***
У моих войск, отправленных на север, к Прибрежью, — чёрт, какая всё же дурацкая была идея! — были немного другие знамёна, не совсем Аршарские. Не красные прямоугольники с непонятным гербом, просто алое полотно. Так уж получилось. Почти всё за время похода пришлось заменить. Знамёна были первыми. Но мне даже нравится. По сравнению с Аршаром, здесь гораздо теплее, хоть и севернее. Видимо, течения постарались. Благодаря этому климату получается не только гораздо более разнообразная и цветная природа, но и совсем другие материалы обихода. На берегу носят тонкий лён и хлопок, шёлк и лёгкие полупрозрачные ткани, происхождение которых хранят в секрете. Я быстро привыкла к такой одежде. Красиво, что ни говори! А для сражений, которые случались в этом походе, уж точно никакой разницы не было, доспехи на тебе или платье. Дети берега не хотели склоняться. Они ведь гордые. Если подумать, то даже больше, чем горцы с Крайнего Севера и свободу свою ценят превыше всего. Несмотря на то, что она у них крайне своеобразная. Правительница этих земель, по слухам страдающая от каких-то необычных перепадов настроения и даже характера, была вынуждена держать оборону не только против нас, но и против своих извечных противников — духов вод. Те, конечно, в положение не вошли и на перемирие не согласились. Всё же, жители Прибрежья сражались хорошо. Со всем жаром, на который были способны, со всей силой, не жалея себя и товарищей. Готовые ради цели на всё, они призывали свои самые сильные чары, пытались затопить мои полки, жгли шатры и провиант. Совсем редко случались обыкновенные бои с оружием. Да и те, если честно, напоминали скорее мелкие стычки. В этих случаях у армии Аршара был значительный перевес, но я ведь уже говорила — слишком это было редким явлением. В основном же — магия. Несколько толковых чародеев, отправленных королём, и я, против таких же отрядов с другой стороны. Их было гораздо больше и силы уходили без конца. Зато в перерывах и передышках мои основные силы шли в атаку. А береговые, в ответ, начали посылать отдельных своих людей в Аршарские расположения, убивать магов поодиночке… С такой жизнью пришлось мне обзавестись хорошим и крепким ножом, который можно было легко прятать в одежде. И вспомнить все мамины рецепты восстанавливающих силу зелий. Да и заклятий новых изобрести. В общем: далеко не лучшее время в моей жизни. Ещё и эта дымка, всё время закрывавшая сознание, говорившая, что мои действия правильны, позволяющая жечь сородичей и покрывать тёмных магов короля. Те из береговых, кто был сильнее, быстро догадались, что у меня с морем связь не простая, даже пытались отправиться на переговоры. Сейчас я уже понимаю: они хотели меня спасти. Вырвать из лап монстра, вернуть домой. Но они не смогли того, что под силу оказалось одному океану. Я не поняла совсем ничего. Когда женщина, пришедшая на разговор, сказала, что о сдаче речь не пойдёт, и попыталась магией пробудить дремлющую часть моего дара, я перерезала ей горло. Она была полностью сосредоточена на чарах, ища во мне созвучные нити, не могла даже шевельнуться. И против её сил у меня не было ни шанса. Но был нож со свежей заточкой и быстрые рефлексы. Когда сталь уже замерла, а тело женщины ещё дёргалась, пытаясь вдохнуть, её глаза изменялись. За несколько секунд они потемнели, посинели, превратились в грозовые воды, и разбились пеной, оставив трупу пустые белки, быстро подёрнувшиеся голубоватой плёнкой. Тогда мне впервые стало страшно. Я не хотела идти на переговоры, не хотела сражаться. Хотела только сесть в темноте, закутаться в тёплое, обнять Ксилию. Заплакать, возможно. Но почему именно так, тоже не успела осознать. Передышки никто не давал, и узнавшие о смерти морской колдуньи противники почти сразу напали. Бой закончился ничем, но ситуация ухудшилась. Я медленно теряла контроль над собой, не знала, что останется после его потери, думала, что схожу с ума, но никак не могла остановиться и поразмыслить. Ну вот не было такой возможности у командующего, совсем! В это время я подумала даже, что такой и будет моя смерть. От руки одного из чужих воинов, в момент, когда провалившись в воспоминания о Ксилии и покое, я не успею защититься. Но нет, выжила. Ни разу не осеклось заклятие, не подвели мечи и тело. А вскоре появилась одна моя старая знакомая. Сильд явилась без предупреждения, привела с собой какой-то отряд для испытаний. Сказала, что у меня всё хорошо получилось, и теперь с переговорами она закончит сама. Мне оставалось только выиграть пару боёв. Странно, но я была благодарна, как никогда. А девушка-тень предложила мне понаблюдать за её «питомцами». Новыми экземплярами, как она выразилась, добытыми не без моей помощи. Я согласилась. И поняла, что была права, на войне со Степью говоря Ксилии об экспериментах. Эти существа могли стоять на двух ногах, прямо держа спины и тяжёлые, выпирающие вперёд волчьи головы, в противовес которым шли парные крылья. Лапы и хребты монстров пересекали линии острых шипов, на плечах красовались полумесяцы. «Клеймо госпожи Гречи, » — пояснила Сильд. «Странные существа. Могут думать, строить логические цепочки даже, а вот сознания нет. Хотя цветные Виллы вообще никакой пользы не принесли — не подходят для размножения. Эти хоть живые.» У существ было стадное чувство, они слушали Сильд, пустыми глазами пугая жертв, могли ненадолго зависать в воздухе и сражались лучше полуптиц. Полезны для армии, но при этом — не более чем куклы. Пустые оболочки. Хотя однажды мне удалось увидеть радость, граничащую с блаженством, на лице создания. В момент смерти. Крылатому волку почти напополам разрубили тело и, умирая на траве, перепачканной его же кровью, он смотрел в небо с улыбкой. Я отвернулась раньше, чем увидела его слёзы, но не смогла не услышать последний стон. Счастливый. «Не всякая жизнь лучше смерти, Рис. Не забывай.» Эти слова отпечатались на мне, снились ночами, мерещились днём в узоре облаков. Не давали покоя, пока я не поставила себе цель: увидеть море. Окунуться в океан, породивший моих предков, сесть на берегу и обдумать всё, что успело случиться, и после — думать о будущем. А для этого нужно было победить. И мы победили. Сильд со своими подручными отправилась в Топь, спустя час после заключения договора, вернув мне командование. Всего на несколько часов разминулась с Ксилией, примчавшейся со своего фронта сразу после победы.***
Она нашла меня там, на берегу. Сидящей на гальке в мокром платье и смотрящей в давно посветлевшее небо. Сначала не на шутку испугалась, поймав безумный взгляд и несколько минут слушая счастливый смех, остановить который я была не в силах. Потом, конечно, со всем разобрались. Она уселась рядом, как ребёнка закутала в свой же дорожный плащ. Наворчала на саму себя за то, что не взяла ничего согревающего. Пыталась волноваться из-за каких-то пустяков, но чувствовала где-то внутри, что всё как раз хорошо. Теперь — хорошо. Как и говорил король, время у нас теперь было. Я уговорила Ксилию не спешить с обратным походом. Все эти доклады и врачи, на осмотре которых девушка настояла, никуда не денутся за лишнюю пару дней. Даже жаль немного. Мне нужен был отдых. И армии. Вообще-то, в первую очередь он нужен был Ксилии, но она бы ни в жизни в этом не призналась. Привыкла загонять себя до такого состояния, что сама этого не замечает. Если подумать, у неё всегда нет времени, будто бой в любой момент может начаться. Всё расписано по минутам, за любое неучтённое и непредвиденное занятие — плата собственным сном… Не удивительно, что с такой жизнью она не замечает странностей Аршарца! Кстати, об этом. Вернув себе способность мыслить, я снова столкнулась с этой проблемой. И в этом была одна из причин нашей передышки. "Последней, " — шепнуло волной море у ног. Даже так? Хорошо. Значит, скоро всё разрешится. Теперь, когда я наконец вспомнила и поняла… Всё просто не может закончиться плохо! Вода согласно журчала, подпевая мыслям. Ладно, пора, хватит тут стоять. Наш с Ксилией лагерь располагался на несколько метров выше по склону. Люди Аршара устраивались со всех сторон, но на почтительном расстоянии от нас. Милые такие. Некоторое время назад, когда об остановке только объявили, я случайно подслушала обрывок разговора, пока возвращалась к уже выбранному месту стоянки. Что-то вроде: никогда не сомневался, что в отношении Ксилии леди Ризаннель имеет особое влияние, но это всё равно чудо какое-то! Ну, а что я? Скрывать не буду, на решение повлияла. А люди… Они везде разные, я достаточно народов повидала, чтобы так говорить. Но всегда найдётся добряк, наивный чудак, найдётся смешливый хитрец и настоящий урод. Иногда встречаются даже чудовища… Не зависимо от страны, бывает много как хороших, так и плохих. Если можно, конечно, использовать такое деление. Я давно уже привыкла слушать в подобных вопросах только своё сердце и дар. В любом случае они не виноваты в действиях своего короля. За него у простых людей вообще никакой ответственности: не просили и не выбирали, просто родились на этой земле. И убить Чародея им не под силу. Для этого нужно что-то посильнее стрел и копий. Нужна магия. И не какая попало. Я много времени потратила, чтобы понять, с чего у Аршарца такая нелюбовь к Берегу. Зато после открытия моего всё сложилось отлично. И война, в которой должны погибнуть многие морские колдуны, начиная с сильных, и моё назначение, к которому причастен монстр, закрывший собой кровь матери. Мамы. Морской колдуньи, женщины из рода, что мог противостоять магии Топи, благодаря помеси кровей, от начала второй эпохи поселившейся в наших венах. Но и об этом после. Я пока не знала, что делать с этим знанием, и стоит ли делать шаг к пропасти. Одна мысль упорно жила на краю моего сознания, достаточно далеко, чтобы не пугать, но слишком близко, чтобы забыть. Не знаю, не знаю! Не могу решить. Не могу понять, чтобы не думала об этом Смерть! Не достаёт маленькой детали для моего решения. Чего-то, что докажет: как раньше — не получится. Или — что по-другому — получится. Чёрт! А у монстра таких проблем не было. Он просто делал, что хотел… Руки обнимают со спины, притягивают, где-то над плечом обнаруживается чужая голова. Так как рефлексы защиты не сработали, это могла быть только Ксилия. Всё так же любит подкрадываться со спины. — Я принесла то, о чём ты спрашивала, — говорит неспешно, растягивает слоги, щурится довольно под лучами тёплого солнца, — И мне интересно, что ты из этого полотна мастерить собралась. — Увидишь, — усмехнулась в ответ, вывернулась из кольца рук, нашла ткань. И правда то, что нужно. Достаточно длинно и прочно. — Только не говори, что платье, — шутливо ворчит, — У нас всё же отдых. Да и то, что на тебе, очень хорошо. Мне нравится, — Ну ещё бы! Оно тоже местное, прибрежное. Рассчитанное на тёплое лето. То есть — из лёгкого и местами прозрачного малоизвестного материала. Я уже говорила, какую тайну развели вокруг его происхождения, да? В этот раз мне достался красный оттенок, — Молчишь? Неужели угадала? — Кроме напускного ужаса в голосе была усталость, — Не проще взять с собой материал? — Проще. И мы так обязательно сделаем. А это гораздо лучше платья. — И? — Гамак, — я победно улыбнулась. — Что, прости? — Взаправду удивилась. Мне, кажется, везёт. — Гамак. Ты про них никогда не слышала? — Слышала, конечно. Даже примерно представляю, как они должны выглядеть. Но никогда не думала их вешать. Просто в голову не приходило. — И почему я не удивлена даже? Поможешь? Она кивает, легко поднимается с облюбованного было камня, подхватывает один из краёв. За несколько минут с задачей мы справились. Конструкция вышла не совсем обычная и немного треугольная, зато на ветвях раскидистого дерева держалось как надо. Первой испытательницей стала девушка. Сначала Ксилия не слишком доверяла неустойчивому положению, не убирала ногу с земли, но быстро привыкла и немного расслабилась. А когда я слегка надавила на её плечи, легко опрокинулась назад, запрокинула голову. Тихо дышала, смотрела своими серыми глазами, улыбалась. Сколько же в ней этого скрытого напряжения. Под тёплой кожей мышцы почти каменные, никогда по-настоящему не расслабляющиеся. И чтобы начать вдыхать полной грудью, ощущая горячий аромат хвойной смолы, понадобился целый вечер. Когда над нами, между кронами, заиграли звёзды, а костёр почти потух, Ксилия согласилась таки на чай. Мой, по одному из семейных рецептов. С серо-зелёными травами и красными ягодами, с ароматом дыма и ярких снов. Чтобы без помех заснуть и увидеть то, что нужнее всего, чего не хватает. И чтобы с утра проснуться без головной боли и тошноты. А ещё я смогу увидеть её сон. Она не возражала, даже наоборот. — Рис? — Взгляд у неё немного растерянный, смущённый даже. Но спокойный, — Вот скажи пожалуйста, почему ты делаешь всё это? — Вот глупая! Всё потому же, — наклоняюсь к лицу, целую в лоб. Смеётся. И глаза закрывает. Наконец-то заснула, на несколько ближайших часов забыв о своих обязанностях, ответственности, накладываемой постом главнокомандующего и страхами за жизни других. Я, касаясь её волос, заглядывала в сон. Живая тёплая рука девушки, человеческая рука в шрамах, свешивалась из всё того же гамака, между бровей лежала уставшая морщинка, но лицо было умиротворённым. Ксилии снилась тишина. Пустота, в которой можно лежать без движения, но не нужно думать, кто ты, отсутствие цветов, беззвучие. Она улыбалась. А я, сидя рядом, на земле, думала, что всё для себя уже решила. Что бы там не случилось в будущем, далёком или близком, я не позволю ломать жизнь дорогому для меня человеку. Никому не позволю. Пока жива — ни за что. Как только начало светать, я поднялась, отправилась собирать вещи, на прощание ещё раз дотронувшись до руки спящей. Да, нет ничего лучше, чем эти берега, если тебе нужно исцелиться. Но я не могу сидеть на месте, пока закончены не все дела, пока осталась опасность. Я жива, и сражение ещё не кончено. Уезжая из лагеря с первыми утренними лучами, так и не взглянула на море, медленно исчезающее за холмами. Чувствовала где-то внутри, что скоро вернусь к нему. Не знала только, с чем.***
Перед самым выездом нервы были на пределе. Не из-за того, что могут заметить и остановить: мне не задали ни одного вопроса, а Ксилия не успела проснуться и остановить. Сейчас у меня есть фора по времени, без лишних остановок я быстро доберусь до Аршарца. Я убью его, или погибну сама. Часть меня не хотела ни одного из этих вариантов, хотела лишь спокойной жизни с Кси. Но в Аршаре мне места больше нет, а пока жив Чародей, она не останется со мной в Прибрежье. Часть души болела. Проблема не в этом, боль со временем уйдёт, оставив память и тянущий шрам под сердцем. Но я не знаю, как убить его. Об этом в свитках не написано, я даже не знаю, что он такое на самом деле. Только магии моего рода он боится, а о ней я знаю достаточно. Проснувшись, она оживает во мне, всё сильнее разгораясь, сжимая и меняя фон вокруг. Но мысленно я приготовилась к тому, что могу проиграть и умереть. Зато если выиграю — смогу объяснить всё Ксилии, смогу спасти из клетки, которой она не видит, вернуть. Нужно только поспешить и победить, пока меня не догнали. Аршарец не был дураком. Не знаю, как там у него с предсказаниями и предчувствиями, но свою территорию контролировать может. Он узнал обо всём, как только я пересекла внешнюю границу Аршара. Провалился его план создать ещё одну благодарную марионетку. Чародей не страдал и горячностью. Века долгой жизни отучили его полагаться на гнев, видимо. Не рвался он сражаться со мной. Конечно, он же король! Всего один приказ, и внутреннее кольцо из селений, окружавших столицу по периметру леса, отказалось пропускать меня. Задержать и схватить они тоже, наверное, должны были, но так и не рискнули. Времени у меня почти не было. Чужая земля не хотела помогать мне, но вернувшиеся луны отвечали на вопросы охотно. Примерно с той же скоростью, что и их голоса, расползались слухи. Я знала, что Ксилия отстаёт от меня чуть меньше, чем на сутки. Нужно было успеть. Если она догонит меня, посмотрит, как всегда, в глаза, я просто не найду сил, чтобы совершить задуманное. И умру, видимо. Аршарец-то ничего не забывает. Нет уж! Вперёд, вперёд, нужно спешить. Кое-чего Чародей не предусмотрел, потерял в сумраке хитроумных планов, забыл встроить в схему. Люди. Обычные, живые, непредсказуемые. Тропа появилась там, где и должна была, пять шагов вперёд, и она завернёт на юг, а вскоре выведет к одной из основных дорог. К счастью, сейчас на них никого, все охраняют периметр. В селе, к которому я пришла, жила одна моя знакомая, Нис, дочь старого охотника. Её семью я спасла в тот день, когда выиграла бой с Линнами. Потеряв себя, спасла других… Надо же! И от монстра бывает польза. Интересно, всё же, жить в мире! Я скрыла, как могла, своё присутствие, и вошла в чащу по тропинке, о которой рассказал отец девочки. Теперь у меня есть ещё одна причина победить — если что-то пойдёт не так, о их помощи узнают, и кончится всё плохо. Стены оказались передо мной быстрее, чем я рассчитывала. Светало. Давно пора было закончить с этим, на самом деле. Но как же хотелось отсрочить неизбежный момент встречи! Камни, складывающиеся в крепость, успели стать мне почти родными. Их окутывал туман. Ни один из нас не будет силён в этот час. Ранним утром, когда первые лучи готовятся вот вот пролиться на землю, любая тьма отступает, теряется в поступи солнца. Ранним утром почти любая магия слаба. И это мой шанс. Было свежо, было холодно, было светло и было страшно. Он уже ждал. Я чувствовал его, по середине центрального двора, за двумя слоями стен и открытыми воротами. Вздох. На секунду я прикрыла глаза, обрывая связи со всем, что могло отвлечь, собирая силы внутрь. Видеть только то, что пред собой, слышать только пение струн пространства, думать только о сражении. Я сделала шаг. Уже не спеша, стараясь глубоко дышать и не терять концентрацию. Чародей улыбался. Я разглядела его короткие клыки и узкие зрачки. Ненависти и разочарования в синих глазах не было. Только азарт, да скупой интерес. — Здравствуй, Ризаннель, — голос мягкий, струящийся, — Пришла всё же? Зря. Нужно было бежать. Или оставаться в Прибрежье. Ты могла спасти и Ксилию. — Нет. Она бы не осталась. — Да, ты права. Она предана мне больше, чем привязана к тебе. Я, выходит, лучше умею приручать волков. — Она не волк, она человек. — Разве? Если для тебя это так, ты глупа. Она не уйдёт с тобой. — Пока ты жив. — Так вот, зачем ты явилась! Мы пришли к сути. Не станем тянуть.***
Было больно. Каждый вдох оседал на лёгких иглами, осколками, ядом. А выдыхать просто не выходило. Уставшее сердце не хотело биться, каждый раз приходилось заставлять его, теряя остатки сил. Прошло много времени, не знаю, сколько точно, но больше нескольких часов. Выносливость и время ты, Рис, не учла. Ни одного здорового участка на теле не осталось, сплошь раны и ожоги. Между ключиц нестерпимо жгло, Аршарец пытался выпить мою жизнь. Но сдаться? Нет. Бой не закончен, я всё ещё могу сопротивляться, воля моя не сломлена. А ещё мне больше не страшно. Я понимаю, что не выиграю, не выстою. И продолжаю бороться. Не знаю, зачем. Так нужно. — Ты просчиталась, леди Рис, — Аршарец потрёпан, вместо обычно спокойного голоса у него выходит свистящий шёпот. Но он жив, он вне опасности. Даже морского яда, что попал в него через мой кинжал, пропоровший щёку, может не бояться, — Мне и правда может навредить морская магия, сила твоих предков. Только чтобы убить меня нужен целый клан. Ты помогла мне с их уничтожением, кстати, спасибо. А от этой царапины мне ничего не сделается! Зато шрам останется. Такие следы не исчезают, уж поверь, колдун. Поймав мысль, он шипит, дёргает за ещё одну из нитей, со звоном она разлетается, оставляя меня в тишине и пустоте. С одной-единственной связью, пережившей все атаки. Той, что всегда есть у Морских. Путь, закрытый для людей, оборотней и Древних. Чародей зарычал. Завидует, наверное. Да, этой возможности ему и через тысячелетие не заполучить. Может, мне пора? Я не могу победить и спасти Ксилию. Вернуться в прошлое и попробовать ещё раз не может никто. Чего же я жду? Потянуть за ниточку в сердце, порвать связь с телом до того, как маг получит его, вернуться в родную стихию, засиять на солнце и рассыпаться брызгами солёной пены. Что внутри противится, что ждёт? Ах вот оно что! Даже немного смешно. Заметив кривую улыбку, Аршарец дёргается, но тут же выпрямляется, расслышав в звенящем воздухе посторонний звук — быстрые, бегущие шаги. Кто-то всегда приходит не вовремя. Король отходит на несколько шагов, в тень стены, а я не могу даже подняться с брусчатки. Она резко останавливается, дёргается было назад, но замирает. Смотрит. Пытается не увидеть, не понять. Не может. Закрывается, с хлопком, дверь в глубине её глаз. Серых-серых светлых глаз. Судьба, чёрт возьми! И правда смешно. Становится совсем тихо. Чародей, оперевшийся о кладку, оставивший попытки победить до конца, сдавшийся. Ксилия с глазами моей смерти и ничего не выражающим спокойным лицом. И я, умирающая для них. Для всех, кроме морских духов. Теперь пора. Достанется же мне от матери… Я чувствую биение волн, оставшихся за многими днями пути. Их ритм сливается со стуком сердца. Не того, что гонит кровь, нет. То уже остановилось. Истинного сердца, оставшегося со мной. Глаза мои окрашивались синевой. Луны в небе кружились, прощались с телом и приветствовали душу. Так ясно, светло и свободно! Никогда в жизни мне не было так легко и радостно. Я смеялась волнами прибоя, перекатывалась вокруг тел рыб, слышала голоса братьев и сестёр вокруг. И была одна.