***
Удивительно, что Ник больше не пытался влезть в расследование. Если он и узнавал что-то о деле, то только в обход Ренара. — Вот насколько велико его нежелание иметь со мной что-то общее, — тоскливо думал Шон, ощущая, как стискивает сердце за грудиной. Впрочем, ему было о чем подумать и о ком позаботиться помимо Ника Бёркхарта. И Ренар изо всех сил старался это демонстрировать. Вот и сегодня, он не стал оставаться допоздна в участке, а поехал домой к матери и к дочери. Поехал совсем в другую сторону, в другой район Портленда. Он выставил своё старое жилище на продажу вскоре после нападения, а сам снял дом в более охраняемом жилом комплексе. Диана пока даже в школу не ходила, получала задания по электронной почте. Шон выбирал между домашним обучением и наймом телохранителя для дочери. Оба варианта имели свои плюсы и минусы. — Папа нам нужно поговорить, — заявила Диана сразу же, как только Шон открыл входную дверь. Будто поджидала его прямо в холле. Элизабет показалась из нижней гостиной, улыбнулась ему хитро и хмыкнула. — Только идите разговаривать наверх, — предупредила она. — Здесь моя территория. И, развернувшись, захромала обратно. Ренар послушно последовал за торжественно-строгой дочерью в её комнату. Они уселись на бледно розовую софу друг напротив друга. Девочка задумчиво смотрела на него и никак не могла начать. — Я слушаю, — кивнул Диане капитан. — О чём ты хотела поговорить? — Ты же готов принять маму такой, какая она есть? — наконец спросила она. Шон опешил — к чему бы дочь стала задавать ему такие вопросы? Тут дело нечисто! Диана, будто поняв что-то по его вытянувшемуся лицу, поспешила уточнить: — Я не хочу, чтобы вы женились или что-то подобное. Просто мама она вот такая. Ты её ненавидишь за это? Он никогда о таком не задумывался. — Я не ненавижу твою маму, — поразмыслив, ответил Ренар. — Мне просто не нравится, что она не держит обещания, данные тебе. Ты же расстроилась, когда она не приехала на это и прошлое Рождество? — добавил он. — И, когда на дни рождения только звонила. Ты огорчилась, поэтому и я тоже. Дочь выдохнула с облегчением. — Тогда ты не будешь злиться, — сказала она. — Если я признаюсь, что разговариваю с мамой практически каждый день уже очень давно. — Как это разговариваешь? — осторожно поинтересовался Шон, стараясь не показать ярости, бушующей в нём. — Почему я об этом не знаю? — Ну… — замялась Диана. — Мама просила не говорить тебе. Сначала мы переписывались по СМС, ты же запретил мне регистрироваться в соцсетях. Потом начали созваниваться. Вот. Она просто не хотела, чтобы ты разозлился. — Почему я должен злиться от того, что вы общаетесь? Скорее меня злит, когда от меня что-то скрывают. — Папа, — дочь схватила его за руку и преданно заглянула в глаза. — Мама просто хотела мне кое-что рассказать. Душа Ренара ушла в пятки, он боялся услышать продолжение. Чёртова Адалинда, какого хрена именно сейчас? — Она сказала, что у меня родился брат, — слова всё же прозвучали. — И если ты позволишь, то я могу с ним встретиться. Огромной силой воли Шон удержал в себе эмоции. Сейчас он хотел одного, найти Адалинду и придушить! «Если я позволю?» Что это вообще значит? «Разве от меня что-то зависит?!», — хотелось заорать ему. Но он сдержался, натянуто улыбнулся Диане и выдавил из себя: — Как только мы поговорим с твоей мамой и всё решим, вы обязательно встретитесь.Ренар
22 марта 2018 г. в 22:53
Прошёл месяц с тех пор, как детектив Бёркхарт вновь заступил на службу. Всё будто вернулось на круги своя. Шон работал, проводил время с дочерью, заботился о матери, которой ещё трудно было передвигаться без палочки. С Адалиндой они встречались пару раз, обсуждали встречу её и Дианы после долгого перерыва. Последние два с лишним года мисс Шейд не появлялась даже на праздники, отделываясь телефонными звонками (кто бы знал, что за это время она успела родить ещё одного ребёнка, от Бёркхарта).
С Ником они больше не говорили, Шон только знал, что он вновь дома и посещает штатного полицейского психолога раз в неделю. После того, как детективу разрешили вернуться в участок, Ренар свёл их общение к минимуму. Он понимал, что глупо обижаться на Бёркхарта из-за отсутствия у того взаимных чувств, поэтому капитану оставалось только одно: держаться подальше от подчинённого, при вынужденном общении вести себя подчёркнуто вежливо и профессионально. Чувства чувствами, а работать им всё равно предстояло бок о бок.
Ренар покривил бы душой, если бы сказал, что притерпелся с этой дерьмовой ситуацией. Наоборот, она выводила его из себя, ему хотелось по десять раз на дню схватить Ника и встряхнуть так, чтобы с него слетела эта наигранная невозмутимость. Хотелось прижать к себе, коснуться губами любимых губ, заставить ответить на поцелуй, заставить пылать так же, как пылает Шон, но капитан понимал, что Бёркхарт решение принял и не собирается его менять. Об этом говорил неприступный и абсолютно незаинтересованный вид детектива.
Всё усугублялось дома, когда Диана время от времени упоминала в разговорах Ника или Келли. Ренар не знал, как сказать дочери правду, поэтому беззастенчиво врал, придумывая причины, почему же Бёркхарты не могут их навестить. Элизабет на это неодобрительно хмурилась, но предусмотрительно молчала. В конечном счёте, у Шона начали заканчиваться отговорки, а Диана стала ещё более рассудительной и серьёзной. Ей и так приходилось нелегко, и посещения детского психолога оказались для неё не самым трудным испытанием. Ренар видел, что она скучает по малышу Келли и не знает, как с этим справиться. Может быть, общение с матерью отвлечёт её от этого? — думал он и решил всё же согласовать с Адалиндой точную дату встречи.
«Чёрный коготь» больше не проявлял себя. Либо спецслужбам, действительно удалось нейтрализовать секту полностью, либо оставшиеся адепты ушли в глухое подполье. Капитан надеялся на первое.
Джульетту Сильвертон перевели в тюрьму. Следствие по её делу закончилось, все доказательства вины были железными, но оставалось только опасение, что психиатрическая экспертиза признает сектантку невменяемой, и та сможет избежать наказания. Ренар разговаривал с Джульеттой лично, безумной она не выглядела. Девушка призналась, что совершала преступления, находясь под наркотическим опьянением. Мотивом столь жестоких и показных убийств назвала стремление служить секте, отомстить всем её врагам. Ей хотелось, чтобы «Чёрный коготь» перестала быть тайной организацией, чтобы его деяния внушали страх всему человечеству — обычный трёп фанатички с промытыми до основания мозгами.
С убийством Ника она медлила лишь потому, что была плохо осведомлена и не уверена, что именно этот полицейский выследил и убил одного из членов секты. К тому же детектив оказался ей знаком. Джульетта тогда крепко подсела и не знала, как скрыть пропажу наркотиков в клинике. На неё вышли через теневой чат и предложили помочь. Откуда они узнали о ситуации, она не представляла. Джульетта согласилась, не раздумывая. Ей прислали инструкции, которые девушка выполняла неукоснительно. Некто помог сымитировать ограбление клиники, и Нику досталось это дело, так как при налёте был убит охранник. Через несколько месяцев расследования детективу подкинули правильного подозреваемого, на которого указывали все улики. Дело закрыли, а мисс Сильвертон получила предложение: её обещали избавить от зависимости, дать знания, силу и цель в жизни. Джульетте нечего было терять, и она согласилась.
Много позже, когда неудавшийся неофит Ева Сильвертон сбежала и применила на практике полученные в секте умения, она вышла на Ника.
— Как? — спросил Ренар на том допросе. — Сведения о деле были скрыты.
Джульетта засмеялась презрительно.
— Человеческий фактор, — ответила преступница. — Его часто недооценивают. В полицейских забегаловках чего только не наслушаешься, но мне нужно было знать точно.
Поэтому она и заявилась в участок, хотела выманить Ника на свидание и узнать, как говорится, из первых рук. Только тогда Шон ей помешал, и Сильвертон влезла в дом Бёркхарта. Надеялась застать врасплох, только тяга к театральным эффектам подвела. Рисовать знак надо было, пока не загустеет окончательно принесённая с собой бычья кровь. Но за это время Бёркхарт успел проснуться и застать девушку врасплох.
— Сцеживать кровь с людей слишком хлопотно, — пояснила Сильвертон. — Тем более она быстро сворачивается. Бычью найти проще, я всё же ветеринар. Добавил того-другого, она и подольше прослужит.
После сектантка уже не сомневалась, что Бёркхарт в курсе дел «Чёрного коготя» (реакция детектива на знак ей это подсказала), поэтому его участь была решена.