На пике страсти

      За окном моей машины быстро течёт жизнь, в то время как меня бешено целует до жути горячий Алек. Настоящий зверь врывается языком в мой рот и начинает мировую войну, в конце которой я подниму белый флаг и буду просить пощады… или продолжения.       Я все ещё прижат к креслу под весом его тела. Наши рты заняты самым важным в мире делом в то время, как его пах проезжается по моей безудержной эрекции. Пылаю ярче вулкана во время взрыва, моим рукам мало его тела, стараюсь ощупать, прикоснуться к каждому сантиметру кожи.       Наши зубы сталкиваются при поцелуях, борясь насмерть. Я стараюсь укусить Алека, а он ловко ускользает, как только я сжимаю зубы. Я это делаю потому, что хочу его, хочу настолько, что невольно раздвигаю ноги шире, лишь бы он был ближе.        Алек сжимает рукой мои волосы, оттягивая их. С кем-нибудь другим я бы кричал от боли, но с Александром я могу кричать и просить только о большем. Он шепчет мне на ухо, какой я красивый. Разрывает наши поцелуи, чтобы пройтись влажным языком по моей щеке или губам.       Моя машина сейчас не выдержит и просто развалится на части, погребет нас под своими останками, потому что Лайтвуд начинает имитировать толчки, меняя нашу позу. Как же я сейчас жалею, что на мне хоть что-то одето. Алек начинает вбиваться в мое тело своим пахом. Под его слишком узкими шортами виднеется каменный стояк, мой же только болезненно трется о ткань джинсов. — Остановись, — шепчу я между поцелуями. — Пожалуйста.       Алек опускается на мою шею, кусая её, и поднимает глаза, в которых я вижу недовольство. — Почему? Тебе не нравится? — он озадачен. И я готов убить себя за то, что заставил его сомневаться в себе и свои действиях. — Если ты продолжишь… — я хватаюсь за ручку над дверью машины. Надо иметь хоть какую-то опору, потому что Алек кусает мои ключицы, тут же зализывая их горячим языком. — Если продолжишь… То я умру.       Надеюсь, мое сбитое дыхание только подтверждает мои слова. Александр лишь коварно улыбается, понимая, о чем я говорю. Он отпускает мои волосы и переводит свою руку на мой пах, сжимая член под штанами. Я выгибаюсь навстречу его руке, потому что это блаженство. Я сейчас взорвусь от переполняющих меня чувств. Он сжимает сильно, потом легче и потом снова сильно. Я стону или скулю, не могу разобрать, но хочу ещё… Хочу ещё Александра Лайтвуда любой ценой.       Стараюсь выбраться из этого наслаждения, которое туманит мои глаза, и, пользуясь тем, что Алек отвлёкся на мою руку, сжимающую ручку машины, я быстро поднимаюсь и толкаю его назад. Он упирается спиной в руль и стонет. Не знаю, это от боли или от кайфа, но он стонет, прикрыв глаза.       Не теряя ни минуты, я обнимаю его за шею и начинаю своё собственное путешествие по его телу. Мои губы проходятся по его лицу. Алек пытается втянуть меня в поцелуй, и я поддаюсь, потому что целоваться с ним — прекрасно. Когда он отпускает меня из плена своего рта, я тянусь снова, потому что хочу ещё. Всегда буду хотеть еще с ним…       Целую его шею, оставляя свои метки. Может, слишком сильно кусаю, но он стонет. Если стонет, значит, нравится…       Хорошо, что окна моей машины закрыты, и нас никто не слышит или слышит? Плевать!       Мне мешает его футболка, и я пытаюсь стянуть её. Но Алек слишком длинный, он даже руки поднять не может. Поэтому мне приходится оставлять самые влажные поцелуи на его теле сквозь футболку. Уверен, что она будет слишком мокрой, когда я закончу. — Магнус! — между порочными вздохами шепчет этот бог, — Ты пойдёшь со мной на свидание?       Отрываюсь от его идеального тела и прикусываю нижнюю губу, смотря прямо ему в глаза.       Пойду ли я с ним на свидание? Сейчас я готов пойти с Алеком хоть на край света. — Пойду! — мы начинаем целоваться с новой силой, вырывая друг у друга больше стонов. — Всегда буду ходить только с тобой на свидания.       Прижимаюсь к нему настолько сильно, что ощущаю каждое его ребрышко под кожей. Алек обнимает меня, и я легко целую его шею.       Он рад. Улыбка светится на его лице. Сдерживаюсь, чтобы снова не ворваться в его рот своим грешным языком. Кажется, нам попустило, и страсти убавилось. Сейчас мы дышим так, словно после утренней пробежки в десять километров.        Окна моей машины запотели. Ещё бы! После такого представления внутри, не удивлюсь, если вокруг нас остановились любопытные люди, чтобы узнать, что же происходит внутри качающейся красной Мазды. А она качалась, уверяю вас. — Когда свидание? — спрашиваю я, нежно рисуя пальцами узоры на его груди. Мое лицо спрятано в изгибе его шеи. Чувствую запах его дорогого парфюма. Он — неземной. — Завтра! — его голос уверенный, властный. — Хорошо. — поднимаюсь с него, только сейчас понимая, как ему неудобно было лежать на руле с таким грузом в виде меня. -Тогда мне нужно домой, чтобы собраться.       Алек кивает, но не отпускает меня. — Не врешь? Точно придёшь на свидание? — он, что, не понимает, что я приду к нему на свидание, даже если у меня откажут ноги? Приползу, меня принесут, но я приду по-любому. — Называй время и место?! — улыбаюсь. Он должен знать, что я искренен. — Я заеду за тобой в восемь. — он отпускает меня, и я приподнимаюсь, давая ему выйти с машины.       Алек все ещё со стояком в шортах стоит возле открытой двери, прикрывая пах руками. Он улыбается ярче солнца, и я снова плавлюсь от этого.       Не знаю, что мной движет. Но я резко поднимаюсь с места, обнимаю его и целую, целую, как в последний раз, хочу запомнить вкус его губ навсегда.       Через несколько минут или часов, не знаю, не могу следить за временем, когда его язык властвует в моём рту, сажусь обратно в машину, закрываю дверь и без прощального взгляда стартую. Еду домой. У меня завтра свидание, нужно выглядеть великолепно.