***
– Думаешь, ты добьешься чего-то, взявшись опекать толпу малолеток? – фыркает Юнги, пока Сокджин ставит перед ним чашку чая. – Ну, во-первых, их всего трое, и они не такие уж малолетки, а во-вторых- да, добьюсь. – Чего же это интересно? – Думаю, мы сможем стать ближе. Я хочу понять его страсть и взглянуть с более активной стороны на его любимое дело. – говорит Сокджин, поднося к губам свою чашку с ароматным ромашковым чаем. – Ты помешанный. Я говорил это тысячи раз, но повторюсь опять - ты помешанный. – Знаю-знаю. Ты тоже помешанный на своём соулмейте. Между прочим которого я уже давно не видел. Где он вообще пропадает? – Тэхён решил податься в монастырь, побрил голову и бросил меня, как самую греховную вещь в своей жизни. – раздражённо ответил Юнги. – А если серьёзно? – У него новое увлечение – художественное искусство. Этот хренов ценитель прекрасного купил мольберт, краски и мазюкает с утра до вечера что-то, носит береты, таскается по галереям и дополнительным курсам, а ещё действует мне на нервы разговорами о Ван Гоге и Пикассо. Я заебался, честно, и уже не могу выносить этот поганый запах краски. – Ого, похоже на этот раз всё серьёзно. Тэхёни нашёл своё «я». – говорит Джин и смеется над закатывающим глаза другом. – Если это продлится ещё несколько дней, я вышвырну его из дома. – Хах, нет, не получится. – Почему это? – Потому что ты любишь его. – быстро отвечает Ким, вставая из-за стола и убирая посуду в раковину. – Подумаешь, проблема. – бубнит про себя Юнги, насупившись и кося взгляд в сторону. Джин улыбается милому поведению друга и это дарит спокойствие. Эти двое ругаются по сто раз на дню, скандалят и не понимают друг друга временами, но любят до безумия и никогда не откажутся друг от друга, пусть даже переступая через себя. Крепкие на грани отношения друзей дарят Сокджину каплю надежды, что и у него с Чонгуком всё возможно.***
С ежедневными репетициями парней, к ним незаметно приблизились рождественские каникулы. Чонгук оказывается подавлен, ведь его друзья внезапно изменили свои решения и сказали, что не смогут остаться и провести праздник вместе с ним. Сначала Чимин говорит, что у него в Тэгу тяжело заболел дедушка. Вполне вероятно, что старик не продержится и до Рождества, поэтому все родные собираются туда. Чон сочувствует и просит друга быть осторожным в пути. Затем Хосок заявляет, что его сестра приезжает на Рождество из Америки и собирается побыть вместе с ним. Парень дуется, но желает хорошо провести время. Ведь старшая сестра – единственный близкий человек Хо, насколько Гуку известно по его рассказам. Друзья чувствуют себя виноватыми и пытаются как-то исправить ситуацию, но Чонгук говорит им не переживать, ведь он всё понимает. Конечно, это навевает грусть. Однако это не означает, что он будет таить на них обиду. Если у тебя есть время побыть с родными людьми, то нельзя отпускать эту возможность. Чон знает это, как никто другой. Парень решает сильно не загоняться и, проводив друзей из интерната, сразу приступает к упорным тренировкам, удваивая нагрузку, и сутки на пролёт проводя в подвале. Он пытается отточить свои движения до идеала, чтобы судьям было не к чему придраться. Тут важен каждый вдох-выдох и пусть падёт мир, но Чонгук добьется своего. Совершая бесконечные прыжки, обороты и другие танцевальные па перед замызганным зеркалом в зале, Чон не отрывает взгляда от своего отражения. Что он видит в темных глазах напротив, которые скрывает вновь отросшая челка? Сможет ли однажды кто-нибудь взглянуть в них с такой же любовью, как его мать и отец? Люди, которые так тепло нежно любили его с рождения, но бросили из-за какого-то каприза природы, оставив в его сердце дыру с Марианскую впадину. Он читает письма родителей, которые те присылают ему вместе с деньгами, и чувствует боль от каждого написанного мамой ласкового слова. Они словно любят и ненавидят его одновременно. Чонгук думает, что это самое худшее и не желает больше доверять кому-либо ещё. Только вот Ким Сокджин появляется в его жизни, так же как и в голове, неожиданно быстро, с полотном нежных чувств и солнечной улыбкой во все трещинки сердца. Такой прекрасный, добрый и благородный, что Чонгуку противно от знания о существовании такого человека. Он делает ошибку в движениях и падает, прижимаясь телом к холодному полу. Мокрая насквозь от пота майка липнет к горячей коже, а в горле застревает неприятный ком. Чон чувствует пробежавшую по телу дрожь, сильное головокружение и прежде чем потерять сознание, кусает край развязавшегося бинта на ладонях.***
Неизвестно сколько проходит времени, но для Чонгука это словно секунда, когда он пытается открыть глаза. Парень жмурится на яркий свет, чувствует тепло и запах свежеиспеченного хлеба. Обнаружив себя в мягком ворохе одеял в неизвестной ему квартире, Чонгук теряется и вертит головой из стороны в сторону, пытаясь понять, что же произошло. – Ты проснулся! – в комнату заходит Сокджин, с тазиком и марлевой тряпкой в руках: – А я как раз воду менял. – Ты что тут делаешь? – удивляется Чонгук, когда старший ставит предметы на тумбочку, а сам присаживает на стульчик рядом. – Я тут живу, а тебе не помешало бы следить за своим здоровьем. Господи, я так испугался, когда нашёл тебя без сознания в подвале. Я рад, что ты проснулся. Чонгук вспоминает своё состояние и то, как на грани пытался привести себя в чувства, кусая бинт. Он вертит носом и теребит белые бинты, которые Сокджин видимо не решился снять, в отличии от одежды, ибо на парне было надето ничего, кроме трусов. – Ты зачем меня раздел? – хмурясь, спрашивает Чон. – Что? Ну ты весь мокрый был! Нужно было срочно сбить жар! Не пойми неправильно! – восклицает Джин, переставая улыбаться, и заливается красным румянцем, глядя на накачанное тело младшего. – Почему в школьный медпункт не отнес? – Там не было никого. Сегодня ведь канун рождества. Да и тебя после такого вряд ли пустили бы на конкурс, если бы руководство узнало. – кивает старший, глядя на Чонгука, как на маленького глупого ребёнка. – Ладно, принеси мою одежду, я ухожу. – после нескольких секунд молчания, говорит брюнет. – Я постирал её, она сушится сейчас. Тебе обязательно уходить? – Да. Спасибо за помощь, но я не собираюсь тут оставаться. – Но сегодня ведь канун рождества, на улице холодно и… – Я сказал - нет. – Хорошо, тогда подожди пока одежда высохнет, и поешь, пожалуйста. Ты пролежал так всю ночь, поэтому наверняка голодный. – с надеждой обращается Сокджин. Чонгук медлит с ответом, но слабость и бурчание в животе дают о себе знать, и парень кивает. Джин улыбается, приносит сменную домашнюю одежду и показывает ему, где ванная. Младший неуверенно косится на нежно-розовую толстовку и серые треники, но молча надевает это. Пока он переодевается, Сокджин уходит хлопотать на кухню, что позволяет танцору осмотреться. Интерьер в квартире блондина простой и очень уютный, обои в теплых тонах и большие окна. Чонгук чувствует лёгкий запах старшего, окутывающий его словно то же одеяло. От этого становится почему-то невообразимо спокойно на душе. Глядя на маленькую ёлку в углу, развешанные всюду украшения, фотографии Джина с незнакомыми людьми и различные детали присутствия чего-то домашнего родного, Чон замирает и ловит себя на мысли, что хочет быть частью этого. Кажется, он совсем далёк от подобного, а внутри всё давно успело соскучиться. Забывшись, парень не замечает, как в комнату забегает Сокджин. – Мне нужно сходить в магазин и купить кое-что, подождёшь недолго, ладно? – говорит Ким, после вновь выбегая в коридор, когда Чонгук согласно кивает. Танцор слышит щелчок двери, и устало выдыхает, падая обратно на диван. Без хозяина дома неловкость ни капельки не уменьшается, поэтому он смотрит по сторонам, не зная, чем же себя занять. Его взгляд падает на пульт от телевизора и, лишённый в интернате этой роскоши, школьник решает посмотреть что-нибудь. Спустя несколько минут на экране показывают новый эпизод «Knowing Brothers», а Чонгук звонко смеётся над выходками Хичоля и Ходона. Вдруг в коридоре слышится громкий хлопок открывающейся двери, какая-то возня и в комнату внезапно заходит неизвестный парень с красным беретом на голове и большой дорожной сумкой в руках. – Хён, дорогой мой, ты дома? Пришёл твой любимый донсен! – кричит незнакомец и застывает на месте, увидев Чонгука. Гук непонимающе смотрит на прибывшего, затем хмурится и спрашивает: – Ты кто? – Я Тэхён, а ты видимо Чонгук. – усмехаясь, говорит парень, глядя на его обвязанные бинтами ладони. Танцор хмурится, напрягаясь всем телом под пронизывающим взглядом. Вряд ли в таких ситуациях говорят: «Приятно познакомиться».