Тетрадь Смерти Аояги Сеймея

Утро в Академии Семи Лун, как всегда, началось с оживленных разговоров и обсуждения последних новостей. Вернее, одной новости. О ней гудели все, вне зависимости от интересов и предпочтений. — Сей, привет! Зуб даю, ты уже слышал о вчерашнем! Это ж надо, а! На целую тучу разносортных теле-придурков мор напал! Один другого известнее! Сорок три фамилии, я пересчитать не поленился! И все от сердечных приступов с разницей потолок в пять минут! О, Акаме Нисей, главный обалдуй класса, и тот заинтересовался. Сеймей улыбнулся его тираде. — Я всегда знал, что ты дотошен, но не думал, что до такой ужасающей степени. Тебе мало было пересчитать фамилии, ты еще и время смерти сравнил, — Аояги едва не пробивало на смех. Настроение у него сегодня было лучше некуда. — Ты так сияешь, что я почти готов подозревать во всех этих смертях тебя, — в отдающих болотной зеленью глазах Нисея запрыгали чертики. — Помилуй, как бы я смог совершить столько убийств, даже не выходя за ворота Академии? — еще одна белозубая улыбка, шире прежней. — Ну просто театр одного актера, — посмеиваясь, скрипнул из-под парты Рюк. — Уверен, твои мозги могут все! — сбавив громкость, ответил Акаме. Чертики в глазах заплясали в удвоенном темпе. — Не умерло ни одной нравящейся тебе личности. Ни од-ной. Ты ненавидел эксперта экономики Мияге Котаро за неверные прогнозы и анализы, журналиста Аяши Кена — за искажение информации, известный судья Фудживара Аки не угодил тебе своей нечистотой на руку… Мне продолжать? — постепенно перейдя на шепот, закончил Нисей. Вид у него был как у объевшегося сметаной кота. Лицо Сеймея не дрогнуло, даже выражение глаз не изменилось, но внутри угнездился неприятный холодок. Умный, черт зеленоглазый. Не зря за такие глаза в средневековой Европе жгли на кострах. Хотя Сеймей и сам хорош — так проштрафиться! — Этому я и рад. Видимо, у меня с высшими силами мысли сошлись, — спокойствие и непринужденный вид. Только бы эта попытка свести все к совпадению сработала! — Начинает напоминать шахматную партию, — снова проскрипело из-под парты. «Черт бы подрал этого комментатора», — к липкому напряжению Сеймея добавилось еще и начинающееся раздражение. — Интересные у тебя высшие силы. Разбили сердечными приступами совершенно здоровых людей, — Нисей уже почти издевался. Сеймей только хмыкнул в ответ. Взгляд, направленный в пол, похолодел. «А ты, оказывается, опасен, Нисей… Не хотел бы я быть твоим врагом». Тактика была тут же изменена. Сеймей наклонился и прошептал почти на ухо сидящей рядом зеленоглазой бестии: — А что, если бы это и правда был я? Акаме замер. Секунда, и темно-болотные глаза вспыхнули почти изумрудной зеленью. Восхищение и азарт — вот что горело в них. И беспокойство, и раздражение Сеймея испарились, будто их и не было. — Ты бы встал на мою сторону? — шепот с придыханием, будто это сейчас было признание в любви. — Вне всяких сомнений, — кажется, даже не подумав, выдохнул Нисей. — Я знал, что могу тебе доверять. Зайди сегодня ко мне после уроков, — это было сказано уже громче. На губах Сеймея играла почти нежная улыбка. Новоприобретенный союзник выглядел так, будто у него только что выросли огромных размеров крылья. Счастью во вновь потемневших глазах не было предела. «Когда-нибудь твоя азартность тебя погубит. Но не в этот раз». *** «Он. Мне. Доверяет. Доверяет…», — эта оглушающе-радостная мысль нарезала круги по голове Нисея весь день. Так и не добившись от него внимания к учебе, учителя оставили Акаме в покое. Одаренные — они все странные. А Нисей задумчиво заплетал в косичку, расплетал и снова заплетал длинную нефтяно-черную прядь собственных волос и перебирал архивы памяти. Сеймей… Поискать еще такую личность! Абсолютно уникален. Нет, вы оцените способ знакомства! Экзамен при приеме в старшую школу. Неважно, насколько давно ты «семилунник», все равно будешь его писать. Мало ли, мозги с возрастом усохли! Входит Аояги Сеймей. Блистательный. С открытой улыбкой и ясным взглядом. Осматривает сидящих, замечает новое лицо. А именно длинноволосого пацана, смотрящего в окно. Футболка с черепом, четыре браслета неопределяемого цвета (выцвели давно и безвозвратно), скучающий взгляд в окно… Взгляд, от первого же солнечного луча полыхнувший колдовским зеленым. Вот за этим-то немного женоподобным субъектом и решил сесть Сеймей. Середина экзамена. Стук по плечу Нисея. — Прости, можно ластик? Я свой забыл, — виновато прошептали сзади. Акаме обернулся, уже собравшись залепить какую-нибудь грубость, и натолкнулся на совершенно обезоруживающую улыбку. Слова сами по себе уползли с языка обратно в глотку. — Держи, — как он обернулся и взял ластик Нисей не помнил, хоть убейте. Все формулы и правила из головы вылетели. Там стоял вакуум, освещенный одной улыбкой. Последние полчаса экзамена мозг Акаме пытался работать под аккомпанемент из мерного дыхания соседа сзади. Почему он не ушел, дописав экзамен, а решил поспать? Ждет, что ли? Ерунда какая-то. Однако ерунда по факту оказалась вовсе и не ерундой. Сеймей действительно ждал. Причем вполне конкретного зеленоглазого товарища. — Нисей! Нисей, постой! — Нисей уже спускался по лестнице в толпе только что сдавших экзамен, когда услышал этот оклик. Кто здесь может знать его имя? И так фамильярничать? Обернулся… — Я тебе ластик забыл отдать. Спасибо, — еще одна обезоруживающая улыбка. — Да… это… не за что… — ластик был забран на автомате. — А ты откуда вообще мое имя знаешь? — снизошло на Нисея внезапное озарение. — Все просто. Ты подписывал бланк, а я сидел сзади. Аудитория построена по принципу амфитеатра, следовательно, мой стол был выше твоего. Мне не составило труда увидеть. Кстати, я не представился… Аояги Сеймей. Можешь звать меня по имени, минуя официоз, — на одном дыхании выдал собеседник. — Сеймей, значит… И давно ты здесь? — это был первый попавшийся вопрос, честно. — С первого класса начальной школы. Пожалуй, нам стоит найти более спокойное место для разговоров, здесь нас скоро затопчут, — Сеймей ухватил Нисея за рукав и потащил к выходу из здания. Туман воспоминаний в зеленых глазах рассеялся. Звонок. Акаме вернулся в реальность, где аккурат кончился последний урок. «Меня звал Сеймей, я не имею права заставлять его ждать!» — с этой мыслью он подскочил, кое-как сгреб все, лежавшее на парте, в сумку, и через несколько секунд уже шел к выходу из класса вместе с Аояги. До комнаты №27 они дошли, не проронив ни слова. Нисей находился в предвкушении страшной тайны (во всех смыслах выражения), а Сеймей… Ай, черт его разберет, о чем он там думал. Но думал. Это было совершенно очевидно по замершей на лице полуулыбке и абсолютно нечитаемому взгляду. Комната Сеймея представляла собой обитель клинического перфекциониста. Знаете такие места, да? Там даже книги как по линейке сложены. Нисей мог поклясться, что в каждом из шкафчиков и ящичков вещи находятся в строго определенном порядке и никогда не изменяют своего местоположения. Трогать что-либо здесь было совершенно неприемлемо, как в музее. А потому Нисей не рискнул даже подойти хоть к одному предмету меньше, чем на два-три шага. Сеймей закрыл дверь на ключ, неторопливо подошел к столу, поставил рядом с ним сумку, затем вздохнул и повернулся к Нисею, все еще стоявшему столбом посреди комнаты. — То, что ты сейчас увидишь, повергнет тебя в шок. Но будь уверен, бояться здесь нечего. От этих слов легче не стало. Только любопытство плавно перетекло в смутный мандраж. Тем временем Сеймей исчез за раскрытыми дверцами шкафа. Оттуда доносился тихий писк кнопок сейфа. Ими была оборудована каждая комната, мало ли, какие вещи могут быть у учеников с собой? Горничным их видеть совсем не обязательно. Нисей успел сочинить уже версий пять на тему того, что Сеймей собрался показать. Как-то до этого момента вся ситуация казалась шуточной. То есть… Он был действительно серьезен, когда говорил: «А что, если это был я?»?! Сердце заухало где-то в горле, и появилось желание свалить, пока не поздно. Параллельно взыграли азарт и воскресшее любопытство. Ну конечно, победили вторые! Сеймей появился из-за дверцы шкафа с… тетрадью в руках. Простой. Черной. Тетрадью. Мозг Акаме внезапно затих, выдал критическую ошибку, и воображение услужливо отобразило пред внутренним взором «синий экран смерти». Ну и что это была за превеликая тайна? «Я тебе доверяю», — ага, как же. Аояги перевернул тетрадь, показывая Нисею надпись: «Death Note». Начинавшийся детектив, планомерно переросший в драму, теперь катился куда-то в сторону дешевой комедии. — Сей, это что, розыгрыш? — обиженно и, пожалуй, резче, чем хотелось произнес Акаме. — Нисколько. Я сам думал, что меня разыграли, пока не коснулся тетради. Он протянул вконец переставшему что-то понимать Нисею злополучную тетрадь. — Дотронься. Единственное, о чем я тебя попрошу — постарайся не кричать, — снисходительная улыбка Сеймея в сочетании с его словами свела трагикомедию к триллеру. Пока психологическому. У Нисея похолодел и затрясся весь организм разом. О боги, куда он ввязался?! Любопытство, чтоб ему провалиться! Но отступать было поздно. Посему рука была неуверенно протянута. За секунду до касания Нисей предусмотрительно зажмурился. Кожаная обложка под пальцами, ничего особенного… Только в ушах немного пошумело… Но это он, наверное, просто переволновался. Кажется, открывать глаза не опасно… То, что он зря так подумал, Нисей осознал только приоткрыв один глаз. На столе по-турецки сидело нечто. Большое. Черное. В перьях. С глазами навыкате. С челюстью, которой и акула позавидует… Ноги подкосились, из открытого рта донеслось нечто среднее между писком и стоном, пол оказался подозрительно близко, а в голове потемнело. — Эй, парень, это вообще-то обидно, — хрипло-скрипучим голосом выдало нечто. Откуда у Акаме вдруг взялись силы, он не знал. Но он вскочил как ошпаренный и улетел за спину Сеймея одним прыжком, выдав за эти несколько мгновений весь свой немаленький непечатный лексикон одной тирадой. Сеймей и «нечто» синхронно уставились на Нисея, один — глядя через плечо, второе — тщетно пытаясь сфокусировать на одной точке глядящие в разные стороны глаза. На ближайшую минуту в комнате повисла гробовая тишина. — Что это? — севшим голосом пролепетал, наконец, Нисей. — Не «что», а «кто», — обиженно выдало большое и черное. — Я Рюк, Бог Смерти. — Предупреждая вопросы: ты не сошел с ума, я его тоже вижу и слышу. Он не опасен, — с оттенком иронии в голосе дополнил Сеймей. Нисей нашел в себе силы сделать пару шагов в сторону и рассмотреть Рюка повнимательнее. В общем-то, он был скорее необычным, чем страшным. Даже прикольный… Эта мысль разрядила обстановку. — Так, отлично, знакомство состоялось. Меня зовут… — Акаме Нисей, я знаю, — Рюк что, улыбнулся? Ой, шут его поймет, с его-то челюстью… — Раз все поладили, приступим, — Сеймей открыл тетрадь и протянул Нисею. Черные листы, исписанные корявым почерком. — Все можешь не читать. Нисей пробежался глазами по строкам. — Эта тетрадка — орудие убийства? — скептически приподнятая бровь. Сеймей не ответил, просто подошел и пролистал до первого желтоватого линованного листа, исписанного почти каллиграфическим почерком. — Можешь сверить с тем, что прочитал еще вчера в новостных сводках. Сорок три фамилии, — сказал так, будто не в массовых убийствах признается, а показывает домашнее задание. Нисей перечитал эту страничку раза три, прежде чем поверить своим глазам. — Действительно, это был ты… И что теперь? — А теперь я продолжу зачистку. Я не хочу видеть эту страну такой, какая она есть. На несколько мгновений Нисею стало страшно. Но потом его осенило: а чего бояться-то? Окромя тетради доказательств никаких. В его руках сейчас было самое беспалевное орудие убийства в мире, кабы не во Вселенной. И в третий раз яркой искоркой в глазах зажегся азарт. И Сеймей понял: только что он обрел самого верного из союзников.