***
Чон думает, что победил, но, когда видит Кима в дверях танцевального зала в подвале, понимает, что ошибается. Это был всего лишь первый ход. Джин без колебаний подходит к Чонгуку, садится перед ним на колени и вытаскивает аптечку. Склонив голову, он смотрит на свежую кровоточащую рану на коленке парня и тянется, чтобы потрогать, но его руку тут же отталкивают. — Ты что делаешь? — Увидел, как ты упал на физкультуре. Вот, пришёл обработать твою рану. Почему не пошёл в медпункт? — спокойно отвечает Сокджин. Чонгуку немного не верится, что это тот самый человек, который буквально вчера стоял весь мокрый, замерзший и жалкий в кабинете перед смеющимися над ним учениками. — Я не просил тебя об этом. Уходи. — Тебе от этого нет никакого вреда. Наоборот, для практики танцев болячки могут стать проблемой. Даже если ты не хочешь связываться со мной, сомневаюсь, что эта услуга как-то поможет мне выглядеть лучше в твоих глазах. Верно? Младший хмурится, чувствуя подвох, но в ответ молчит. Как он только умудрился упасть? В медпункт Чонгук не ходит принципиально, потому что толку всё равно никакого и эта старушка в белом халате снова начнёт докапываться до бинтов. Молчание школьника Сокджин принимает за согласие и со словами «Просто позволь» вытаскивает из аптечки перекись, мазь, ватные диски и новые белоснежные бинты. Пока Ким невозмутимо обрабатывает его коленку, Чонгук сидит, скрестив руки на груди и сильно стискивает зубы, когда ссадина щипет от лекарств. — Если больно — не сдерживайся, можешь покричать или поругаться. — Я сам как-нибудь разберусь со своей болью. Просто заканчивай и вали отсюда. — Знаешь, сейчас люди всё чаще держат боль в себе и никому об этом не рассказывают. Я думаю болью иногда нужно делиться, потому что в одиночку человек не сможет пережить слишком много… Джин игнорирует дерзость младшего и просто продолжает говорить. Чонгук кривит недовольно губы, невольно переводя взгляд на его лицо. Ким сосредоточен, из-за чего на лбу появляются еле заметные складки и по вискам течет капелька пота, глаза наоборот смотрят сквозь и потерянно, а редкие солнечные лучи, проникающие сквозь узкие окна, скользят по идеальным контурам лица. Действительно, очень красивый… Чон хмурится, прогоняя эти глупые мысли прочь. Как может быть то, что испортило тебе жизнь, красивым? Даже если внешне может казаться так, Чонгук знает, что Джин просто смазливый идиот, который верит в розовые сопли и мечтает построить мнимое счастье. Он не хочет в этом участвовать, поэтому Ким Сокджину лучше исчезнуть из его жизни. Ладонь с именем внезапно начинает жечь и чесаться. Раздражающее состояние, из-за которого порой хочется вырезать это имя ножом, оставив на ладони лишь кровавое месиво. Даже себя не жалко, честно. Он пытался однажды так сделать, но его остановил Хосок и хорошенько вмазал, обозвав чокнутым дурнем. Чонгук тогда кричал и выл от злости, пока где-то на другом конце огромного города, заперевшись в ванной, плевался кровью Сокджин и прижимал ладонь с драгоценным именем к груди. — Уходи, — говорит Чонгук и отворачивается от старшего, когда тот заканчивает дело. — То, что случилось в прошлый раз в кабинете. Это ведь ты подстроил? Прости, если ошибаюсь. Если так, то… — Нет, ты прав. Это я. Тебе стоит понять, что это только начало. — Я не собираюсь… — но Джину вновь не дают договорить. Чонгук резко встаёт и направляется к выходу. Ким успевает только моргнуть вслед быстро уходящему парню, прежде чем громкий стук двери приводит его в чувства. Сокджин опускает голову и смотрит на свою ладонь. Опять чешется и покрывается красными пятнами. Чонгук снова разозлился? Но из-за чего? Что Джин опять сделал не так? За что? Эти вопросы возникают всё чаще, но парень держится, пустив лишь одинокую слезу, которая падает на надпись, раздражая ту ещё больше.***
Чон не меняет своей позиции, и на Джина наваливается новая проблема в виде испорченных табелей успеваемости старшеклассников. Учитель допоздна сидит в интернате, заканчивая заполнять документы, прячет их в шкафчик и уходит домой. А на следующий день вместо аккуратно заполненных табелей обнаруживается только исчерканные и порванные бумажки. Коллеги негодуют, директор в бешенстве и зовёт Сокджина в кабинет. Молодому преподавателю влепляют его первый выговор, отчитав за некомпетентность. Джин хоть и расстраивается, всё же думает, что это не так страшно. Он знает, чьих это рук дело, но не собирается что-то рассказывать начальству, а просто оставляет все, как есть. Бедный учитель даже не догадывается, что может быть дальше. Все следующие дни его преследует череда проблем и неудач, и им есть только одно объяснение — Чон Чонгук. Сначала ему подкидывают дохлых крыс в сумку, затем запирают в подсобке на всю ночь. Оттуда голодному и измотанному Сокджину удается выбраться только утром, благодаря уборщице. Через некоторое время в столовой ему подсыпают что-то в еду, и Джин проводит весь день, бегая в туалет. После — все его внутренности выворачивает наизнанку целую неделю. Однажды обо всем этом узнает Юнги и рвется надрать этой мелкой твари (по его же словам) морду. Сокджин закрывает ему рот и утверждает, что в порядке. Всё нормально. Просто Чонгук пытается сделать так, чтобы он ушёл из интерната. Но учитель Ким не сделает этого, он будет рядом и добьется своей цели. — Он тебя, блядь, убьет такими темпами, — продолжает ворчать Юнги, когда приходит вечером домой к другу и застает его прячущим любимое /обгорелое/ розовое пальто в мусорный пакет. — Не преувеличивай. Подожгли пальто, а не меня, — отвечает Джин, ставя перед другом чашку свежезаваренного чая, и садится напротив. — Ага, какая мелочь! Чем у вас там только начальство занимается? — Я пытаюсь всё скрыть по возможности. Зачем нам лишние проблемы? Чонгук думает, что я не вытерплю и уйду. Но я нашёл его, и теперь больше не оставлю одного, — Ким улыбается и уверенно кивает на скептический взгляд Шуги. — Мне похер, оставишь ты его или нет. Просто будь осторожен. — Ахахах. Не волнуйся! Чонгук ведь не монстр, он всего лишь ранимый взбалмошный парнишка. Скоро всё прекратится, я уверен. Лучше скажи, как дела у Тэ? Юнги смотрит на беззаботное поведение друга, но видит не только веселье и озорство. В глазах Сокджина плещутся бесконечная грусть и страх потерять, скрытые за туманом ложных эмоций. Этот парень опять пытается пережить всё сам.***
Зима приходит внезапно. На улице с каждым днём становится всё холоднее, и Сокджин цепляет на себя белый пушистый шарф. Автобусная остановка недалеко от его дома, поэтому он не торопится. Джин сует в сумку очередной обед для Чонгука, который, скорее всего, через несколько часов окажется в мусорном ведре, и выходит из квартиры. Интернат в зимнее время становится уж совсем печальным и серым. Воспитанники нехотя плетутся на учёбу, мечтая поскорее поехать домой на каникулы. Угнетение и усталость от учебных дней проявляются на каждом. И так трудные подростки становятся только раздражительнее, но в целом всем становится наплевать на учёбу и суровую зиму, когда вспоминаются ближайшие праздники и встреча с родными. Хосок говорит Чонгуку, что в этом году не поедет домой в Кенгидо и останется праздновать Рождество с ним. Чимин, немного подумав, заявляет, что тоже остается ради него. Чон незаметно смеётся ему в ответ, думая, что остаться Чим решил больше ради Хосок-хёна, чем ради него. Но он правда безумно рад и искренне благодарен им. Таких хороших друзей нелегко найти, особенно с такой судьбой, как у Чонгука.***
Этим утром Чон решает прогуляться в саду около интерната. В последнее время он редко там бывает, ибо опасается возможности вновь пересечься с Ким Сокджином. Конечно, он корит себя за такую трусость. Но встречаться с этим человеком с каждым днём становится всё тяжелее. Чонгук теряет контроль и начинает злиться на себя из-за этого. Какой бы не была ненависть, чертова природа соулмейтов даёт о себе знать. Парень тянет замок куртки до самой горловины, но теплее не становится, поэтому он просто прячет руки в карманы. Утренний холод как-то умудряется пробраться под одежду, дышит в шею и морозит все конечности. У Чонгука синеют губы, пока он, уткнувшись взглядом себе под ноги, идёт по тропинке уже прямиком к зданию интерната. Внезапно что-то заставляет его остановиться, и парень чувствует чужие теплые прикосновения, которые тут же вызывают дрожь по всему телу. Подняв взгляд с земли, Чон видит перед собой Сокджина. Старший заботливо наматывает ему на шею белый пушистый шарф и тянет на голову капюшон его куртки. — Почему без шапки? Кто вообще так ходит зимой? Заболеешь ведь. Джин хмурит брови и выдыхает облако пара, глядя ему в глаза. Он смотрит с упреком и каким-то странным, незнакомым Чонгуку беспокойством. Затем дергается, прячет руки в карманы пальто и быстрым шагом удаляется дальше, оставляя его неподвижно стоять в одиночестве. Чон действительно не двигается с места, словно прирос туда корнями. Щеки внезапно алеют, и сердце бьется в бешеном ритме. Имя под бинтами вспыхивает и щекочет ладонь. Чонгук чувствует тепло, а когда понимает, почему, выплёвывает короткое «Чёрт», крепко сжимая руки в кулаки.