много народу, так что пришлось ждать подмогу. — Я думал вы в Киото, — наконец пробормотал я и медленно потер запястья, кровящие от металла. Медленно к ним возвращалась чувствительность. Тс. Неприятно. Какаши покачал головой. — Джирайя-сама направил меня сюда на случай непредвиденных обстоятельств с Икегами. Я хотел было вернуться, но он сообщил, что ваш телефонный разговор внезапно прервался. — А, ясно. — Сможешь встать? — спросил он, помогая подняться на ноги. Меня так долго били и держали в неудобном положении, что я едва не повалился обратно. Увидев это, человек, которого я когда-то считал заносчивой выскочкой, закинул мою руку себе на плечо и потащил в сторону. Я ощущал себя ребенком, висящем на ком-то взрослом. Из-за опухшего лица едва удавалось смотреть вперед. Наивные слезы благодарности и облегчения готовы были вырваться наружу и катиться по щекам. (я еще жив…) Хотя… все еще здесь. Но это уже не важно. Или важно? — Шика… — начал я, и когда Какаши не ответил, спросил уже громче. — Где Шикамару? Шичи? Ицуцу? Какаши молчал, и сердце громко ухнуло. (Пожалуйста, скажи мне, что ему удалось. Пожалуйста, скажи, что он смог! Господь всемогущий! Прошу! Хотя бы сейчас, пускай получится!) — Шичи слишком много досталось, — спокойно констатировал Какаши. — Когда мы приехали, он был уже мертв. Блять! Он был прекрасным человеком. — Шикамару и Ицуцу тоже не повезло, но их отвезли в больницу… куда поедешь и ты. — Нет, — в знак протеста я попытался податься вперед. Сердце заколотилось, но успокаивало лишь то, что я знал — ребята в надежных руках. А мне следовало добраться до Данзо до того, как он приведет в действие свои планы. И Какаши не должен мешать. Он молча сверлил меня холодным взглядом, пока сажал в фургон. — Сначала — больница. О Данзо позаботятся, не волнуйся. Он знает, что ты не один. Он просчитался и должен заплатить за это. Теперь ему некуда бежать и негде скрыться, — улыбка Какаши была слабой. — Ты проделал большую часть грязной работы, Наруто. Так что усаживайся поудобней и дай нам закончить. Я прикусил разорванную губу и предпринял еще одну слабую попытку протеста. Но что-то во взгляде напротив заставило меня замолчать, и я наконец устало позволил себе плыть по течению. Я действительно больше ничего не мог. По крайней мере сейчас. (Разве что восстановить справедливость) Веки опустились, и я должен был погрузиться в сон без сновидений, как ощутил странное тепло. Не знаю почему, но мне казалось, что это объятия отца и матери, любивших меня. Долгие годы их беспокойные души бродили по бренной земле. Теперь же, когда всему приходит конец, они наконец-то смогут упокоится и позволить новым поколениям творить историю. (Ото-сан… Ока-сан…) Спите спокойно. _______ Месяц спустя: Следующие пару недель я торчал в частной больнице для «людей, как я» (читать, как те, кому требуется защита). Мир, в частности Япония, жил своей размеренной жизнью. Или — почти размеренной. Волна скандальных новостей набирала обороты изо дня в день. (Мне было бы несколько волнительней, если бы большинство времени я не лежал в коматозе и не был бы накачан обезболивающими и мог бы ворочить язык) Для начала, сообщение о смерти Икегами Рёити ожидаемо потрясло преступный мир. Благодаря отличной работе Року и его товарищам по оружию, общественность полагала, что всему виной вражда кланов. Но те, кто имел отношение к Синдикатам, знал, кто действительно стоял за всем этим. (Каге — новое прозвище, привязавшееся после инцедента. Ходили слухи, что на Икегами напала «тень») Как и предполагалось, союзники Икегами пытались восстать против Мибу, который решил вернуть себе территории. В течении двух дней царили общественные беспорядки и стычки, но на стороне Мибу оказалось больше людей (в основном из-за потерь в рядах Бакуфу), так что сторонники решили замолчать, и порядок на улицах вернулся. Я не мог присутствовать лично, но Джирайя рассказал, как именно прошла встреча глав кланов. На нем же был образован новый синдикат, вернувший себе историческое название — Сенджу. К сожалению, все прошло не так уж и гладко: немало из Мибу отказывались объединяться. Другая же часть оказалась мудрей, понимая, что вместе они станут куда сильней, став под крыло Сенджу, и это было куда выгодней, чем выступить против. Согласно планам, мы первым делом должны были разоблачить все тайные делишки Икегами и Данзо, донести в полномочные структуры. Документы, доказывающие причастность Данзо к работорговле, к наркотрафику, уклонениям от налогов, заказным убийствам и терроризму — и это не полный список, были опубликованы благодаря Темари и внучке Ооноки — Куроцучи (кстати, она приезжала в больницу и в этот раз выглядела милой и женственной). В Правительстве разгорелись жаркие споры, подогреваемые молодым политиком — Гаарой (тот все-таки победил в выборах), о том, что Данзо, а также премьер-министр, министр обороны и несколько других членов должны быть сняты с должностей в связи с утратой доверия. К неудовольствию Данзо, Япония наконец обратила внимание на Север. В этот раз главными действующими лицами стали Акацки. Они провели пресс-конференцию, в ходе которой была раскрыта правда об Орочимару и его связях с Правительством. Смерть Орочимару была оглашена, как «несчастный случай» в ходе кровавых беспорядков на территории Бьяку-Синкё. Более двухсот жизней унесла бессмысленная перестрелка и были объявлены дни памяти и скорби. Однако важно было другое — братья Учиха были живы! Во всех газетах на фотографиях фигурировала пара молодых амбициозных людей. Те из Учиха, что годами скрывались в тени, решили вернуться в Бьяку-Синкё, чтобы восстановить былое величие. И хоть братья не любили камеры, одно интервью Итачи все-таки дал. Выбор пал на одно из самых надежных в стране СМИ. Разговор не был длинным. Итачи сказал лишь то, что они гордятся тем, чего добились, и хотели бы сохранить конфиденциальность на какое-то время. Саске же попросил оставить все без комментариев. (Не удивительно) Правительство (а именно Император) хотело принести публичные извинения за все неудобства, которые были доставлены Акацки, делая акцент на том, что в большинстве своем те строились на основании рассказов Данзо и компании. Но никто из братьев не интересовался почестями и наградами, поэтому они предпочитали оставаться на Севере, чтобы все наладить. Первостепенной задачей было вернуть форме сторожевых псов исконный вид, искоренив метку Орочимару. Черт, а сколько ремонтных работ предстояло провести. На это могли потребоваться месяцы (а то и годы!), прежде чем жизнь вернется в мирное русло. Вы спросите: а где же был Данзо? Кто знал? Трус не появлялся дома, особенно когда тот облепила пресса, желая урвать интервью. И синдикат, и сторожевые псы были направлены на поиски. Спустя пару недель розысков и допросов некоторых сподвижников, Шимура наконец-то был найден в подземных бункерах в горах Саппоро. Забавно, Данзо принял мой совет близко к сердцу. Похвально… и все-таки недостаточно. Я хотел лично оборвать его жизнь, но гордость была столь велика, что он нашел другой выход. Мало того, что тот совершил ритуальное сэппуку, так еще на чистом упрямстве кровью оставил послание прямо позади себя. «Я ни о чем не жалею». (Иди на хуй, мудак) Позже было выяснено, что Данзо сжег все документы, которые могли бы связать его с Икегами и остальными. Нам повезло, что остальные не были столь предусмотрительными и люди узнали об истиной личине политика. Все хорошо, что хорошо кончается, не так ли? — Шика! — радостно вскрикнул я, когда дверь в палату открылась и я увидел одного из самых дорогих мне людей. Он показал средний палец, а после заковылял ближе на костылях. Прямо за ним следовала усмехающаяся невеста: сияющая и счастливая, хотя ее мужчина все еще был в больничной пижаме и тапочках. — Темари, детка, — выдохнул я с восхищением и поиграл бровями. — Потрясно выглядишь. Так бы и съел. Девушка рассмеялась. Шикамару закатил глаза и попытался пнуть меня костылем. — Рад знать, что грязные шуточки все еще с тобой, — добродушно поморщился Шикамару, пока Темари ставила стул рядом с моей койкой. — И я рада, что ты очнулся, — сказала она, а после нежно поцеловала в лоб. — Каждый раз, что мы приходили, нам сообщали, что ты еще спишь или в плохом состоянии. — Да! — я ударил кулаком по матрасу и оглянулся вокруг. Меня тошнило от этой палаты, ставшей для меня клеткой, которую некто пытался украсить цветами (позже я узнал, что их присылали люди, от которых я не ожидал — семьи, пострадавшие от рук Бакуфу. Осознание этого заставляло едва ли не плакать). — Твое лицо больше не похоже на белку, попавшую под машину, — заметил Шика, и в ответ я высунул язык. — От кого слышу. Твое было похоже на сумочку. — Заткнись! Мы передразнивали друг друга, меряясь боевыми ранениями и понимая (к всеобщему смущению), что скорей всего завтра Шикамару выпишут. Мне же предстояло провести здесь еще достаточно времени, и потом уже, по результатам анализов, может что-то и решат. У меня было несколько переломов ребер, а левую щеку и челюсть пришлось собирать по осколкам. И все же, врачи оказались удивлены, что несмотря на удары, голова не пострадала. Хотя приспешники Данзо неоднократно метили в нее. Я пошутил, что та чугунная, но внутри все равно беспокоился. Время от времени посещали приступы амнезии. И хотя меня успокаивали, что это обычное явление после подобных травм, я не мог избавиться от страха, что в один ужасный-ужасный день я проснусь и не буду знать, кто я и где мои друзья. (или забуду его…) Это было худшим вариантом, что пришел мне в голову. Стыдно признаться, но как-то я проснулся среди ночи, взял блокнот и стал писать его имя снова и снова, надеясь выгравировать на уровне мышечной памяти. Я прятал блокнот под подушкой и писал в нем как минимум раз или два в день. Но страх мерк перед манией преследования. Казалось, кто-то постоянно слушает или шпионит за мной. Я знал, что Саске не собирался ехать сюда в ближайшее время, поэтому был бы доволен простому телефонному звонку. Но когда? Наверняка он, Хаку и Итачи слышали о случившемся, но они не послали ни цветов, ни открытки. Не велика беда. И я даже простил их за это. И медсестру, которая возможно не смогла понять адресата послания и то затерялось в столе. Но «молчание» напрягало. Темари чистила апельсины. Шика возился с пультом дистанционного управления, пока не включил телевизор как раз во время выпуска новостей. Ни говоря ни слова мы смотрели, как Гаара (который посещал нашу больницу, но видимо так и не понял, что именно от него хотят) отвечал на каверзные вопросы интервьюера. Удивительно, как спокойно он говорил, что собирается легализовать якудза и ведет разговор с главой новоиспеченного синдиката Сенджу, чтобы убедиться — преступное наследие Икегами осталось в прошлом. — Вам не кажется, что это утопия? — спрашивал интервьюер — шикарная брюнетка с ногами развратной цыпочки — с слышимым американским акцентом. — Якудза веками занимались преступной деятельностью… как Вы собираетесь изменить все за столь короткий период времени? — Я не настолько наивен, чтобы верить, что за одну ночь те станут святыми, — осторожно подбирал слова Гаара. — В их рядах остаются приверженцы старой школы, и это естественно. Однако вспомните, откуда взялись якудза. Когда-то это были люди, которые взялись защищать японцев, боролись за их свободы и справедливость в трудную для нас эпоху. К сожалению, тогда страну захватило военное правительство Токугава, и якудза были выкинуты как мусор. Большинство стали ронинами и выбрали жизнь за гранью закона. Сохранились же и те, кто продолжал считать своим долгом продолжить дело предков. Именно это мы и попытаемся вернуть. Якудза могут стать опорой японского общества, а не угрозой правопорядку и законности. Если самая большая группировка — Сенджу — готова взять на себя работу, то не сомневаюсь, скоро в новостях мы заметим уменьшение преступности. — Черт, да он мертвого уболтает, — пробормотал я. — Он хороший оратор, — согласился Шикамару. — Милая, где ты говоришь прятала его до этого? Темари смутилась, хотя тепло во взгляде принадлежало младшему брату. — Он всегда был расчетливым и серьезным. Не имел много друзей, но и не запирался в комнате с утра до ночи. Он желал изменить страну по-своему, и пока ему это удается, правда? — Не то слово, — громогласно раздалось позади, и мы трое обернулись к двери. Джирайя! Сердце затрепетало в груди при виде мужчины. Черт, да я вот-вот готов был разреветься, потому что думал, что никогда больше не увижу его. — А где крепкие объятия? — поддразнил он, раскинув руки. — Или ты слишком крутая шишка, чтобы обниматься со стариками? Я залился краской до корней волос, пробормотал под нос о старых извращенцах и закряхтел в тугом захвате, который наконец сломал те бетонные стены, что я так долго выстраивал. Уткнувшись в складки одежды, я тихо засопел, жадно вдыхая особый аромат, словно тот мог исчезнуть. — Вот так, — тихо прошептал он прямо на ухо, мягко поглаживая меня по волосам. — Давай, Наруто, ты заслужил немного выплакаться, сынок. Ты заслужил это. Не знаю. Наверное я не понимал всех причин, по которым ревел как ребенок, но понимал, что он был прав. Это было необходимо. С каждым вдохом и выдохом, с каждым вздрагиванием плеч мне становилось лучше (оказывается, все это время я не переставал болтать). А когда всё кончилось, чувствовал себя морально выжатым. Все наперебой говорили и били себя пяткой в грудь, что пойдут со мной дальше. Я вытер лицо и нос рукавом пижамы, на которой теперь блестели сопли, ощущая чужое присутствие. — Привет, Какаши, — с придыханием сказал я, заметив молчаливого гостя, который неизвестно сколько стоял тут. Он просто кивнул и продолжил стоять в углу комнаты, словно часовой. — Мы можем уйти, — нерешительно начал Шика. — Мы все понимаем, что вам надо… — Можете остаться, — оборвал Джирайя и поднялся с койки, на которой сидел во время моего нытья, потянулся за стулом и поставил рядом. — Уверен, Наруто захочет, чтобы ты тоже присутствовал. Все-таки это первый раз, когда мы можем поговорить по душам все вместе. Я кивнул и приготовился к тому, что сейчас случится. Именно в тот момент я и узнал о том, что рассказал ранее (Темари, кстати, тоже много не знала). Дважды заходила медсестра, чтобы напомнить о приемном времени, и в третий раз уже не стала терпеть отговорки. Мне правда требовался отдых, потому что голова налилась свинцом, и я уже плохо соображал. Джирайя обещал, что вернется завтра и приведет важных гостей. Он попросил медсестер попытаться привести меня в порядок. По крайней мере, может быть мне разрешат надеть нормальную одежду вместо этих пижамных лохмотьев? На следующий день все прояснилось. Медсестры надели на меня брюки и белую рубашку, которую я не стал застегивать полностью, гладко выбрили меня и вымыли волосы. Я тщательно вычистил зубы после приема лекарств и наконец ощутил привкус мяты, а не микстуры, которую пил, похоже, вместо воды. — Больше ждать не получалось. Они должны были встретиться с тобой, — объяснил Джирайя и начал представлять каждого входящего в палату. Это были главы семей и кланов, которые пришли, чтобы выразить свое почтение. Ебаный… стыд… это шутка? Мужчины внушали не меньший страх, чем Икегами. Некоторые походили на сварливых стариканов вроде Ооноки, но во взгляде каждого читалось смирение или стыд. Некоторые приносили подарки, которые откладывал в сторону Какаши. И каждый брал мою руку и подносил к губам, целуя и присягая на верность Сенджу, хотя они должны были понимать, что я не собирался заниматься этим дальше. Однако учитывая мою деятельность в последние месяцы (со слов Джирайи), они выражали свое уважение и принимали меня как кумитё вне зависимости хотел бы я того или нет. Я запутался, сколько семей и кланов приходили ко мне, выпил литры церемониального сакэ в знак мира. Но именно Джирайя спас мою шкуру, предложив организовать один большой званый ужин, после выздоровления. А пока я должен был сосредоточиться на здоровье. Вспоминая то время, я поклялся, что позабочусь о каждом и сделаю всё возможное, чтобы вернуть мир и стабильность на враждующих землях. В целом процессия отняла достаточно много времени. Темари и Шикамару пришли попрощаться после всех, когда я вновь остался один и был вымотан. Я даже не мог открыть подарки, потому что Какаши и Джирайя забрали их и отвезли в дом, куда я перееду позже. — Господь, — выдохнул Шикамару, — мне казалось им конца не будет. Думаешь, у полиции будет урожайный денек? Тут можно стоять под окнами и выполнять план. Я устало усмехнулся и повалился на подушки. — Никогда не думал, насколько велико мое влияние. — Говорит человек, который обещал подмять под себя всю Японию, — фыркнул Шикамару, а затем легко покачал головой. Я не понимал, что блестит в его глазах, лишь позже пойму, что-то были уважение, любовь и признательность. — Ты сделал это, Наруто, можешь поверить? Кровь прилила к щекам, я едва мотнул подбородком. — Не так уж много и сделал… ну, если бы у меня не было тебя. Сам знаешь. Голос понизился, слезы вновь подступали к горлу, а я-то думал, что выплакал все. Я сделал глубокий вдох и взял себя в руки. — Итак… а… вы… ну, уже уходите? — Да, — пробормотал Шика. Его голос стал таким же густым и низким. Он прочистил горло, чтобы продолжить. — Нам нужно время, как ты понимаешь… но когда мы решимся пожениться, то учти — ты обречен быть моим доверенным, ясно? Я шутливо отсалютовал ему. — Как скажешь, капитан! Шикамару фыркнул и несильно похлопал меня по руке, а после замолчал. Темари подошла ближе, тепло обняла меня и оставила легкий поцелуй на щеке, а после оставила нас вдвоем. (Тебе действительно повезло с девушкой, Шика) Когда мы остались наедине, его дрожащая рука сжала мою. Я вздрогнул, когда он склонился и прикоснулся к ней губами, как и десятки людей до него. Разве что в жесте Шикамару было куда больше смысла, и осознание этого заставило в горле встать ком. И это были не те слезы, что я лил за последнее время. — Спасибо, — искренне прошептал он. — Спасибо за всё, Наруто. Моя история могла закончиться иначе, но… я счастлив… так, блять, счастлив, что Асума смог увидеть настоящего тебя и подарил мне шанс увидеть это тоже. Ты воистину особенный. И никогда не теряй этого… что бы ни случилось. Обещай. Шика… ты… Я кивнул и накрыл его руку своей, а потом наклонился и прижал ладонь к щеке на короткое мгновение. — Спасибо вам двоим за то, что вы верили в меня с самого начала, — тихо признался я. — Ты был первым, кто увидел во мне человека, помнишь? — я улыбнулся в память о нашей первой встречи. Шикамару тоже слабо улыбался. — Честно говоря, меня не особо прельщала сама мысль, — признался он. — Мне казалось, ты будешь настоящей занозой в заднице. И я не ошибся. Дурачась, я попытался укусить его за руку, но он успел убрать ее и осторожно похлопал по колену. — Так вот… что теперь? — тихо поинтересовался Шика. — Когда выйдешь. Шикамару вопросительно выгнул бровь, ведь я до сих пор не знал, как вести себя. — Ну, — пробормотал я, пальцы вцепились в простынь, перебирая. — Я вернусь. — Несмотря на воспоминания и… — Теперь это не тоже самое, Шика, — мягко поправил я. — Мы все начинаем заново. Орочимару больше нет, и парни наверняка надрывали спины, чтобы навести порядок. Хочу помочь им… — Помочь? И всё? — передразнивая, переспросил Шика. Я не мог не ударить его. — Ну, а что? — и все равно краска снова добралась до лица. — Ты уезжаешь со своей девушкой, так что я могу к… своему… к нему! Шикамару шутливо фыркнул, а потом заткнул крепким поцелуем в лоб. — Понял, понял, справедливый ты наш. Надеюсь воссоединение пройдет чудесно. Ты заслужил это… просто обещай, что вы не запретесь в комнате на неделю, а будете действительно наводить порядок и вот это вот всё. — За… заткнись! Мы не!.. — Присылай нам открытки с видом Бьяку-Синке… и снега. — Значит… ты не собираешься возвращаться? — спросил я. Шикамару уже направился к двери. Он остановился, сделал глубокий вдох и со слабой улыбкой обернулся. — Может быть… мы вернемся, чтобы принести почести могиле Асумы, не более. Я правда не хочу появляться там, Наруто. Как ты сказал… мы все начинаем заново. Нам с Темари пора подумать о себе, а тебе о «господи, как же там Саске!» А теперь сделай одолжение, поправляйся скорей и больше не появляйся в стенах больниц, ладно? — Будет сделано, — с готовностью кивнул я в ответ. — Не забывай звонить. Если что, ищи через Джирайю, по крайней мере пока все не устаканится, ладно? — Позаботься о себе, приятель. Очень приятно было познакомиться с тобой, Узумаки Наруто. И с этими словами Шикамару Нара исчез из моей жизни… по крайней мере, на время. Я очень скучал по нему. Но все-таки был спокоен, понимая, что он счастлив с женщиной, что любил больше жизни. (А что насчет нас?) Я рухнул на подушки и накрыл глаза ладонью. В голове звучали усмешки Шикамару, заставляя меня бездумно улыбаться пустоте. Я вернусь… вернусь туда, где все начиналось… И пусть в этот раз судьба будет к нам более благосклонна. ______ Ронин — самурай без господина. Ооками, но Мибу, Кицуне, но Мибу — (букв. с японского) Волки Мибу, Лисицы Мибу. Кьюби, но Кицуне — (букв. с японского) девятихвостый лис.