***
Служанка постучала в мою дверь одновременно со звуком рога, созывающего солдат крепости на собрание. — Миледи! — Девочка-подросток, кухарка, судомойка и прислужница в одном лице, очевидно запыхалась. Видимо бежала по всей лестнице. Что-то срочное? — Да? Присядь, — я указала на кресло у входа, подошла к столу, налила в стакан воды из графина, — Вот. Сядь, выпей и расскажи спокойно. — Благодарю! — Она неумело поклонилась, села на самый край кресла, действительно сделала глоток. Пальцы, впрочем, всё равно нервно постукивали по металлу. Выждав несколько секунд и вздохнув, она продолжила, — Только что прискакал гонец, миледи, прямо с фронта. Война закончилась. Рубиновая Ксилия подавила мятеж Линнов и возвращается в столицу. — То есть с ней всё в порядке? — улыбка получилась гораздо искренней, чем я рассчитывала. На эту войну она меня брать отказалась и, несмотря на все предчувствия и сны, ставшие знанием, я волновалась больше чем следовало. Привыкла ведь, что она рядом. Девочка тоже заулыбалась, энергично закивала головой. — Да, я слышала, что всё хорошо. Вы можете не переживать, миледи, госпожа Ксилия лучший боец во всей стране, — и в этих словах не было фальши или надменного презрения. Девочка всё прекрасно понимала и радовалась за нас от всего сердца. Правильно, что я не стала таить от неё эмоции, нехорошо это. — Я знаю, — киваю головой, сажусь напротив. Наблюдаю, как по лицу собеседницы гуляют, сменяясь, мысли. Вот глаза чуть сузились, голова наклонилась вниз, улыбка перекосилась на одну сторону, заострилась, губы сжались, — Как я понимаю, гонец что-то ещё рассказал. — Да, — она выдохнула, — Он на дороге встретил другого посыльного, уставшего и сильно раненого, и привёз и его послание тоже, — девочка снова замолчала. Видимо, совсем скверные новости, раз она так боится говорить. Но торопить её не стала, — У нас на территории заметили их отряд. Линнов. Его случайно пропустили, ещё до того, как госпожа Ксилия на границы пришла. Их, вроде, немного, но армия догнать не успеет. — И куда же этот отряд направляется? Сюда? — Если так, то его ведут глупцы. Против магии короля никто не выстоит. — Нет, миледи. У них тоже знают, что лес вокруг столицы проклят и никому незваному из него не выбраться. Но там остаются селения, земледельцы. — Весь наш урожай, скот и много незащищённых людей? — Она кивнула. Обречённо, как мне показалось, — Хорошо, что с этим пришли сразу ко мне. — Конечно к вам, леди Ризаннель, короля беспокоить не должно, — и страшно, особенно если ты ещё молод, добавила я про себя, — А вы ведь тоже полководец! — Кстати, спасибо, что напомнила, — И сейчас в крепости главная. После короля, разумеется, — отлично. — Тогда ступай к солдатам, скажи, чтобы отправили ко мне командующего отрядом и начали собирать людей. Всех, кого смогут. И не беспокойся, ладно? Я не дам обижать простых людей. У тебя в этих селениях кто-то есть? — Отец, миледи, — она снова улыбнулась. И глаза у неё светились. Надеждой, чёрт бы её побрал. Никак не привыкну, что здесь мои слова не просто звук. Девочка поспешила к лестнице, но на секунду задержалась у верхней ступени, — Спасибо вам! — И побежала вниз. Мда. И всё же картина складывалась вполне определённая. Даже хорошо, что не придётся объяснять солдатам, почему этот отряд нужно уничтожить. Мне никогда особо не удавались речи, способные вдохновить людей. А проверить свои силы самое время. От них будет зависеть многое в будущем, а первые попытки я предпочитаю не показывать тем, кем дорожу. Ну и люди, действительно. Все рано или поздно умрут, но мне жаль их. К тому моменту, когда в башню поднялся командир солдат, я уже нашла свои доспехи и оружие. Ему даже объяснять ничего не пришлось, одного взгляд на комнату хватило. Он спросил только, правильно ли понял Нис, и собирать нужно всех людей. Я ответила что да, нужны все, кого он сможет собрать за сутки, после чего мы выступаем. Так же на него легла разработка планов боя. В этом у меня ни таланта, ни опыта не было, в отличии от бойца. Я только сказала, что неважно, насколько идеальным будет строй и какое получится превосходство в числе. Про магию упоминать не пришлось, он и так понял. На лицах людей, в их глазах, всегда ясно прописаны мысли и чувства, никто даже не думает скрывать их. А чтение этих отблесков и теней дело практики. Уж чего-чего, а её у меня было достаточно. Воин был готов. Отряд вышел достаточно небольшим. Всего в полтора раза больше врагов. На мой взгляд и тех и других было мало. Не сотни, десятки. Даже с таким количеством последствия могут оказаться печальными, но всё же. Волков и магов-разведчиков среди солдат не нашлось. Лучников — дюжина. Даже конницы никакой. Основная часть — пехота, набранная из молодых людей, не желающих терять своих знакомых и родственников в тех селениях. Последнее даже хорошо. По моему скудному, но всё же опыту, личная заинтересованность важнее громких слов о славе. А для планов у меня есть целых два опытных командира. Я ехала впереди, прощупывала фон вокруг, проверяла, на что способна, переплетала нити спящих энергий. Не могла сдержать предвкушающую улыбку.***
Местом встречи оказалось поле, рассечённое надвое рекой. Дальше по течению лежал водопад, а за крутым склоном начинался тот самый проклятый лес. Недалеко Линны оказались. Сам бой тоже долгим не вышел. То, что они шли в Аршар умирать, а не воевать, понятно стало уже из построения. И, конечно, лица. Пожалуй пару лет назад, увидев такие гримасы, я бы испугалась и попробовала выбраться за границы, несмотря на все военные действия и кордоны. Потому что нечего делать людям на земле, где можно увидеть существ, ради краткого торжества мести идущих на смерть. Это неправильно. А если уж случилось такое — то насколько им больно внутри?.. Но сейчас у меня есть причина не бежать. И силы, чтобы не стать такой же или той, кто доводит разумных существ до подобного безумия. Да и Ксилия есть. Она поможет, если станет совсем плохо. Сбежим вместе к морю и будем жить там вдвоём. Только чёрта с два она согласится на это сейчас. Значит, я останусь. И значит — Линны мои враги. Солдаты строились, командующий уже готовил копья, зло ухмылялись люди, потерявшие кого-то в селениях, до которых успел добраться отряд противников. Я слезла с лошади, отдала поводья. Мне и правда повезло со старшим гарнизона. Ничего не спрашивает, понимает происходящее, распоряжается быстро, план атаки вроде толковый придумал. А главное — не лезет под руку. Кажется, я понимаю, почему первым помощником Ксилии стал Борл. Ладно, видимо пора. "Как я понимаю, предлагать сдачу мы им не будем," — вчерашние крестьяне, кузнецы и строители скалятся, глазами обещая противнику расправу. Те, кто сражался в прошлом, крепче сжимают оружие и молчат, высматривают первые цели. Я поворачиваюсь к врагу, поднимаю руку и отстраняюсь — дальше воины справятся. Слыша краем уха рёв и топот ног, погружаюсь в себя, нахожу силу, которую раньше старалась не использовать: ту, что может отдать приказ. Нити, из которых было соткано всё пространство кругом, пропитанные чужой магией и привычные к ней, найти легко. Они послушно ложатся в ладонь. Чтобы повелевать тенями мне давно не нужна луна, хватает пламени. Оно вспыхивает повсюду, тянется по воздуху тяжёлыми нитями, оседает каплями, чувствуя недругов. Линны пытались скрыться, воспользоваться силами предков и пустить корни, утечь по ним в землю. Но это ведь и мои предки. Навстречу корням тянулись мои, сплетались, добирались по ним до тел и жгли — красное, бурое, багряное, чёрное. Каждый удар сердца — новое тело на камнях берега и траве. Спирали чар уходят вверх, сгущаются тучи, тяжело становится дышать. Напряжение падает, разбитое, с первыми каплями дождя. Касаясь моих людей он освежает и даёт сил, падая на Линнов — помогает разгореться пурпурному огню. Холодает. Изморозью тянет от магического пламени. — Кто ты? — Передо мной один из них. Бледная кожа, большие вытянутые уши, блёклые слабые волосы. Само лицо тонкое, видны на нём лишь глаза. Тоже серые, тусклые. Мешковатая одежда скрывает пол. — Для тебя — смерть, — ладонь касается лба, взгляд обездвиживает, ожог расползается по фигуре, а остальное доделывает режущий порыв ветра. Лопается очередная струна. Что, уже всё? Это был совсем маленький отряд. Пламя медленно затухает, дождь, смешивает пепел с землёй, воздух снова набухает и тяжелеет. Но этим влажным холодом так приятно дышать! Всей грудью, через улыбку и смех. Хочется то ли расплакаться от счастья, то ли закричать: смогли, смогли, смогли! Ни боли нет, ни ужаса, только звенящая серебряным колокольчиком пустота и пьянящее чувство бесконечной свободы. Дышать становится больно. Лошадь ко мне смогли подвести только со второй попытки. Животные, говорят, совсем не любят магию. Шторм внутри затих, но буря снаружи только начиналась. Я оставила людей позаботиться о телах, после чего разрешила взять пару дней на отдых. Они смотрели на меня с пониманием, уважением, гордостью и благодарностью. И — как на свою. Никогда такого не было в моём селе. Для них я была чужой, всегда своей — лишь для Ксилии. Теперь ещё и для них. Хорошо. До столицы путь не долгий, охраны я не взяла. Да и зачем? Если кто-нибудь решит мне навредить — он пожалеет. Но будем честны, в зачарованном и проклятом лесу отродясь никого не убивали. Без необходимости в него стараются не входить — чары Короля ведь! Дождь полил прежде, чем я добралась до древесных крон. Впрочем и под их защитой воды было достаточно. Я не спешила. Пустив кобылу тихим шагом по широкой тропе, позволила каплям омывать лицо, сбегать по закрытым глазам до подбородка. Казалось, что влага греет кожу. Перебираясь по подолу тёмного платья на металл защитных пластин, ручейки окрашивались в бурый.***
Добравшись до дома, я первым делом распорядилась, чтобы мне подготовили ванну. Дождь, конечно, прекрасен, но не слишком хорошо очищает. Пока вода грелась, я стояла у зеркала. Вроде то же тело. Я распустила завязки, стянула через голову ткань. Да, придётся, видимо стирать. Не чинить. Волосы, кожа, платье — всё было в следах от грязи и пепла, размазанных водой, но под этим слоем не было ни царапины. Ни одного, даже самого маленького, синяка. Только выделялся, будто в насмешку, след от плохо заживающей раны на плече. Наконец принесли горячую воду. Служанки нашли где-то в закромах крепости не только мыло, но и ароматные масла. Они же забрали грязную одежду. Дождавшись, пока за ними закроется дверь, я погрузилась в тепло. До возвращения Ксилии оставалась пара дней, не больше. Хорошо, что так. Мы не виделись совсем недолго, но я успела соскучиться. Да и случиться успело много всего. А когда девушка рядом, пережить можно что угодно. Надо, кстати, к её возвращению навести в комнате порядок. Служанок я на свою территорию старалась не пускать слишком часто, а в последнее время мне и без уборок хорошо жилось. Как результат — ткани, нитки и оружие по всем поверхностям, сожжённая, случайно, занавеска, да осколки посуды, не вовремя попавшей под руку. Похоже, запутанная кладовка крепости снова меня ждёт. Первым делом я открыла окна. Настежь. И дверь распахнула. Тут же образовавшийся сквозняк выносил из комнаты старый воздух, память о боли и сомнениях, страх. Едва зарождающийся рассвет, ярко-голубая линия горизонта и чёрный, на их фоне, силуэт крепости, заменяли всё ненужное прохладой, свежим ветром и далёким звоном. Я вдруг почувствовала себя тем самым человеком, которым была когда-то. Той девочкой, что восхищалась матерью, уважала отца, носила платья и не стригла волос. Той девушкой, что легко маскировалась под селянку и плясала ночами с травой и лучами звёзд. Именно ей я чувствовала себя, разбирая завалы в комнате. Снова плясала босыми ногами по холодному полу, находила в воздухе тихие ароматы сосновых иголок, влаги, лаванды. Перебирала жёлтые ткани, вспоминая о колосьях, пурпурные — о солнце, отражающемся в реке. Сдёрнув зелёные занавески и обогнув в танце с ними стол, отбросила их к тумбе. Снова мне нет нужды обрезать косы. Даже заплетать не обязательно. Пряди давно уже щекочут лопатки, пробираясь в широкий ворот платья. Я могу быть собой, крутиться, шелестя юбками и бумагой, пить чай, колдовать. Даже помогать людям, защищать их. Не чувствуя от каждого из них презрения и скрытых опасений. Люди смотрят на меня, как на Ксилию, принимают как должное дар и способности, уважают и слушают. Моя старая полузабытая мечта о родном человеке стала правдой! Вернувшись к зеркалу и обнаружив в отражении глаз привычные зелёные блики, я отправилась вниз, за цветными свечами, заваркой и горькими красными ягодами, которые Ксилия может есть без конца. Добыча оказалась даже богаче, чем я рассчитывала. Что только не прячется в хитрых коридорах замка! Приведя, наконец, помещение в приличный вид и даже успокоив немного переполняющую радость, я в последний раз осмотрела окружение. Ну конечно, чуть не пропустила. Мной же брошенные, в порыве танца, занавески. Красивый, конечно, у них цвет, но скорее летний, на зиму повесим серебристо-белые, с хвойным узором по краям. А эти — до весны в кладовую. Пока я поднимала и сворачивала ткань, её край вытянул на свет старый свиток, перевязанный тесьмой. Передав все вещи, которые нужно было перенести, как раз подошедшей служанке, я вернулась к нему. Да, я его помню. Это мамин. Он тут в ящике тумбы лежит с тех пор, как я перебралась из села. Рассказы мамы я периодически вспоминала, сказки, песни и рецепты — тоже, а вот записи так и не пришлось использовать. Ну может не время ещё. Какие мои годы… Светало. Лучи солнца добрались до моего окна. Смешливо играя, пробежали по старой бумаге, тумбе и мечу, стоявшему за ней. Осмыслить случайное видение не дал стук копыт со двора. Отряд был небольшим, основную часть армии уже отправили в города и селения — на отдых. Да и зима скоро придёт. Два десятка всадников, необходимых, видимо, чтобы полностью доложить о ситуации, возглавляла Ксилия. Глазами мы встретились почти сразу. И она улыбнулась. Я, кажется, ответила тем же. Какая она, всё-таки, красивая. Девушка спрыгнула с лошади, поводья у неё забрали. Люди кругом разбредались по своим делам, огибая нас. То, что это главный двор, ещё не значит, что я не буду висеть у неё на шее. Она, впрочем, не возражала. Только правой рукой меня придерживала слабее, чем левой. Всё не так хорошо, как мне сообщили?.. Прямо тут же, пробежав пальцами по ключице, нахожу проблему. Ниже, на сгибе локтя, рана. Неглубокая, но, скорее всего, не простая. Линны, вроде, ядами торгуют? Разберёмся. — Небольшая царапина, — улыбается она. Даже не ухмыляется, просто смотрит в лицо и придвигается ближе. — Рад слышать. Уверен, что леди Ризаннель сможет с этим справиться, — насмешливый, но вполне доброжелательный голос раздаётся со спины. Безразлично-синие глаза на поверхности покрыты искорками горящего золота, — А тебя поздравляю с победой, Ксилия. Не сомневался, что Линны тебе по зубам. — Благодарю, — девушка наклоняет голову, улыбается, глядя на короля, но и рук с моей талии убирать не спешит. Мужчина перекидывает волосы с плеча на плечо, делает шаг вперёд. — Подробности расскажешь после, — ещё один взгляд на наши объятья, — Завтра, к примеру. После полудня. Развлекайтесь, — неспешно пересёк двор и почти скрылся за аркой, но вдруг остановился, — И да, победу следует отмечать балом. Через неделю. Проследи, чтобы разослали все нужные приглашения, Борл, — уже не нам. Воин кивает, уходя в поклон, Чародей исчезает из виду, а я поворачиваюсь к Ксилии. — Надеюсь, в этот раз ты не будешь против танцев? — В прошлый раз ты меня тоже вполне уговорила. Но может мне повезёт, и с тобой захочу танцевать не только я, — перехватывает за талию, направляет к лестнице. — Всё возможно… Ты не станешь ревновать? — Усмешка выходит совсем в её стиле. — А что, уже пора? — Дыхание опаляет ухо, взгляд слегка вытянутых зрачков завораживает. Остановившись на ступень выше и таким образом сравнявшись с ней в росте, сама притягиваю к себе. — А как ты думаешь? — поцелуй получился спонтанным, но ярким, — Впрочем к тебе у меня пара вопросов будет. Не волнуйся, вполне безобидных. Я тут успела наслушаться разных слухов… — Всегда пожалуйста, Рис, но у меня найдутся встречные. Когда, например, ты успела подружиться с королём? — Возможно, в моём к нему отношении было больше предрассудков, чем нужно. Ты рада? — Да, очень. Знала, что ты это однажды поймёшь. — Однажды пойму? Как-то не очень вежливо звучит! — Притворное возмущение прекрасно завершает картину. Для дел и прошлого будет время в будущем. Завтра, к примеру. После полудня…***
Всю организацию на себя и правда взял Борл. Нам с Ксилией досталось почти полная свобода. Если, конечно, не считать того времени, когда девушка отчитывалась о прошедшей кампании, причинах и необходимых в будущем действиях. Вернулась она после этой беседы почти с рассветом и проспала до обеда. Я ей не мешала. Сидела рядом, у окна, завершала последние линии багряного орнамента на подоле платья. Бал ведь, самое то место для обновки. Прошлый закончился хорошо и был даже весёлым, так что теперь мне и вовсе страшиться нечего. Всё же, странно. Пусть король разглядел во мне чувства к Ксилии — они и без магии очевидны — но он не мог не заметить дар. Почему его не волнует чужая магия? Конечно, я слабее его, намного слабее, но даже простыми чарами можно навредить. Не чувствует враждебности? Наверное. Вредить я ему и не собираюсь. Не моё дело его жизнь, пусть даже от экспериментов в подвале и ноет порой голова. Я тут ради Ксилии. Последняя нитка легла в узор. В одеялах зашевелилась, поднимая голову, девушка. Сонно улыбнулась, спросила о времени, утащила кружку чая, в одной рубашке уселась на окно рядом. — Смотри не вывались, — усмешка снова выходит её, с улыбкой. — Не волнуйся. А ты всё шьёшь? — Весёлый взгляд из-под взлохмаченных волос. — Это успокаивает. И результат полезный выходит. А ты не собираешься готовиться к балу? Твоя парадная форма, если я правильно помню, не пережила твоё прошлое ей недовольство, — смеётся, покачивая ногой, даже не делает вид, что не поняла намёк. — Теперь она мне не нужна. Я, как первый полководец, могу носить стандартную форму. — Так вот чего ты добивалась! — Ставит пустую кружку, поднимается, склоняя голову. — Да, леди, вы меня раскусили, — а глаза всё так же искрятся, — Кстати, если уж у нас выходной, как насчёт прогулки к тому месту, о котором я говорила? Тут недалеко, и погода сегодня подходящая. — Идём конечно, — откладываю готовое платье, — Но сначала тебе нужно одеться. И мне тоже. Она кивает, тут же перемещаясь к шкафу. За время, что мне понадобилось, чтобы сложить вышивку и достать починенное тёмное платье и штаны, успевает полностью одеться и собирать волосы в хвост. — Быстро ты. Придётся меня ждать. — Это не проблема, — улыбается, — Пойду пока на кухню, найду чего-нибудь с собой, — и уже от двери, — Не забудь плащ, — Как только успевает всё? И не сходит с ума, живя в таком ритме! Минут через двадцать мы вышли из крепости. Пешком, с плащами, парой фляг и какой-то едой. Ксилия говорила, что тут совсем недалеко, два-три часа прогулочным шагом, если напрямик. Мы и шли. Быстро покинули широкую дорогу, двигаясь по тропе сквозь буреломы и овраги. Было очень красиво. Хвоя, не меняющая цвет с наступлением осени, мне всегда особо нравилась. — И почему этот лес считается проклятым? Сумрачно, конечно, но не на столько же! — Это первый из вопросов о слухах? Где только такое услышала… — От нашей служанки. И из отчётов о том отряде Линнов. — С которыми ты разобралась? Поздравляю, кстати, — я кивнула, — Лес, на самом деле, в порядке. Но его, как и столицу, защищает магия короля. Враги из него не возвращаются. — А многие пытались? — Бывало, — она усмехнулась. — Тогда понятно, откуда слухи. Если продолжать о них… Ксилия, мы пришли кажется. Из-за расступившихся елей показалась поляна у основания большого холма. Сторожевой лес остался за спиной. С крутого склона срывался вниз широкий ручей, под водопадом образовывалось озерцо, из которого вода убегала куда-то вправо. В перекатах струй играли блики солнца. На минуту мне показалось, что воздух пахнет радостной августовской рекой. — Тебе, вижу нравится, — девушка взяла за руку подвела к самому берегу, наклонилась, зачерпнула воду, плеснула себе в лицо. Капли, так же отражая свет, сбежали по острому подбородку, — Странно, обычно вода чище. Пить не советую. Зато у нас есть вино, — и уселась в траву. Мы до вечера просидели у маленького водопада. Когда солнце уходило за горизонт, я наблюдала за красными отсветами на волосах девушки. На шее и плечах всё ещё горели следы от поцелуев, когда из-под корней, от самой земли, пополз туман. Ночь, гулом давящая прозрачная тишь, прохлада. Дымка заволокла почти всё, ничего кроме лица девушки рядом я не видела. Сквозь пелену я чувствовала нарастающий пульс. С водой, касающейся ног и туманом, попадающем в лёгкие, просыпался дар. Я знала, что за привкус у воды, знала что пепел и кровь, оставшиеся от недавнего боя, попали в реку. Это было совсем недалеко. — Рис, — зрачки Ксилии сузились, все движения стали настороженными, — Ты чувствуешь? След чьей-то магии, сильный. — Мой, — голос оказался хриплым, глаза напротив желтели, — Это мой отпечаток, — повторила я, — Недалеко отсюда был бой с тем отрядом, о котором мы говорили. Выше по течению. — Бой? Не расскажешь подробнее? — Зверь внутри девушки протестовал, я ощущала его неприязнь, — Что там случилось, Рис? — Но при этом — беспокойство самой Ксилии, — Что ты с ними сделала? — Сожгла, — она выдохнула тяжело, опустила голову, — Тебе это не по душе? — Я всегда старалась держаться подальше от чёрной магии, — теперь она смотрела на воду. Куда угодно, только не на меня, — Она никогда не доводит до хорошего. — Это не чёрная магия! — Я же не Аршарец, чтобы использовать чужую силу! — Это моя сила, её часть! — Да? — Да. Она взглянула на меня, смотрела в лицо, как при первой встрече, стараясь найти что-то. Не нашла. Я не хотела знать, что именно. Глаза вернули себе привычный серый цвет, но поверх серебра плескалась грусть, тоска, тревога. — Прости, — она вздохнула, села ближе, взяла за плечи, снова заглядывая в зрачки, — Но я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. — Не переживай. Магия наоборот меня защищает. И я знаю, где лежит граница, за которой начинается дурное колдовство. — Хорошо, — она кивнула, во всех движениях сквозила усталость, — Правда это знаю и я. Проблема в том, чтобы заметить эту черту. Но я тебе верю. Если ты говоришь, что всё в порядке — так и есть, — она провела рукой по вышитой на платье красной линии, смешливо сузила глаза, когда я потянулась к ней, но на поцелуй ответила.***
Этот бал был другим. Гораздо больше. Людей во всё тот же зал набилось под завязку. А у окна стоял целый ряд столов, полных напитками и даже едой. В прошлый раз такого точно не было. Я тогда, конечно, не слишком присматривалась к окружению, но не настолько же! Сейчас в помещении места для тех же танцев просто не было. И время более раннее… Что-то новое? Интересно. Оказалось, что да. Перед праздничной частью король решил устроить нечто вроде собрания. В неофициальной атмосфере. Как по мне, получилось как раз наоборот, ну да ладно. Для правителя, если подумать, вполне удобно — со всеми по очереди говоришь, о чём хочешь, не выходя из комнаты. А у людей есть еда. Неплохо. Мы с Ксилией думали подойти к нему, но он уже беседовал с кем-то, а нас встретил Борл, после — несколько бывших и пара новых командиров. Мне их с девушкой разговоры были почти не интересны, так что я изучала гостей и столы. Например, у одного из окон на блюде лежала какая-то птица. Достаточно большая, я раньше таких не видела, а рядом стояло хорошее вино. Стол для тех, кто хорошо поработал? Надо подойти… Ксилия подхватывает за локоть, прощается с очередным знакомым, и проводит вперёд, проследив за направлением взгляда. Толпа, как и всегда, расступалась перед нами, тут же смыкаясь за спинами. Девушка не обращала внимания. То ли привыкла за годы, то ли просто никогда не считала это важным. Второе наверное. А мне было очень спокойно. Всё ведь правильно? Тяжёлый подол платья почти касается каменного пола, от каждого шага плавно поднимается. — Может тебе всё же стоит завтракать, а? — Девушка улыбается хитро, но без укора. Находит где-то тарелку, отрывает часть странной птицы, протягивает. — Спасибо, — тоже улыбаюсь, пробую кусочек, — Не знаешь, что это такое, кстати? — То есть, чем это раньше было? Нет, не встречала. Вкусно? — Да, — мясо и правда было приятным. Немного сладким и очень мягким, совсем без костей, с одними хрящами. — Хотя бы кому-то пришлась по вкусу эта добыча. А то большинство даже пробовать не хочет, — Ксилия поклонилась, приветствуя притворно вздыхающего Чародея, — Идея им, видите ли, не нравится. А что поделать, если никакой пользы от неистинных крыльев нет? Пусть хоть практическая будет. Король сузил глаза, изучая меня заинтересованным взглядом. Думать, какую именно реакцию он хочет увидеть, мне не хотелось. Опасности от него сейчас не исходило, и я спокойно продолжила трапезу, вежливо кивнув. Ксилия рядом хихикнула, передёрнув плечами. Странно покосилась, но как всегда промолчала. — Теперь давайте о деле, обсудить планы осталось только с вами. — Простите, с нами? Обеими? — Ксилия нахмурилась, — Я не совсем понимаю. — Твоя подруга, Ксилия, хорошо показала себя в последнее время. И, к тому же, обладает сильными магическими способностями, подходящими для работы с морскими колдунами, — речь была плавной и размеренной. Почти усыпляющей. Так, видимо, он смягчал и прятал смысл. Но я слушала внимательно, — Поэтому она отправляется на северный фронт, к побережью за Степью. — Я не думаю, что это хорошая идея, Рис… — девушка продолжала возражать, на её лице я видела непонимание. — Леди Ризаннель, — не дал договорить Аршарец, — В первую очередь — самый подходящий для этого человек. Нам нужен выход к морю и дань, ничего больше, — уже мне, — Справишься? — Да. Это не сложно, особенно если со мной будут войска, — Чародей рассмеялся. Холодно и звонко. — Ну конечно никто не отправит тебя в одиночку! Нельзя, чтобы пострадал кто-то, столь важный для моего первого полководца, — я улыбнулась, на что он удовлетворённо кивнул, переводя взгляд на мою спутницу, — Тебе тоже не стоит волноваться. Война с мастерами дело не простое. — Их страна на юге. — На юго-западе. — В противоположной стороне от моря. — Да. Но ты ведь быстро справишься, Ксилия? И сможешь навестить подругу ещё у берега. Там, говорят, прекрасные закаты. — Это… — снова начала девушка. — Приказ. Я всё уже решил, — голос мужчины похолодел, — У тебя есть вопросы? — Нет, никаких вопросов, король. Я всё сделаю, как вы сказали, — она снова наклонила голову. — Вот и отлично, — снова усмешка, — Не буду вас больше отвлекать. Развлекайтесь. Король растворился в толпе, как и в прошлый раз — бесследно. Я отрезала себе ещё кусок мяса. Беспокоиться не получалось. Ксилия развернулась на каблуках к столу, хлестнув саму себя по спине косами, тихо ругаясь выпила что-то. Какое-то время так и стояла, отвернувшись к окнам и крутя в пальцах пустой бокал. Потом всё же повернулась. В её глазах плескалась тревога и какая-то тоска, невысказанный вопрос. Я поймала себя на мысли, что слишком часто вижу у неё такой взгляд. Захотелось её обнять. — Почему ты согласилась? — Бокал вернулся на стол, она сделала шаг навстречу. — Потому что не могла отказаться? Я говорила, что должно, Кси. Не так важно, что я при этом думала, — тихий вздох, ещё больше тоски во взгляде. И — боль. — А что ты при этом чувствовала? — Честно? Ничего, — она вздрогнула, — Мне не нравится война и не нравиться убивать. Но я это умею, ты знаешь. И буду делать столько раз, сколько понадобится, чтобы вернуться домой, к тебе, — она прикрыла глаза, усмехнулась. А когда открыла снова, боль в них затихла, скрылась на дне. Вместо неё вокруг зрачков плясала необъяснимая нежность, местами перемешавшаяся с грустью. — Знаешь, я надеялась, что ты больше не попадёшь на поле боя, — с минуту она молчала, потом кивнула, — Хорошо. Пусть будет так. Пока что. — Вот, уже лучше, — стараясь поднять настой, протягиваю ей тарелку, — Возьми. Это правда вкусно. — Нет уж, спасибо, — она отодвигает еду, находит для себя новую порцию вина, чуть наклоняет голову, размышляя над чем-то и всё же фыркает, — И она ещё что-то говорила про эксперименты с людьми. Ладно, пойдём станцуем, что ли. Если ты наелась, конечно. — Где? — Места в зале точно не прибавилось. — Наверху, тут лестница недалеко. Идём? — Не дожидаясь ответа, цепляет за руку, проводит сквозь толпу, минует пару ступенчатых пролётов, втягивает в круговорот пар. Вполне довольно улыбается. А я всё смотрю на её глаза. Такие серые-серые, светлые, почти серебряные…***
Снег завалил сугробами весь лес, а вполне отчётливо видимым слоем — переходы и дворы крепости. На улице мороз. Тоже мне, конец зимы. Где, спрашивается, капель? Ксилия рядом, пытается завязать поудобнее шарф. — Так почему тебя называют Рубиновой? — Давно ведь спросить собиралась. Пальцы перебирают нитки, выводят стежки. — А я месторождение нашла. Помнишь рубины на кинжале? Вот они из моей деревни, случайно там откопала, когда король узнал — отправил людей. И там теперь шахты. Много, говорят. — Говорят? Ты там давно не была? — С четырнадцати. Как-то не сложилось. Да я и не рвусь особо, мой дом здесь уже давно. — Я тебя понимаю. — Не сомневаюсь. Ладно, я пошла. Волчата ждать не любят. — Ага. Дверь за девушкой закрылась. Я сидела, всё так же продолжая вышивку. Мысли, однако, вовсе не хотели собираться вместе. В голове, сменяя друг друга, мелькали осколки прошлого. Отблеск солнца на рукояти меча, мамины рассказы о предках, последний бал и приказ короля, глаза Ксилии, тот день, когда я решила пойти с ней. Кажется, я совсем запуталась. И при этом упустила что-то очень важное. Просто эту острую нехватку самой себя я больше не могла игнорировать. Но откуда она?! Я же всё делала правильно… По крайней мере, мне так казалось. Я хотела спросить совета у лун, но они не ответили. Смотря на их путешествие по небу, я не могла расслышать ни слова. И даже хуже. Я забыла, когда слышала их в последний раз. Когда же угас голос моих вечных спутниц? Тогда, когда я взяла меч? Когда нашла внутри оборотня? Или ещё позже — когда на балу согласилась воевать, не думая о последствиях и не отрываясь от жаркого из полуптицы? Не знаю. Я оставила работу и вышла из комнаты. В коридорах верхних этажей было пусто, шумели в основном на нижнем ярусе. Свежий воздух одной из площадок прояснил голову. Я поняла, что чувствовала. Не почему или с каких пор, но что именно. То, что отражалось в глазах Ксилии так часто, что стало привычным. Чёрт! Почему я даже замёрзнуть не могу! Немного побыть человеком... И всё же это была она. Горечь. Будто во дворе жгут листья, и тёмный дым залетает в комнату через окна. Протяжно, печально, улетают в никуда возможности и несбыточные мечты. Растворяются в сумерках, смешиваются с облаками, навсегда уходят. Только вот сейчас зима. Но от этого не легче. Даже без дыма, без пожухлой листвы, без теней и облаков, чувствуется эта тяжесть, ноша. Небо яркое-яркое, холодное. Без единого облачка. Только ветер летит. Уже давно не тот, что в детстве. Не спускается он вниз, не обнимает за плечи, не обещает защитить от всех на свете несчастий. Только кружится в вышине, свистит, треплет волосы. Смотрите-ка, отросли. Почти до лопаток. Как у мамы перед смертью. Тревожный зимний день. Тревога... Серой мглой, грязным снегом под копытами лошадей, холодными клыками. Всё пропитано ею. Слегка стучат по камням подошвы тяжёлых ботинок. Ксилия не хочет скрываться, подходит со спины. В крепости шумят, готовятся к южному походу. Сразу стало людно. Но только не здесь, на укромной высокой площадке. Ни одного окна не выходит на эту сторону. А снизу уже лес. Холодные парные клинки. Слегка вытянутые, острые. Я всё ещё ношу их с собой. Она молчит. Стоит там, за спиной, в тени посреди ясного дня. Я смотрю на серую сталь и не вижу оружия. Вижу лишь глаза. И не до конца понятое видение что пришло полтора года назад. Полтора... А кажется, что не меньше пяти. Я не знаю, что должна была понять. - Знаешь, - поворачиваюсь, смотрю в лицо, - У моей смерти твои глаза, - хочет сказать что-то, но не находит слов, молчит. Только очень внимательно смотрит, будто ждёт чего-то, - Не спрашивай, я сама не знаю, что это значит, - улыбка, ещё один шаг вперёд, - Но я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. И всегда буду любить. Для того, в чьей душе спят морские волны, всегда - не просто слово, но этого я пока не скажу. Она улыбается. Тихо, осторожно, как человек. Без клыков и волчьей ухмылки. И обнимает. Притягивает совсем близко, кладёт голову на плечо, в волосы. Выдыхает. Я не знаю, что будет дальше и чем всё закончится. Не знаю, чего хотела смерть. Знаю только, что не отступлюсь. Удачи?