Кано первый, Кано второй

      А в тюрьме нынче макароны дают...       Хотя нет. В Гондоре макарон не изобрели. Обычную похлёбку. Кому пустую, на негодных остатках от рыбы, кому посытнее - на рыбе собственно. А Анкано - так вот эту самую рыбу, да с лучком, с приправами, с картошечкой...       И всё же - тюрьма. Печально. Хорошая такая, добротная тюрьма с толстыми стенами, решётками на окнах и, простите, поганым ведром в углу. Правда, на кровати вполне приличный матрац, даже без блох - данных насекомых альтмер успел возненавидеть всей душой. И тёплое, по случаю поздней осени, одеяло. И даже подушка, набитая соломой. Берегут отчего-то опального и несложившегося советника. Не дают загнуться от голода, от холода, от грязи и вшей. Даже в баню водят под конвоем. И проходя мимо соседних камер, он кожей ощущает чёрную зависть в глазах тамошних сидельцев. Понятно, большинство сидит за дело: воры там, убийцы. Даже шпион есть, к нему особое отношение: кормят на убой и периодически этот убой устраивают. Сегодня его что-то не видать: опять отволтузили, а то и к дыбе прикрутили, лежит теперь, страдает. И не ругать же за это Владыку Гондора: в своём праве мужик, страну бережёт...       Трижды "ха"! После того, что Анкано видел в Палантире, как-то не верится не то, что в благие намерения, но и в адекватность Денетора. Вроде взрослый дядя, а в сказки верит, вдобавок, рассказанные Врагом.       С силой оттирая пемзой намыленные ноги, альтмер вновь и вновь обдумывает урок , явленный ему во сне. Вот как даже, чуть ли не впрямую залепили друг другу, в чём именно накосячили. У Маглора ситуация яснее некуда: привык плыть по течению, куда вынесет - вот и приплыл, а сам выгребать путём не умеет. А Анкано, мда, Анкано не меньший дурак, только дурость его совсем иная. Гордыня, братцы, смертный грех, и именно она, да ещё гнев, вели бывшего талморца в Нирне - и продолжают вести здесь. Ну с гордыней всё понятно: вечно рвался в вершители судеб, за что и огребал. А так как делал это под влиянием гнева, жаждая мести, то огребал вдвойне - за получившуюся глупость. И эта тюрьма, по сути, результат всё тех же гордыни и гнева. Не возгордись Анкано, да не разозлись на двух Владык - гулял бы сейчас на воле, в Осгиллиате...       Осгиллиат! Как там эльфёнок? Добрался ли до Фарамира? Или съели его по дороге местные орки-каннибалы? Не может быть такого - иначе бы он почувствовал гибель Мышки! Потому что орки, сожрав эльфа, не побрезговали бы и лошадками, одна из которых его фамилиар! Так что, пусть плохонькая, но надежда жива.       Так что - можно в кои-то веки спокойно сидеть и отдыхать, наслаждаться тишиной, если бы не одно: это тюрьма. И из неё хочется бежать. И - надо бежать. Но как? Убивать охранников не хочется, глазить тоже: ребята не виноваты. А усыпить всех не удастся. В этом лабиринте по нужному человеку не факт, что попадёшь, а если кто увидит, как под действием заклинания падает его друг... то неизвестно что будет, но точно ничего хорошего!       Осенняя ночь, безлунная и непроглядная, заполнила Минас Тирит. И даже белые стены не светились отражённым светом луны; а сами собой светиться они не могли, ибо белый камень стен был обычной разновидностью известняка, пусть и очень твёрдой, а не самосветным камнем айлейдов. Только масляные фонари на улицах давали неверный оранжевый свет.       Наверное, легче и правильнее было сказать, что город заполнен тенями. И в этих тенях крались трое. На них были тёмные плащи. При ближайшем рассмотрении они были не чёрными, а коричневыми - как шерсть некоторых медведей, живущих в Лихолесье. Чёрный цвет в Гондоре - цвет рыцарства, и он обязательно разбавляется серебром. В память о Нуменоре. А серебро давало бы отблески, и посему было неуместным. Таким образом, можно было сделать вывод, что крадущиеся в темноте люди были всего лишь Следопытами, а не Рыцарями. Вот только вывод такой сделать было некому. Ведь они были Следопытами, притом, одними из лучших, и попросту не попадались никому на глаза.       Как они попали в город? Ну, очень просто. Через ворота вошли. Фарамир регулярно высылал гонцов с докладами. Берегонд, по их словам, задержался, а это плохой знак. Следовало проведать и проверить: что пошло не так. Их, ясное дело, уверили, что всё в полном порядке, и продемонстрировали живёхонького-здоровёхонького Берегонда. А тот поведал, в какой тюрьме и в каких условиях содержат странного слепого эльфа, не снимающего повязки. Да указал на эти камеры, даже план подробный нарисовал. Доводилось ему, видишь ли, передачи носить одному парню, прославившего себя героической обороной моста через небольшую речку практически в одиночку, но наказанному за потерю отряда. В итоге его отпустили, но без награды.       И теперь Эйла-охотница* и двое Следопытов крались к тюрьме, вооружённые воровской атрибутикой, так то: "кошками", верёвками, снадобьями для бескровной нейтрализации противника, а у одного парня в мешке сидела пара крыс в деревянной коробке. Больших, откормленных, живущих в южных лесах и, по слухам, выведенных слугами Саурона, но брошенных из-за бесперспективности...       Именно крысы и стали причиной переполоха в тюрьме, а так же пробуждения Анкано.       Нет, вы представьте ошеломление парня, увидевшего в коридоре крысу. Наглую, чёрную, как уголь, а главное, здоровенную, как хорошая кошка. Парень смотрел на крысу, и крыса смотрела на него. Парень пошёл на крысу, и она пошла на него. И пусть она была в десятки раз меньше рослого гондорца, но тот самым постыдным образом боялся крыс. Да-да, как сопливая девчонка. На орка бы пошёл без страха, но на крысу... Мааама!!! - Что орёшь? - К... к... крыыыса!!! Убери её от меняааа!!! - Ты что, Балан, мышки испугался? - захохотал второй. - Ну ты даёшь! Смотри. Куть, куть, куть...       Удивившись странному поведению человека, крыса подошла - главным образом посмотреть: почему этот второй, её не боится. А тот бесцеремонно схватил её под брюшко и поволок к застывшему в шоке приятелю. - Смотри, какая хорошенькая. Пушистая такая. - Ааа!!! - ответил тот. Бедная крыса икнула и вытаращила глазёнки. - Фу! Напугал мне мышку. А я её, может, домой себе хотел, вместо собаки. А теперь она и в кошки не годится. Эх, ну беги давай, авось кто поумнее тебе попадётся!       Благодарное животное припустило по коридору в неизвестность, а два охранника вернулись к своим обязанностям. Но момент был упущен, а посмотреть, правильно ли стоит решётка в окне, они не догадались...       Дикий крик несчастного, одержимого крысофобией, разбудил Анкано. Некоторое время он пялился в потолок, недоумевая: что приключилось? Пожар? Потоп? Орки напали? А потом к нему в камеру скользнуло существо. Запрыгнуло на постель. Всё ещё спросонья, альтмер провёл рукой по шелковистой спинке создания. Ну не шелковистой, а чуточку грубоватой. Создание пикнуло. Съёжилось. Хлестнуло голой кожистой плёткой по носу. И тут Анкано понял, кто это. - Мать честная. Крыса, - сказал он, тем не менее, продолжая гладить шерстистый дрожащий комочек. - Тебя-то, моя радость, тут и не хватало. А вдруг ты кусаешься? И не дай бог, блохастая? Хоть я и майа, но чумой заболеть не хотелось бы...       Зверёк пипикнул и шевельнулся. - Хотя спасибо, что решила заглянуть. Надоело мне тут. Поговорить не с кем. Не знаешь, как сбежать можно? Я бы превратился в тебя...       Крыса пискнула снова, и Анкано почудилась насмешка. - Понимаю. Слишком уж я здоровый. Из меня выйдет не крыса, а монстр какой-то. То-то радости будет старику Денетору. "Попалось, сауроново отродье!" - передразнил он скрипучим голосом Наместника. - А что ты предлагаешь?       Крыса опять неразборчиво пискнула. - Слушай, маячок-то тебе на шерсть я смогу посадить! - обрадовался эльф. - Вернее... вот что!       Одежды его не лишили, и он бесстрастно оторвал узенькую полоску бронзовой ткани от своего плаща. Подумаешь! На воле будет - подошьёт. А в тюрьме ему на кой эстетика! И уже не удивился себе: дворянину, даже в плачевной ситуации старающемуся выглядеть на все сто. Побегай-ка от Назгулов, посражайся с орками и прочей нечистью! Ещё и не к такому привыкнешь! И он повязал эту тряпочку на шею крысе, бормотнув что-то сложносочинённое, скроенное из "Пометки" и "Определения живого". - А теперь беги, дружок, найди мне ключ от камеры. Авось, руку-то я просуну...       Увидев меньшую крысу, усиленно пытающуюся допрыгнуть до столика, Эйла сперва опешила, а потом сообразила: - Ребята, ведь наш подопечный - колдун! Он заговорил эту крысу, и она хочет достать ключ! Ну-ка, иди сюда, маленькая...       Не без труда поймав "маленькую", Эйла посадила её на стол. Та тут же ткнулась носиком в ящик стола. - Здесь? Ну давай, вскроем эту "преграду"...       "Преграда" оказалась хлипкой, и будь здесь не Эйла, а вор из Скайримской Гильдии, он бы вскрыл этот замок на раз. Но даже охотница-следопытка провозилась меньше минуты. - Ну и какой же?... - спросила она зверька. Тот пискнул, нырнул в ящик, снова выскочил на стол, но с медным ключом в зубах. На вид он мало чем отличался от своих собратьев. - Ну, надеюсь, ты ничего не спутала, - хмыкнула Эйла. - Пошли, Малф. А ты, Мегли, останься на стрёме.       Следопыт с поэтическим именем "поедатель мёда", то есть - медведь, был немного хуже, чем его друг с откровенно эльфийским именем Малфеллас, поэтому именно ему, в случае чего, бежать в крепость Фарамира и докладывать о неудаче. Но удача в тот день благоволила как ставшему осторожным Анкано, так и его спасителям...       Когда заскрипел ключ, Анкано вздрогнул. Да, его заклинание "Найди живое" сработало, и он, помимо маленького яркого огонька "своей" крысы, чувствовал и другие. И справедливо полагал, что это прогуливаются стражники, и двое из них приближаются к его камере, и плакал его план по освобождению... - Тихо! Мы от Фарамира! - прошипела присевшая на корточки девица, увидев, как в его руке зреет фиолетовый шар заклинания. Анкано еле успел придержать готовую сорваться силу. - Давай-ка, бери меня за руку.       Анкано даже не стал спрашивать, почему именно её - просто ухватился за цепкую, сильную ладошку, явно знакомую с оружием. И догадливо присел на корточки, другой рукой придерживая длинноватое эльфийское одеяние. Его тут же молча куда-то повлекли, и он послушно, как овечка, засеменил на полусогнутых. А бежать ему пришлось долго, бесконечно долго, и заломило спину, заныли непривычные к "воровской" позе колени... - Стоп. Теперь выпрямляйся. Быстро! Малф, крысы у тебя? - Да, - отозвался мужской голос. - Мегли? - Двое идут сюда! - мгновенно отреагировал второй мужчина. - Уже не идут, - буркнул Анкано, выловив лишние огоньки и отправив к ним своё заклинание. - В теории, они должны уснуть, но на практике - не знаю... - Тогда хватайся за верёвку, живо!       Ему продели ноги в петлю и довольно быстро спустили вниз. Он прозевал момент и пребольно ушибся копчиком. Вслед за ним лихо съехали по канату парни и шустро сползла по стене девица. Анкано, не удержавшись, приподнял повязку и поразился: откуда у Фарамира в штате профессиональные воры? И тут же опустил, чтоб, не дай Эру, не сглазить парней. И они вчетвером кинулись в ночь. Анкано по-прежнему волокли "на буксире" - ибо в скорости он заметно уступал трём молодым воинам.       ...Тревога в Минас Тирите поднялась нешуточная. Утратить на ровном месте такого ценного пленника! И не сносить бы незадачливым тюремщикам головы, если бы не свидетельства двоих, ощутивших ни с того ни с сего такой панический ужас, что они чуть головами не вынесли решётки в окне...       В общем, после некоторых уговоров со стороны своего верного начальника стражи Денетор не стал сильно обижать парней. Кого понизил в должности, кого отправил домой, землю пахать. А потом ему и вовсе стало не до этого странного инцидента. Начались проблемы иного рода, страшнее в разы. Война началась...       Говорят, ночью плыть в лодке по большому водоему - романтично. Светится лунная дорожка, прыгают рыбки, взблескивая влажной чешуёй, кричат невидимые птицы, а в небе - огромный серебристый шар, похожий на ёлочную игрушку, и его хочется потрогать руками... Красота! Самое то - обнять сидящую рядом рыжеволосую леди и шептать ей на ушко всякие глупости, а она будет хихикать и нежным голосом рассказывать какие-нибудь смешные истории из детства...       Но ночь была безлунная и холодная, небо кидалось ледяной моросью. И водоем был не тихим озером, а глубокой, быстрой и опасной рекой, опасно раскачивающей лодку. И в небе клубилась нечто жуткое, едва подсвеченное изнутри невидимой луной и снаружи - огнями удаляющегося города. Чудилось: и небо, и река полны страшилищ, и они вот-вот кинутся на маленькое хрупкое судёнышко, разломают его в щепки и поглотят четырёх людей и двух крыс...       Да и рыжеволосая женщина со страшно знакомым именем - Эйла - особым романтизмом не отличалась. Она была грубоватой, суровой и сильной. Почти как мужик. Анкано против воли вспомнил её нирнскую тёзку - Эйлу Охотницу, молодую, но уже удостоившуюся легенд Соратницу. С ней он был едва знаком, но впечатление составить успел и решил, что такую жену себе вряд ли завел бы, даже если захотел. Эта была такой же! Однако, только такая и могла его вытащить из тюрьмы...       И обнимаясь с ней только для того, чтобы не утратить остатки тепла, Анкано дрожал разом от холода, от жути, навеянной чёрной осенней ночью и от осознания полной беспомощности и зависимости от этих трёх людей. И ненавидел себя за это. Здесь, посреди реки, его заклинания были бесполезны и даже опасны...       Утро тоже не отличалось теплотой и гостеприимством. Осень доползла до южных земель и поливала их дождями. А где-то далеко на северо-западе отряд Хранителей вступал в предгорья Мглистых гор, не подозревая, какие страшные сюрпризы готовят им эти горы. Природа в этом году вообще добротой не отличалась. Порадовала странников теплом - и решила: хватит, пора и честь знать.       Леса Итилиэна тонули в дожде. Эльфёнок Тиль не подозревал, как ему повезло: проскочил до начала дождей. А на сапоги Следопытов и ботинки Анкано налипло по полпуда грязи. Ботинки эльфа, не предназначенные для таких походов, поминутно сваливались, а босиком идти ему Эйла запретила: дескать, напорешься на сучок, и что, на наших плечах ехать будешь? Горе-колдун возражать не стал, ибо его одолела простуда. Классическая простуда с высокой температурой, кашлем и насморком. Его, конечно, принялись спасать: заварили какую-то траву, похожую на имбирь, намешали буроватого порошка и заставили всё это выпить. И всё равно, колдовать в таком состоянии он бы не рискнул. Чихнул бы не вовремя, спутал слова и вышло бы как в анекдоте, только не смешно...       Игры в прятки с орками стоили отдельной песни и даже баллады. Их отряды, отрядики и отрядища были тут везде. Когда-то Итилиэн был территорией Гондора, теперь же это был фронтир. Отсюда периодически изгонялись орки и тролли, поселялись храбрецы, они возделывали землю, возводили дома, даже на свой страх и риск обзаводились семьями. Потом у орков появлялся очередной вожак с очередным устрашающим именем, сколачивал войско, это войско сметало человеческие поселения, устраивало кровавую карусель - не во имя тьмы, а потому что орки. И шло беспорядочной, но ужасающей тучей,пока не разбивалось о гондорские порядки. И так из года в год.       А теперь, когда вернулся Саурон, о заселении восточного берега можно было забыть. Удержать бы хотя бы крепость...       И плюхаясь в очередной раз животом в грязь, потом суша у робкого костерка утратившее цвет одеяние, которое до дождя вообще можно в угол ставить - и будет стоять! - Анкано думал с какой-то тупой, усталой покорностью: "Теперь ты в армии, брат, теперь ты в армии". Чувствовал он себя новобранцем, попавшим сразу на фронт. И колдовать было нельзя. Кто его знает, этого Саурона, выследит - и амба, причём не только ему, но и ребятам. А они за спасение Анкано заслуживают, как минимум, жизни...       По счастью, Осгиллиат находился гораздо ближе, чем думалось Анкано. Как потом выяснилось, эльф Итилиол блуждал исключительно из-за того, что не знал географии здешних мест. А стоило ему пройтись по берегу, и он упёрся бы носом в крепость. Ну или в орочий отряд, которых болталось под стенами полуразрушенной крепости немало. В общем и целом, эльфёнку, скорее, повезло...       Таким образом, бесконечный, казалось бы, путь Анкано и трёх следопытов закончился на закате следующего дня. Он завершился бы днём раньше, если бы не орки. Им вздумалось устроить лагерь на пути у маленькой компании, и к сожалению, вне досягаемости от стрел защитников крепости. Вот и проползали четверо по кустам битые сутки.       Серые щербатые стены выскочили из дождевой пелены, когда у Анкано окончательно пропало ощущение времени. И не только из-за повязки - иногда он позволял себе её приподнимать. Из-за погоды тоже! Ни солнца, ни луны - сплошные серые сумерки, холод и грязь, да размякшая зелень. Зрелище было величественным, печальным и немного зловещим: факелы мерцали на этих стенах оранжевыми точками, напоминая глаза зверей. Казалось, крепость подмигивает с явной иронией, мол, заходите, раз пришли, и не обессудьте - тут всем не до вас. Своих проблем хватает.       Впрочем, проблемы проблемами, но стражи на воротах всё поняли правильно. Грязных, продрогших и усталых путников впустили беспрепятственно. После чего их пути разделились. Эйла убежала к себе, мимоходом стребовав бадью горячей воды, а парни поволокли Анкано в баню. Что делать, если Эйла была фактически единственной девушкой на всю крепость. Не мыться же ей с мужиками!       Эльфом Анкано владело странное, чудное ощущение. Он опять остался в одиночестве. Парни вымылись и убежали с докладом к Фарамиру, а чистюля-альтмер не спешил покидать баню. Его разморило. Оказывается, он замёрз сильнее, чем думал. Промёрзло не только тело, но и душа. И он продолжал сидеть в нагретом помещении и проталкивать в лёгкие влажный воздух, надеясь отогреть её. Но пока не получалось. Он думал...       ...о тройном предательстве Денетора. Он предал себя, свой народ и своих сыновей. Именно сыновей, а не сына. Если с Фарамиром всё просто: загнал его в глубокую задницу и заставил держать оборону там, куда обрушится самый мощный удар, то с Боромиром сложнее. Кольцо опасно для него, куда опаснее, чем для трусишки Фродо и простодушного Сэма. И что будет с ним, когда он его увидит? Не натворит ли беды?       ...о своём друге. Бедный мальчишка даже не подозревает, в какой опасности находится. И конечно же, Анкано благодарен ему за всё, но не лучше ли парню прямо сейчас вернуться в Ривенделл? Проклятье - до Ривенделла сейчас не дойти при всём желании. Пока они двигались в никуда и метались из края в край - дороги стали намного опаснее. Об этом предупреждал и Гэндальф. Так что придётся эльфёнку идти с ним до конца... И что с ним будет - не знает даже местный Всетворец...       ...о себе. В эту осень он натворил дел. Не злых, и на том спасибо. Жив, на свободе - спасибо вдвойне. Но вряд ли недавний смех сойдёт ему с рук. Саурон, в штанах или без штанов, остаётся Властелином, и сейчас он силён, как никогда раньше. А ещё - безумен. И это - особенно опасно. Так что уже сейчас стоит быть осторожным. И пока не выйдет из крепости - не магичить! По магии его легко вычислить. Если Тиля он ещё как-то убережёт, то целую крепость - вряд ли.       А ещё - Проклятие. Оно надоело бывшему талморцу хуже смерти. Доколе ему пребывать во мраке и смотреть на мир только вот в такие минуты, когда рядом никого нет? Он чуял - разгадка близка, ещё пара переходов - и он вступит в Лихолесье, а там... что? Кто? И как? Одно утешает - имя любопытствующего злодея теперь известно. Хермеус Мора. Какой из этого вывод? Правильно. Анкано не обязательно схватываться с Сауроном в бою, можно от него побегать. Основная миссия ляжет на плечи Маглора и Мэрит. А задача альтмера при этом - выжить и живым добраться до портала.       Такие вот невесёлые мысли блуждали в голове Анкано, пока его не окликнули: - Не спи! Угоришь!       Он вздрогнул, натянул повязку на глаза, на тело - рубашку, перехватил из заботливых рук тёплые штаны и куртку и вышел вслед за сиреневым свечением ауры воина.       "Странно", - думал позже Анкано. - "Такой волевой парень - и практически на положении раба у собственного отца. А что если бы у меня папаша был Денетором? Как бы я выдержал? Наверно, пришиб бы его. Или яду подсыпал. М-да, вот потому я Анкано, а он - Фарамир", - заключил он.       Дело в том, что Фарамир по цвету и форме ауры напомнил ему Арагорна. Разве что цвета побледнее, да форма порасплывчатее. И он был ни капли не похож на агрессивно-красного Денетора, в чью яркую ауру вплетались нити цвета запёкшейся крови. А как соотнести такую ауру и такую сыновнюю покорность, альтмер не знал.       Хорошо, что Фарамира предупредили о его проклятии, и он не стал требовать снять повязку. Зато учинил ему форменный допрос. И если бы у Анкано было желание в чём-то соврать, сто к одному, что он попался бы.       Наконец, его оставили в покое и усадили в кресло. Только тут Анкано ощутил, как дрожат его колени. - Ну и времена настали, - вздохнул его собеседник. Судя по голосу, он устал не меньше. - И если ты не врёшь - а ты не врёшь! - то ты самый удивительный эльф и самый удивительный колдун из всех существующих. И даже если иные миры сказка и ты просто безумец - всё равно, ты стоил того, чтобы тебя спасти. Хотя бы потому, что ты смеялся над Врагом, глядя на него через Палантир. - А по-моему, я свалял дурака, - возразил Анкано. - Он мне этого не простит и откроет охоту... - С точки зрения здравого смысла - да. Но с точки зрения человечности... и элементарного понятия о чести - ты повёл себя правильно. Жаль, что мой отец этого не понял. Как бы я хотел быть на месте брата, - вдруг ожесточённо сказал он, - Боромир предан отцу и верит ему во всём. И что самое обидное, он талантливее меня во многом. Он бы лучше меня справился с защитой Осгиллиата. А я, зная правду о Кольце... - Он вздохнул и замолчал. - Что ж, спасибо тебе хотя бы за такие вести. Как там зовут ребят? Фродо и Сэм? Расскажи мне о них...**       Два дня прошли как в тумане. Анкано безвылазно сидел в крепости, а его непоседливый напарник, легко вписавшись в отряд Следопытов, исследовал местность и воевал с орками. Возвращаясь из вылазок, рассказывал такое, что у альтмера волосы вставали дыбом. Всё оказалось ещё страшнее, чем он думал. Осгиллиат был чем-то вроде пробки в бутылке с игристым вином. Пока держался, но стоит этой бутылке попасть на солнце и получить хорошенькую встряску - быть беде. Ясно, что крепость обречена: не пройдёт и полгода - и на неё обрушатся все силы тьмы.       Со скуки он начал разглядывать ауры всех, кто попадётся на пути - и выяснилось, что над большей частью встреченных следопытов висят чёрные облачка. Открытие напугало эльфа до потери пульса. "Неужели и с Арвен было так?" - подумал он. - "Она ведь говорила, что видела тень смерти над своими охранниками! И как выяснилось, не зря!"       Но, в отличие от галадрим, у следопытов не было никакой возможности убежать от смерти. Кому-то ещё могло повезти - их облачка были сероватыми и полупрозрачными. Но, например, у Эйлы и двух её товарищей они были чёрными, как чернила. Это значит, если они останутся в крепости, то непременно погибнут.       "А может, выпросить у Фарамира их в провожатые?" - размышлял маг. - "Местности я не знаю, Тиль - тоже. А скажу, мол, необходимо забрать их из Осгиллиата, а то погибнут, чего доброго, удостоюсь недвусмысленного жеста и ярлычка сумасшедшего. И им не помогу, и себе репутацию испорчу"...       На третий день Анкано отыскал свои вещи.       Как выяснилось, хитрый Фарамир отдал приказ спрятать вещи, чтобы Анкано не ринулся на поиски приключений на свой подол. - Майа ты или не майа, но в окрестностях творится форменный ужас, - объяснил он возмущённому альтмеру. - Твой друг Тиль поведал мне вашу историю, ничего не скрывая, и я сделал вывод, что ты неосторожен, как новобранец. До сих пор всё сходило тебе с рук. Вернее, до тех пор, пока ты не попался... Твоя безумная удача повернулась к тебе тем местом, где спина теряет своё приличное название. Или же тот Вала - я не ошибся?*** - который решил тебя "присвоить", вдруг усложнил твоё... становление. Чтобы учился быстрее. Но вряд ли в его планы входит твоя безвременная кончина. Поэтому, пока мы не прогоним всю эту нечисть, сиди-ка ты в крепости и не лезь никуда. Хотя... Ты ведь умеешь варить зелья? - вдруг вспомнил он. - Тогда нам понадобится твоя помощь. У нас полно всяких трав и материалов для перевязки ран, но не хватает квалифицированных целителей. Мы надеялись на твоего друга, но... в общем, понимаешь... - Понимаю, - вздохнул Анкано, чувствуя, как его злость сменяется апатией. - Он воин. Помогу, куда ж я денусь...       И пошёл разбирать свою кучу. К счастью, алхимический набор опять уцелел. Видать, задницей судьба повернулась к нему весьма своевременно, и к эльфёнку это не относилось...       Ещё несколько дней Анкано не было скучно. Фарамир не солгал, многие из тех, над кем альтмер видел чёрные облачка, не вернулись из боя. Эйле и её друзьям пока везло, если не считать рассечённой до кости ноги Мегли и сотрясения мозга у самой девушки. Их Анкано спас, как и многих, поступавших в крепость с ранениями различной степени тяжести.       Маг подозревал, что Фарамир борется с мыслью - не оставить ли такого лекаря себе? И потому трудился, не покладая рук и не смыкая глаз. Один раз даже, к немалому своему конфузу, задремал над пробирками и нанюхался испарений от зелья, после чего полдня кашлял. Спасли его травники из штата Фарамира - заставили выпить какой-то мятный отвар и надели на лицо остро пахнущую повязку. Когда кашель прошёл и Анкано избавился от "намордника", он обнаружил на белой ткани бинта кровавые капли. С тех пор осторожничал, следил за своими зельями с большого расстояния.       Вскоре у него появились непрошеные ученики. Парни и один немолодой, но крепкий мужчина. Точнее, все лекаря Осгиллиата. "Странно, что девиц тут нет", - подумал Анкано. Потом решил, что - были когда-то, но когда орков расплодилось вокруг слишком много, да ещё полезли южане, их попросту отослали в безопасный (пока) Минас Тирит. Отношение к дамам тут, как понял маг, было временами чересчур рыцарским, и появление такой, как Мэрит, казалось почти невозможным. Или уж сразу в роли какой-нибудь Владычицы. А что? Характер вполне подходящий. Девочка она волевая, сильная, магией владеет. Глядишь, лет так через тысячу до Галадриэли дорастёт...       Впрочем, и с парнями всё было непросто. У двоих из них над аурой висели тучки. У одного чёрная, у другого серая. И такая же серая тучка висела над мужиком в возрасте. Их бы уберечь - но как? Тоже с собой взять? Но тогда следопытов просто некому будет лечить, и обречённых станет в разы больше... Какое право он имеет на такой размен?       За работой и за печальными мыслями он не заметил, как вражьи полчища вокруг поредели. Как ни крути, но ребята Фарамира своё дело знали, да и сам Фарамир оказался достойным полководцем, несмотря на свои комплексы.       В общем, когда его снова удостоили аудиенции, он даже вздрогнул от неожиданности - так втянулся в целительскую рутину...       Фарамир выглядел усталым, на руке виднелась повязка. Но от помощи он отказался: - Это так, ерунда. Отдыхай. Со мной и хуже бывало. Тем более, что орков мы прогнали. - Надолго ли? - рискнул спросить Анкано. - Вряд ли, - вздохнул Фарамир. - Но день-другой, чтобы проскочить, у вас есть. Даже три, наверно, если будете осторожны. И разумеется, я вам дам в сопровождение своих ребят. - Я могу выбрать? - вклинился альтмер. - Можешь. Но не из всех. Есть двое-трое, что в прошлом были охотниками и умудрились побывать на краю Лихолесья. - Эйла там была? - Была, - ответил Фарамир и иронично изогнул бровь. - А ты успел к ней привязаться? - Есть немного, - "сознался" Анкано. - Она ведь меня спасла. - По моему приказу, - уточнил военачальник. - На её месте мог оказаться любой из моих воинов. По большому счёту, ей наплевать на тебя, ты для неё лишь задание и ещё один лекарь. Кстати, она велела передать тебе большое спасибо... - Эх, - вздохнул маг. - Ваше... высочество, вы не сочтёте меня идиотом, если я скажу, что ей нельзя оставаться в Осгиллиате? - С чего ты взял? - хмыкнул Фарамир.       И Анкано поведал ему о чёрных облачках над аурами бойцов. Что именно соврать, дабы чересчур мудрый сын Денетора ему поверил, он не придумал.       Повисло молчание. Фарамир, если бы мог, пристально глядел бы ему в глаза. - А надо мной такое облако видишь? - спросил он.       "Кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось"... - Есть, - честно ответил эльф. - Но не чёрное, а такое серенькое, бледное... - Значит, шанс у меня есть. Честно говоря, я боюсь, что отец меня рано или поздно прикончит. Моё присутствие делает его невменяемым. Говорит, что это я убил свою мать, и где-то как-то так оно и есть. Увы, я этого не помню, ибо день её смерти является днём моего рождения...       "Об Осгиллиате ни слова"... - ...если раньше меня не прикончат орки, что, честно говоря, менее вероятно, - закончил Фарамир. - Давай, я осторожно покажу тебе остальных парней, и ты вынесешь вердикт. Эйла прекрасный следопыт и опытный воин, но далеко не лучший...       ...К счастью для Анкано, ему не пришлось ломать голову. Двое других кандидатов в сопровождающие не были обладателями подозрительных тучек. У них были все шансы пережить не только падение Осгиллиата, но и грядущую войну.       Пока Анкано паковал свои вещи и вещи эльфёнка, который отлёживался после битвы, между Фарамиром и Эйлой состоялся не самый приятный разговор. - И вы ему поверили? - злым голосом произнесла рыжая. - Этот... придурошный колдун каким-то образом убедил вас в своей правоте? - Эйла, - мягко заговорил Фарамир. - Этот, как ты выразилась, придурошный колдун починил тебе голову быстрее, чем все прочие мои лекари. При всём уважении к ним. Этот придурошный колдун сумел противопоставить свою волю Врагу, хотя имел все основания поддаться ему. Этот придурошный колдун уже изменил к лучшему судьбы многих. Не знаю, как это у него получается, но как только он осознал опасность собственного Проклятия, он влияет на мир только в лучшую сторону. И я ему верю. Хотя это трудно. Не верить же собственному отцу, который засунул нас в эту дыру и надеется, что мы выдержим? - Сарказм. Что-то новенькое, - бледно улыбнулась Эйла. - Но, ваше сиятельство! Моё место здесь! В Осгиллиате! Мой долг - сражаться рядом с вами! - И пасть, спасая мою жизнь, знаю. Эйла, ты же взрослая женщина, давно уже не та девочка, что пришла в моё войско с охотничьим луком и кинжалом! Что за идеализм? Думаешь, я буду рад, если тебя убьют орки, притом убьют бесполезно? Я буду рад, когда твоя голова прилетит в меня с орочьей катапульты? Я не хочу, чтобы гибли мои люди, и тем более, не хочу, чтобы погибла ты! - Это потому что я женщина? - горько улыбнулась рыжая, думая при этом: "Всё равно у нас никогда не было шансов быть вместе, даже если бы ты меня любил"...       Фарамир вздрогнул. Он не умел читать мысли, но узнал этот взгляд. Эйла так и не нашла себе мужа, и виноват в этом он. Так может, стоит её отправить подальше, чтобы не видела его каждый день и хоть немного избавилась от этого бесполезного чувства? - И поэтому тоже, но не только, - ответил он. - Я хочу, чтобы ты жила. Только и всего. Поэтому, умоляю, выполни этот приказ. Я понимаю, Анкано тебе неприятен. Он сам по себе не слишком приятный человек. Но что-то общее между вами есть. - Что же? - подозрительно прищурилась Эйла. - Авантюризм, - загадочно улыбнулся Фарамир.       Времени на проводы не было.       Просто: вышли пять человек и две лошадки из крепости и стремительно зашагали по узенькой тропинке, ведущей на север. Да, вместе с Эйлой пришли и двое следопытов, осуществлявших похищение Анкано из тюрьмы. Весёлый Мегли и спокойный, как двемерский центурион, Малфеллас. И Анкано имел возможность убедиться, что тёмного облачка над головой Эйлы нет. А значит, он был прав, и жизнь рыжей воительницы вне опасности.       Исчезло облачко и над Малфелласом. А над Мегли рассеялось до бледно-серого. Ему по-прежнему грозила смерть, но избежать её было вполне возможно.       А вот Тиль тревожил. Над его головой возникло то самое облачко. Не чёрное, нет. Серенькое. Паренёк находился в зоне риска. И альтмер жалел, что с ним нет... хотя бы Радагаста. Он бы мог сказать, есть ли такое же облако над самим Анкано. А оно, скорее всего, было. Эльф чуял откуда-то с юго-востока пристальный взгляд. И знал, кому он принадлежит. Саурон не забывает своих врагов и не отпускает из поля зрения.       И когда он одним сумрачным утром увидел над деревьями силуэт крылатой твари, то понял, что ему ничего не мерещится. Разумеется, он тут же доложил об этом Эйле. - Хорошо, что доложил, - моментально отреагировала она. - Я догадываюсь, что это. Один такой уже кружил над Осгиллиатом. Уходим под деревья - авось не разглядит!       Крылатую тварь разглядели и следопыты Фарамира, о чём тут же доложили командиру. - Опять оно прилетело, - резюмировал сын Денетора. - Опять шпионит. Что ему надо? И почему мне при виде его так жутко? - Не вам одному, ваше сиятельство, - вздохнул воин. - От этой твари веет жутью. И чует моя душа, что это начало конца. Конца Осгиллиата. - Да ладно тебе, - отмахнулся Фарамир, хотя у самого на душе кошки скребли. - Побарахтаемся ещё. Как ты думаешь, это не из-за нашего странного эльфа? - Сомневаюсь, - мотнул головой следопыт. - Ещё один такой кружил над берегом севернее, там, где кончается Лориэн и начинается Рохан. А третий носился далеко в море, потом улетел в сторону Умбара. Наш бродяга такой же объект охоты, как и те хоббиты, о которых говорилось в предсказании. Даже менее важный. Да, и на вашем месте я бы скрутил фигу в кармане за этого колдуна. Если он не врал, то его цель в чём-то не менее важна... а путь - опасен.       Фарамир промолчал. Но фигу скрутил. При этом у него даже не возникло корыстных мыслей о том, что лучше было бы придержать Анкано в качестве лекаря. Он тоже понял, что крылатая тень кружит неспроста, и падение Осгиллиата лишь вопрос времени. Продержаться бы хотя бы до весны. А Анкано - пусть идёт и спасает мир...       И тут бы можно было написать о зловещем хохоте Тёмного Властелина, разносившемся над лесами... но нет. У Саурона не было чувства юмора, и в игру он вступил с серьёзным лицом. Если у него было лицо.       Но у него совершенно точно был азарт. Он был игроком, уверенным, что выиграет все партии. И точно знал, каким будет его следующий ход.