Кано первый, Кано второй

      Маглор подлетел в постели так резко, что скинул одеяло. Его колотило. Такого ужаса он не испытывал давно. Тысячи лет, если быть честным. Этот Балрог — отражение его юношеских кошмаров. Этот Балрог, наверное, и убил его отца…       А теперь убил его самого.       Хуже того, он не просто погиб, а имел сомнительное счастье лицезреть смерть Анкано в драконьем огне. Зрелище было не из приятных. В какой-то момент Макалаурэ почудилось, что это не сон, а самая настоящая реальность, и что это кости реального Анкано выступают из обугливающейся плоти, и что это его, Маглора, реальное тело выкручивают, как бельё.       Но сон оказался сном. Слава Эру. И Акатошу. Вот только значение явленных ему символов осталось непонятным.       Понятно было одно: каким-то образом ему (и Анкано) придётся справиться с обоими чудовищами. Иначе они так и застрянут в кровавой комнате и будут погибать раз за разом.       Феаноринг отдышался. Сердце постепенно замедляло свой бег. Ночная жуть уходила, и тени, словно из солидарности с ней, расползались по углам. В слюдяное окошко робко стучалась заря. И, видимо, Маглор каким-то образом сумел сдержать почти неизбежный в таких случаях крик — кузнец и его домочадцы продолжали мирно спать, могучий храп хозяина дома и посвистывание кого-то из детей были размеренными и спокойными.       Эльф покачал головой, сделал глубокий вдох и упал на постель. И как бывало раньше, в Средиземье, не уснул, а погрузился в странное медитативное состояние, в котором эльдар даже в пасмурную ночь и сквозь потолок видят звёзды. Видел их и Маглор, только звёзды эти были чужими и иначе откликались на его ненавязчивый зов.       Вайтран, на взгляд Маглора, был похож на любой город северян. Много дерева, словно не город, а большая деревня. Куры на улицах, толстые, счастливые, среди них попадались петухи, которые то и дело вальяжно орали «кукареку», и только этим отличались от своего гарема, да ещё наличием гребня и пышного хвоста. Уличные торговцы, бойко выкликающие покупателей. Разумеется, всё это массивно и надёжно, словно норды приходились роднёй гномам. Разумеется, на коньках крыш звериные морды, а ставни и прочие выступающие части изукрашены плетёным узором.       Макалаурэ замедлил шаг. Не то чтобы ему некуда спешить — Эленвен не сдастся и не отпустит его просто так; феаноринг давно обнаружил слежку. Но и пусть себе следит, шпионишка; ещё не хватало шарахаться от всяких там… Вот купит нолдорский принц себе коня, как хотел, и поминай как звали. Пусть бегают за ним по всему Скайриму, а понадобится, и по всему Тамриэлю.       Конечно же, это был очередной кульбит его души, схваченной цепкими ледяными руками Нирна. Маглор испытывал очередной подъём. Если бы его видела в тот момент Элль, она бы сказала, что его душа играет огненными красками Мании…       И как водится, в этом состоянии его и ждала очередная подножка от судьбы.       По чужой земле шагая, оглянись по сторонам. Не чужая, а другая, но подаренная нам! Потому и петь охота. Потерялось? Ну и что ж! Ведь за новым поворотом обязательно найдёшь!       Набрасывая в голове слова новой песни, Макалаурэ не сразу понял, кто идёт ему навстречу. А когда понял, удивился. Совсем не таких персонажей ожидал он найти за новым поворотом судьбы!       Их было двое, и брели они, держась за руки, как добропорядочные влюблённые. И они были эльфами. Правда, мужчина напоминал Анкано — тем, что выглядел не слишком юно. А отличался от него доспехами и повадкой хищника из семейства кошачьих — вроде барса, например. Эльфийка же была юной и красивой. Точёное личико, большие глаза, серебряные гладкие волосы, густой чёлкой падающие на лоб, изящная фигурка в платье наподобие тех, в которые рядятся местные колдуны, оно на удивление ладно сидело на ней. Такая дева была бы украшением любого эльфийского дома…       …кабы не окраска. И она, и её спутник выглядели, мягко говоря, экзотически. У обоих кожа цвета тёмного пепла, с сиреневатым оттенком. У обоих пылающие красные глаза, чуточку разного оттенка, но одинаково напоминающие угли в костре или лаву в вулканических трещинах. Жутковатая внешность. А у девы — жутковатая красота.       Брр!  — Почему они… такие? — спросил Маглор у прохожего.  — Ты что, тёмных эльфов никогда не видел? — удивился тот. — Они такие. Чёрные и красноглазые. Прокляли их или что… Эээй!       У Маглора потемнело в глазах. Тёмные. Эльфы. Тёмные. Два слова пульсировали у него в голове, а изнутри поднималась ярость, словно лава из вулкана, выжигая всё, что было разумом. Тёмные эльфы. Проклятые предатели, продавшиеся Мелькору. И эта мерзкая печать тьмы на их лицах, след чужого проклятия, наверняка такого же, как у него когда-то. Едва соображая, что делает, Макалаурэ потянулся за луком, намереваясь уничтожить проклятых, или принять бой с выжившим воином или колдуньей, столь нагло прогуливающимися по этому доброму и доверчивому городку, и намеревающихся совратить наивных северян…       Прохожий не успел остановить обезумевшего эльфа. В этот момент тёмная эльфийка обернулась, увидела нацеленную в неё стрелу, глаза её расширились…       Предусмотрительный прохожий сделал прыжок, на зависть кузнечику, отскочив на противоположную сторону улицы. А девчонка встретила взгляд Маглора и произнесла три тихих слова:  — Фус-Ро-Да…       Феаноринга опрокинуло, прокатило по улице и впечатало в стену дома…  — Откуда взялся этот чудик?  — Я знаю?  — Вопрос риторический. Атис, ты только глянь на него. Он же вообще ни на кого не похож. Сказала бы я, что он ом-рат*, да ростом великоват. На даэдра тоже не тянет, аура не та. Бледная, ослабленная и в то же время… да это существо из одной магии состоит!  — Но тело у него из плоти, как у нас с тобой. Иначе бы не свалился у стены, как мешок картошки, а вскочил бы и, например, попытался сжечь. Или заморозить. Мне кажется, он сродни спригганам.  — Скажешь тоже, спригган. У этого красавца аура эльфа. Хорошего такого, светлого эльфа. Сильного и умного. Только многовато изношенностей. И видно, что в прошлом страдал, да и сейчас наверняка то и дело впадает в депрессию.  — Так ты его точно не знаешь? Мэрит, он целился в тебя, словно ты его мать зарезала.  — Да упаси Боэтия! Но он явно кого-то из нас с кем-то спутал. У него лицо было совсем чёрное, глаза безумные, и костяшки на руках побелели. Я думала, он тетиву порвёт! А если бы не лук, то он нас бы попытался руками порвать.  — Что делать с ним будем?  — Стражникам я его не отдам. Не то чтобы я польстилась на его неземную красу — такие смазливые эльфы не по мне. Мне любопытно, что же такое я подбила.  — Да не сломано у него ничего! Парень просто в шоке. Не стоит его ощупывать, разбудим, и он опять… Лучше давай его свяжем и… -…и отнесём в наш дом. Да побыстрее! Пока и вправду стражники не пришли.       Втащив незнакомца в Дом Тёплых Ветров и возложив его на койку, Мэрит и Атис тревожно переглянулись.  — Вроде не должен настолько вывалиться из реальности, — растерянно произнесла данмерка. — Обычно, даже если я использую полный Крик и ору его в полный голос, а не как сейчас, вполголоса, люди всё равно приходят в себя довольно быстро. Ну, кроме тех, кого я насмерть зашибла. Хлипким не выглядит, физически — здоров, как племенной гуар. В чём дело? В ауре? Она у него, как у меня в… первые дни… ну, когда меня чуть не казнили, только если я без магии была просто девчонкой без магии, то он… ну как тебе сказать…  — Полчеловека? — наугад ляпнул Атис.  — Можно и так сказать. С такими дырами в ауре не живут, а он ещё и стрелять пытается…  — Предвестник, здорово! Нам твоя помощь… А это ещё кто?       То был кузнец Йорлунд. Он вошёл в дверь, которую Мэрит забыла запереть, и он явно не ожидал увидеть в доме Предвестника постороннее существо.  — Ух, какой смазливый, — оценил он пришельца. — Где откопала?  — На улице, — кратко ответила Мэрит. — Застрелить меня пытался. А может, Атиса. Я его фусродахнула, и вот…       Она растерянно развела руками.  — Дышит? Пульс нормальный? Значит, очухается, — уверенно констатировал кузнец Соратников. — Вы, это… ступайте, тама без вас, особливо без тебя, Рысь, ничё не порешить. Я ужо присмотрю за ним.       Двое данмеров синхронно вздохнули, кивнули Йорлунду и вышли. В дверях Мэрит напоследок оглянулась на друга и лежащего без сознания недруга.       Как трудно открыть глаза…       В памяти так кисло пахнет трын-травой. Но покуда мыслю — я ещё живой. Ощущаю тело, руки — всё при нас. Но куда так смело влип я в этот раз?!  — Ого, паря, очухался! — глубокий и чуточку ленивый басок мужчины был или казался довольным. — Ну, как гытся, привет и ласково просимо в мир живых.  — П… привет, — непослушным языком проговорил Макалаурэ. — А где я, собственно оказался, и почему мне так… И кто вы, добрый хозяин?  — Я не хозяин. Настоящая хозяйка тебя сбила драконьим криком, она же и приволокла сюды. Ей пришлось отлучиться по делу. А я, вишь, согласился, приглядеть за тобой. Йорлунд меня звать.  — Маглор, — представился в ответ эльф.  — Лесной, сталбыть? — констатировал Йорлунд. — Странно видеть лесного эльфа в наших краях, но раз ты здесь, поаплодирую тебе за храбрость. Ты мне тока вот что скажи. Почто ты в Довакина стрелял?  — В кого? — Маглор подумал, что ослышался.  — В Довакина, — повторил северянин.  — Кажется, я чуть не убил легенду, — упавшим голосом молвил феаноринг. — Но как получилось, что спаситель мира — тёмная эльфийка? Они же враги всего светлого!  — Кто тебе сказал такую фигню? — вытаращил глаза норд. — Они тёмные, потому как кожа чёрная. Но это не от зла. Их прокляла Азура, вот они и потемнели. А внутре эльфы как эльфы, не добрые и не злые. Бывают и хуже. Довакинша наша ваще нормальный человек, не зря её Предвестницей выбрали…       Маглор откинулся на подушку. Сил вставать пока не было, к тому же требовалось переварить новую информацию.       Этот мир был иным. Не таким как Арда. А казалось — похож. Макалаурэ чувствовал себя одиноким, несчастным, беззащитным и глупым. Если это и есть кара за его грехи, то выдержит ли он?       А придётся. Деваться ему некуда. Даже в безумие не убежишь…       Тёмная, но не злая эльфийка появилась поздним вечером.  — Спасибо, Йорлунд, ты меня здорово выручил, — выдохнула она, плюхнувшись на табуретку. — Атис остался в Йоррваскре, там рук не хватает. А я ещё надеялась…  — На передышку? — хмыкнул кузнец. — Дык головой надоть соображать, что берёшь. Руководить тебе не руками водить, — и он помахал руками, изобразив мельницу.  — Шеогорат попутал, — отмахнулась тёмная и засмеялась. — Подалась магиня в гильдию воинов…  — У тя и с Коллегией не очень выходит, — поддел её Йорлунд. — То-то вместо тебя всё время Толдфир дела разруливает.  — У него ж опыта ж больше, — скаламбурила Довакин. — Мне там просто не хватает места. Как там наш найдёныш?  — Да живой, тока растерянный какой-то. Представь себе, не знает, кто такие данмеры! Мож, у него с памятью чего, или его ктой-то до тебя по голове стукнул?  — Может. Он вообще странный. Увидел незнакомцев, нет бы спросить, кто такие, — потянулся за луком…  — Дык он и спросил. Ему человеческим языком: мол, эльфы тёмные, а он… Потом я поговорил с ним тут и знаешь что? Его ктой-то против данмеров настроил, сказал, что злыдни и свет не любят. Или сам с вампирами спутал? В общем, разъяснил ему, что да как, он теперь лежит и тоскует…  — В смысле?  — В самом прямом. По роже видно: не то яду хочет выпить, не то в монастырь уйти…       Макалаурэ и впрямь погрузился в дементное состояние.       Он слышал весь разговор. Ему было неловко, что он так и не удосужился выучить все расовые определения — иначе бы не накинулся на Довакина. Теперь он вспомнил. Данмер! Какого-то эльфа с таким названием он в состоянии опьянения обзывал Морготовым отродьем и грозился убить. А теперь чуть не грохнул Довакина, потому что она тоже данмер. Да и какой Моргот в Нирне… Эти эльфы тёмные по другой причине, по сути, коллеги по несчастью Маглора. Ой, дурак Маглор…       Кроме того, не давала покоя мысль: тёмная знакома с Шеогоратом! То есть с Элль. И он, получается, чуть не угробил шанс узнать, что происходит с его душой и как справиться с этими метаниями.       Потому и тосковал феаноринг, и вновь каялся, и клялся про себя, что теперь исправит свой невольный грех… Как? А как попросит эльфийская дева, так и исправит.  — Привет, незнакомый мер. Не знаю, кто ты, откуда и почему в меня стрелял, но я зла не держу. Хочу с тобой поговорить.       Произнеся всё это, Довакин села на табуретку возле кровати и заглянула в глаза Маглору. И он содрогнулся, вновь встретив этот вулканический взгляд.  — Нет, я не Дувакин, — еле сдерживая улыбку, сказала Мэрит. — «Безжалостная Сила», которую ты на себе испытал, всего лишь один из многих криков. Я Довакин. То есть, Драконорождённая.  — А с виду — обычная эльфийка, — недоверчиво произнёс Маглор. — Правда, тёмная…  — В том, что я тёмная, как раз ничего странного нет. Таких, как я, пруд пруди. Попал бы ты на восток, в Морровинд, очень быстро привык бы к тёмным эльфам. Это здесь мы встречаемся так редко, что ты до сих пор ни одного не встретил.       Маглор хмыкнул и промолчал. Его подмывало рассказать данмерке всю правду о себе. Что-то такое было в её глазах, помимо вулканического пламени. Но стоит ли? Да и не поверит, решит, что он безумец, тем более, один раз уже поступил, как последний идиот.  — Во мне есть капля крови или силы Акатоша, — продолжала Мэрит. — Я «дитя дракона», если перевести с драконьего на человечий. Как такое получилось — ума не приложу. Просто иногда среди людей рождается кто-то с кровью дракона в жилах. Очень-очень редко. И у этих людей появляются дети. Вроде вот… Септимов. Хьялти Раннебородый не оставил наследников или они погибли — не помню. А именно он был известен как Тайбер Септим, Довакин. Унаследовал его дар брат или племянник, опять не помню, и он тоже был Драконорождённым**. Иначе не случилось бы Мартина и его чудесного превращения в дракона… — Столкнувшись с недоумевающим взглядом эльфа, она осеклась. — Крепко же тебя приложили, раз ты такого не помнишь. Ну ладно. Драконорождённый чуточку отличается от обычного человека. Владеет даром убеждения. С лёгкостью захватывает любую власть, вернее, она сама липнет к его рукам, в чём я успела убедиться. Мне не по нраву преступные гильдии, а то бы и ими завладела, а так уже являюсь Предвестником и Архимагом… хотя, если честно, мне и эти два звания лишковаты… А ещё Драконорождённых можно узнать по глазам. Они вроде бы того же цвета, что и у любого нормального представителя расы, но… Вот у Мартина, говорят, они были похожи на кусочки неба, вставленные в череп. А у меня — малиновые, как рубины…  — Ага, и в них бушует пламя, — продолжил Маглор. — Даже смотреть жутко…  — Даже бушует? — покачала головой данмерка. — Ой, как всё запущено. Как бы их мне кто-нибудь вырвать не попытался. Думаю, была бы я кареглазой, и то был бы какой-нибудь нестандартно яркий оттенок. Душа дракона и глаза, как у дракона. Больше не будешь за лук хвататься? — перескочила она с темы. — А то закоченеешь так в верёвках…  — Не буду. Клянусь, — твёрдо пообещал эльф.  — Тогда смотри… развязываю.       Маглор ходил по комнате, встряхивая руками, а Мэрит по-прежнему сидела на табуретке в позе совершенного бессилия.  — Устала я, — пояснила она. — Пришли к нам ученички, да такие, что даже Ралофа пришлось подключить. Двоих отсеяли, остальные вроде ничего, но, похоже, только из одного выйдет толк, остальные погибнут в первых же боях… А это, как ни крути, ответственность… Я их, в общем, распихала по ребятам, кто кому больше подходит. Может, выбьют дурь… Сейчас Йорлунд куёт им оружие…  — А у меня из оружия только лук, да и то скоро развалится, — печально вздохнул нолдо. — Тысячу лет выдержал, но, видать, даже лучшее дерево когда-нибудь портится…  — Так это у тебя дедушкин лук? — уточнила Мэрит, и феаноринг, который сболтнул лишнего, радостно кивнул. — Тогда тебе срочно нужно новое оружие. Только надо что-то решить… Ты готов стать Соратником? — неожиданно грозным голосом вопросила данмерка и ткнула его пальцем в грудь.  — Нет, — почти не колеблясь отозвался Макалаурэ. — Я тут… накосячил с Талмором, и беде моей никто не может помочь. Остаётся вечно бегать, чтобы не навредить добрым людям.  — Значит, придётся тебе как-то самому описывать, что ты хочешь получить, — вздохнула Довакин и пододвинула ему пергамент. — Пиши. Там что-нибудь сообразим…       Маглор вытаращил на неё глаза:  — Вы… так добры… Чем я могу отблагодарить вас?       Данмерка явно хотела отказаться от помощи, но встретилась глазами с Маглором и что-то такое в них прочла.  — Есть у меня одно задание, на которое я должна отправить каджита. А он как раз тот, кого я терять не хочу. Подстрахуешь его, если что…       Каджита звали М’Ансур, и был он юным пушистым созданием, мордатым, толстолапым, с наивными голубыми глазками. Роста в создании было шесть футов с половиной***, костяк крепкий, плечи и грудь широкая, мягкие лапы увенчивались жутковатого вида когтями. Тело «пушистика» покрывал густой бело-серый мех, а сзади имелся эталонный хвостище, почти как у лисы. Тонкокостный Ра’Фаир и этот кот были явно представителями разных пород.  — М’Ансур — катай. Боевой кот, — весело сообщил «котёночек» неожиданно тонким голоском (видимо ещё не переломался). — М’Ансур идёт в Прыг-Дрыг, ловить бандитов.  — Куда-куда М’Ансур идёт? — переспросил Маглор, невольно подражая коту.  — В Прыг-Дрыг. Это такая пещера, там раньше руду добывали, да жила маленькой оказалась, и всё забросили. А теперь там живут бандиты. Это всё война. Всякие трусы, преступники, предатели… они все поняли, что им могут голову срубить или там лапы, и вот теперь живут там. Пока банда маленькая, М’Ансур должен схватить ихнего главаря. А то вырастет, и будет ай-яй-яй…       Маглор улыбнулся, оглядев ещё раз котика… Назвать это чудо взрослым котом, несмотря на его габариты, язык всё же не поворачивался.       Из последующего разговора Макалаурэ понял, что бандитов всего пять, все они представляют собой нечто среднее между обычными бродягами и дезертирами, и профессиональный боец у них только главарь, причём с приставкой «относительно». Главарь бывший «имперец»****, а в этих войсках даже салаги кое-как владели мечом. Потому и отправили туда талантливого новичка.       Но новичок есть новичок, у него ни выучки, ни опыта.  — Какое совпадение, этот главарь и мне насолил! — обрадовался Маглор. Ложь далась ему неожиданно легко. А что делать? Или ребёнка огорчить неверием в его силы, или позволить ему погибнуть? Хотя с такими когтищами ещё неясно, кто кого… — Давай поймаем его вместе?  — Давай, только, чур, М’Ансур его первым стукнет! — выдал котик, и эльф закатил глаза, честно пытаясь не заржать.       Прыг-Дрыг в простонародье именовали пещеру-шахту с названием «Правдивый Драугр». Собственно драугр покинул её много лет назад, когда понял, что охраняет пустышку, а не магический артефакт. Почему он правдивый, ныне было загадкой, да и пещера была не легендарная. Таких заснеженных нор по Скайриму пруд пруди. Кому это надо — помнить имя одинокого драугра.       А раз драугра нет, то народ пошёл коверкать название пещеры кто во что горазд. Почему-то дурацкое «Прыг-Дрыг» закрепилось как бы не сильнее, чем исконное название пещеры…       Полвека назад здесь колотили руду, нашли кучу простого железа и чуть-чуть корунда. Одному счастливчику попался малахит, и тот его на радостях пропил. Больше малахит тут не добывался, видимо обидевшись на людскую глупость. Всё очень быстро закончилось, и эту шахту бросили.       После этого там часто селились бандиты, звери и всевозможная нежить. Из них поблажку делали только для зверей, например, самок с детёнышами, а прочую шушеру безжалостно прогоняли*****.       И вот теперь к этой брошенной шахте, населённой пятью неудачниками, крались двое приключенцев. Один из них был опытным воином, другой — новичком. Но именно последний намеревался совершить микроподвиг в крохотной части Скайрима. Для другого этот подвиг был и не подвигом вовсе. Бандиты всё же не чета эльфийским стражам.       Вот проклятие — опять оно всплыло… прошлое это… Эльф стиснул зубы, чтобы не завыть в голос. Сейчас это совсем некстати. А вот котёнку его горький опыт вполне может пригодиться.  — Вон те двое ворон считают, но если поднимут тревогу, возникнет проблема. Ты же не хочешь проблем? — спросил Маглор.       Кот замотал головой.  — Помнишь, что я тебе говорил?       Счастливый кивок, и вот уже кот — прикрытый бурым плащом, чтобы не выделяться белым пятном на фоне осенней стерни, стремительно взметается за спинами болтающей парочки. Одновременные удары, и вот — один оглушён, второй ранен и лишён сознания.  — Когтями бить было не обязательно, а так — молодец, — похвалил феаноринг. — Теперь вяжем этих и в норку…       Третьего взяли у входа в Святая Святых его бандитского превосходительства. Он попросту уснул, и даже с набитым ртом. Когда умница М’Ансур влепил ему в кадык и висок кулачком со спрятанными когтями, из этого рта посыпались хлебные крошки, а затем выпало то, что раньше было отбивной. Эльфа чуть не стошнило.       Главарь был в доспехах, но без штанов — оные лежали рядом на столе, и бывший легионер чинил их суровой ниткой. То, что это бывший легионер, заявил каджит: мол, доспехи красненькие, и кожа получше, чем у каких-нибудь Братьев Бури. Маглор пожал плечами — ты местный, тебе видней.       М’Ансур выскочил из тени прямо перед носом опешившего главаря. Тот успел выхватить саблю и даже нанести удар, а затем был выключен проверенным способом.       Тем временем Макалаурэ насторожило движение в углу. Бандиты были паршивыми воинами, но среди них были воры, а это было чревато! Котёнок и так ранен, сможет ли отразить удар в спину? Эльф не придумал ничего лучшего, как выстрелить в шевелящуюся тень. После этого лук с печальным треском переломился вдоль деревянной дуги, знаменуя этим свою смерть от старости. Но тень в углу вдруг согнулась, выронила кинжал и стала видимой. Стрела попала вору в руку и отсушила её. Катающегося от боли по полу бедолагу спеленали особенно тщательно.  — Теперь твоя очередь меня защищать, — через силу улыбнулся феаноринг, в душе оплакивая кончину верного друга.  — Конечно, каджит защитит, — залихватски улыбнулся М’Ансур. — Дядь Белегрин, помоги М’Ансуру, у него лапок не хватает! — И протянул Маглору бинт. Тот слегка растерялся, но вспомнил, что сам представился котику этим то ли именем, то ли прозвищем, полученным им в Средиземьи, во время печальных странствий по берегу моря… Просто была надежда, что это имя не примелькалось в Скайриме, и кот не попадёт в Талморские жернова.       … Всех, кроме главаря, бросили в пещере, до появления стражи. А бывшего легионера перебинтованный каджит и эльф по очереди тащили в город на закорках, давая друг-другу отдохнуть. И не очень чистая набедренная повязка бесштанного бандита к концу пути совсем перепачкалась и почти развязалась.       В это время в Йоррваскре…  — И всё-таки — где ты откопала это чудо?  — Я же говорила — шла по улице, он напал, я сбила…  — Не то я имею в виду. Твой Ма…  — Белегрин.  — Он сам просил так себя звать?  — Ага. Мол, Талмор…  — А Талмор что?  — Ну, он в их посольстве набедокурил по пьяни. Вот и преследуют. А имя поменял, чтобы не начали обижать тех, кто его приютил…  — Ясненько… Но вот что я хотел сказать. Этот парень — гений! Так чётко нарисовать рисунок меча и лука и описать сплав! Я вижу руку мастера! Для лесного разбойника очень странно…       Только тут Довакин заметила, что Йорлунд отбросил свою подчёркнуто простонародную манеру общения. Впрочем, она и раньше догадывалась, что это маска. Только вот зачем? От кого?  — А кто сказал, что он именно босмер? По мне, так на альтмера больше похож, разве что кожа белая и глаза тёмные. И магией от него прёт. При этом сам он в магии полный профан, как я поняла. Может… — Данмерка осеклась. — Ересь конечно, но проверить стоит.  — Кстати, насчёт стоимости… — напомнил кузнец. — Он придумал это чудо, и у меня, что самое интересное, получилось его выплавить. Мифрилом, в традиционном понимании, это не является, ******, но очень похоже, а в чём-то и превосходит. За это ему убавлю плату более чем наполовину. Но и эта сумма, на мой взгляд, для него неподъёмна. Придётся ему отрабатывать в моей кузне, пока не перекроет расходы. А ведь он спешит… в Фолкрит? И непременно на лошади, которой у него нет. Что делать будем? Может согласится на что попроще? Лунный камень, к примеру?  — Я поговорю с ним, — пообещала Мэрит. — Честно говоря, он мне понравился, как человек. Я бы хотела, чтобы он был у нас в Соратниках. Но это его дело и его выбор…       Кузнец кивнул и продолжил работу. Если Маглор-Белегрин и не сможет забрать его эксперимент, то, по крайней мере, у него будет образец элитного оружия. При желании и с определённой степенью риска это принесёт немалую выгоду и ему, и Йоррваскру…       Макалаурэ сделал пробный финт новеньким мечом. Узкий листовидный клинок сверкнул серебристой молнией и рассёк подброшенный волосок на две половинки.       Тело ещё помнило нужные движения, даром, что бойцом Маглор никогда не считался. Берегли его братья, особенно Майтимо: мол, твоё дело песни петь, а не мечом махать. Но жизнь есть жизнь, а у феанорингов она была жестокой и страшной…       Лук тоже был выше всяких похвал. Выполненный по образу и подобию старого, он был, к тому же, усовершенствован накладками из мифрила. Как будто душа старого друга переселилась в новое, молодое тело. Как этот норд угадал его руку и создал идеальное для него оружие?       Узнав цену, он без колебаний согласился отработать. В нём жила надежда, что новое имя-маска собьёт погоню со следа. Они ищут менестреля Маглора, но не кузнеца Белегрина. Только больше чем на неделю ему рассчитывать не стоит. Рано или поздно его нестандартная красота бросится в глаза тому, кто видел объявление, и тогда…       Тогда ему придётся уйти.       А в это время в Йоррваскре торжественно принимали в Соратники нового бойца. Котёнок М’Ансур был ужасно горд. Он единственный справился с заданием, разве что мог бы получить куда более серьёзные травмы. За то, что его серебристая шкурка осталась почти нетронутой, он благодарил эльфа Белегрин. Хороший он мужик. Без этой их эльфьей заносчивости. Вот бы ему такого учителя… Но эльф и сам новичок, даже не посвящён в Соратники. Интересно, почему?       Прочие же ребята, пришедшие с котом, постепенно отсеивались. Один погиб, кто-то испугался и ушёл. Только двое самых крепких держалось. Орчонок и имперка. Может, у них тоже что-то получится?       Неделя протекла в трудах, и Маглору некогда было заниматься самокопанием. Когда разум и руки заняты, душа спит или наслаждается процессом. Таков закон ремесла: оно не прощает душевной муки и чёрной меланхолии. В отличие от искусства, кстати, ибо именно в песнях Маглор выплёскивал своё горе.       Он уже почти поверил, что нашёл новый дом, но всё испортила рыжая Эйла.  — Ребят, тревога! — заявила она с порога, размахивая листком пергамента. На нём было какое-то изображение, и Маглор понял, какое именно.       Увидев, как темнеет его лицо, Йорлунд отнял у Эйлы объявление, кинул взгляд…  — Чо, паря, выследили тебя? — спросил он.  — Выследили, сволочи, — сквозь зубы прошипел феаноринг. — Дался я этой Эленвен… Пора мне, выходит, уходить, иначе беда…  — За нас бояться не стоит, — фыркнула Эйла. — Если уж они с бардами побоялись связываться, то к нам и подавно не полезут. Мы тут испокон веков существуем, задень хоть кого — и полетят клочки по закоулочкам от ихнего Талмора!  — Так-то оно так, но лучше бы мне уйти, пока они простых людей не начали хватать, — произнёс Маглор. — Их-то некому защитить, кроме стражи, разве что, и то не факт… Пока Эленвен прищучат, сколько народа они запытают? А умрёт кто — и концы в воду, спишут на несчастный случай…       Ответа не последовало. Повисла гнетущая тишина. Белегрин был прав.       Молча эльф вытащил кошелёк и высыпал на ладонь септимы. Все. Без остатка.  — Ладно, — сказал он. — Ноги у меня быстрые, авось не догонят…  — Нет, так не годится, — возмутилась Мэрит, которая только что вошла и стала свидетелем разговора. — Ты нам, получается, новую технологию внедрил, которая рано или поздно озолотит Йоррваскр и Соратников, а мы тебя без штанов отпустим?  — Но что мне делать? Я не могу остаться. Не могу отказаться от оружия — оно стоит десяти коней! И не расплатиться за такое сокровище не смогу! — простонал Маглор.  — А ты спой, — раздалось от двери. Там появился новый персонаж.  — Рия! — обратились к ней взоры прочих Соратников. — Здесь не до шуток!  — Я и не шучу. Я была в Солитьюде и слышала его песни. Поверьте, они того стоят. Это как… я не знаю… вот этот меч и лук, вместе взятые! Только лечат, а не калечат. В общем, спой нам, пожалуйста!       И он пел для них. Как старые, не переведённые с эльфийского, так и новые, сочинённые в Скайриме для нордов. А они молчали.       Молчал кузнец Йорлунд, на время сбросив маску простого и очень простого норда.       Молчала Мэрит, непроизвольно вцепившись в руку Атиса. А он, пока ещё не понявший, что происходит, тоже молчал.       Молчала Эйла, и замерший у порога светловолосый парень. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза, но мысли их были далеко-далеко…       Молчала Рия, хотя и слышала однажды этого певца и эти песни.       Молчали все Соратники, набившиеся в кузню, как сельди в бочку. Ибо эти песни были достойны такой тишины. Они были не для танцев. Они меняли людей к лучшему.       И когда они замолкли, никто не мог поверить, и все ждали продолжения чуда.  — Это что, мне?  — Ага.  — Этот вот монстр?  — А что такого? Зато он высокий и быстро бегает. И вообще, внутри он вполне добрый и пушистый. Дай ему сухарик — поймёшь.       Чувствуя себя дурак дураком, Маглор протянул чёрному чудовищу хлебушка. Тот принял угощение, задев ладонь эльфа мягкими губами, тихонько заржал и ткнулся мордой ему в плечо.  — Назову тебя Кархарот*******, — пробормотал нолдо. — Ты такой же… внушительный. И такой же верный. Не знаю почему, но я знаю, что ты меня не предашь.       Свежепоименованный Кархарот снова издал тоненькое ржание.  — Они тут все такие, — объяснила Мэрит. — Крепкие, коренастые и очень мощные. Правда бегают не слишком быстро. Природа такая, что скакунам и рысакам тут нелегко. Вот и обзавелись лошади костяком и мышцами, а заодно густой шерстью. Чтоб в горы да по грязи своих могучих седоков выволакивать при полном доспехе. Говорят, что они и по вертикали могут ходить, хотя врут, наверно. Я тебе ещё самого, что ни есть, шустрика выбрала.       Мохнатый зверь определённо начал нравиться Маглору, да и Мэрит, скорее всего, была права. В Скайриме эльфийскому тонконогому красавцу просто не выжить, а этому богатырскому коню — в самый раз!       И денег чуть-чуть в кошельке осталось. Не густо, но выжить можно.       Вот только… почему опять щемит в груди, словно ошибку совершает? И почему данмерка смотрит на него с затаённой печалью?  — А может, всё же вступишь в Соратники? — безнадёжно предложила Мэрит. — Жить тебе при этом не обязательно в Йоррваскре. Наёмники, коими мы, по сути, являемся, долго на одном месте не сидят. Дорога и меч им не позволяют этого. Зато под защитой будешь, свои тебя в обиду не дадут. Чуть что — всей стаей на выручку прилетим.       Маглор дрогнул и чуть не согласился, но…  — Не могу. Не имею права. За мою глупость я один ответ должен держать. Прощай, добрая леди, и не поминай лихом. И другим от меня передай, что желаю удачи.  — Ну… прощай, — обронила Довакин, и долго смотрела…       Как взлетел на огромного коня гибкий наездник, точно на скалу, как стронулась с места эта скала и помчалась, как лавина — только и видела.  — Дурак ты, Макалаурэ Канафинвэ, — тихо сказала Мэрит, провожая взглядом удаляющийся силуэт. — Зря ты не доверяешь себе и людям. Только беды накличешь на свою непутёвую тысячелетнюю голову. Но что-то подсказывает мне, что мы ещё встретимся и поможем друг другу…       Она осеклась и замолчала, испуганная собственными словами. Шаманкой девушка не была, но как у всех Драконорождённых, с ней случались приступы странного предвидения будущего. И не менее странного видения сути вещей. Покачав головой, Мэрит развернулась и пошла к себе.       Из доклада шпиона.       «Мер, похожий по описанию на вашего «дебошира», леди Эленвен, в середине Месяца Огня прибыл в Вайтран, где по неосторожности сцепился с Довакином. Недоразумение быстро разрешилось, неделю или около того наш мер исправно посещал Йоррваскр, обитель Соратников. После чего приобрёл себе новое, необычного вида оружие и вороного коня, на коем и ускакал в неизвестном направлении, предположительно в сторону Ривервуда или Фолкрита. Выпытать подробности у кого-либо не представляется возможным, ибо назывался он совсем не тем именем, под которым его знают в Коллегии Бардов: к тому же Соратники, которые скорее всего знают настоящее имя нашего «дебошира», являются организацией дружной и очень опасной. Схватка с ними ознаменует окончательный крах нашей миссии в Скайриме, вы, как и я, знаете это. Остаётся надеяться, что все прочие «глаза» Талмора в городах нордов, добьются лучшего результата…