Хороший муж

Курить Арсений начинает в два раза больше. Жена уже не жалуется, только просит закрывать балконную дверь, чтобы дым не просачивался в квартиру. Попов прокручивает тот разговор двухдневной давности в мотеле. Он переделывает их слова, движения, ищет какие-нибудь другие выходы и концовки. Арсений затягивается, стряхивая пепел на улицу. Холодный ветер колышет волосы, и Попов слабо ёжится. Всё-таки не лето на дворе, в одной майке действительно холодно. Спустя, кажется, полчаса, он решает, что, наверное, нужно было как-то по-другому закончить тот разговор. Может быть. Арсений запутался. Он не знает, как вести себя; что-то внутри упорно нашёптывает ему прекратить нахрен всё это, что-то подсказывает безразличным тоном: «Забей ты на этого Шастуна. У тебя же всё хорошо. Не испорть». Не испорть. Как заповедь, чёрт побери. А Арсений даже не знает, как можно не испортить, Арсений ничего не знает, кроме того, что, вроде бы, ему совсем не хочется прекращать. Попов запутывает пальцы в волосах и злится, потому что после такого нелепого недопризнания Антона всё стало в разы сложнее. Попов злится ещё потому, что какого-то хрена сейчас практически выбирает между Шастуном и благополучием его семьи. А он действительно чёртов ублюдок. Всё становится настолько сложно, что Арс даже не может смотреть своей жене в глаза. Она медленно и почти бесшумно заходит на балкон, кладёт свои руки на плечи Арсения, и его взгляд почему-то цепляется за простое обручальное кольцо. — Ты в последнее время какой-то странный, — тихо говорит она, массируя плечи Попова. — Что случилось? На работе проблемы? Арсений бездумно кивает, туша бычок и оставляя сигарету в пепельнице. — Расскажи мне. У Попова ёкает сердце, ему кажется, что вот-вот — и она всё узнает, и ему даже страшно представить, что будет потом. «Соберись. Ты же чёртов импровизатор». Как же, оказывается, сложно врать близким. — Там много чего, — говорит Арсений. — По мелочам в основном. Его жена кивает, но Попов этого не видит — просто чувствует. Его жена, его любимая жена знает, что ему не хочется сейчас об этом говорить. — Потом как-нибудь расскажешь. Не расскажет. И оба это понимают.

***

Арсению начинает казаться, будто жена о чём-то догадывается. Он не может сказать, почему решил именно так, скорее всего просто интуиция, да и вряд ли девушка думает, что он ей изменяет, но она тоже что-то чувствует, ей тоже кажется, что Арсений изменился в последнее время. Они с женой сидят на кухне и пьют кофе. Молчание изредка прерывается звоном игрушек, с которыми возится их дочь. — Как представлю, что ты скоро уедешь… — медленно говорит она, смотря в окно. — У нас ещё есть неделя, — отвечает Арсений, ставя чашку на стол. — Этого мало. — Тебе всегда будет мало, — говорит Попов с еле заметной доброй улыбкой. — А тебе — нет? — Мне тоже. Через неделю Арсений снова уезжает в тур, в котором будут только постоянные звонки, родной голос в телефоне и Шастун совсем рядом. На кухню забегает их дочь, показывает родителям какую-то игрушку, счастливо улыбается и убегает в коридор. — Ей тебя не хватает. Арсений опускает голову и прикрывает глаза. Это всегда неприятная тема, больно режущая что-то в груди. Он не раз чувствовал вину, когда его любимая маленькая дочь, не выговаривая половину букв и обиженно наклоняя головку, говорила, что скучает по папе. — Ей будет сложно, если ты вдруг уйдешь, — задумчиво сказала девушка, поднимаясь из-за стола и ставя свою чашку в раковину. У Попова сердце пропустило удар, а потом забилось с бешеной скоростью. — Что? Его жена не отвечает, она вообще делает вид, будто ничего не произошло, но Арсений не шизофреник, он уверен — не показалось. Попов резко поднимается со стула и подходит к девушке, довольно грубо разворачивает её к себе, обнимая за плечи, и поднимает её голову, придерживая пальцами за подбородок. — Эй, — зовёт он. — Посмотри на меня. Откуда вообще такие мысли? Девушка качает головой и одинокая прядь падает ей на лицо. Она быстрым движением убирает волосы за ухо. — Я уже не знаю, что думать. Ты… ты изменился, Арс. Я даже не могу сказать в чём, но, чёрт возьми, я чувствую, что что-то не так. Арсений в смятении. Он понимает, что нужно успокоить девушку, заверить, что всё по-прежнему хорошо и он всё так же её любит, что он никуда не уйдет, потому что ему же, Господи, некуда уходить. Арсений пытается выдавить из себя хоть слово, но как-то ни черта не выходит. Он собирается с мыслями и медленно выдыхает. — Успокойся, прошу тебя, — начинает Попов. — У меня проблемы на работе, просто, блин, пойми, я не хочу о них говорить, — Арсений мысленно ругается, понимая, насколько же неправдоподобно звучат слова. Девушка замирает, смотрит на Арсения и молчит. — Я тебя не брошу, — наконец говорит он. Его жена кивает и чуть улыбается одной из своих самых грустных улыбок. — Я уже даже не знала, о чём думать. Я боюсь, Арс. Попов обнимает её, она прячет лицо где-то у него в ключице, а Арсений целует девушку в голову. Из крана льётся вода — не закрыли по неосторожности, — в коридоре играется их дочь, разбрасывая конструктор и строя какие-то странные дома; на улице начинается дождь. Арсению самому страшно, он запутался во всём, как бабочка в паутине, и теперь лишь бьётся изо всех сил, не понимая, как выбраться, и только увязая в этом ещё больше. Он поверить не может, что в отношениях с его любимой женой у него только ложь-ложь-ложь, что он так запутался, что ему приходится постоянно врать, и что у него почему-то нет сил всё прекратить. Арсений сильнее обнимает жену, не столько успокаивая её, сколько ища поддержки для себя самого, потому что одному ему не справиться. *** Вечером Арсению звонит Шастун. Звонок раздаётся слишком неожиданно, и Попов вздрагивает, потому что мелодия на телефоне кажется ужасающе громкой. Поговорить он выходит на балкон, захватив с собой пачку сигарет. Жена в душе, и у него есть время. — Здравствуй, — голос Антона тихий и осторожный. Он ждёт, предоставляя Арсению возможность самому задать тон разговора. — Привет, — дружелюбно откликается Попов. Шастун выдыхает, и этот выдох забавным шипением звучит в трубке. — Стас предложил сегодня вечером в клуб сходить. Пойдешь? Арсений качает головой и только потом вспоминает, что его никто не видит. — Нет, Тоха, не пойду. Сами как-нибудь, — Попов, как может, пытается, чтобы его голос не звучал небрежно. — Ладно, как хочешь, — Антон замолкает, и вроде бы уже время прощаться, класть трубку и возвращаться к обычным делам, но молчание затягивается, а пресловутое «пока» или «до встречи» так и не звучит. — Арс, послушай, — снова зовет Шастун. — Если это после того разговора, то я… — Успокойся, Антон. У меня действительно не получается. Арсений буквально чувствует, как Шастун хочет спросить — почему, но передумывает в последний момент. — Окей. Хорошо. Тогда до встречи, Арс. — И тебе. Арсений скидывает первым. После этого разговора остаётся неприятный осадок. В какой-то момент он начинает жалеть, что отказался, но быстро одёргивает себя. Попов смотрит на контакт Шастуна, перечитывает и повторяет про себя цифры его номера. — Что с тобой делать-то… Блять. Арсений поджигает сигарету, затягивается и сжимает губами фильтр. Он слышит, как по комнате ходит его жена, и уже думает, какую маску надеть, когда закончится сигарета и ему снова придётся врать.