Кано первый, Кано второй

      Поздно ночью в ворота Фолкрита постучался ужасный всадник.       Он восседал на огромном коне, похожем на сгусток тьмы. Глаза ночного скакуна пылали, как угли в камине. Волосы всадника развевались на осеннем ветру, хлестали по лицу, окутывая его чёрной пеленой, а само лицо в тусклом свете факелов казалось неживым. На боку его неземным светом мерцал длинный и узкий меч весьма необычных очертаний, за спиной лунными отблесками светился лук.       "Кто он? По чью душу явился?" - в страхе подумал пожилой норд, хватаясь за рукоять меча и тут же отпуская его, ибо со столь жутким призраком ему, простому солдату, тягаться было невозможно. Такое не всякий маг одолеет. - Приветствую, уважаемый, - глубоким и мелодичным голосом вдруг произнёс "призрак". - Не это ли город Фолкрит? - О... он самый, - заикаясь, ответил стражник. - А не подскажите ли, где я могу найти здесь ночлег и кров? - спросило "потустороннее явление", и у стражника отлегло от сердца. Призраки ночлега не просят. Потому что призраки вообще не спят. - Таверна "Мертвецкий мёд", - сказал он. - Почему мертвецкий? От мертвецов, что ли? - спросил "призрак". Стражник покатился со смеху: - Да не от мертвецов, а от пчёл! Просто хмельной он. Упьёшься вусмерть, коли не уследишь. - Понятно, - улыбнулся всадник. Улыбка его была светлой и хорошей. Да и ветер вдруг затих, волосы опали на плечи, и стало видно, что никакая это не нежить, а эльф. Молоденький и очень красивый. И какой-то беззащитный.       Он спросил дорогу к таверне, спрыгнул с коня, похлопал его по крупу: "Пошли, Кархарот", - и повёл его в поводу, оставив стражника в состоянии тихой задумчивости.       А утром, как только сменился караул, другой стражник стал свидетелем ссоры.       Хотя ссорой этот разговор можно было назвать с большой натяжкой.       Спорили двое. Низенькая и крепкая девчонка, кудрявая, как овечка и лобастая, как медвежонок. И высокий, толстоватый орк, гладкий и зелёный, как яблоко, с таким наивным лицом по которому легко вычисляется возраст... вернее, отсутствие такового. Орк тоже был очень юным. - Говорю тебе, Ксения, нету его тута! - ломким ещё баском гудел орчонок. - Не тута, а тут. И я тебе говорю - есть! Просто кое-кто коня перекормил, он и скакал, как бочонок с солониной! Иначе бы мы его ещё ночью настигли! - Ничего не я его перекормил, это он сам такой обжора. У, волчья сыть, травяной мешок! - рыкнул орчонок на коня. Тот отпрянул и навалил кучу. Ксения прыснула: - О Устрашающий, Подавляющий, Угрожающий и Пугающий Урзог гро-Булаг! Твой лик был настолько ужасен, что даже конь не смог устоять и выразил тебе своё почтение... как мог! - Ещё и издевается, - буркнул Урзог. Впрочем, без злобы. - Скамп с тобой, пошли ночлег искать, а то я устал. - Пошли, - согласилась имперка. - Заодно людей порасспрашиваем. Вот помяни моё слово, хоть кто-нибудь здесь да видел его. Кстаати... Привет! - крикнула она, угадав в стражнике сверстника. - Ты, случайно, не видел высокого эльфа на большом чёрном коне, с чёрными волосами? - Кто с чёрными волосами, конь или эльф? - уточнил сонный мальчишка. - Оба, - расхохоталась Ксения. - Эльф такой... необычный... смазливый такой! И бледненький, вот как я! - Нууу... я не видел, - хмыкнул парень. По лицу орка начала расплываться торжествующая улыбка. - Но мой сменщик, старый Агнар, кого-то похожего видел. Говорил, мол, у страха глаза велики, думал - привидение, а это эльфёнок. Вы в городе у людей спросите - вдруг знают?       Улыбка орка погасла.       Получив от стражника направление, эти двое направились всё туда же, в "Мертвецкий мёд".       "Эльфёнок" более чем пятитысячелетнего возраста поднялся на рассвете, как и положено порядочному эльфу. Его внутренний будильник сработал аккурат в тот момент, когда в ворота города въезжала парочка юных искателей приключений и эльфов. Пока ребятишки спорили, он быстро, как бывалый воин, оделся. Пока они шли к таверне, перекусил. А когда они вошли в таверну, его уже там не было. Он ходил по городу, удивляясь, откуда в Фолкрите столько мрачных, "мертвецких" названий, расспрашивал горожан о местоположении каирна Холдира да закупался необходимым.       Тайна "мертвецкой" тематики открылась Макалаурэ ближе к полудню. Так как он плоховато ориентировался в пространстве, то забрёл на местный погост. Он был поистине велик. На беглый взгляд феаноринга, он занимал собой как раз полгорода.       У одной из могил стояли двое. "Муж и жена", - решил эльф и угадал... - Здесь похоронена наша дочка, - сказал отец. Мать смолчала. Она казалась похожей на призрака, из её глаз потоком струились слёзы. - Её убил оборотень. Это чудовище поймали и посадили в тюрьму, но он сбежал. За ним отправили новый отряд охотников, но они не вернулись. Что с ними, никто не знает, но боюсь, что они все мертвы*. - Одного не пойму, как он мог сбежать? - хриплым от слёз голосом проговорила женщина. - Его же стерегли днём и ночью. И ни один стражник не был убит. Просто тварь вырвалась из подвала и пропала в лесах... - Как вас зовут, добрые люди? - дрогнув, спросил Маглор. - Могу ли я помочь вам? - Я Матьес, - сказал мужчина. - Она - Индара. А это чудовище раньше носило имя Синдинг и работало на лесопилке... Знаю, что это не вернёт мою дочь. Все говорят, что мы ещё молоды и сможем завести другого ребёнка. Но... если встретишь его - убей. Ради нашей малышки и тех, кого оно ещё может погубить...       Об оборотне некоторое время спустя узнали и Ксения с Урзогом.       Эльфа с нестандартной внешностью они так и не встретили - разминулись с ним чуть ли не в дверях таверны. Махнув временно рукой на поиски, они сняли себе комнату и почти мгновенно отключились, ибо смертельно устали.       В час пополудни они выползли в обеденный зал и поглощая пищу, вновь заговорили о предмете своего поиска. - Как ты думаешь, Урзог, - сказала Ксения и запихнула в рот кусок отбивной. - Куфа моф направитьша тафой фоин? - Ф шерковь, - ответил орк, жуясь столь же активно, как и его напарница. - Пошему в шерковь? - удивилась девчонка и проглотила, наконец, своё мясо. - Пошому што не даэдропофлонник, - ответил Урзог, который проглотил свой кусок ещё раньше и теперь боролся со вторым. - Логично, - пробормотала имперка. - Слышь, Урзог, давай-ка временно прекратим жрать и обмозгуем это дело. С чего ты взял, что он не даэдропоклонник? У него что, на лбу это написано? Может, он паладин Меридии. Похож, кстати. - Был бы паладином Меридии, не бегал бы от Талмора, - уже внятно произнёс орчонок. - Я слышал, что он бегает от Талмора, потому что там кого-то трахнул, а жениться не хочет. А паладины не трахаются! - торжествующе закончил он. - Возможно, я что-то не понимаю, но где-то слышала, что одна из Чемпионов Сиродила**, Ингрид Медвежья Лапа, была паладином даже не Меридии, а Восьми! Ну то есть тогда ещё Девяти. И на тот момент она была мужней женой. И после того, как она Орден восстановила, у неё было четверо детей. Так что трахаются паладины, и ещё как! Но предположим, ты прав, он паладин Восьми и пошёл в церковь. - Ксения задумчиво подпёрла кулачком подбородок, уставясь вдаль, вернее, в угол таверны. - Ну ладно, пошли в Храм. Паладин он или нет, мы его должны найти. С М'Ансуром он возился, а мы что, хуже? Пусть и нам поможет что-нибудь совершить.       Орчонок счастливо кивнул. Они доели свой завтрак или обед и направились в Храм Аркея.       ...Рунил, жрец Аркея, ничего не знал о странном эльфе, даром что сам был альтмером. - Бегает от Талмора, ну и пусть себе бегает, я ему не судья, - вздохнул он. - Лично мне хватило службы Альдмерскому Доминиону, до сих пор в этом каюсь и грехи замаливаю. А Талмор... не дай бог, окрутят парня, век от грязи не отмоется. Каст, ты всё сделал, что я просил? - Всё, - буркнул угрюмый лысый норд. В его взгляде на начальника читалась плохо скрытая неприязнь. - Видел я этого эльфа возле погоста. Он у меня про каирн Холдира спрашивал, а потом о чём-то говорил с родителями погибшей девочки... - А где находится каирн Холдира? - бестактно брякнул орк. - И что за девочка? - пытаясь исправить оплошность друга, добавила имперка.       Маглор надеялся, что встретит в лесу развесёлый отряд охотников, с гиканьем и рожками загоняющий страшную дичь.       Вру. Ни на что он не надеялся. Он не получил прямого приказа убить чудовище, и путь его лежал прямиком в искомый каирн. Ведь обещание надо выполнять. А как он сей барабан в Солитьюд отнесёт? Да прокрадётся под покровом ночи, как тать, в первый раз, что ли? Метод отработанный, главное, не думать о всякой мерзости из прошлого. И обратно так же, через окошко.       Ехал он, ехал, да набрёл на поле битвы. Битва уже состоялась, трупы лежали в весьма живописных позах, а выглядели так, что даже повидавшего всякое феаноринга замутило. Заткнув себе нос, он начал осторожно перешагивать через трупы, автоматически их считая. Раз, два, три, четыре, пять... шестого на ветку забросили... седьмой в кустарнике, сразу и не разглядишь... восемь.       "Оборотень постарался", - подумал он. - "Причём не кот и не медведь. Волк, вдобавок очень крупный. Итак, что мы имеем? Где-то рядом бродит вервольф. До тёзки моего коня ему, как до луны на карачках, но моего Карха порвёт, как грелку. Нужно быть наче"...       Странные нынче олени: трупы и вонь им до фени. Бродит так смело и гордо, будто питается скорбью. Белый, как в саван одетый, тихий, как дымка рассвета. Косит малиновым глазом - так бы и грохнул заразу... - Ты кто такой? - спросил олень.       Эльф и олень стояли друг напротив друга среди трупов и разговаривали. - Странный ты, - всё тем же глубоким и сумрачным голосом героического мужа проговорил олень. - Что во мне странного? Попаданец как попаданец, - пожал плечами Макалаурэ. - Ты и для попаданца странный. Такое у меня ощущение, что Лоркхан затеял новую игру. Он обожает стравливать ферзей. Ему всегда мало пешек. Вот взять Алдуина и Довакина. Старшенького Акатошева сыночка свести с младшеньким... точнее, с младшенькой - не круто ли? А Дагот Ура с его грандиозными планами натравить на ни в чём не виноватое Воплощение... кстати, тоже обалденная девчонка, хотел бы я её иметь в своём эскорте, да не сложилось. А теперь вдруг из нашего мира исчезает перспективный, можно сказать, великий маг, а на его место попадает не менее великий бард, тоже почти маг. Не к добру, ой, не к добру! Дядюшка Сангвин сейчас репу чешет: как так ты умудрился набезобразничать, что даже с пути не свернул, и при этом его задание выполнил и перевыполнил?       Маглор опять пожал плечами. Олень его пугал. Что-то в нём было... хищное, первобытное, леденящее кровь. Чудилось феанорингу:        В чёрном небе две луны - два кровавых ока. По дороге через сны да на зов далёкий мчатся тени, с ними страх - смерть надежды лживой. Жди и помни, смертный прах: будешь нам поживой!       Эльф встряхнул головой. Обхватил себя руками - его знобило. - Пробрало, - довольно констатировал олень. - Хоть и сильная, а всё ж добыча. Прости, парень, но не тянешь ты на охотника - слишком душа у тебя нежная. Таких я обычно скармливаю своим Гончим. Но ты хоть и нежный, а сильный. Мне моих слуг всё же жаль. Так что... отпущу я тебя, да присмотрю. Приказывать тебе ничего не буду, а то будет, как с Сангвином. Просто присмотрю. Выполнишь случайно моё задание - вознагражу. А не выполнишь, так на нет и суда нет. До новой встречи... добыча, рождённая охотником.       И самое безобидное, но при этом самое коварное воплощение Хирсина растворилось в ночных тенях, оставив Маглора наедине с трупами и раздумьями.       Таким его и застали Урзог и Ксения. - Я, конечно, понимаю, что вы хотите стать Соратниками, - длиннющую паузу спустя проговорил Маглор. - Но какого Балрога, Элбереть вашу Гилтониэль, вы тут ошиваетесь? Вам что, никто не объяснил, что такое оборотень, и чем опасен конкретно этот? - Да знаем мы, что такое оборотень, - шмыгнула носом Ксения, которую некстати одолел насморк. Орк угукнул. - Просто, чем мы хуже кота? Он катай-рат, он от рождения воин, ему сразу всё досталось. А мы просто люди... - Зато очень... храбрые, - закончил феаноринг. - Я что, подписывался быть нянькой у начинающих Соратников? Ведь явно же вас не Мэрит сюда отправила. - Конечно, - довольно бухнул орк. - Мы сами пришли.       Нолдорский принц вздохнул. С присутствием одной девчонки он бы смирился, она особа хоть и боевитая, но явно не дура. В этом дуэте она явный лидер. Но орк ему не нравился. Да, он был не серым, а зелёным. Да, он был совсем не уродливым, и даже симпатичным, если приглядеться. Да, он был ещё совсем молоденьким и добродушным. Но он был орком. От него даже запах исходил, чуть заметный, но неприятный эльфийскому носу: железо, огонь, кровь. И попробуй-ка, сотри те страшные тысячелетия, на протяжении которых орки были злейшими врагами эльфов и его, Маглора, в частности. - Ладно, - вздохнул он. - Идите со мной. Не бросать же вас тут. Вдруг вервольф бродит где-то поблизости? Или вообще, этот... Хирсин? Главное, сами на рожон не лезьте и держитесь за моей спиной.       И он машинально отодвинулся от Урзога на пару шагов.       Он не ведал о девятом трупе, который закатился под валежину. Собственно, этот труп на тот момент и не был совсем уж трупом. А был талморским шпионом в Фолкрите.       Не иначе, Шеогорат попутал альмера Аркведа присоединиться к облаве. Он был молодым и активным, и все приказы исполнял буквально. Сказали ему - войди в доверие, слейся с коллективом - он и слился. Настолько, что забыл, где у него лежит талморское одеяние. Настолько, что его все норды именовали истинным сыном Скайрима. Настолько, что его лук стал великим подспорьем для охотников.       Лук его, наверное, и спас. Когда ЭТО вылетело навстречу отряду охотников, никто даже "ой" не успел сказать. Всех, кто не успел вытащить оружие, ОНО порвало на куски. Всех, кто успел оружие вытащить, оно располосовало на ленточки. Счастливчиков Ника и Дорна, которые успели ему нанести по паре ударов, чудовище сломало пополам. А его, Аркведа, выпустившего пять стрел и от волнения попавшего всего двумя, создание просто очень сильно порвало. На этом оборотень выдохся, упал на землю и в жутких корчах обрёл человеческий облик. После чего, рыдая, побрёл в лес...       Арквед попытался вздохнуть с облегчением, а получилось прерывисто от жуткой, разрывающей боли. Из него хлестала кровь, как из прорвавшейся плотины. Он кое-как стащил с себя плохонькую кольчужку, прямо на себе разорвал рубаху и принялся бинтовать страшную рану. Получалось плохо, ибо рана располагалась подмышкой, в неудобном месте. Пока он перевязал себя, из него вылилось, наверное, целое ведро... И помогла перевязка тоже слабо - красное пятно на тряпице угрожающе росло.       "Вот Падомай", - в бессильной, тоскливой злобе подумал альтмер. - "Как глупо будет сдохнуть тут от собственного авантюризма и не выполнить то, ради чего я торчу в этой покойницкой с названием "Фолкрит". Надо встать и выйти на открытое пространство, чтоб хотя бы заметили"...       И тут появился тот, ради которого Арквед задержался в этом городишке. Он ехал в одиночку, на громадном чёрном коне, и зверь осторожно переступал через трупы павших товарищей талморца. А потом вдруг замер. Напротив него возник призрачный олень, и альтмер с холодком в душе узнал его.       Хирсин. Принц Охоты.       Страх сковал сердце парня почище ужаса перед смертью. Он понял, что на самом деле стало причиной гибели его друзей. Вернее, КТО. Проклятый волк, скорее всего, тоже жертва, и страдает не меньше тех, кого убил. А виноват во всём Хирсин. И теперь он , похоже, избрал своей куклой Маглора, а значит, все надежды Эленвен, связанные с этим эльфом, можно считать похороненными на фолкритском погосте. Ох, что будет, когда она узнает об этом.       Видимо, получив согласие новой игрушки, Хирсин удалился, и буквально пять минут спустя на заваленную трупами поляну вылетели ещё двое. Эти были неаккуратны, они безжалостно топтали мертвецов копытами. Аркведу пришлось задержаться, пропустить короткую и яростную беседу этих двоих с Маглором, дождаться, пока эти трое вместе удалятся со страшной поляны. И лишь после этого альтмер выполз на тропу, уселся спиной к большому камню. Сил двигаться не было, и он занялся тем, на что они ещё были. А именно докладом. Руки его тряслись, он заляпал листок кровью. После этого он точно так же заляпал конверт. И выполнив всё это, он благополучно потерял сознание... - Ух ты, свет! Сам из пола растёт! - Воскликнул Урзог, неосторожно потянувшись к столбу голубоватой энергии. - Не лезь, - переборов брезгливость, Маглор отдёрнул орчонка от светового столба. - Это кормёжка драугра. Сунешь грабки, он и тебя съест. Видишь покойников?       Эльф говорил ледяным, спокойным тоном бывалого наёмника, но его колотило изнутри. Видывал он поля битв, где тысячи жизней были перемолоты в кровавую кашу. Но то война, а тут, посреди мирной окраины Скайрима, пугающей только "мертвецкими" названиями, этакая жуть. Контраст сонного Фолкрита и страшного могильника с не менее страшным лесом снаружи поднимал в его душе что-то древнее, первобытное. Наверное, такой ужас обуял первых эльфов, когда к ним, чистым и невинным, пришло Зло.       Притихшая Ксения даже не скрывала ужаса. Она-то думала, всё будет красиво, как в легендах, а тут такая мерзость... - Успокойся, - приказал ей феаноринг. - Привыкай. Это и есть работа наёмника. Кровь, боль, грязь. Ты ещё можешь отступить, никто ничего плохого тебе не скажет. - К скампу! До конца пойду и стану Соратником, - слабым голосом отозвалась девчонка и попыталась взять себя в руки. Вроде даже получилось. - Что-то не так с этими покойниками, - буркнул нолдо, разглядывая тела, лежащие возле столба света. Их было три. Два мужских, одно женское. Их не тронуло разложение, ибо разлагаться было почти нечему. Это были скелеты, обтянутые сухой, прозрачной кожей, похожей на шелуху от ореха. Они умерли в нелепых позах, как будто прыгнули и были остановлены во время прыжка. - Жиро рассказывал о том, что люди прыгали в этот столб и умирали, а их душами питался Холдир, - объяснил Макалаурэ своим невольным спутникам. - Поэтому, умоляю, будьте предельно осторожны и не трогайте здесь ничего без моего разрешения. Иначе будете, как они, - показал он пальцем на покойников. - Или как я, - донеслось из угла. Трое обернулись.       Это был норд. Тощий, бледный, светловолосый и совсем голый, весь в ржавых кровяных разводах. И это была не его кровь. - Оборотень, - прошептала Ксения и схватилась за меч. Орк и Маглор тоже потянулись к оружию. - Не бойтесь, - хрипло пролаял мужчина. - Здесь Хирсинова сила почти не действует. И я в ловушке, так же как и вы.       С этими словами Синдинг - а это был он! - протянул Маглору небольшую потрёпанную тетрадь. - Прочитайте, - сказал он. - Здесь история этих бедняг. А скоро это будет и моя история. Я здесь уже полдня. Но пока я ещё могу шевелить конечностями и языком, и смогу рассказать вам о себе...       Итак, вот ещё одно проклятие. Синдинг оказался проклятым оборотнем. Не это ли ключ к разгадке беды Маглора и Анкано?       Проклятие заставляло его терять контроль над превращениями, и он становился волком каждое полнолуние. Кто его проклял и за что, было тайной за семью печатями, но, как подозревал несчастный, прокляли его за дело.       Он попытался изменить судьбу - добыл Кольцо Хирсина. Да только Хирсину не понравилось, что один из носящих его благословение добыл кольцо лишь для того, чтобы отказаться от благословения. И он усилил проклятие - теперь парень превращался в самые неожиданные моменты. Сидел в гостях - хозяев перепугал до смерти, еле спаслись. Пошёл в лавку - торговлю остановил и лавку раскурочил. Играл с ребёнком - загрыз...       Из тюрьмы его один сердобольный малый вызволил, да пообещал ему помочь. Теперь его тело лежит на той страшной поляне, разорванное пополам. Зачем, ну зачем Родрик Красный решил присоединиться к той облаве? Неужели думал, что именно в смерти его, Синдинга, спасение? Узнав в окровавленном теле своего друга, несчастный оборотень окончательно потерял надежду на спасение и убрёл, куда глаза глядят. А глядели они на каирн Холдира...       И только почувствовав, как разжались тиски проклятия-благословения Принца Охоты, затем услышав тихий и тёмный, как будто потусторонний зов, Синдинг вновь ощутил себя человеком. А ощутив, испугался. Что-то приказывало ему подойти ближе к столбу света в середине зала. А интуиция вопила, что делать этого ни в коем случае нельзя! Но голос становился всё сильнее, и он почти поддался...       У самого светового столба он очнулся и увидел рядом с собой иссохший труп. Завопив от ужаса, оборотень отпрянул, да так резко, что потерял равновесие и споткнулся о мертвеца. Из руки у того вылетела потрёпанная тетрадь. Схватив её и отбежав в угол, парень принялся судорожно листать её.       Это оказался дневник, и в нём, со всеми ужасающими подробностями, была описана смерть троих бандитов. Тогда-то оборотень понял, что попал в ловушку, и что проклятая гробница не отпустит его, пока он не прыгнет в этот световой столб... - Ловушка, говоришь? - сдвинул брови Макалаурэ. - Так, ученички. Я вас предупреждал, что будет опасно, но, честно говоря, не думал, что настолько... И раз мы вляпались в эту жуткую историю вместе, то планы меняются. Уходим из этого зала как можно быстрее, пока тоже не начали слышать голоса. Наша задача - найти Холдира и укокошить. Тогда, возможно, погаснет и этот морготов огонь.       Он проговорился при этих детях уже не в первый раз и удивлялся, как почему они так и не задали ему вопрос наподобие "А кто такой Моргот". Вероятно, просто не заметили, поглощённые собственным страхом. Что ж, тем лучше. - Я с тобой! - звонко крикнула Ксения. - И я, - ухнул следом Урзог. - Я тоже, - вдруг каркнул Синдинг. - Я не могу выбраться наружу, но, наверное, смогу идти дальше, в глубину этого проклятого Каирна. И раз на меня не давит зов Хирсина, - скорее всего, из-за того, что его перекрывает отчасти зов Холдира, то я, наверное, смогу превратиться в волка по собственному желанию...       И он прямо на глазах у всех обернулся огромным - с телёнка - палевым волком. Выглядел этот волк несуразно, в нём как будто осталось что-то от человека. Лапы длинноваты, ступни большеваты, морда, наоборот, коротковата и лобаста. И глаза остались голубыми глазами норда.       Ксения ойкнула, у Урзога перехватило дыхание. Даже Маглору на миг стало нехорошо, но он не подал вида. - Ну что ж, так тому и быть, - сказал он. - Иди с нами, оборотень. Может, этим ты искупишь вину перед погибшей девочкой...       В ответ монстр выплюнул из пасти ключ. - Лежал в дневнике, - сказал он. - Я его за щеку сунул. Вдруг вы захотите меня убить... Он от той двери, - и он указал лапой.       Орк выругался - длинно, но уважительно. Остальные промолчали, хотя мысли у всех были аналогичные мыслям Урзога.       Один Маглор бы, наверное, справился. Скорее всего.       Но с ним было двое неопытных и горячих ребят и один оборотень, от которого неизвестно что было ожидать. В итоге - ранены или психически травмированы были все. Ведь отбиваться пришлось не только от вполне материальных драугров, но и от призраков, и тут Маглор оставался не просто в гордом одиночестве, но и с тремя беспомощными существами за спиной - ибо у орка и имперки мечи были из самого обычного железа, а Синдинг был вооружён обычным звериным оружием - когтями и зубами. И лишь мифриловый клинок и лук с мифриловыми накладками могли нанести вред призрачным воителям.       А ещё драугр на троне умел Кричать, хотя и одно коротенькое "Фус", и теперь у Ксении болела голова - Криком её сбило и ударило затылком о какой-то сундук. - Мда... слабосильная команда, - произнёс феаноринг, у которого почти не осталось бинтов и зелий. - Да ещё и бесхозяйственная. Знали ведь, куда идёте, зачем зельями не закупились?       Ксения покраснела, орк стал буреньким, как картофель. Им было неловко признаваться, что на те деньги, которые могли уйти на лекарства, девчонка купила себе ожерелье непонятного назначения, а орчонок - большущий окорок с чесноком, который хомячил всю дорогу, изредка отламывая куски напарнице, чтобы так не смотрела слишком строго. - Всё ясно с вами, - вздохнул эльф, догадавшись о причине их неподготовленности. - Ладно, выживем - дам вам разгон. А ты-то что такой дурак? - обратился он к волколаку. - В лесу кучу трупов набросал, а здесь сам чуть в труп не превратился. - Так те трупы раньше живыми людьми были, - ответствовал тот. - А эти и так нежить. Как я их убью? - И с тобой всё ясно, - Маглору оборотень нравился всё меньше и меньше. Если первоначально история о кольце Хирсина вызывала жалость, то теперь у эльфа всплывала мысль, что парень и без всякого кольца отменная сволочь. Как бы после всего не пришлось его убивать...       Феаноринг призадумался. - Значит так, - сказал он. - Мы с Ксенией защищаем друг другу спины. Я вхожу первым, она держится за мной, и двигаемся к центру зала. Синдинг и Урзог атакуют с флангов, Это если в следующем зале будет враг. Не будет, нам же легче. - А может, я вам спину прикрою? - пробасил орк. - А то Ксенька хромает. Лучше дать ей лук, и пусть стреляет из-за камня или постамента какого-нибудь. - Нет, - отрицательно мотнул головой Маглор. - У тебя вон какая рана. Чего доброго в обморок упадёшь прямо в бою, и что делать? У неё рана неприятная, но неопасная. Так что пусть она будет прикрытием.       Увы, но эльф так и не смог переломить себя. Не настолько опасной была рана Урзога, как он говорил, просто ему не хотелось, чтобы спину ему прикрывал орк. Даже такой... положительный.       Ох уж эти стереотипы и предрассудки. Одни беды от них...       Открыв дверь с помощью рычага, спрятанного за троном, они с лёгкостью прошли и следующий зал. Поднаторевший в решении задач, подкидываемых ему Скайримом, Маглор легко избежал ловушки с рычагом. Подумаешь, повернул столбик нужной картинкой наружу. Ну ладно, три. Главное, что после этого рычаг не выкинул фокуса и благополучно открыл нужную дверь...       И с двумя призраками за ней разобрался. Правда, спутников от новых ранений не уберёг, хоть и старался удержать их за спиной. Теперь Ксения не только хромала, но и шеей лишний раз старалась не вертеть; Урзог мог сражаться лишь одной рукой - левую ему сломали; а на оборотня было просто жалко смотреть - так его иссекли мечами и опалили молниями. Да и сам феаноринг получил ещё одну неприятную рану, которая при каждом движении отдавалась резкой болью в плече.       Самое страшное ждало впереди. В большом зале с колоннами, из середины которого било знакомое синее пламя.       Когда Макалаурэ сделал шаг вперёд, то он тут же отпрянул обратно, толкнув спиной Ксению. Урзог и Синдинг отскочили сами. - Что там? - ухнул орк. Слишком громко. - Их четверо. Холдиров - четверо, - зашипел феаноринг, ощущая запредельный холод в груди. Проклятый драугр был чем-то большим, чем просто драугр. - И один из них уже бежит сюда!       Дальше всё шло согласно плану Маглора.       И этот план не сработал.       Разумеется, первого из Холдиров принял на себя Маглор. И удивился тому, насколько легко удалось одолеть пылающую тварь. Ну подумаешь, обжёгся немножко. После скамповых Сильмариллов эта боль уже не боль. Он оторвал от себя мерзкую нежить, словно приставший репей, жахнул её об пол, да и разрубил пополам мечом...       "Ну надо же, уже скампами ругаюсь, как местный", - подумал он. - "Посмотреть бы на этих скампов, похожи они на балрогов или не очень?"       Отдышался, оглянулся на Ксению. Девчонка уже совсем никакая, дрожит, чуть не плачет, но сабельку сжимает крепко. Даже засадила её в бок драугру один раз. Правда, ощутимой пользы это не принесло. Как в призрак воткнула.       "А ведь это и был призрак", - догадался феаноринг, сам чуть не воя: лицо болело, и если не намазать чем-нибудь, волдырями покроется. - "Он плотный, но не такой плотный, как человек или его труп. Он рыхлый, как комок водорослей, у меня было ощущение, что вот-вот по пальцам потечёт. Проклятье, парней надо спасать!" - Вот что, Ксен, - хрипло каркнул он. - Вон на этой куче непонятно чего посох лежит. Бери и беги направо, а я побегу налево! Поможем мальчишкам и к середине зала! - Хорошо, - пискнула девчонка, схватила сверкающий посох, торчащий из непонятной субстанции (как потом узнал Макалаурэ - эктоплазмы) и кинулась в указанном направлении.       Орчонок погибал.       Ему достался ледяной призрак. И его простой железный палаш не приносил твари никакого вреда, зато ему уже в пятый раз достался заряд адского холода, и он двигался всё медленнее, как муха, завязшая в патоке. Но мухе хотя бы было не больно, Урзога же словно проткнули во множестве мест ледяными иглами разной длины. Он ещё не понимал этого, но постепенно промерзали даже внутренние органы. Только сердце ещё колотилось, словно пытаясь одолеть этот колдовской холод... - А Элберет! Гилтониэль!       "Странный, непонятный боевой клич", - подумал орк. - "Если это молитва, то кому? А для ругательства - слишком красиво". - И рухнул, как бревно, сбитый плечом эльфа. При этом не ощутил боли от удара об пол. - "Это конец", - понял он, - "даже если после такого я оттаю, придётся ампутировать добрую половину тела".       Рядом с его лицом мелькали ботинки - все в грязи, пыли, прахе, даже в крови. Что-то мягко шлёпало. Всё это для теряющего сознание Урзога длилось вечность, хотя на самом деле поединок Белегрина*** и тени Холдира уложился в одну минуту, после чего голова призрака была снесена, а он превращён в лужицу эктоплазмы. - Эй, парень, ты в порядке? - руки эльфа перевернули его бесчувственное тело. Он увидел лицо Белегрина, искажённое ужасом. - Скажи что-нибудь! - Я... Соратник? - кое-как выговорил орчонок. - Соратник, Соратник, - подтвердил эльф. - Только держись, сейчас я зелье найду. - Хорошо, - почти неслышно сказал орк и закрыл глаза.       Он уже не видел, как бессильно выругался командир, не найдя в сумке нужного зелья. Не чувствовал, как он несколько раз встряхнул его тело, потом пощупал пульс, не слышал, как он взвыл раненым волком и кинулся в дальний конец зала. Его душа уже топала в гости к Малакату - покровителю орков.       Увидев, как бьётся в корчах оплетённый молниями волк, Ксения не колебалась ни секунды. Она сжала в руках посох Холдира номер один и выстрелила в спину третьему призраку.       Не зря у неё дедушка был магом. И хотя его внучка оказалась бездарной, но посохами пользоваться он её научил. И пока призрак ковылял к ней, она высадила в него весь заряд... Тварь ещё успела коснуться её. По инерции она ударила по нему ещё раз, после чего свалилась на пол, содрогаясь от полученного разряда молнии. Но призрак уже растекался синеватой лужицей.       Очнувшись, Ксения попыталась подняться. Вышло из рук вон плохо. Мешала раненая нога. И шея стреляла болью. Как же так она её потянула? Кое-как она поднялась на ноги, приковыляла к волку...       Тот уже не был волком. И живым был с большой натяжкой. - Отбегался я, - прошелестел он. - Зато хоть умру как человек... а не как тварь... Послушай, девка. С моей смертью это проклятие развеется. Тогда и наденешь кольцо. Я же вижу, ты никакой боец. И до Белегрина не дойдёшь. А добежать сможешь. Волком. На нас раны зарастают, когда мы превращаемся. Только в обратную сторону это не всегда действует... Если волка убить, то помрёт и человек... и его душа Хирсину достанется... - И моя тоже? - холодея, спросила Ксения. - Может, да... А может, нет... Тут всё от тебя... - Он закашлялся. Потом захихикал. - Как вернёшься... шкуру с меня... хотя что я, я же не волк... и шкура у меня... в общем, бери кольцо... я хоть и подлец, но перед смертью не нагажу... бери и беги спасай... эльфа...       Он задёргался в агонии, и Ксения, содрогаясь от ужаса, сорвала с его пальца кольцо, похожее на глаз волка.       Маглор не ожидал, что на него нападут сразу двое...       Он привычно развеял призрак, после чего на постаменте возник Холдир собственной мёртвой персоной. Он врукопашную не полез, принялся стрелять магией. А Макалаурэ и так был едва жив после схваток с тремя магическими тварями.       "С магами тебе лучше не связываться - тебя сейчас простеньким снежком можно убить", - вспомнил он слова Элль. С тех пор прошёл месяц. И он был всё ещё уязвим к магии.       Реакция его, однако, не подвела - он спрятался за колонну раньше, чем в него влетел заряд. А затем начался поединок. Он стрелял в драугра и уворачивался от заклятий, отчего сам промахнулся два раза из трёх. Но в третий раз всадил стрелу твари точно в глаз... - Белегрин! Сзади!       Ксения. Жива...       Он обернулся и увидел бредущего к нему огненного призрака. Выстрелил в него и понял, что, кажется, пропал. Успеет убить Холдира - его сожжёт призрак. Убьёт призрака - погибнет от магии Холдира...       А затем мимо него пролетел волк. И это был не Синдинг. Этот волк был поменьше и потемнее. - Беей прризрракааа! - проревел он, и эльф, не колеблясь, всадил в приближающуюся тень две стрелы, после чего, не дожидаясь, когда тот распадётся в лужицу эктоплазмы, рванулся на помощь волку...       ...Когда он кое-как подлечился остатками зелий, отложив что-то и для друзей (если они живы) и вытащил из сундука барабан, то оглянувшись, увидел голую Ксению, сжавшуюся в комочек. - Это я была тем волком, - каким-то жалобным голосом сказала она. - Одежда моя вся там, - ткнула девчонка пальцем через плечо. - А где Урзог? - Он... - начал эльф и почему-то не смог произнести слова "погиб". - Синдинг тоже, - отозвалась Ксения и заскулила, как щенок.

Тебе казалось, что всё впереди, Ты видел сотни дорог. Ведь если молод, то непобедим. А я тебя не сберёг...

      Маглор вспоминал...       Как вышли они на свет, усталые и израненные, неся на импровизированных носилках из посохов и тряпок тело Урзога. Ксения плакала, сам Маглор тоже еле сдерживал слёзы.       Как альтмер Рунил лечил их раны и с печалью, словно на мёртвую, смотрел на Ксению, а потом пообещал сделать надпись на могиле орка "Он погиб, как истинный Соратник", а потом внял просьбам друзей и отпел Синдинга, правда, тайком от родителей убитой им малышки...

Мы были рядом - и далеко, Такой уж нам выпал рок. Мне было принять тебя нелегко, И я тебя не сберёг...

      Вспоминал, как прибыли они с печальной вестью в Йоррваскр, и осунувшуюся, зарёванную Ксению приняла под своё покровительство рыжая Эйла, уведя куда-то наверх и обронив фразу: мол, раз уж решилась принять Хирсиново благословение, так хоть будет кому её наставить...

И выпал меч из могучих рук, А мой опоздал клинок. Прости меня, несложившийся друг, За то что тебя не сберёг!

      А город Фолкрит, наверное, надолго запомнит эльфа, певшего над могилой орка песнь, от которой сердца людей сжимались и плакали. Эта песнь была прекрасной и печальной, как первая осенняя вьюга. А потом рядом с ним и маленькой имперкой возник олень, белый, как туман, склонил перед ними голову и... толкнул девчонку носом...

Останется небо чужой страны, Да стылый камень у ног. Останется чувство моей вины, Что я тебя не сберёг...

- Вот такие дела, Жиро, - сказал эльф, присевший на стуле в углу и почти слившийся с тенью. - Я принёс тебе барабан, который уже не барабан Рьорна, а барабан Смерти. Я и прикасаться к нему не хочу - да и тебе советую быть осторожнее с ним. Из-за него погибли мальчишка-орк и мужчина в полном расцвете сил. Правда, для оборотня его гибель оказалась избавлением, а в смерти Урзога есть доля и моей вины. Так получилось, что в прошлом я пострадал от орков и теперь побоялся доверить одному из них свою спину, а в результате не успел его спасти... Этот же барабан отчасти повинен в том, что молоденькая, чистая девочка, спасая мою шкуру, отдала свою душу Хирсину. Что с ней будет дальше - не ведаю, но буду молиться о том, чтобы она ни о чём не пожалела... Не говоря о тех, кого до нашего прихода сожрал Холдир. Кто-то из них наверняка тоже искал барабан... - Хорошо, я постараюсь быть осторожным, - сдавленным голосом отозвался бард. - Но куда ты теперь? - Сказал бы, да нельзя. Я не знаю, когда меня найдут и где, но чем позже, тем лучше. - Тогда возьми... ты ведь жизнью рисковал... и с деньгами у тебя скорее всего не очень...       В ладонь феанорингу высыпались монетки. Получилась горка, и он убрал её в кошель. - Прощай, друг, - сказал он. - Нет, до свиданья, - возразил Жиро. - И если что... обратись к любому барду в любой таверне...       ...Почти неразличимый во тьме осенней ночи, нолдорский принц вылез из окна по той же верёвке, оседлал оставленного под окном коня и стремглав вылетел из города. В Солитьюде он пробыл от силы два часа.       Записка была настолько изгваздана кровью, что Эленвен едва разобрала написанное в ней. С трудом прочитала о том, что эльф по имени Маглор, похоже, потерян для неё, ибо стал игрушкой для Хирсина.       Пожав плечами, альтмерка отложила письмо Аркведа в сторону и прочитала другое. Оно, в отличие от первого, было вполне разборчивым. Почерк писавшего был твёрд и аккуратен.       "Пишет вам Рунил, жрец Аркея. Возможно, вы знали меня, как солдата Альдмерского Доминиона. В данный момент я лечу Аркведа, хорошего парня, который оказался вашим шпионом. После того, как он встанет на ноги, я отправлю его к вам. Ибо теперь я знаю его тайну, и то, что я молчу, вовсе не означает, что она не просочится в народ. Тогда страдания, которые в данный момент испытывает мой подопечный, покажутся ему сказкой. Норды не любят талморцев, и вы знаете, почему. Совеую больше не подвергать его такому риску, а отправить его домой. Я знаю его мать, и знаю, что он у неё единственный сын"...       Фыркнув, Эленвен отложила и это письмо. Конечно, она поступит так, как советует Рунил. Арквед провалился, и не сказать, что он в этом не виноват, но до сего прискорбного случая он был безупречен.       Что же касается Маглора... Если он именно то, что почуяла в нём Эленвен, то никакой Хирсин не сможет его поработить. В противном случае...       В противном случае она как-нибудь переживёт.       Но Эленвен надеялась на лучшее, и не только, как талморская глава и шпионка, но и просто как женщина.