Кано первый, Кано второй

- Не буду я с ним драться! Это мой друг! - воскликнул Анкано. По рядам пронёсся недовольный шум. Альтмер поневоле сгорбился, чуя нацеленное в спину копьё.       На лице "имперца" Маглора появилась благодарная и отчего-то обречённая улыбка, он шагнул навстречу "некроманту". Стиснул его в объятиях. И...       Они ждали смерти, но она всё не случалась. Не прилетало копьё, не пробивало их насквозь. Они ждали, ждали...       А затем Маглор решился и посмотрел через плечо друга.       Медное сияние сменилось обычным солнечным. Золотой песок Арены стал белёсым. Медные лица зрителей стали серебряными.       А медное солнце исчезло с неба, и оно превратилось в... потолок. Обычный белый, покрытый известью. Только очень высокий. И цветы на клумбах засохли. - Манекены, - брезгливо и одновременно с уважением сказал Анкано, трогая сидящего в первом ряду "зрителя" за подбородок. Тот не возражал, даже активно закивал в ответ. Вместо шеи у него была пружина. - Кругом обман, - вздохнул Маглор. - Везде маски, иллюзии. Пойдём, друг, авось одна из дверей выведет нас прочь из этого зала... - Итак, всё не то, чем кажется, и это мы усвоили намертво, - Анкано внимательно всмотрелся в Маглора и заключил: - А ты уже не эльда, приятель. - Че... го? - по складам произнёс Макалаурэ. - То... го, - передразнил его бывший талморец. - У тебя аура не эльфийская, точнее, не эльдарская. Вроде, те же кудряшки, та же зелень с золотом... правда зелени побольше стало, да такая яркая, что глазам больно. И как будто язычки пламени добавились. И белого много. Совершенно безумное сочетание цветов! Даже у Гимли такого не было! А кудри-то вьются покруче, чем у Элронда! Да ещё в таком интересном порядке расположены! - Я что, теперь майа? - не на шутку испугался бывший эльда. - Это вряд ли, - успокоил его Анкано. - У нас всё иначе. Только называемся Серыми, Белыми, Бурыми... не майар, а медведи какие-то!* А у самих аура, внутри основного цвета - клубок радуг. Оттенки перетекают друг в друга так, что не разберёшь, где какой и как называется**. И мало того, что кудрявая, так ведь и кудри бегают по всей ауре, словно протуберанцы. Говорят, у меня тоже такой становится. У тебя же всё более упорядоченно. Нужно время, чтобы понять, что ты такое. - Кажется, к тому же выводу пришла и Эленвен, - упавшим голосом сказал Маглор. - И теперь я совсем запутался в её чувствах. Кто я для неё, орудие или возлюбленный? - Так-так, а вот с этого места подробнее, - нахмурился альтмер. - Чуяла моя грешная душа, что ты попался в лапы этой стерве, но всё же ещё может оказаться, что у моего страха глаза велики... - Искажение... так ты называешь изменение сущности? - хмыкнул Анкано по окончании рассказа. - Вас создали идеальными настолько, что любое отклонение от нормы вы почитаете за проникновение тьмы и искажение?       Маглор кивнул: - Так и есть. Мы столкнулись с тьмой Мелькора и начали... меняться. У нас для каждого мужчины существовала единственная женщина, предназначенная лишь ему, и наоборот. К остальным эльф или эльфийка просто не подойдёт. Так было задумано Илуватаром, чтобы только совершенствовался род эльдар. Но... вот: мой дед, любивший двух женщин... Маэглин, который, по слухам, пал из-за безответной любви... Маэдрос, так и не нашедший свою половинку. И теперь я. И я запутался. Моя предназначенная суженая осталась там, куда я никогда не вернусь. А Эленвен... Я больше не боюсь её. Во мне нет даже ненависти, хотя я знаю, насколько она жестокий человек. Когда она со мной, я чувствую себя почти влюблённым, а её - почти моей половиной. Так пылал я только с Ней... с Эариэль. И хотя моё чувство лишь тень истинной любви, я не умер от стыда и продолжаю жить во грехе. А ещё... мне её жаль. - Да ты что? - ехидно улыбнулся альтмер. - Это правда. Я понял её боль. Она хотела процветания своему народу и создавала для этого условия. Как могла и как умела в своей ситуации. И теперь на её глазах все плоды её стараний разлагаются, а она может лишь задержать этот процесс, не дать произойти слишком быстро. Наблюдать за тем, как её народ деградирует. Я не знаю, сколько в ней от истинной любви и сколько - от потаённого желания извлечь из предмета страсти всю возможную выгоду. И я уже не смогу от неё уйти, как бы мне ни было больно. - Разглядел в нашей железной человека? - горько улыбнулся бывший талморец. - Другому бы я не поверил. - А мне веришь? - Верю. Ты эмпат. Так сказал Элронд. И не мог бы обмануться. Но безвыходным твоё положение не назовёшь. И Талмор точно не твоё. - Не моё, да. Но я и выхода не нахожу. - А я бы и не стал искать, - вдруг произнёс Анкано. - Мой дом теперь здесь, в Средиземье. В Ривенделле...       С минуту Макалаурэ молчал, пытаясь как-то уложить в голове несочетаемое: Анкано и Ривенделл. - Ты это серьёзно? - наконец сказал он. - Да уж серьёзнее некуда, - одними губами улыбнулся альтмер. - Раньше бы только посмеялся. Вы же как наши полукровки! Смешать нашего мера с недом, и запросто могут родиться такие вот эльдар! А здесь они мне вначале чуть ли не богами показались. Даже ты, несмотря на свой ужасный вид. Это потом я разглядел, на каком волоске вы держитесь... Но беда даже не в этом... Хотя и бедой её не назвать... - Он замялся, подбирая слова. - Говори, Анкано, я постараюсь помочь, - поторопил его Маглор. - Да ничем ты не поможешь. Дело во мне. Я устал, понимаешь? В Тамриэле я был чудовищем. Интриганом, лжецом, махровым эгоистом... убийцей, в конечном итоге. Ничем не лучше Эленвен. И тот, прежний Анкано, стал мне настолько отвратителен, что... не знаю. Здесь в почёте доброта и честность. Хоббиты, следопыты, эльфы, маги - все помогали мне, не давая ошибиться, погибнуть, в конце концов! А зло здесь именно зло, а не пятьдесят пятый оттенок серого! Нет, назад я не вернусь. Теперь мне есть, за кем идти... - Это за нами, что ли? - невесело усмехнулся феаноринг. - Не ошибись, друг мой. Мы, эльдар, далеко не так идеальны. Ты же помнишь мою историю с Сильмариллами? Это был ужас. Кровавый ужас. Я до сих пор содрогаюсь от мыслей, что это я сам руку приложил ко всем смертям, а не Клятва меня вела! Разве идеальные существа так себя ведут? А сколько было зла и помимо этого! Жадность, похоть, гордыня... предательства... Мы опозорившиеся дети Всетворца, и бремя наших грехов давит и на наших неповинных детей! Не ходи за нами! Хотя... Элронд вырос достойным эльфом. Может, ему и удастся отмолить нас... - Понимаю, - тихо произнёс бывший талморец. - Но не могу ничего поделать. Я врос в Ривенделл... - Точнее, это он пророс сквозь твоё сердце? Что ж... Это уже не выкорчевать. И это будет так, пока ты не встретишь другой, настоящий дом, либо не покинешь Средиземье. Ведь эльфы скоро поплывут в Валинор, независимо от итога будущей войны. Все эльфы, кои называются Высшими, ибо носят на своей душе тень греха. Что же, будущее покажет, насколько я прав. А с масками мы, кажется, разобрались? - Да, Маглор. Разобрались. Я разглядел обречённость эльдар, ты - ту Эленвен, которая могла получиться, если бы не шпионская должность. Теперь нас не обмануть... - А ты уверен? - Уверен. - Не зарекайся. Лучше помоги открыть. Туго сидит, зараза морготова...       В отличие от двери, ведущей на Арену, эта никаких сюрпризов не поднесла. Она даже не попыталась втянуть пленников белого замка в следующее помещение. Они просто открыли тяжёлую дверь и застыли на пороге. - Свобода? - нерешительно сказал Маглор. - Как-то слишком быстро... - Ага. Подозрительно быстро, - поддакнул Анкано. - Зная наши с тобой ситуации, я бы напрягся... Тебе этот лес ничего не напоминает?       Лес состоял из колоссальных башнеподобных деревьев с золотистой корой. Эти стволы тянулись на огромную высоту, и где-то посередине от них почти перпендикулярно отходили толстенные ветви. И так - до самой макушки, теряющейся в тумане. Листья были тоже огромные и очень плотные, и если бы один из них упал, он был бы в рост человека или даже больше. Но ни один из них не лежал на земле, усыпанной пушистым ковром мелких-мелких цветочков. Травы под ними почти не было видно. Между древесными колоннами вилась тропинка - сухая и гладенькая на вид, будто специально утрамбованная для пущей эстетики. - Лотлориэн? - нерешительно спросил феаноринг. - А может, Валенвуд? - возразил ему Анкано. - Значит, и ни то, и ни другое, - сделал вывод нолдорский принц. - В Лотлориэне точно не так жарко. Помоги-ка мне сзади ремни расстегнуть... - И в Валенвуде, хоть и душно, но не настолько. Уфф, - оказав помощь другу, бывший талморец потянул через голову опостылевшую мантию.       Теперь на Маглоре красовалась безразмерная льняная рубаха с завязочками, а на Анкано - изящная сорочка эльфийского покроя, с лиственной вышивкой у ворота. - Миры всё больше меняют нас под себя, - невесело усмехнулся Макалаурэ. - Не думал, что буду носить такой мешок, - и он подёргал себя за рубашку, в которую можно было запихнуть двух Маглоров. - Бытиё определяет не только сознание, но и стиль одежды, - хмыкнул альтмер. - Ты хотя бы смотришься красиво, даже в мешке. А моё теловычитание в этой прелести смотрится особенно жалко. Хорошо что её сверху прикрывает плащ...       Вспомнив, что сейчас на нём нет никакого плаща, он погрустнел. - Ладно, - вздохнул Маглор, - одежда ещё не самое ужасное, что с нами случилось. Анкано, скажи-ка мне, что было в окнах, когда мы ушли с Арены? - Лес, - ответил Анкано. - Джунгли. Не было в нём чёрных лиан, как в кровавой комнате. И слишком правильных куртин с огромными цветами, как на Арене, тоже не было. Солнца, пурпурное и оранжевое, тоже отсутствовали. А были... - Тут альтмер похолодел: до него начало доходить... - Деревья-башни, как здесь... Маглор, посмотри на небо!!! - взвыл он. - Мы с тобой идиоты!       Солнце с трудом пробивалось сквозь огромные листья, но всё равно было явственно зелёным, характерного яблочного оттенка с желтизной. Даже в щели, образуемые листвой, оно смотрело, словно глаз гигантской кошки. - Это ловушка, - с тем же надрывом в голосе продолжал бывший талморец. - Срочно разворачиваем оглобли и к двери... - Нет там никакой двери, - угрюмо обронил феаноринг. - Заросла какими-то корнями или лианами, Моргот разберёт. А у нас ни ножа, ни топора. Придётся идти вперёд, авось этот лес когда-нибудь кончится...       Лес и не думал кончаться, у обоих эльфов создалось впечатление, что они идут по бесконечному отрезу ткани с набивным рисунком. Деревья-башни тянулись одинаковые, как под копирку, и даже цветочные ковры при всём их многообразии совершенно примелькались. - Нельзя так, - вздохнул Анкано. - Ты как хочешь, а мои ноги сейчас отвалятся... - Мои тоже, - признался Маглор. - Кажется, я начинаю ненавидеть этот лес. Он слишком тихий. Безлюдный. В наших лесах пели птицы, журчали ручьи. Бегали звери... И эльфы встречались, хоть иногда. Наши леса были живые, а этот... - Но и мёртвым его не назовёшь, - альтмер осмотрелся в поисках завалящего пенька, не нашёл. - Только что это за ловушка? С чудовищами и Ареной хоть было всё ясно... А здесь... словно всё намекает: присядь, отдохни... Может в этом и кроется ловушка? - Может, но я устал бороться, - Макалаурэ вдруг сел под древесную колонну. Прямо в цветы. - А тут хорошо. Мягко. Падай, друг! - Здорово, - оценил Анкано, приземлившись на цветочный ковёр. - И пахнет так приятно, нежно. Не хочется верить, что это ловушка.       Он, как и Маглор, прислонился спиной к дереву. Идти никуда не хотелось. Это место навевало какую-то леность, покой. - Мы слишком устали, друг, - сказал Маглор. Голос у него был тоже ленивым, расслабленным, чуточку замедленным. - И даже то, что, как ты сказал, некий злодей проделал щёлку и смотрит сквозь неё на мою Арду, а может, и на твой Тамриэль, кажется таким нереальным... - Да уж, - вздохнул бывший талморец. - И ведь всё равно надо вставать и идти... а то случится что-нибудь... монстры или враги... Посидим чутка и дальше пойдём. - Ага. Хорошо тебе, - с оттенком детской капризности вдруг протянул нолдо. - Тебе хоть есть куда идти. А мне - некуда. Попался я... - А может, выход рядом, только ты не видишь. Надо же, тело как варёное. Ну-ка, Маглор, на счёт раз - сгибаем ноги, на счёт два отталкиваемся от земли, на счёт три распрямляемся, - сказал Анкано, чувствуя, как вялая нега всё глубже затягивает его. - А ну - рраз... - Анкано, Анкано... - вдруг странным, нездешним голосом произнёс феаноринг. - А красиво я сказал - "прорастает сквозь сердце"... Ты знаешь, если исходить из моих слов, то мой дом - здесь. В этом лесу. Сквозь моё сердце как раз что-то прорастает, и мне совсем не больно, даже наоборот - приятно...       До Анкано не сразу дошёл смысл сказанного, а когда дошёл, и он повернулся к другу, его глаза полезли из орбит: - Маглор! Немедленно вытряхни этих змей у себя из-за пазухи! - Это не змеи, - тихо и сонно отозвался феаноринг. Под рубашкой у него что-то шевелилось, извивалось, пыталось выбраться наружу, и это казалось именно змеями. - Я уже... всё. Прирос. Ты уходи, не жди меня, а то тоже... Это и есть ловушка. - Не уйду! - зашипел альтмер, ощущая при этом, что опоздал с помощью и Маглор погибает у него на глазах. Он схватил его за плечо, мягкое, безвольное... и обжигающе ледяное даже сквозь ткань. И отдёрнул руку. - Что воля, что неволя... Всё равно, всё равно, - проговорил или пропел Макалаурэ. Улыбнулся. Закрыл глаза. Уронил голову набок.       И рубаха его прорвалась на груди, и оказалось, что под ней вовсе не змеи, а гибкие ветви, или лианы. Их было много, больше десятка, и они быстро начали оплетать тело Маглора, превращая его в кокон из побегов и листьев.       Выругавшись, Анкано рванулся... и понял, что тело не слушается его. Более того, он ощутил некое странное шевеление уже в своей груди. И ему совсем не было больно.       "Нам опять снится сон", - успел подумать он. - "Очередная проклятая головоломка. Эру и Ауриэль, что мне делать, чтобы Маглор не сдался в следующий раз? Ведь без него я всё равно не уйду, так и буду снова и снова"...       А затем ветви-лианы прорвали уже его рубашку.