Кано первый, Кано второй

      Костёр горел - крохотный, незаметный в великой тьме, спустившейся на предгорья Мглистого хребта. Он почти не высвечивал лица эльфа, сидящего рядом с ним. Этот эльф почти не двигался, лишь моргал время от времени усталыми золотистыми глазами.       Его звали Анкано, и он казался одиноким, как этот костерок. Тьма поглотила его спутников. И он знал: они не спят.       Здешние эльфы вообще не спали в том смысле, что им не надо было отключаться от внешнего мира и видеть всякие разрозненные картинки из подсознания, чтобы отдохнуть. Они медитировали с открытыми глазами. Спящий эльф здесь был - эльфом больным, раненым или смертельно усталым. Как Маглор. Почему-то же он спит и видит сны...       Кстати, что-то случилось с отважным нолдорским принцем, он как будто поник, поблёк, обмяк. И на арену неизменно выходит с опущенным оружием. А Анкано, как ни старался сдержать себя, неизменно выстреливал файерболом. После чего умирал от пущенного кем-то из зрителей копья. Ловушка оказалась сложнее, чем думали оба.       "О чём я думаю в этот момент? О том, что меня хотят убить. И подсознательно жду подвоха от безоружного имперца. А Маглор во сне для меня именно имперец, легат. И я вижу в нём прежде всего врага, и уже потом товарища по несчастью. А я трус, оказывается! Я так боюсь возможной смерти, что готов убить даже друга, потому что он в имперских доспехах. Нет, так не годится!       С другой стороны, что случилось с Маглором, почему не боится он, хотя я выгляжу, как Маннимарко или этот, как его, морэдайн? А что если... он хочет умереть? Тоже плохо. Наверное, его поймала Эленвен. Эленвен... боги!"       Золотые глаза альтмера распахнулись - его запоздало озарило догадкой.       "Вот я дурак... Эленвен! Та женщина, секундант - Эленвен! Просто одетая и покрашенная иначе. Смыть с нашей Эленвен всю косметику, да переодеть в золотистое платье - будет точная копия! Я никогда не числил её в друзьях и втихомолку презирал, и вдруг так глупо подчинился. Той, кому должен бы мстить за падение рода! А что если она лжёт так всем, кого заманивает в Талмор? Что ж, теперь, когда я снова пойду на Арену, я просто не буду создавать заклинание. А там - будь что будет! Пристрелит меня Маглор - поделом дураку. А не станет стрелять - обнимемся на глазах у всех и объявим друг друга братьями. Или ещё что-нибудь зрелищное сотворим. И пусть нас после этого копьями закидывают - надоело быть трусливым скотом!" - Анкано! Я пришёл тебя сменить. Полночь миновала. - Хорошо, Тиль. Подожди, повязку натяну...       Вслепую, угадывая дорогу по аурам эльфов, сидящих в шатрах, он отчасти по памяти, отчасти ощупью набрёл на свой, точнее, принадлежащий ему, Тилю и ещё двум воинам. Нашёл свой спальник, завернулся в него и заснул, как полагается приличному эльфу из Тамриэля. И во сне видел вовсе не Арену, а разрозненные картинки из подсознания. Чему, откровенно говоря, он был только рад.       История повторялась - кто-то свыше отгораживал новоявленного майа от опасных видений, давая разобраться в себе.       Тем временем Итилиол, приняв ночную вахту, осторожно потушил костёр. Эльфам они не нужны. Разве что в лютый мороз, ну и когда лембас кончились и пришлось подстрелить оленя.       "Ох и странный же эльф достался мне в спутники", - думал он. - "Если он один из Айнур, что маловероятно, то какой-то неуклюжий. Да и тело у него... мда, любой эльф фору даст. Даже я. Удивительно, что вслепую он ориентируется лучше, чем с открытыми глазами, такое чувство, что внешний мир его отвлекает от чего-то. И это что-то находится у него внутри, в голове, в сердце. На этом "чём-то" он сосредоточен так, что стоит ему открыть глаза, и он дезориентируется"...       Мысли Тиля перескочили на другое. Он поймал себя на том, что... сожалеет, что отправился в этот путь. Прав, наверное, был Элладан - его место в отряде следопытов Элрохира или Арагорна.. Стоп. Арагорн же человек, и у него свои воины, на кой ему вчерашний эльфёнок...       Минута слабости прошла так же быстро, как и возникла. Тиля пока не считают мужчиной, да он и есть мальчик. Тысяча лет - всё равно что людские семнадцать. Или хоббитские тридцать шесть. Или гномьи сорок. В общем, как ни крути, придётся теперь Итилиолу доказывать, что он муж, а не мальчик, несмотря на свой юный возраст. То есть, он не имеет права на слабость. Это в тренировочном зале можно состроить невинные глазки и сказать "Учитель, а можно выйти?". Здесь выйти не получится. Терпи. И учись действовать в полевых...       Эльф вздрогнул: ему почудилось еле слышное дыхание чего-то большого и тёмного. Словно ночь решила обратить внимание на одинокого часового и приблизилась к нему на расстояние вытянутой руки. Тиль даже протянул эту руку, хотя его внутреннее чувство опасности кричало: "Не вздумай!" Пальцы поймали лёгкий ветерок. Если что-то и было во тьме, то оно было абсолютно нематериальным.       Однако, отчего у него возникло это странное и неприятное чувство опасности? Юноша встряхнул головой, прогоняя непонятную жуть, и тихонько запел звёздам, мерцающим в разрывах облаков. На некоторое время он стал един с этим небом, Варда-Элберет как будто накрыла его пологом звёздной вуали. И душа его успокоилась...       Только предчувствия и тёмные мысли, одолевавшие обоих эльфов, были не напрасными и пришли не из ниоткуда...       Где-то в отрогах скал, в маленькой тёмной лощине стучали барабаны, и гоблинский шаман выкликал: - Пламя, играй! Факел, пылай! Ночь посветлей! Нам веселей! Хе-хей!*       С тем же успехом он мог бы петь "Эне, бене, раба". Ему нужна была всего лишь концентрация внимания. Да и шаманом он был, прямо скажем, никаким. Магией владел на уровне "дуну, плюну - авось сглажу". Но всё это в данный момент было неважным. Сила, сырая сила у гоблина была достаточно большой, чтобы при желании, наличии толпы слушателей и четырёх барабанов вызвать сначала у себя транс, а затем - небольшой обвал.       А ещё такая концентрация стягивала эманации тьмы в один узел. И чёрная сетка, которую видел Анкано, превращалась в пухлый тёмный клубок, вернее, мину замедленного действия.       И если бы вблизи стоянки гоблинов не проходило ни одного светлого создания, эта "мина" безвредно рассеялась бы в воздухе. Но светлые появились - километр, два, три от импровизированной танцплощадки гоблинов. И "мина" полетела к ним, да и присосалась к коллективной ауре эльфов. И предсказать, как именно поведёт себя эта мина, было попросту невозможно.       Именно её почуяли часовые. Да, будучи людьми неопытными, не смогли определить, что именно почуяли.       Утром Анкано выполз из тёплого шатра, поёжился, сказал "Брр" и... обомлел.       Буквально в двух шагах от его походного обиталища висел чёрный мяч. Висел он вообще непонятно на чём, от него не тянулось никаких ниток. Выглядело, как будто солнце решило создать свою копию, да случайно сожгло в уголь.       Повинуясь глупому порыву, альтмер потянулся рукой, пытаясь схватить это "солнце". Но "мячик" буквально в последний момент дёрнулся и выскользнул, после чего, как ни в чём не бывало, повис уже над другим шатром.       "Проклятие, что ли?" - подумал бывший талморец. - "Да оно чернее моего! И на кого оно? Не на меня, это факт. Пойду спрошу у Элладана, он тоже немного маг".       Услышав это, эльфийский принц закусил губу: - Не дошли до Лориэна, как началось... Теперь придётся быть бдительными вдвойне. Этот "мяч" нам подвесили гоблины. Это ненаправленное проклятие. По принципу "на кого попадёт, тот и проклят". Хотя нет... Проклятие это именно для нас, светлых, эльфов. И в любой момент эта штука может шарахнуть так, что мало не покажется. Нам повезло, что ты спал в повязке и вместо того, чтобы видеть обычный мир, видишь ауры и магические следы. Теперь твоя задача - следить, чтобы этого не случилось. Предупреждай всех кого можешь... - Элладан замолк, а через полминуты задумчивости добавил: - Не трогай его и другим закажи!       Эльфы не умеют бояться. Вернее, их страх представляет собой не животное чувство, а состояние ума. Если эльда вдруг начинает ходить озираясь, часто смотрит в некую точку, словно видит там то, чего не видят другие, старается не соприкасаться с тем, что вроде бы с виду абсолютно безопасно, знайте: он боится. Сердце его не заходится от страха, руки-ноги не дрожат, но он боится.       Так что можно сказать, что над небольшим отрядом нависла тревога. Эльфы, включая самого Элладана, то и дело обращались к Анкано с одним и тем же вопросом, после чего вдруг начинали ходить по странной траектории, обходя невидимый для них энергетический комок.       Этот чёрный шар, не отставая, плыл за отрядом Элладана, но не приближался ни к одному из них. Даже к Анкано, и он терялся в догадках: он ли явился причиной такого несчастья, неосторожно сняв повязку и встретившись с кем-нибудь глазами? Или это воля того неведомого, что смотрит в щель на Арду?       Ему приходилось непросто. Он должен был постоянно следить за чёрным комком силы. Следить, чтобы никто не столкнулся с ним. Он теперь носил свою повязку, не снимая, отчего становился почти беспомощным. А местность, как назло, становилась всё более пересечённой. Мглистые горы приближались, и опасность росла.       Таким образом, Итилиол действительно стал телохранителем Анкано. Ему приходилось постоянно быть рядом с ним, оберегая от травм.       Мглистые горы вовсе не сплошная стена. Там есть, как минимум, два почти безопасных перевала и целая куча троп, для тех, кто знает.       Почти безопасных, это в сравнении с Морией. Об этом знает каждый гном и почти половина прочих существ, если только это светлые существа. Оркам-то и прочим гоблинам как раз вольготно в морийской тьме. Гимли ещё не забыл, как пропали в мёртвом царстве гномы, ушедшие туда с Балином. И потому решил избежать древних подземелий и пошёл через перевал.       Он ничего не знал о своём будущем. Он не подозревал о том, что Кольцо явилось в мир, и что он станет одним из девяти Хранителей. Он искал помощи за перевалом. Искал хоть каких-то следов Балина и прочих. Но он промахнулся мимо Врат. Кархадрас вёл себя образцово, отчего дорога доблестного кхузда была прямой и мирной. Даже гоблины из-за обильных дождей попрятались в норы и почти не заступали ему дорогу. И он вышел на границу с Эрегионом почти без приключений.       А навстречу ему двигался отряд эльфов во главе с Элладаном, и один из этих эльфов был желтокожим и желтоглазым. Правда, глаза его который день скрывала повязка.       Реакция местных на Анкано давно стала привычной. Предсказуемой. Поохают и перестанут. Главное, глазами не встречаться и предупреждать о своём ужасном проклятии.       Именно так и поступил Анкано. - Да ну? - недоверчиво ухнул местный двемер. Голосок у него был ничего себе - громкий, низкий бас, почти оперный, да ещё гулкий, словно в бочку разговаривал. - Ну да, - отозвался альтмер, не видя собеседника, но замечая его ауру. Совершенно не эльфийскую: много красного и оранжевого, и всё это исполосовано синим и белым. Не аура, а полотно безумца, чьё место уже давно на Дрожащих Островах, в половинке мира, посвящённой Мании. А он точно двемер?** - А вон там висит другое проклятие, от гоблинов. Вроде бы на высоте эльфийского роста, но мало ли, решит тебе на голову сесть? - Ничего такого не вижу, - сказал гном таким тоном, что Анкано услышал: "это всё ваши эльфьи штучки-дрючки! Только и знаете, пудрите мозги честным гномам"! - А возьми да проверь, - ехидно посоветовал Анкано. В нём крепло подозрение, что если он снимет повязку, то увидит перед собой не мера, а... кого? Больше всего этот Гимли напоминал норда. Самого натурального нордского норда. Даже не воина, а крестьянина, хоть и не робкого десятка. - Не провоцируй отважного Гимли, уважаемый Анкано, - вклинился Элладан. - А ты, Гимли, прислушайся к нашему спутнику. Он видит больше, чем кажется. И это проклятие я вижу тоже, кстати. Пусть и не так ярко. Постарайся не вляпаться в него.       Гимли, который, судя по интонации Элладана, был ему знаком, решил не гневить местных богов и обошёл невидимый для него чёрный мяч по довольно широкой дуге.       А Анкано рискнул и снял повязку.       К счастью, никто в этот момент на него не смотрел.       Увидев спину незнакомого существа, альтмер сперва подумал, что это хоббит. Потом до него дошло, что для хоббита низкорослый парень несколько... ммм... крупноват. И со спины он и вправду напоминал норда, если того слегка придавить сверху... ровно в два раза. Плечи у Гимли были ничего себе, шире, чем у Анкано и вряд ли уже, чем у Элладана. Да и прочее тело было широким и крепким, прямо-таки квадратным. Ростиком этот "двемер" был примерно как босмер-подросток, чуть выше солнечного сплетения сына Элронда. На плечах лежала роскошная рыжая грива с мелкими косичками, характерными именно для нордов. А к спине был приторочен боевой топор.       Когда же рыжий коротышка повернулся в профиль, двемерская версия происхождения местных гномов рассыпалась в прах окончательно и бесповоротно. У парня был нос картошкой и ещё борода... нет, бородища. Тоже рыжая и очень пушистая, опять же, с косичками. Двемеры же, по слухам, носили длинные, струящиеся бороды, под стать Гэндальфу, и умащали их различными маслами, а то и завивали их в красивые кудри. - Что, кхазад никогда не видел? - спросил гном, оборачиваясь, и бывший талморец спешно натянул свою повязку. Сегодня когнитивный диссонанс возник уже у него, но это не умаляло опасности от Проклятия Маглора, а Гимли, наверное, был неплохим парнем. Глазить его не стоило.       К вечеру Элладан объявил, что у отряда появился проводник через горы. - Гимли искал пропавших гномов, в том числе своего отца. Но Глоин не участвовал в той экспедиции. Он отбился от отряда, и его подобрала девушка-следопыт***. Она его выходила и привела к нам. Гном был жестоко ранен и уже не мог сражаться как прежде. Впоследствии он неоднократно искал своих пропавших товарищей, но до Морийских Врат дошёл, а вот дальше - не смог. Что-то страшное живёт в озере перед Вратами, он разглядел, как нечто отвратительное ворочается в воде и не рискнул подойти ближе. Неоднократно он испрашивал нашей помощи, а мы отговаривали его. Увы, но Глоин уже стар и довольно слаб после своего ранения, так до конца и не отправился... - Главное, что он жив, и спасибо тем, кто его спас, - угрюмо буркнул Гимли. Анкано показалось, что в его ауре промелькнули хмурые тона цвета грозового неба. - Когда я переведу вас через перевал и вы встретитесь со своей леди, я пойду с ней дальше, до вашего Ривенделла. Навещу отца. Спрошу, зачем он поступил так глупо. Мама вся извелась, с горя научилась сражаться... Вы представляете, каково ей в таком возрасте браться за оружие? Хоть она и истинная гномка, но всё же женщина, а не воин... А потом попробую сам узнать судьбу друзей отца. Даже если они все мертвы...       ...Какие бы конфликты не случались между эльфами и гномами, бывали времена, когда они дружили. И были то великие времена, и царства их процветали. Поэтому гнома в отряд приняли единогласно. А тот воспринял это хоть и с определённым торжеством, но вполне спокойно.       Одно плохо. У гномов с магией было... никак. Была у них дружба с горами, особенно с их нутром (душой! - говорил Гимли). Это гном объяснял тем, что их сотворил не Эру, а его сын или ученик Ауле-Махал, бог огня и кузнецов. Даже шаманы у них изредка случались, особо чувствительные к голосам гор или к их духам. Но полноценных магов среди них не было и быть не могло. Даже люди могли выучить достаточно заклинаний, чтобы при наличии таланта назваться колдунами. Даже орки. Гномы - не могли. И о магически слепом кхузде альтмеру приходилось заботиться особо.       Впрочем, гном не обманул ожиданий. Он действительно знал горы. Чувствовал их. Понимал. И путь отряда Элладана проходил относительно спокойно. Ну отбились разок от стаи крупных волков (диких варгов, как объяснил Элладан). Ну обошли пару гоблинских ловушек с секретами, через которые их могли утянуть в пещеры. Это такая ерунда против того, что могло бы случиться.       Да и Анкано оценил нового спутника. Гимли действительно оказался прекрасным парнем. Грубоватым, но честным и добрым... как приличный норд. Именно такие вызывали справедливое опасение Талмора, а между тем, именно такие становятся лучшими друзьями и рыцарями без страха и упрёка. И зачастую именно Гимли подставлял плечо зазевавшемуся Анкано с повязкой на глазах. Ибо стараний Итилиола было явно недостаточно, и однажды альтмер едва не увлёк мальчишку в пропасть... Одним словом, теперь у начинающего Майа стало два телохранителя.       Так что Анкано ни разу не пожалел о том, что уберёг гнома от столкновений с гоблинским проклятием.       А проклятие медлило. Оно ждало чего-то. Похоже, даже его творец не смог назначить условия его активации. Так и плыл тёмный клубок силы за отрядом, гордый и недосягаемый. И останься Анкано учеником Радагаста, он бы, наверное, знал, как его распутать. Но увы...       Так и взошли на самую высокую точку перевала, где и повстречались с Арвен.       Почему эльфийская дева не взяла с собой никого, кроме пары воинов (хоть и отборных)? Вы будете смеяться, но - предчувствия. А точнее, провидческий дар. Арвен спешила, словно знала что-то. И правильно спешила: ещё месяц, и горы станут в разы опаснее, и проскочить их будет куда как трудно. Даже через перевал.       А ещё младшая дочь Элронда видела тень смерти на лицах своих воинов. Да-да, именно так. Это тоже было частью её странного таланта, проснувшегося после смерти матери. И вещее чутьё сказало ей, что избежать смерти доблестные галадрим смогут, если не пойдут через Мглистые горы. Только двух и взяла, на ком эта тень не видна была столь явно. Это могло значить, что смерть их может и обойти.       Так оно и было: к моменту восхождения на перевал, оба эльфа были ранены, но легко, а на самой Арвен не было ни царапинки. Пока им везло.       И первое, что сделала эллет - всмотрелась в лица встречающих, особенно - Элладана, по которому она успела соскучиться. Нет, страшной тени не было ни на ком, кроме...       Вот странный, желтокожий эльф с завязанными глазами и вызвал в ней тревогу. Что-то с ним было не так, и это была не внешность...       Говорили, что Арвен - одна из прекраснейших эльфиек в Средиземьи. Анкано не мог этого ни подтвердить, ни опровергнуть - его глаза были опять спрятаны под повязкой. Зато он видел её ауру - удивительно правильной формы, чёткую, сияющую сферу ярко-голубого пламени с прожилками белого серебра. "Снежная принцесса", - успел подумать он, и тут эльфийка, о чём-то говорившая с Элладаном, подошла к нему. - Как странно, - произнесла она своим нездешним, колокольчиковым голосом. - Ты эльф и не эльф одновременно. Силы в тебе немногим меньше, чем у Митрандира, да бесполезная она. На волю просится. И дорога твоя по краю идёт. Рядом с тобой смерть ходит, а ты словно не видишь... - Почему не вижу? Ещё как вижу, - против воли, возразил альтмер нахальной девчонке. - Но пока, слава Ау... Эру, избегаю. Проклятие Маглора такая гадость, скажу я вам, леди... - Ищешь спасения от Проклятия? - отозвалась странная шаманка. - Найдёшь. Но каким путём? Не один путь у тебя, не два, а семь или восемь, путаются, как пряжа. От иных ты избавился, но другие впереди, и не все они добрые... И сны твои - словно зеркало этих путей. От одной беды уйдёшь - другую накличешь... Так будет, пока место себе не найдёшь или не погибнешь...       Тут Анкано и вздрогнул. Твою ж даэдрическую дивизию! Допустим, эта (предположительно) красотка хороший психолог, влёт составила портрет его души и по ней расписала картинку его будущего. Про восемь путей и вовсе любой дурак может брякнуть - по-любому попадёт. Но откуда, скамп побери, она знает про его сны? От Элладана? Вряд ли. Эльфийское осанвэ, как понял Анкано, штука непредсказуемая, и далеко не все владеющие этим даром могут чётко формулировать свои мысли и картинки в предложения, тем более - в целые рассказы. Элронд и тот ограничивался десятком слов плюс-минус пять, и удовольствия от него не испытывал, не говоря уж о собеседниках. Анкано это на себе испытал, до сих пор мутит от одного воспоминания.       А раз эльфийка откуда-то знает о его снах, значит, она настоящая. Как жрицы Азуры, только от природы, а не от бога. - Здравствуйте, леди Арвен, - сказал он с оттенком укора. - Моё имя Анкано, очень приятно... - Простите мою неучтивость - опять видения напали, - виновато отозвалась девочка-колокольчик. - В последнее время донимают каждый день, хоть плачь... - Может, тебе травки какой-нибудь попить? - предложил альтмер. - Не поможет. Это всё Тьма. Слишком её стало много. В Лориэне и то тяжко... Если и дома достанут, я пропала. Это не безумие, Анкано. Мои видения сбываются - либо прямо, либо криво. - она вздохнула. И позвала: - Брат, где я могу разбить шатёр? - У меня в шатре, - откликнулся Элладан. - Не стоит занимать лишнее место. Нехорошо здесь, я не пророк, но нутром чую опасность. Да ещё проклятие это в воздухе болтается. - Вижу его. Да какое большое... в первый раз вижу такую большую штуковину. Боюсь, если такое жахнет, случится настоящая катастрофа... - Вот поэтому селись ко мне, а твоих воинов по шатрам распихаем. А то вдруг обвал...       И в этот миг гоблинское проклятие жахнуло. Оно почуяло, что критическая масса светлых эльфов на одном пятачке земли превышает нормы допустимого для сохранения проклятием плотности энергетической оболочки. И взорвалось, как бутыль с водой на морозе.       Этот взрыв почувствовали не все. Лица Арвен, Анкано и Элладана, к примеру, исказились от страха и ощущения непоправимого, а Гимли, как ни в чём не бывало, продолжал полировать свой топор. - Что случилось-то? - непонимающе спросил он, заметив, как они изменились в лице. - Беда, - коротко за всех ответил Анкано. - Тот чёрный шар, невидимый для тебя... теперь лопнул. И эхо от этого треска разлетелось по всем Мглистым горам... И он лопнул сам, никто его не трогал. Наверное, скоро здесь будет тесно от всякой нечисти.       Дети Элронда молча и синхронно кивнули. - От этого сгустка силы, когда он исчез, во все стороны словно волна пошла. Как по паутине, когда в неё попадает муха. Мухи здесь мы, эльдар, и все, кто попали под удар, предназначенный для нас. Но пауки пока далеко. Давайте-ка укрепим наш лагерь и ловушек наделаем... - добавил Элладан.       Гном очень серьёзно кивнул. - А почему не уйдём? - не понял Тиль. - Зачем сидеть и ждать, если можно уйти? - Затем, что там, - махнула рукой Арвен туда, откуда пришла, - тоже есть орки. - Нечисть расплодилась без присмотра, - кивнул Гимли. - Теперь нет никакой гарантии, что вон в той с виду безопасной лощине не сидят гоблины. Ты только подойдешь, они как выскочат! И такие: "Отдай моё сердце!" - Не смешно, сын Глоина, - поморщился Элладан, - а в остальном так и есть. Лучше спокойно дождаться в относительно безопасном месте, где мы изучили каждую тропинку, и попробовать их перехитрить... - Тише, - Итилиол придержал Анкано за локоть. - Леди Арвен спит, она устала... - Что, прямо на земле?! - удивился альтмер. - Ага. Ей постелили плащи, потом перенесут в шатёр, когда там место освободят. - А можно на неё посмотреть? - решился Анкано. - Хммм. Галадримами занимается наш целитель. Остальные предупреждены и отвернутся, если что. И я тебя предупрежу. Снимай!       Эльф осторожно потянул повязку вверх, приоткрыл один глаз...       Девушка была и впрямь нереально красива. В ней не было угловатости меров Тамриэля. И даже худосочность местных эльфов у неё смотрелась великолепно. У неё было настолько пропорциональное тело, что казалось, будто её изваял некий гениальный скульптор. И не из глины, как прочих людей, а из серебра.       Лицо, обрамлённое гладкими тёмными волосами, было ещё краше. Даже у замшелого сухаря Анкано ёкнуло в груди.       "Ну ёлки-моталки", - как заправский норд, подумал он. - "Что со мной? Увидел красивую мордочку и поплыл... Или правду говорят, что эта... дева - воплощение Красоты и чей-то там живой образ? Немудрено, что Арагорн залип на пятьдесят лет! Не похож он на того, кто ради смазливой эльфийки родину продаст. Тут нечто большее"... - А какие у неё глаза? - спросил он. - Серебряные, как лунная дорожка на реке, - ответил Тиль.       Тяжко вздохнув, пришелец из иного мира натянул свою повязку. Лучше бы ему вообще не видеть Арвен. Не дай бог, втрескается, как один следопыт, и вместо выполнения миссии будет таскать ей розы и петь серенады. А она его - обливать из окна водой и будет права. Весеннему каджиту не место рядом с богиней.       Утро началось с барабанов.       Глухие и упругие звуки, словно кто-то вдалеке подбрасывал и пинал ногой надутый кожаный мешок, сработали не хуже будильника. - Они идут, - мрачным и спокойным тоном изрёк Элладан. - Я думаю, это авангард, а основные силы подтянутся позже. Оружие к бою!       Битва кончилась, едва начавшись. К эльфам пожаловал относительно небольшой отрядик, состоявший из орков-снага и неуклюжих жабоподобных гоблинов. Даже варгов при них не было! Бедных тварей утыкали стрелами, как ёжиков, а тех, кто добежал, иссекли мечами. Анкано только и успел - заслонить Тиля силовым полем.       Но... - Основные силы пока далеко. Но скоро будут здесь. Готовьте ловушки, братья. А ты, друг Гимли, проследи, чтобы не напортачили. И постарайтесь отдохнуть...       Сказав это, сын Элронда направился к одной из ловушек. Помогать строителям.       Делать было решительно нечего. Чисто, чтобы не терять навыки, Анкано попробовал помочь целителю, а тот через минуту его прогнал с комментарием: "Ну, спасибо тебе! Теперь парень абсолютно здоров и полосат, как барсук. А у него жена дома. Чем объяснить ей такое явление?"       По мнению Анкано, чёрная продольная полоска вдоль позвоночника эльфа смотрелась стильно и креативно, и удивительно шла гибкому брюнету. Но в целом лекарь был прав. Полосу-то можно спрятать под рубахой и выдать за оригинальную татуировку, а если бы лицо окрасилось? Чего доброго, приняли бы за орка и попытались укокошить.       И он отошёл в дальний угол каменной площадки, и запалил костерок. Его знобило. Это был знакомый страх перед смертью. Ползёт-ползёт костлявая по ущельям, по расщелинам скал, когти вонзает в ледовый наст и ищет - кого бы ужалить. В чью грудь нынче вонзится клинок, чья голова запрыгает по камням? Не его ли? Или это будет Тиль, который ещё в мальчиках числится? Или сам Элладан, красивый и волевой, коему вообще умирать нельзя - войско обезглавит? Кто? - Ты тоже это чувствуешь?       "Арвен", - подумал бывший талморец. И спросил: - Тебя тоже лекарь выгнал? - Ага. Говорит: "Не стоишь, шатаешься, грезишь наяву. Побереги силы, а то раньше срока в Валинор улетишь"... - И правильно. Садись, грейся, а то что-то холодно... - Это не холод, - тихо сказала Арвен. - Это дуновение тьмы. Нам ещё повезло, Гимли говорит - Кархадрас шевелится и сыплет снегом. Доведут - устроит тут катастрофу...       Она замолчала, неотрывно глядя на громадный пик, чем-то похожий на Глотку Мира. Наверное, своим истинно королевским величием.       "Нет, Глотка всё же выше. Да и Красная Гора... Это не след кулака бога, а всего лишь зубец в гигантской короне... Самый большой зубец", - подумал альтмер, осторожно приподняв повязку и тут же опустив. - Он живой? - спросил он. - Наверное. Гимли утверждает, что да... Он может чувствовать зло. Там, в глубинах Мории, что-то дремлет, большое и страшное, злое на весь мир. И те гномы, что потерялись там, потревожили его сон. Вот он и ворочается. Когда же проснётся, жди беды... - Арвен поёжилась. Её знобило, несмотря на костёр. - Что, так плохо? А ты возьми да поплачь, - предложил ей ни с того ни с сего Анкано. - Ты же девочка, тебе можно. - Но я же... - Принцесса? Эка невидаль. Принцессы тоже плачут, что они, не люди, что ли?       Где-то пару минут спустя до Анкано донеслись сдавленные всхлипы. Арвен отчаянно стеснялась, но видимо, на душе у неё было совсем тоскливо. Вот и прорвало.       Повинуясь странному порыву, бывший эмиссар встал, по ауре нашёл эльфийку и осторожно привлёк к себе. Теперь она плакала на его плече. И вдруг тихо и прерывисто заговорила. - Понимаешь, это всё из-за Арагорна. Мы полюбили друг друга, а ему нельзя. И мне тоже. Я, мол, бессмертная, а он смертный. И стараются нас уберечь друг от друга. Да только всё равно не уберегли. По эльфийским законам я ему теперь жена. Он спросил судьбу, и она свела нас на холме в беседке. С тех пор мы связаны. Его ранят - ранят меня. Он идёт во тьме - и моя душа тонет во мраке. И каждый раз я мысленно с ним, пытаюсь достучаться до него, уберечь. И плачу за это очередными видениями... - некоторое время она молчала, плечи её вздрагивали. - Отец грозит отправить меня в Валинор, чтобы я с ума не сошла. Да только это не поможет - ведь раз мы связаны, то я и в Валиноре буду болеть его кошмарами. А самое страшное знаешь что? Что он рано или поздно умрёт, а я останусь. И мои видения останутся со мной. И я сойду с ума... - Это получается, когда он рядом, тебе легче? - удивился Анкано. - Да. Когда он рядом, с ним всё хорошо. И он всегда находит слова, которые утешат меня...       Анкано не слышал разговора Элрохира и Арагорна, ибо тогда лежал в обмороке почти при смерти, иначе бы вспомнил: "Тебе с моей сестрой теперь или на трон, или в могилу"... "Отец делает всё, чтобы вас спасти"... - Просто вы половинки целого, - сказал он, осторожно гладя эльфийку по спине. - Тьме не нравитесь вы по отдельности, но она боится вас в союзе. Ты просто поверь мне. Он сильный и своего добьётся. Станет королём, а тебя сделает королевой. И будете вы жить долго и счастливо... - А долго ли? - печально улыбнулась Арвен. - Долго, - подтвердил альтмер. - Долго даже для меня. Ты просто поверь в себя... и в него. Пожелай ему победы и желай каждый день. И он непременно победит. А Элронда я понимаю. Он ведь знает об этой связи и чем она опасна. - Да, когда маму поймали орки и ей пришлось уплывать в Валинор, он чуть не сломался, - шепнула она. - Вот именно. Потому вначале и берёг вас друг от друга. - А когда мы... поженились, он сказал, что Арагорн наследник Тар-Миньятура, и следовательно, должен занять трон Гондора и короноваться... тем самым Венцом... И тогда он либо сгорит, либо, если достоин, станет сильнее. - Вот оно что, - пробормотал маг. Арвен совсем успокоилась - то ли оттого, что он сказал что-то правильное, то ли просто оттого, что выплакалась и ей полегчало.       "А Толдфир сказал бы, что я стал мужчиной", - подумал он.       ... - Осторожнее, парень, разобьёшь. - Я уже давно не парень, а мужик. - Нет, ты ещё парень, - норд прищурил светлые глаза. - Пока хоть одну девчонку не успокоишь, ты мальчик. - Я думал, у вас кто первого врага победит, тот и мужчина, - удивился альтмер. - Неее, это могут и мальчики. Они только то и могут, что драться. А надо, чтобы девочка в твоих объятиях перестала плакать, перестала бояться. Сумеешь ей правильные слова сказать, да не забоишься свою жилетку подставить, считай, взрослый мужик. Ну-ка, помоги мне вон тот шар на этот постамент установить, мне роста не хватает... - Спасибо тебе, - тихо сказала Арвен. - Ты Элладану не говори, они и так со мной носятся, как с узорным платьем, боятся ранить. Теперь я приняла решение и больше не боюсь.       Глядя ей в спину, Анкано медленно постигал суть произошедшего. Девочка, похоже, вляпалась с этой любовью в трудную ситуацию. Арагорн тоже вляпался, но он-то сильный и всё равно смертный. А эльфийке страшно терять свою бесконечность. Да ещё эти её видения. Каково ей падать в постель, и вместо отдыха смотреть страшилки? И не то что раз в неделю - каждую ночь? Хорош выбор - между плохим и совсем ужасным.       Хотя... раз с Арагорном у них взаимно и, судя по всему, очень серьёзно, выбор она сделала неплохой... А если всё получится, на сто с лишним лет она получит вполне пристойную семейную жизнь, в неге и ласке, в полном довольстве и так далее...****       Новоявленный "взрослый мужчина" улыбнулся своим мыслям и пошёл копить силы для грядущей битвы.       Оказалось, здешние эльфы вполне шарят в механике и неплохо дружат с точными науками. Очевидно, из-за того, что народ нолдор состоял не из цветолюбов и морских душ, а из кузнецов, ремесленников. И этих нолдор среди ребят Элладана хватало. Пока ловушки устанавливали, Анкано, делясь с ними своими познаниями, и сам многому научился. Правда Гимли скептически щурил глаза, и альтмер думал: какой же тогда уровень у гномов?       И все ловушки сработали. Ущелья полнились визгом орков, гоблинов и здоровенных страшных собак, именуемых варгами. От войска, окруживших возвышенность, занятую светлыми, осталось меньше половины. Анкано не нужно было снимать повязку, чтобы увидеть кровавую картину: катится живое существо, бьётся о камни, кричит, а за ним несутся те камни, которые и послужили причиной его падения, и те, которые он увлёк за собой. И вот уже тело несчастного похоже на отбивную, кости перемолоты в мелкую щебёнку, и оно умирает раньше, чем бездна принимает его в свои ледяные объятия. Видел он как-то горе-ученичка, который поспорил с кем-то в таверне и полез по стене на крышу башни Коллегии магов, да так и не долез - сорвался. То, что долетело до земли, мало походило на человека... - Не дайте им уйти! - прогремел Элладан. - Видите, они испугались, сейчас за подмогой побегут! И приведут ещё больше!       Где-то в середине его речи тенькнула стрела. Потом ещё. И взвизгнули отвратительные голоса...       Это была первая битва, в которой Анкано непосредственно принимал участие. Одно дело - швыряться файерболами с расстояния, другое - находясь в толпе, где опасаешься вместо врагов попасть по своим. А сражение быстро затопило каменный пятачок в седловине между гор. Орки и гоблины быстро поняли, что убежать им эльфы не дадут, и кинулись в атаку, потеряв ещё пару десятков своих убитыми и четыре - ранеными. Они решили: лучше уж огрести стрелу в пузо и выжить хотя бы частично, а заодно получить шанс на победу, чем поголовно полечь от тех же стрел в спину. Может, они и не ошиблись. Тем более, идеальные стрелки - эльфы - оказались в ближнем бою хороши, но не более. Разве что Элладан и...       Элладан и, как ни странно, Арвен, которая своими изящными мечами, похожими на скимитары, орудовала не хуже брата. Тут-то до Анкано дошло, что милая девочка разменяла как минимум вторую тысячу лет, и дома не сидела, а значит, сражаться умеет. Норды бы такую эльфийку обязательно воспели в своих висах, как полулегендарную Матильду.       Всё, что мог горе-майа, так это осторожно вылавливать в толпе орков и аккуратно всаживать в них молнии, дабы по своим не попасть. Электрические укусы причиняли неприятелям незнакомую и потому пугающим боль и повергали в ступор. И так было до того момента, когда орки начали хоть что-то соображать...       Когда Арвен оказалась в одиночестве?       Орки были чем угодно, только не дураками. Да, мерзость, кровавые животные, но не идиоты. И у них была конкретная цель. Арвен. Почему она? Ну, Саурон всё ещё был майа, и отсутствие тела не мешало ему планировать тактику боя и предсказывать собственную судьбу. И будущее не показывало ему ничего хорошего. И беда была не в одном конкретном существе, а в их совокупности. Вот и вычислил он, в числе прочего: погибни Арвен - сломается Арагорн, очень быстро отыщет свою смерть, и некому будет спасти Гондор от падения и гибели. А значит, Тьма проникнет намного дальше и сдержать её будет куда сложнее...       Никто в пылу битвы не заметил, как два орка с луками отошли в сторону от основного сражения, затаились за камнями. Никто сразу не понял, когда пока ещё живые твари начали оттягивать эльфов в разные стороны, освобождая место для стрелков. Собственно, в курсе всего был даже не вожак, а тот Назгул, который и подбросил ему эту мысль. Этим же и объяснялось наличие шамана в той долине и его "случайное" попадание по отряду Элладана.       И когда в эллет с двух сторон полетели тяжёлые стрелы, почти никто ничего не понял...       ...кроме двух эльфов. Одним из них был галадрим, пришедший с Арвен. Вторым - Итилиол.       И стрелы вонзились именно в их тела. Потому что парни, как истинные телохранители, прикрыли её грудью.       Вот и Анкано удостоился печальной "чести" - увидеть смерть. И пусть тот эльф, что навсегда остался для него безымянным, не успел стать для него другом - всё равно было больно наблюдать, как весёлый, красивый парень от вражеской стрелы превращается в нечто неживое, в вещь... Как же так, за что? И с Тилем теперь непонятно что будет, хоть и повезло, в плечо вонзился грубый прут, но мало ли, куда эти твари его макали. А если бы они не заслонили Арвен? Тоже беда: смерть прекрасной шаманки для альтмера была настоящим кощунством, нельзя ей умирать, и всё тут.       Потому и сорвал Анкано повязку, и отшвырнул куда попало, обвал пылающим взором поле битвы, и...       (Дёрнул же Моргот в этот момент встретиться с ним глазами: вожака, его уцелевшего телохранителя на уцелевшего варге, стрелка, пославшего гибельную стрелу - тот истратил свои стрелы и решил помародёрить).       ...И громко сказал: - А чтоб вас перевернуло, подбросило, уронило, приплюснуло, да так и оставило!       И швырнул неведомо как получившейся цепной молнией в стрелка.       Снага не понял, что его убило. Его перевернуло и подбросило. И он уже не встал. Но молния, нанеся свой главный удар, разделилась надвое, одним концом ужалив варжьего всадника, которого подбросило вместе с варгом и погребло под его тяжёлой мёртвой тушей; другим - самого вожака. Тот покрепче оказался, всего лишь затрясся, задёргался в конвульсиях и машинально сделал шаг... Тут нога его соскользнула с обледеневшего камня, на котором он стоял, чтобы казаться выше (и совершенно не задумываясь, что его при этом могут подстрелить)... Умер он, однако, не от стрелы. Просто, соскользнув с камня, он приземлился на пятую точку и поехал по заснеженному склону, всё ускоряясь и ускоряясь, пока его не вынесло в пропасть. Глухой удар и короткий хриплый вопль...       А затем раздался грохот. Феерическое падение орка разбудило лавину. И тех орков, что только взбирались по скалам, чтобы присоединиться к битве, слизало белым языком, зацепив и тех, что затаились за камнями у края, в ожидание удобного случая - они всё боялись, что по своим попадут. Унесло также один шатёр эльфов и принесённые галадримами припасы. К счастью, ривенделльцы запаслись с избытком, и голодная смерть не грозила никому.       Битва прекратилась внезапно. Смерть вожака настолько ошарашила орков, что они на пару секунд оцепенели. Этой пары секунд хватило, чтобы убить часть тварей, связавших эльфов ближним боем. И у стрелков появилось время, чтобы снова взяться за луки. Минуты прочих орков были сочтены.       Видя такое дело, гоблины и выжившие варги, поджав хвосты и всё, что вместо, кинулись наутёк. На снегу остались валяться трупы их менее везучих собратьев и шамана. Он погиб от отката, ибо светлые выжили, а у тёмных энергетика была слишком несъедобной...       Анкано, морщась, сидел на плащах и пил отвар трав. Победа как будто ускользнула в подсознание - не ощущал он себя героем, и всё тут. Впрочем, как и остальные...       Взять Арвен. Стоит потерянная, как одинокая сосенка. Меч машинально в сугроб макает, что от лавины образовался - теперь придётся эльфам и Гимли из шатёрных кольев дорогу мостить. Хотя вон один по снегу пробежался, как по зелёной травке, может и обойдётся. А вид такой у Арвен, потому что сбылись её видения - одного из галадрим достала-таки костлявая. Причём по его же инициативе - отдал свою жизнь, чтобы жила принцесса. На втором, правда, ни царапинки, но что их ждёт по пути обратно в Ривенделл? Теперь эллет настаивает, чтобы парень шёл в Ривенделл, мол так есть надежда, что уцелеет хотя бы он - и никто не смеет перечить.       Тиля Анкано спас. С испугу так ясно представил срастание разорванных красных и белых волоконцев - сосудов и сухожилий, что сам обалдел. И срастил рану так, что и последствий не осталось. Ну кроме одного... На плече, на месте раны, у Тиля появился рисунок как будто тёмно-красными чернилами, представляющий из себя... нолдорскую звезду. Бедный эльфёнок не знал: то ли радоваться, то ли злиться на такой подарок. Наконец спросил: - Почему мне так странно? Хочу плакать, а слёз нет. Хочу радоваться, а не выходит. Раньше бы ходил гордый по уши, что принцессу спас, а теперь... - Просто ты стал мужчиной, парень, - ответил Анкано. - Арвен, какая ни есть сильная и боевая, всё же девочка. А девочек нужно защищать. Ты поступил как должно.       При этом у альтмера, не столь давно вступившего в клуб "настоящих мужчин" противно засосало внутри: Довакин ведь тоже девочка, а он на неё убийцу напускал. Как же он с тех пор переменился! - Но Гимли вон какой гордый ходит, - возразил Итилиол. - Ну, он гном. Они такие, - неопределённо сказал бывший талморец, при этом не уточняя, какие "такие". Тиль, по видимому, понял. - К тому же он сразил орков больше, чем любой из эльфов. Даже у Элладана, по-моему, выиграл...       Они спустились с гор впятером. Анкано; Итилиол, который, как выяснилось, умудрился связать себя с Анкано долгом: теперь он его должен будет от смерти спасти; и трое ривенделльцев, у которых в Лориэне проживала родня.       В пути они отбились от нагловатых гоблинов - не тех, что напали на них ранее, других! - и двое ривендельцев, а так же сам Анкано получили лёгкие ранения.       Арвен, Элладана, Гимли и прочих они потеряли из виду довольно быстро. И хотя принц и принцесса наперебой уверяли, что с отрядом ничего плохого не случится, и даже галадрима попытаются сберечь, всё равно на душе у Анкано было тяжко. И он опять терялся в догадках, и его глодало чувство вины, которой, вроде бы, не было: а ну как снял не вовремя повязку и сглазил кого-нибудь? И вдруг тот эльф, чей прах в урне они несут в Лориэн, попал под Проклятие?       Суди не суди, но дальнейшая участь ушедших в Ривенделл надолго осталась для него загадкой. А вот их пятёрка выжила и вскоре достигла Края Сновидений.       Весьма символичное название, ибо там Анкано и настиг сон о белом замке...