Кано первый, Кано второй

      У Анкано не было плана. Он действовал на авось, как самый последний норд.       И этот отчаянный "авось" овладел им, когда он узрел кучу переломанных трупов. Орочьих, собачьих. "Ты смог это, значит, сможешь и остальное", - шептал ему "авось". - "Али ты не всесильный майа, которого ведёт всемогущий Вала или Валиэ? Иди и не бойся!"       Однако Анкано не был бы Анкано, если бы не подстраховался. Он пересчитал существ с перерезанным горлом, осмотрел их и понял, что даже один орк представляет для него опасность. Что это существо весьма крепкое, раз ещё жило после падения с такой высоты, и злобное, раз, не колеблясь, режет своих товарищей, всего-то сломавших конечности. А значит, придётся маскироваться. - Гратуш, ты жив? - выпучил глаза стражник на воротах. - Нет, я умер, - ворчливо отозвался Анкано, сообразив, что Гратуш - это он. Вот так "хамелеон" - превратил его в орка, вместо того, чтобы слить с природой! Да ещё в орка, убитого, похоже, рукой этого парня. - Но мёртвые же не ходят, - оторопело сказал убийца. - Ходят. Едят, - скрипуче произнёс альтмер, копируя ходячего мертвеца. Он не видел говорящих зомби, но драугры разговаривать умели. Хотя и с трудом комбинировали простые предложения и еле одолевали трёхсложные слова. - Едят мозги. Много мозгов*. - П... почему мозги? - подбородок орка задрожал. - Мозги - жизнь. Энер... Сила. Мозги убийцы - вкусные. Как месть. Отдай мозги.       Монотонно произнося всё это, "драугр" приближался к стражу, а тот дрожал крупной дрожью, стуча коленкой об коленку. Его напарник тоже заметно заволновался, отступил на несколько шагов: - Не ешь меня, Гратуш, я не убивал! - Ниче...го. Его съем. Тобой заку... шу. - Анкано остановился, словно выбирая, кого первого загрызть.       Тут нервы орков не выдержали, и они, истошно воя, кинулись врассыпную.       Анкано беззвучно усмехнулся. Путь был открыт...       По Лесному Замку, Дол Гулдур, башне ужаса, шёл ужас.       Не водилось в Средиземье зомби в том смысле, в каком их воспринимают на Нирне. И драугров тоже. Зато чёрные нуменорцы их, бывало, создавали. Истфолдские роханцы и древние арнорцы могли бы многое об этом рассказать: приходит в селение человек со всех сторон знакомый, мирный, дружный со всеми... и начинает говорить страшные вещи. А то и хуже - всех убивает, до кого дотянется. И после сам умирает в жутких муках**.       Только никак не ожидали орки, что нуменорские штучки коснутся их! Не то, что жаловали "чёрных людей", наоборот, готовы были сожрать друг друга при любой возможности. Но чтобы вот так устраивать диверсии в стане союзника по войне - такого не бывало!       Вот и разбегались перепуганные орки от ожившего товарища, на чьём горле зияла рана, а рука торчала под неестественным углом, и сквозь штанину выглядывала сломанная кость... А Анкано шёл себе и думал: как он раньше не догадался "надеть" такой облик. В этом мире ходячие мертвецы были не ужасной обыденностью, а Ужасом с большой буквы.       И ничего, что не было возможности взять "языка" - он без труда отличит ауру пленника.       Лишь бы паренёк был жив...       Первое, что он сделал в опустевшей темнице - колданул что-то на оковы, которыми Тиля приковали к стене. Что именно - и сам не понял, но те проржавели мгновенно. На фокусы собственной магии Анкано давно рукой махнул: получилось - и ладно.       Эльфёнок оказался гол, как сокол и избит. Хорошо, что кулаками, или может, дубинками. Хоть крови не потерял. А синяки и ссадины Анкано ему залечил. Как мог. Силы у него кончались, а зелья пить было некогда. - Молчи, - приказал он, и Итилиол, приготовившись выкрикнуть что-то вроде "Не прикасайся ко мне, отродье тьмы", послушно замолк, узнав голос друга. - Одежды, жаль, нет, и я подозреваю, что она уничтожена. У тебя запасная есть? А оружие?       Эльфёнок кивнул, а потом помотал головой. - Ладно, с оружием придумаем что-нибудь. А пока пошли отсюда...       Он буквально взвалил приятеля на плечо, вышел из камеры и потащил его к выходу. - Не так быстро, - произнёс холодный и зловещий голос. - Назгул, - прошептал мальчишка то, что понял и Анкано.       Альтмер со вздохом прислонил Тиля к какому-то столбу и потянул с глаз повязку. - Не поможет, - сказал Назгул. - Проклятие Феанорингов действует только один раз, а потом вырабатывается иммунитет. Если выживешь, конечно. Ну, хоть поединок будет честным. - А я тебя знаю, говорливый ты наш, - вдруг вспомнил Анкано. - Ты Моргомир. Как клинок-то поживает? Не украли ещё раз? - О-о, - произнёс эльфёнок, копируя Анкано. Для него такое поведение друга было прямо скажем шокирующим. Тут Назгул, смерть летающая, а он с ним как с приятелем. Или как со старым знакомым врагом, над которым и пошутить не грех. - И не надейся, - произнесла зловещая тень. - Кстати, тоже уже не действует. Дерись, как мужчина! - О, как, - усмехнулся Анкано, умело скрывая страх и удивляясь, что ему уже не так страшно, как тогда, в Шире. - Пафосно, однако. А сам-то ты мужчина? А то вдруг побе... одолею, а потом выяснится - девку убил? - Хе-хе, - жутковато хохотнул Всадник, а потом сказал голосом, в котором ощущалась вековая печаль: - Не помню. Честное тёмное слово. Кто-то из нас точно бабой был. Может, и не один. Но кто? Ангмарец - мужик. Кхамул - тоже мужик. А я? Бесполое нечто. Да и какая теперь разница. Всё равно тьма сожрёт. - А что так грустно? - удивился альтмер. - Вроде бы ты сам этого хотел... - Не знаю, - эльфам почудился тяжёлый вздох. - Власти мы хотели точно. Кто-то свою страну желал спасти. Кто-то - завоевать. Кто-то отомстить. Чего хотел я? Да уж не помню. Чего-то из этого. Но не... того, чем я стал. А ты меня жалеешь, что ли? - Всадник опять захехекал. - Жалею, - с удивлением осознал Анкано. Ему припомнились слова Элронда: "Если можешь, то пожалей". - Вот стоишь ты передо мной такой одинокий... И не друзей у тебя, ни родственников. И никому-то ты не нужен. А все ненавидят и боятся, даже орки... - Сейчас заплачу, - подчёркнуто равнодушно произнёс Назгул. - А вообще, ты прав, новоиспечённый колдун. Всё именно так. Мы Девятеро, только потому что все - рабы Кольца. Именно рабы. Не слуги, даже не прихвостни. Пашем за спасибо от Саурона. И то не всегда. И мои... собратья по несчастью этого уже не осознают. Им просто нравится сеять ужас и смерти. А я хочу отдачи. Наверно, в прошлом наёмником был... - Так ты что, не любишь своего Господина? - неподдельно удивился маг. - А за что мне его любить? Я человек, хоть и бывший. А он меня, как пса. Науськал на этого дурня, Фродо. Зачем? Кольцо бы его всё равно разложило, как нас. И вообще, за что мы воюем? Чтобы Господин мир завоевал? А ему он зачем? Из мести? Тогда он ничем не лучше какого-нибудь смертного тупицы. Отомстит Валар, а потом что будет делать? Правитель из него так себе. Держит всех кого страхом, кого посулами, а выполнять, видимо, дядя Моргот будет, который на цепи сидит. Ох, найдётся на хитрый зад трон с сюрпризом, если раньше не падёт... - в голосе Моргомира послышалось злорадство. - Так ведь ты с ним вместе падёшь, - хмыкнул Анкано. - Ну и что? Надоело так существовать. Давно бы сдох, так ведь бессмертный... почти. Ангмарца баба убьёт и вроде бы хоббит. Может, Фродо какую-то тётку по пути захватит? Но это так, предположение. Может, холостяк какой-нибудь. Фродо как раз одинокий... А вдруг и для меня предсказание есть, а? - Так может, не будешь со мной драться? - с иронией предложил эльф. - Пропустишь нас, и дело с концом. Мы ведь твоего Господина трогать не собираемся... - Не могу. Никак не могу, - убито ответил Назгул. - Приказ есть приказ. Должен тебя ранить тем самым клинком, который украли, и притащить в таком виде в Барад Дур. И будет нас Десять. Всё равно ведь по-хорошему не согласишься... - Не соглашусь, - кивнул Анкано и призвал меч.       И удивился. Он не был силён в призывах, будучи простым Магистром, только в Средиземье что-то начало получаться. Получилось и теперь. Из руки его вырос зелёный тонкий меч или луч, мирный и радостный на вид, но при этом опасный. При этом в груди появилась знакомая пустота и голова слегка закружилась. - Ух ты, не ожидал, - теперь голос Всадника был каким угодно, но не равнодушным. - Молодец. Ну что, погнали? - Погнали, - сказал Анкано и подумал:       "Вот вам и бездушная тень. Что-то не так пошло с этим парнем. И хотя я должен его бояться, мне его действительно жалко"...       Битва получилась странной.       Боец из Анкано был, прямо скажем, так себе, и Всадник мог его зарезать, как минимум, раз десять. Но медлил отчего-то. Играл? Не факт. Запал в душу мага их разговор, крепко запал. А у эльфёнка, скорее всего, и вовсе вызвал лютое непонимание. Скамп дери, не Назгул, а бандит с большой дороги, который ещё недавно был крестьянином, но голод и неимоверные поборы выгнали его с кастетом и ножом на недобрый промысел. Даже разговаривает, как помесь наёмника и бандита, что не так уж далеко друг от друга.       "Бандит" в чёрном плаще и впрямь махал клинком как-то вяло. И Анкано усилил натиск. Орудуя своим сияющим мечом, он принялся теснить Назгула к узкому окну, в котором висела жёлтая больная луна, кутаясь в тучи, словно в бинты. Очевидно, даже такой свет был неприятен порождению Тьмы. "Порождение" особо не сопротивлялось.       "А вдруг у него коварный план?" - внезапно испугался Анкано и... отвесил пинка. Оказалось, что "призрак" вовсе не бесплотный. Или, может, теперь майарская сила была не только в словах Анкано, но и в руках, а чем ноги хуже? Внезапно что-то сверкнуло, и...       Всадник зашатался, замахал руками, колени его перегнулись, и он выпал в окошко...       В другой момент Анкано непременно высунулся бы в окно, проводить взглядом падающего противника. И увидел бы, как у самой земли тот принимает форму бесплотной тени и роняет на осклизлую траву оружие.       А будь у него чуточку больше времени, он бы задался вопросом: "Что это сейчас было?" Почему Всадник играл в поддавки? Почему нога Анкано вспыхнула, как посох? При том, что его посох сам по себе, как артефакт, ничего из себя не представляет? Так, силой чуть-чуть подпитывает. Угу, расскажи кому... "И взмахнул Великий Бронзовый Маг своей волшебной ногой, и отлетел супостат, аки сухой лист"... От таких песен не то, что в тавернах, на королевских приёмах знать будет валяться под столом, как последние простолюдины!       Увы, не было у него времени на всё это. Он взвалил на плечо теряющего сознание эльфёнка, закутав его в собственный бронзовый плащ, покрытый грязью и полинявший от дождей, и поволок его на волю.       К тому времени количество мёртвых орков в башне Дол Гулдура выросло до полусотни, они разлагались прямо на ходу, но не забывали вцепляться в своих живых товарищей и выедать из них мозги методом высасывания через глаза. После чего пострадавшие тоже становились ходячими мертвецами и делали то же самое. Вот что делает ужас и неконтролируемый словесный понос, спровоцированный этим ужасом.       А когда увидели Анкано с эльфом на плече, то к мёртвым оркам прибавились и мёртвые эльфы, благо в башне их, помимо Тиля, хватало - пыток и издевательств никто из пленников Лесной Твердыни не переживал. Словом, орочье население башни разбежалось по окрестным лесам, а кто не успел, те прятались по кладовкам и пустующим камерам. Таким образом, Анкано удалось беспрепятственно покинуть Дол Гулдур, и вынести оттуда свою добычу. И он сам понимал, что это - самое настоящее чудо, и кто-то из Валар плотно взялся за авантюриста-иномирянина. А как же иначе? Если шансы на счастливый исход равны нулю, почему бы не исправить это досадное положение? А воспользоваться полученным шансом - уже дело самого авантюриста...***       Моргомир воплотился довольно далеко от башни. С его скоростными данными идти до неё было не меньше часа.       В этом и крылась слабость теневого воплощения. В первые мгновения Чёрный Всадник терял над собой контроль, и его могло... например, ветром сдуть. А на высоте бойницы, откуда выпал девятый из Девяти, дул страшный ветер. И не успевшего оправиться Назгула сдуло куда-то в гнилую чащу.       Он шёл, срывал с плаща паутину и впервые в своей послежизни радовался, что не живой. Был бы живой - запутался бы и достался на обед пауку, которые в этих местах были особенно жирными. А так - пауки, эти отродья тьмы, в его присутствии очень плохо себя чувствовали и спешили убраться. А простое зверьё, кое исхитрялось жить в этих отравленных лесах, попросту дохло.       Зверьё-то дохло, а Бронзовый умудрился его пнуть и остаться живым. Зато Моргомир ощутил какую-то запредельную силу. Холодную, равнодушную и при этом отчётливо светлую. Это ему напомнило древнее, позабытое. Эта сила называлась Валар. Но кто из них был именно таким, Назгул забыл.       Но что такое на него нашло? Слабость? Или - человечность? Как же давно он не был человеком... И за это долгое-долгое время ни разу не был... счастлив. Даже близость Кольца не вызывала в нём радости. Ну, кольценосец. Ну попался. Ну ранили. И что? Скукота. И был бы враг достойный, так нет - парнишка с улицы, домашний мальчик, ни разу не сражавшийся против кого-либо. Животных можно не считать. Охотиться на такого, всё равно что суслика собаками загонять.       Стоп. Суслик? Собаки? Моргомир попытался вспомнить. И опять не вышло.       Вот она, причина самопредательства. Нет у него реальной цели. Не считать же таковой службу Саурону. То не служба, то - рабство. И никуда от него не деться - найдёт, мерзавец, везде, посмотрит своими огненными гляделками - и пойдёт Моргомир хоть к балрогу в пасть, хоть в сам Удун. А коль случится ему погибнуть - скинут его душу ниже Мандоса, в тот самый Удун, и гореть ему там синим пламенем. Да и пофиг, ибо от души только тень и осталась.       Так, предаваясь несвойственной для подобного существа печали, брёл Назгул к Лесной Твердыне. И когда добрёл, увидел такое, что будь он человеком - вскипел бы от ярости.       Отборные урук-хаи сидели по кустам, как зайцы и тряслись от страха. От них в лесу, и без того тёмном, было черным-черно. Всё небольшое войско, что не расползлось по Лихолесью, убивая голгаи, превратилось в скопище жалких трусов. И страх их относился... к Дол Гулдур! - Что произошло? - по змеиному прошипел он. - Тааам... п... п... покойники! - пробулькал один из командиров. - Кого-то прибили, что ли, по дурости? - спросил Назгул. - Так идите и уберите. - Н... никак. Они ходят! - выдал этот урукхай. - Мёртвые не могут ходить, если на них не подействовали морэдайн. Никаких морэдайн нет, значит, ходить они не могут. - Но... ходят! Едят мозги! М... много мозгов!       "То-то он был такой странный", - сообразил Моргомир. - "Идиоты зарезали кого-то из своих, а чародей, не будь дурак, принял облик одного из этих мертвецов, со всеми... украшениями, вроде перерезанного горла. А у страха глаза велики. Мда"...       Угрозами и визгом ему удалось загнать трусов в башню и заставить убедиться, что никаких ходячих мертвецов там нет. И вопрос, почему он поддался в бою этому магу, остался без ответа. Увы, но он давно перестал быть человеком, и эта была всего лишь искра человечности...       Как и следовало ожидать, круг давно прекратил своё существование, и сидевшие в нём гондорцы покинули это место. Но кое-что, вернее, кое-кто там был. А именно, эльфийские лошадки. Мифрил и Мышка. - Вот дурёхи, - беззлобно пробурчал Анкано. - Тут же орки. А ну как на котлеты пустят?       Но, несмотря на это, он был счастлив. Хоть не на себе тащить раненого, а на умненькой коняшке. И всё же...       Он выпил зелья и наложил Полное Восстановление на Тиля. Мимоходом порадовался, что заклинание получилось и действует, хоть и медленно. Пару дней - и эльфёнок будет здоров.       А куда ушли гондорцы? Если в сторону севера - то очень хорошо, скоро они с ними воссоединятся. Если же, не дай Эру... ну да, именно Эру, они решили вернуться на юг, в сторону Гондора, то совсем другой коленкор. Всё равно впятером надёжнее, чем вдвоём, притом что один из двух недееспособен. - Тиль, - негромко позвал Анкано. - Я понимаю, что тебе сейчас плохо, но именно сейчас мне нужны твои навыки следопыта. Помоги!       Итилиол, одетый в широковатые штаны и свободную рубаху, явно с чужого плеча - может быть, отцово наследство - с негромким стоном поднялся с места и заковылял к другу. Встал, пошатываясь. Опёрся на подставленное плечо. - Трава примята в этом направлении, - показал он в сторону реки, невидимой за деревьями. - Кусты обглоданы, лошади ели листья. Чуть подальше, вон там, - махнул он рукой - навоз валяется. И что-то виднеется на кусте, чуть другого оттенка, чем это жалкое подобие зелени...       Усадив друга на коня и набросив на него запасной плащ, Анкано взгромоздился на свою кобылу, и они поехали в направлении, указанном Тилем.       Оказалось, что эльфёнок прав. Прежде чем покинуть опасное место, Эйла и её парни оставили послание на кусте бузины: ярко-зелёный клочок ткани. А дальше кусты были проломлены и порублены мечами - вплоть до подобия сильно заросшей тропы, спускающейся вниз по склону. Друзья не подвели. Оставалось их только догнать...       Чтобы отобрать отряд бойцов, Моргомиру понадобилось время. Чтобы заставить их работать - несколько больше времени. Попробуй убеди перетрусивших тварей, что там не толпа их безвинно умерщвлённых и внезапно оживших товарищей. А когда выяснилось, кто там на самом деле, ух что началось! - Не хотим! - визжали рядовые уруки. - Это же смерть! Это тот, кто их и посадил в пузырь, а потом грохнул о землю! Он и нас грохнет! - А вы его внезапно! Толпой! И так, чтобы не чухнулся раньше времени! - Моргомир, будь он человеком, тут же скорчил бы рожу: опять жаргонизм смертных. Но что поделать, если даже века в виде Тени Мордора не смогли убить в нём человека. И этому человеку было плохо. Плохо от невозможности быть самим собой...       С трудом он надыбал более-менее смелых, вернее, невменяемых воинов, коим даже смерть непочём. Таким впору костлявую отмутузить и косу у неё отобрать. Правда, она их потом всё равно приберёт, ведь коса ей нужна только для антуража. И отправил эту кучку идиотов вслед за магом. В конце концов, их двое. А с двумя, учитывая, что один из них ослабевший от ран эльфёнок, они справятся. Ну а не справятся, то таких и не жалко...       Они вышли к реке на закате. Андуин несла свои волны тяжело и гордо, как и положено большой реке. Да, здесь она была не гигантской, а просто очень большой. Но всё равно смотрелась величественно и жутковато. Купаться в такой реке Анкано не решился бы даже летом: мало ли какие рыбы рассекают её волны? Пусть и не та синяя акула, но всё же...       Тилю полегчало, но увы, не слишком. Заклятие Анкано произносил сам, не прибегая к помощи своего неведомого покровителя, и оно получилось идеально правильным... и слабым. Пришлось вливать в мальчишку зелья. По очереди: восстановление сил, восстановление здоровья... - Не напрягайся, - сказал эльфёнок после последнего вливания. - Это же юг Лихолесья. Здесь царит Тьма... вернее, Зло. Оттого мне плохо, и у тебя добрая магия не получается. Ты и так меня спас - без твоей помощи я бы просто умер. Они мне явно что-то внутри повредили, до сих пор во рту горько... - Но не болит? - испугался Анкано. - Нет. И горечь поубавилась...       "Значит, я и впрямь совершил невозможное - вырвал мальца из лап смерти"... - подумал Анкано. И спросил: - А теперь что видишь? - Костровище засыпанное. Таскали песок с реки. Пятно ещё мокрое, сквозь него проступает пепел... А дальше примятая трава. Мёртвая - зима же. Была бы живая - распрямилась... И ель засохшая как-то подозрительно на тропу легла. Пер... пендикулярно тропе...       "Надо же, я научил его математике", - подумал Альтмер. - "Или я просто недооцениваю местных?" - Идём туда. То есть... прыгаем. Держись крепче.       Повинуясь своему "старшему брату", лошадка-фамилиар перепрыгнула через поваленную ель. А следом за ней перелетел конёк Тиля, чудом не сбросив седока.       Оглянувшись назад, Анкано усмехнулся и начитал заклинание...       Трое следопытов медленно шли вдоль реки. Они не сомневались, что на протяжении долгого пути не встретят ничего хорошего. Если и были тут дозорные Рохана, то их давно убили, или они сами вынуждены были вернуться домой. По слухам, в стране рохиррим происходило что-то отвратительное. Не менее отвратительное, чем в Гондоре.       Пока им везло. Орки и тролли топтались где-то в замшелых кущах, и ни одного следа мерзких тварей на прибрежном песке и в мёртвой зимней траве гондорцам не попадалось. Но всё же - мало приятного: тащиться по открытому пространству, как на ладони. Того и гляди, высунется из леса огромная чёрная рука и прихлопнет нахальных мошек...       Эйла мрачнела с каждым часом. Она осунулась, потемнела и даже не материлась. Как будто не верила, что вернётся нахальный эльф из своего квеста. Всё же... Дол Гулдур, не абы что. Мегли и Малф её подбадривали, но тоже как-то вяло. Им тоже было нехорошо.       И когда где-то на второй вечер эти двое их нагнали, у всех троих людей отлегло от сердца. - Не сомневайтесь, это мы, - нервно усмехнулся желтолицый. - Но из парня пока никакой боец. Так что едем быстро, но аккуратно, и на привалах не засиживаемся. Я тут отличился - отвесил пенделя Тени Мордора. Как пить дать, обиделся... - Кому-кому ты отвесил пенделя? - прищурилась Эйла. Веры словам Анкано не было, смахивало на обычное наглое хвастовство, но кто его знает! Эйла успела убедиться, что на дикие и нелепые, но действенные чудеса этот эльф вполне способен. - По пути расскажу, - отмахнулся тот. - Уходим. Здесь становится опасно. Там, за деревьями, похоже, здоровенный тролль стоит, а может, и не один...       Отряд как ветром сдуло.       Позже, в относительно безопасном месте. - Мерзость какая... Анкано! Ты что, не мог найти получше, чем это орочье дерьмо?! - Не мог. Там только оно и было. А одежду нашего эльфёнка искать было некогда. - Л-ладно... Так... Ого! Вот это правильно. Где прутьев нащипал? - Корзину какую-то по пути стыбзил. - Вообще, молодец. Бандаж соорудил правильный. Тиль, как твои рёбра? - Болят, но меньше. - Учитывая, что их было сломано целых три, уже и это хлеб. Эльфы удивительно крепкие ребята, несмотря на их сказочный вид, - подтвердил Анкано. - А ты, Анкано, не эльф? - удивилась Эйла. - Эльф, но иномирный. Считай, человек с ушами. И не бессмертный, по крайней мере, раньше был.       От костра неразборчиво крикнули. - Пошли уху есть, - вздохнула Эйла. - Хотя это громко сказано. Просто варёная рыба, сваренная с приправами, и чуть-чуть крупы. До первого уцелевшего села с едой будет плохо. - Уцелевшего?! - А то ты не знаешь... Лесовики уходят к северу, к беорнингам, но скоро орки доберутся и до них. Зверьё тоже уходит, медвежьи берлоги и те пусты, я сама видела одну такую. Боятся тёмной нечисти и пауков. - Да, - протянул Мегли, зачерпывая поварёшкой варево. - Человек, конечно, тот ещё хищник, но орки в разы хуже... - Кстати, Анкано. Видишь котёл? - Малфеллас показал ему небольшой котелок, наполненный жижей, перемешанной с травами. - Эйла сказала - это тебе вместо зелий, если устанешь. Ты извини, но мы свистнули твою книгу рецептов и сварили самое безопасное. А зелья - на чёрный день.       Анкано попробовал: - Кое-кого из вас я бы взялся учить алхимии... Жаль, времени нет.       И он перелил мерзкую на вид, но приятно пахнущую жидкость в самую крупную из своих бутылок. А то, что не влезло, разлил по мелким. И подумал, что, кажется, научился писать по-местному, раз эти гондорцы смогли прочитать его записи...       Варгам не сразу удалось взять след. Трава на той самой поляне не пахла ничем. Даже, собственно, травой. Даже слабоватый душок разложения, характерный для увядшей растительности, от неё не исходил. - Что за ерунда? - пробурчал вожак, Дурбаг по прозвищу Шрам. - Не ерунда, а колдун, - пискнул кто-то из нюхачей. - Сам знаю, - раздражённо рявкнул урукхаи. - Проклятый Чёрный! Сам сидит в этой (цензура) башне, а нас послал на (цензура). Ох, чую, (цензура) нас там без него.       Упомянутый Чёрный, точнее, Моргомир, и впрямь не пошёл с орками. Хотя мог. Но... приказ. Да и не было у него коня, кроме крылатой драконоподобной твари. Её тоже приказано было беречь для сражения за Гондор, которое могло грянуть со дня на день. А приказы Властелина не обсуждаются.       Забегая вперёд, скажу: и впрямь, пошёл бы он с орками - и вся наша история кончилась бы иначе. Валар могли просто не успеть на помощь своему незадачливому протеже.       ...Впрочем, ошибаются не только Валар, но и их протеже. Он забыл снять с куста зелёную ленточку ткани - так торопился покинуть опасное место. Её-то и обнаружили орки. А уж сопоставить лошадей и обглоданные листья на кустах было даже для этих туповатых тварей делом двух минут.       Вторая проблема возникла на месте засыпанного костровища. Его почему-то в упор не видели ни варги, ни нюхачи, не говоря уж об урукхаях, привыкших честно махать мечом, а не изучать улики. Так и водили хоровод вокруг зачарованного места, пока заклинание не прекратило своё действие. За это время преследуемые ушли далеко на север. - Пррроклятье, - зарычал Дурбаг, глядя на мелкие колючие звёздочки, выглядывавшие из-за туч. - Проклятый колдун. Водит и водит нас за нос. Вот что. Я точно знаю, они ушли вверх по реке. Больше некуда. Вниз по реке только горы. А вверх - эти поганые медведи. И они опасны. Значит что? Нельзя дать им добраться до этих медведей. Иначе нас всех... - орк скрежетнул и рубанул себя по шее.       Анкано достали расспросами. Особенно вопросом, как именно он пнул Моргомира. - Не помню, - раздражённо мотал он головой. - Вижу, сейчас зарубит. А меч-то у меня призванный! Того и гляди исчезнет. Я замахнулся ногой и пнул. А он и вылетел в окно. Довольны? - Нет, что-то тут не так, - хмыкала Эйла. - Эти твари излучают страх. Да такой, что вблизи к ним можно не то, что обделаться - умереть! Даже таким колдунам, как ты, рядом с ними уже плохо. Даже эльфам! Но ты взял и пнул его в живот, как обычного бандита. - Сдаётся мне, раньше он и был обычным бандитом. - Анкано нахмурился. - Но потом нашёл кольцо... - Одно из Девяти? - Похоже, что да. И выбился сначала в лидеры банды, потом сплотил вокруг себя целый бандитский анклав, может, даже город построил... А потом стал вот этим вот. Хотя я могу и ошибиться. Ну честно, не знаю! Я пнул его чисто машинально: вижу - его пузо рядом, почему бы и не пнуть. А нога и вспыхнула... - Вспыхнула?! - Ну да, таким серебристым сиянием, как хороший меч...       Эйла, конечно, не помнила ничего о Валар, разве что об Эру и Элберет немножко. Иначе уважение и ирония в её глазах были бы почти непереносимыми. - У всех магов посох... А у тебя - нога, - молвила она. - Всё не так, как у людей! - и разразилась хохотом.       Они продолжали идти так быстро, как только могли. Но первая деревня встретилась им уже на четвёртый день.       Точнее, уже и не деревня, а сборище телег, гружённых скарбом, да пустые дома, заколоченные досками. - Мы уходим, - сказал хмурый мужчина, очевидно, староста. - Здесь опасно. Орки. Пока на нас налетали небольшие стайки в пять штук, мы их отбивали. Они все рвутся к эльфам, вот и обходят наши деревни стороной. Но не всегда. Вчера Большие Клёны, что на юге, разорили, одна семья только и спаслась. Да и без них беда. Пауки из лесу выбегают. Пока по одному и мы их стрелами... но если хотя бы по трое полезут... Земля плохо родит - то ли пауки её травят, то ли год такой. В колодце вода тоже гадкая. Пока не травился никто, но вкус - как у отравы какой... А я погляжу, у вас в отряде воины есть? - Да. Мы трое, - указала Эйла на себя и своих парней. - Вон тот эльфёнок, правда, калека, но лук уже держит. И колдун есть, непутёвый, но сильный... - Я уже не калека, - возмутился Тиль. - Сиди на попе ровно, некалека, - фыркнула Эйла. - Как перестанешь ходить, хватаясь за кусты, тогда и будешь "не калека". - А колдун почему непутёвый? - удивился староста. - Потому что вечно, что ни наколдует, то хрень какая-то получается с переподвыподвертом. Да сами увидите. - Увидим, если пойдёте с нами, - молвил мужчина. - За нами гонятся орки, - предупредил Анкано. - Я у них это чадо из зубов вырвал. - Удивил, - хмыкнул староста. - Здесь они везде. Один из их отрядов рано или поздно напорется на нас. А с вами у нас больше шансов отбиться. Как и у вас с нами, впрочем.       Так и договорились.       Сутки спустя отряд преследователей вылетел на эту деревню.       Орки, несмотря на приказ Моргомира, надеялись поживиться и удовлетворить жажду крови. Но им пришлось разочароваться. Деревня была пуста.       Да, все подворья были пусты. Никто там не мычал, не блеял, не кудахтал. Всю скотину, что не смогли увести и увезти, лесовики с мукой в душе пустили под нож. Впрочем, и немного было той скотины. Лошади все были впряжены в телеги, кошки ехали на телегах, собаки бежали рядом. А крысы... ну эти твари, собственно, и попались оркам. Самые ретивые устроили на них охоту, но потерпели неудачу. Полудикие лесные грызуны кошек за нос водили, а тут какие-то дурацкие орки...       Дома тоже опустели. Взломав одну избу, Дурбаг проник внутрь и выругался. Даже одеяла с постелей, и то сняли! Проникший в горницу ветер катал пыль, начавшую сбиваться в комочки, и смешивал её с залетавшими в пустое помещение снежинками. Зима брала своё. В брошенном дырявом горшке копошилась мышь. И какая-то тряпка, много лет назад бывшая рубахой, валялась в углу.       Разочарованные орки собрались у тына. - Сжечь это всё, чтобы и следа не осталось, - приказал Шрам. - Эээ, вождь, - робко напомнил о себе один из нюхачей. - Мы того... зажигательную смесь не взяли! - Что? - возмутился вождь и полез в обоз, точнее, к оркам, которые исполняли роль носильщиков. Оказалось - да, забыли. Так спешили, подгоняемые жутью, исходившей от Тени, что оставили "дома" самое, как считали, неважное. - Тьфу, - раздосадованно махнул рукой Дурбаг. - Давайте пожрём и в путь. А это - само рассыплется.       Они сварили остатки еды и сели жрать. В ближайшие дни им придётся поголодать, с едой у орков тоже было не густо.       Пурга застала беженцев неожиданно. Ещё вчера в осеннюю слякоть падали одинокие снежинки, и тут же тонули, а сегодня снег лежал уже вполне явственным неровным полотном. Трава превратилась в невысокие сугробы. Кошка, ехавшая на одной телеге с раненым эльфом, высунула мордочку, вякнула и заползла обратно под слой тряпья.       А потом задул ветер, сырой, мерзкий, всепроникающий. Лесовики, понятно, запаслись одеждой, для Анкано, в Скайриме видевшего и не такое, тоже погода была вполне терпимой. Относительно спокойно перенёс смену климата и Тиль. А теплолюбивым гондорцам пришлось туго. Мужественные парни зачихали, закашляли, принялись клацать зубами. Даже Эйла, носившая в себе толику северной крови, поникла и съёжилась в седле. - Нате, держите, - какая-то женщина кинула им фуфайки. - Это правда запасные... Но до земель беорнингов недалеко. Не хотелось бы, чтобы вы замёрзли насмерть у самых границ их царства.       Замерзающие герои с благодарностью приняли этот подарок. - Это ещё не самый север, - сказал староста. - На севере, в Эсгароте и Дэйле, сейчас снег уже устоялся, гномы у Одинокой Горы тоже на лыжах катаются. Декабрь всё же. Здесь он завтра растает, телеги вместе с лошадьми толкать будем. И так до середины января, пока земля не остынет. И простоит наша зима месяц, сырая, противная, но мягкая...       Решив поверить на слово, что завтра придёт тепло, друзья постарались забыть о холоде и даже приняли активное участие в жизни каравана - насколько им это позволил статус полу-охраны, полу-приблуды.       Они не подозревали, что проклинаемая ими погода была для них и спасением.       Быстроногие варги увязали в грязи. Их лапы скользили по снежной каше, и бедные животные падали на брюхо. Один упал на бок и придавил наездника. Орку повезло - он ничего себе не сломал, но охромел и потянул сухожилие на руке.       Тяжко пришлось и пешим оркам. Мало того, что они тоже скользили, и с ног до головы перемазались в грязи, так ещё и мёрзли, как собаки. Это были не гундабадцы с их жировыми запасами, это были костлявые мордорские орки, привыкшие к сухому и жаркому климату своей страшной страны. Они и Лихолесье-то не любили за его влажность, а тут метель! Да ещё ветер! А при них - ничего, кроме гнилой кожи, облезлых варжьих шкур да плохо сшитых и дурно вытканных нательных тряпок. Разве что кольчуги на них были хороши (не на всех!), но они, увы, не грели, а только забирали тепло. Тем более носили их орки зачастую прямо на голое тело.       После часа кошмара оказалось, что пятеро в отряде Дурбага Шрама, в том числе и он сам, жестоко кашляют. И кашель этот не такой, как от косточки, попавшей не в то горло. Они, казалось, пытались выкашлять сами лёгкие.       Дурбаг с ужасом понял что ему, скорее всего, крышка. Про воспаление лёгких он краем уха слышал от северных орков, каким-то ветром занесённых на юг. Там от него спасались отварами местных трав и тёплыми помещениями. И то не всегда. А у мордорцев не было ни трав, ни помещения. День-два, и они попросту разучатся дышать.       Сплюнув в снег, вожак зачарованно уставился на розовую точку от плевка. "Кровь", - подумал он, чувствуя в груди боль. - "Теперь точно хана". - Быстрее, - попытался крикнуть он, но получился хрип. - Мы должны догнать их как можно быстрее!       Его адъютант пока был здоров, и проорал для отряда его команду.       Но скорости набрать так и не получилось. К тому же они спугнули стаю ворон, сидевших на каком-то животном, то ли погибшем от холода, то ли переломавшем ноги в этой грязи. И эти вороны выдали их присутствие беженцам. И те успели подготовиться к бою.       Но это опытным бойцам, куда, с некоторой натяжкой, можно было отнести Анкано, было не страшно. А женщины и дети лесовиков, пережившие это сражение, запомнили его навсегда. И внукам рассказали.       Для них жуткие серые морды и оскаленные пасти орков были истинным кошмаром, особенно когда некоторые, прорвавшись к телегам, начали резать беззащитных людей и животных. Разумеется, их тут же порубили в капусту, но страх они успели посеять...       Итилиол успел проткнуть ножом напавшего орка, но хозяин телеги успел погибнуть. К счастью, он был одинок, и все его домочадцы были - кошка с собакой. Собака - громадный волкодав - тут же кинулась в бой с вооружёнными тварями, и Тиль решил: а чем он хуже человека? Такой же мужественный и самоотверженный. Надо поддержать. И он принялся высаживать стрелами орков, стараясь не задеть своих.       Эйле и следопытам пришлось взяться за мечи. Все трое были неплохими воинами, но Мегли не повезло - на него пошёл сам Дурбаг. А что рядовой боец против вождя орков, пусть и измученного кровавым кашлем? Ничего. И парень получил тяжёлую рану, после которой потерял сознание. И быть бы ему убитым или затоптанным, не задень ненароком кто-то повязку Анкано. Естественно, она сползла. И когда тот увидел воочию кровавую "красоту" боя, то непроизвольно выдал: - У, скоты серомордые, черви тухлые! Чтоб вас сплющило и размазало!       И начал плести заклятие, не замечая, что первым под его взор попал именно вожак, убивший (как ему показалось) Мегли.       Но на сей раз даже его "дурной глаз" вряд ли мог что-то решить. Погибнув, проклятый вожак забрал бы ещё несколько жизней, не говоря о его бойцах. Они могли вырезать вообще всех, включая самого Анкано.       Но тут из леса вышли три огромных медведя...       Не собирались в тот день беорнинги уходить за пределы своей территории. Потому что выпал снег. А в такие дни даже оборотни чувствовали необоримое желание залечь в берлогу и уснуть. И тогда бы точно пролежали, пока снег не сойдёт.       Но Радагаст, явившись на днях, не дал покоя никому. Он был крайне встревожен и трещал не хуже сороки. - Видение мне было, - наконец, сформулировал он мысль. - Будьте к вечеру на Тропе Надежды.       Так окрестили дорогу, по которой уже которую неделю шли беженцы. Люди. Звери. И все как один говорили: тьма наступает! Орки идут! Зараза распространяется!       А Гримбьорн и его младший сын очень сильно были обязаны Бурому Волшебнику. Он, по сути, спас одного из них. Не в одиночку, но всё же.       Вот и вышли косолапые в своём боевом обличье на Тропу Надежды, и пошли по ней на юг вдоль Великой реки, да натолкнулись прямо на бойню. А то как же назвать то, что толпа озверевших урукхаев, хорошо вооружённых, нападает на беженцев, среди которых на воинов тянула от силы пятая часть...       И тут бурый медведь по имени Торнвир втянул воздух ноздрями и зарычал: - Батя! Это же тот эльф! Мой вторррой спаситель!       И ринулся прямо в гущу боя, раздавая оплеухи направо и налево.       Гримбьорну и его старшему сыну ничего не оставалось, как кинуться следом.       По сути, на этом сражение можно было считать законченным. Мишки явились, как некогда сам Беорн - внезапно. Их не ждали. А орки так и вовсе считали воплощённым кошмаром и молились: только не они! Только не сейчас! Когда и желтолицый, и его компания, по сути, уже у них в лапах! К тому же колдуна можно пытками заставить исцелить заболевшего вожака и его воинов! А не вылечит - ну хоть помрёт не напрасно, героем. А уж сколько дармового мяса достанется победителям!       Но нет. Стоило вожаку на миг остановиться и сплюнуть очередной красный сгусток, как ему прилетело. Это была подушка, набитая гравием и увенчанная длинными и толстыми кинжалами. И это было последнее ощущение Дурбага Шрама. Он умер быстро. По сути, Гримбьорн избавил его от смерти намного более мучительной.       Так и летали орки над снежной слякотью, как сломанные куклы, разбросанные капризным ребёнком. Лесовики, сообразив, что именно пришло им на помощь, утащили с поля боя своих невольных спутников - от греха подальше. Но медведи как будто чувствовали даже сквозь кровавый туман ярости, кто друг, а кто враг, и размазывали по снегу только орков и варгов. Двое топтыгиных поменьше успели получить несколько незначительных ран, но даже это никак не влияло на их боевые умения.       Сколько времени прошло - никто не считал, но к ночи на истерзанном, грязном снежном полотне лежали только мёртвые орки. Живых не осталось. И какой-то варг, поджав хвост, бежал на юг, с печальной вестью о бесславной гибели трёх десятков орков и их бесстрашного вожака.       Анкано стоял над телом вожака орков. Выглядело оно, прямо скажем, некрасиво. Этакая кровавая лепёха в порванной кольчуге. И внутренности по снегу. Благородная, героическая смерть, нечего сказать.       "Вот как повернулось моё проклятие. Сбылось в самом буквальном смысле. Но откуда здесь медведи? Да ещё такие большие? И даже вроде как одной породы, все с белыми грудками, мохнатые? И прямо такие... обнять и тискать, хотя на моих глазах эти меховушки порвали три десятка здоровенных орков. Ну ладно, два, ещё с десяток прикончили мы"...       Пока он так сумбурно мыслил, самый маленький мишка, всего лишь на треть больше обычного гризли, тёмно-коричневый с рыжеватым блеском и по-зимнему лохматый, подошёл к нему, обнюхал и ломким подростковым басом сказал: - Батя, это Анкано! Я тебе о нём рассказывал! Анкано, привет, это Гримбьорн, наш вождь и мой отец!       Услышав его, огромный чёрный медведь, настоящий король медведей, на четвереньках достигающий роста долговязого Анкано, подошёл к ним и проревел, точно боевой горн: - Приветствую тебя, волшебник. Друг моего сына и мой друг. - П-привет, - запинаясь, как после первой встречи с Назгулами, сказал Анкано. - Рад познакомиться.       И протянул руку. Медведь встал на задние, оказавшись выше эльфа как минимум вдвое, и положил ему на ладонь свою лапищу.       И тут альтмеру стало плохо. Поляна, кровь, медведи - всё это поплыло перед его глазами, закружилось и унеслось в бездну, увлекая с собой и мага... - Что это с ним? - почесал затылок Гримбьорн, стараясь не расцарапать его своими когтями. - Не знаю, - растерянно ответил его сын. - Может, заболел? Ну, как после Назгула... - После Назгула? А это мысль... - крякнул чёрный медведь. - Эй, люди железа, признавайтесь, не имел ли наш чародей дело с Назгулами? А если имел, то как долго?..       "Люди железа" промолчали, и первым решился Итилиол: - Меня в Дол Гулдур уволокли, и он выручать пошёл. Там ему встретился самый слабый из Девяти. Тогда Анкано вырастил из руки меч и стал сражаться. А до этого болтал с ним, даже шутил... Ну и в какой-то момент ему, видимо, надоело сражаться, и он пнул его в брюхо...       Медведь засмеялся, в его рёве слышалось явственное "хо-хо". - Пнуть это в... брюхо? Как животное? Это сильно. Но я боюсь... - И правильно боишься, - сказал появившийся на поляне Радагаст. - Я опоздал, жертв могло быть меньше, увы... Доблестный Гримбьорн, разреши мне разместить всех раненых в твоём доме! Мой маловат для такого количества. И этого отважного, но неуклюжего волшебника тоже. Это вообще чудо, что он так долго продержался. Мог скиснуть ещё на полпути. Но он маг, и поэтому выживет.       Они освободили пару телег, погрузили на них всех раненых, что не могли самостоятельно ходить. Даже Тиля заставили забраться на такую телегу. "Ты тоже ещё плох", - резюмировал Бурый маг. И на неё же перенесли живого, но перебинтованного и обескровленного Мегли.       Теперь путь Анкано и его друзей лежал в деревню беорнингов. И если бы эльф догадывался, как близка его цель, он бы в первый же миг, как очнулся, соскочил бы с этой телеги и побежал самостоятельно...