1.
14 февраля 2017 г. в 13:39
Вспышки синего света отражались от стен переулка, окрашивая мусор и отбросы в фиолетовые тона. Труп девушки лежал на спине, уставившись пустыми карими глазами на узкую полосу пасмурного Лондонского неба в вышине. Её бледные губы были безвольно разжаты, приоткрывая тусклую белизну зубов, ровных, за исключением одного нижнего резца. Одежда жертвы осталась нетронутой, только полы тёмно-синего пальто завернулись под плечи – тёмный фон для кровавой улыбки, рассекающей её шею.
Шерлок приложил к ране палец. Тонкие латексные перчатки совершенно не защищали его кожу от морозных порывов зимнего ветра. Рана была глубокой – без сомнения, причина смерти. В расселине разреза виднелась лужица крови, свернувшейся, когда тело остыло. Кожа на краю раны была восковой, клетки умерли, прежде чем смогло бы начаться заживление. Не то чтобы она смогла оправиться от смертельного удара – разумеется.
– Скажи мне, что ты видишь.
Ему не требовалось поворачивать голову и адресовать вопрос – Джон поймет, что он обращался к нему. Послышался отрывистый щелчок сгибающихся коленей, когда Джон присел на корточки рядом с Шерлоком. В узком переулке он показался громким, а затем эти осторожные, исцеляющие руки скользнули по окровавленным останкам того, что чуть больше дня назад было живым человеком.
В прошлом Шерлока не заботило, что труп лишался своей личности – по крайней мере не более, чем требовалось для расследования. Для него тело было лишь набором улик, и в этом отношении он не изменился, но он знал, что Джон видел вещи по-другому – их взгляды на сопереживание и информацию взаимодополняли друг друга.
Джон всё равно сочтёт женщину пациенткой, даже если ей уже не требовалась ничья помощь, и именно так к ней будет относиться. Шерлок затеряется в фуге данных, предлагаемых её останками, и, каждый по-своему, но они оба увидят личность, которой она была.
– Одно ножевое ранение в шею, рассекающее трахею и сонную артерию, – Джон поморщился, его глаза потемнели от жалости, когда защищёнными перчатками пальцами он исследовал рану, переместился на грудину, а затем проверил её руки. – Никаких серьёзных ран от борьбы с нападающим. Один сломанный ноготь и всё. Она умерла в течение пары минут.
Шерлок покосился на Джона и внимательно его осмотрел. Обветренное лицо было бледным от холода: сужение сосудов, несущих его кровь прочь, к тёплому ядру его тела, чтобы сохранить неизменной его температуру, но оставляющее страдать внешние покровы. Его решительная челюсть плотно сжата, коренные зубы стиснуты в бесплодной попытке напряжения найти выход. Должно быть, это ослепляет, подумал Шерлок, потому что как иначе можно просмотреть настолько очевидное? Джон был неглуп, но всё равно до сих пор не заметил ничего стоящего.
– Что ещё? – подтолкнул он, игнорируя Лестрада, переступившего с ноги на ногу на грязном асфальте, и нетерпеливый вздох Андерсона. Они могут подождать. В конце концов они позвали его на помощь.
Джон слегка качнул головой, оглядываясь и встречая взгляд Шерлока с непонимающим видом. По этой схеме проходило каждое посещение мест преступлений. Шерлок наблюдал, поглощал и делал выводы за пару мгновений, дополнительное время требовалось ему лишь для того, чтобы закрепить детали в голове. Он знал, что его способности были далеко за пределами того, что большинство людей считало нормальным, но Джон находил их завораживающими. Ему было интересно, и Шерлок обнаружил, что отвечает тем же. Возможно, у него никогда не получится поднять умственные способности Джона до своего уровня, но он хотел, чтобы Джон ощутил вкус этого: дрожь удовлетворения от того, как из суммы доступных мелочей получается нарисовать шедевр истины.
Так что он требовал, чтобы Джон прилагал усилия и расширял границы своей внимательности. Успех был довольно ограничен.
Он наблюдал, как взгляд Джона пробегается по телу, и наконец поймал момент смещения фокуса, когда Джон перестал видеть личность (двадцать семь лет, трудоголик, страстно желала путешествовать, но никогда не находила на это времени) и вместо этого оценил факты.
– Где вся кровь?
Шерлок улыбнулся, позволяя себе лёгкий вздох облегчения. Возможно, то, что Джону потребовалось несколько минут, чтобы увидеть детали, которые он воспринял за одну секунду, не особо обнадёживало, но ни Лестрад (отвлеченный разводом, функционирующий ниже своей обычной производительности), ни Андерсон (просто некомпетентный) не заметили одну бросающуюся в глаза деталь.
Тяжесть в кармане её пальто направила пальцы Шерлока к цели, он высвободил из него телефон и, с щелчком содрав с руки перчатку, позволил информации о жизни женщины развернуться под его прикосновениями.
– София Латимер. Её убили не здесь, – сказал он наконец, поднимаясь на ноги и обращаясь к Лестраду. Инспектор сжал переносицу и сподобился на резкий кивок: простой жест поощрения. Не то чтобы Шерлок в этом нуждался. – Иначе в переулке было бы полно крови, так же, как на её одежде.
– Убийца переодел её? – Джон с сомнением покосился на женщину. – Одежда хорошо подобрана по размеру, это говорит о планировании, но ножевое ранение такое топорное…
– И лезвие ножа не предназначено для подобной работы. В месте проникновения рана искромсана. Одежда по размеру, потому что она принадлежит ей: дешевая, уличный бренд, вытащена из её шкафа в спешке, но, – Шерлок прищурился, оценивая полностью всю картину, – она не сама одевалась.
– И на чём ты основываешься? – Лестрад бессильно уронил руку, его взгляд слепо рыскал по телу, лежащему у их ног.
Шерлок издал отрывистый вздох из разряда «вы все идиоты», чувствуя, как Джон рядом с ним дёрнулся и пододвинулся чуть ближе. Не замечание и не предупреждение, но лишь крохотное движение послужило слабым намёком на поводок, удерживающий нетерпение Шерлока. Безмолвное признание того факта, что в комплекте с блеском разума шло высокомерие, и молчаливая просьба Джона избавить ярдовцев от его укусов.
– Любая женщина, готовая потратить почти месячную зарплату на пару туфель от Manolo Blahnik, – он указал на элегантные туфли на шпильках, которые были настолько не к месту, что казались почти непристойными посреди нечистот канавы, – не наденет их с мятой юбкой, полиэстровой блузкой и пальто откровенно плохого качества. Без сомнения, она берегла свою лучшую одежду для работы: судя по множеству приложений для фондового рынка на её телефоне, она была финансовым директором и носила остальную одежду дома в свои редкие часы вне офиса.
Он сделал паузу, подмечая детали вокруг, прекрасно осведомлённый о потерянных взглядах, которые бросали на него все находящиеся в пределах слышимости.
– Она была обнажена, когда её убили, о чём свидетельствует засохшая кровь, – он присел, лёгким движением откидывая край её блузки и показывая красно-коричневую полосу на её коже. – Убийца стёр кровь с рук и груди, чтобы она не выглядывала из-под одежды, но забыл про ноги. На ней не было ни обуви, ни чулок, и капли остались между пальцами ног, таким образом, в момент нападения она стояла. Удар был нанесён сзади кем-то, кому она доверяла. Любовник.
– Потому что на ней не было одежды? – спросил Джон, и Шерлок коротко кивнул, его губы изогнулись в проблеске улыбки, когда он поднял на него взгляд, продолжая сидеть на корточках возле женщины.
– К кому ещё ты бы повернулся голой спиной? Кто бы это ни был, она не ожидала никакого нападения. Судя по волокнам ткани высокого качества, зацепившимся за каблук туфли: смесь с шерстью, двойного кручения – она была убита в роскошной квартире. У неё дома. Вот где вы найдёте кровь и, – взглянув на свои часы, он увидел, что стрелки зависли на трёх часах пополудни, – вероятно, личность этого убийственного любовника, если поторопитесь.
Он начал вставать, даже не задумываясь смещая точку равновесия, но что-то – какое-то неуловимое чувство неправильности – заставило его мышцы дёрнуться и ослабеть. Труп перед ним размылся, его резкие контуры затуманились, когда он повёл головой. Это прошло за пару секунд, оставив его моргающим в замешательстве от ощущения тёплой тяжести чьей-то руки на своём локте.
– Всё в порядке? – Джон задал вопрос резко, по-боевому, и Шерлок задрожал под тяжестью его испытующего взгляда. – Когда ты в последний раз ел?
Единственным ответом Шерлока было слабое фырканье и, высвободившись от придерживающей его руки, он поправил пальто и стянул с левой руки цепляющуюся латексную перчатку.
– Я в порядке, – отрывисто ответил он, отходя от тела и освобождаясь от зловонных объятий испарений этого узкого переулка. Он протянул телефон женщины Лестраду. – Её адрес ты найдёшь здесь.
Лестрад кивнул, ещё раз с жалостью оглядел женщину и махнул Андерсону и его команде.
– Начинайте оформление. Мы проверим квартиру и посмотрим, что там найдётся, – он вскинул руку, выражение его лица помрачнело, когда Шерлок, шагнув, почти упёрся в его ладонь. – Я пошлю сообщение, если ты нам ещё понадобишься.
– Потеря времени, – огрызнулся Шерлок и поморщился, когда ещё одна волна дрожи пробежала по позвоночнику. День клонился к закату, подхваченный зимней теменью, и холодный, влажный воздух, казалось, просачивался ему под пальто и вил гнёзда прямо на коже. – Мы с Джоном встретим вас там.
Извернувшись, он обогнул Лестрада, прежде чем тот успел запротестовать, и направился к выходу из переулка. Даже не оглядываясь, он знал, что Джон последует за ним – без сомнений, с извиняющимся взглядом и с улыбкой. Похоже, целью своей жизни он поставил приглаживание взъерошенных перьев, которые оставлял после себя Шерлок, где бы он ни проходил. Он искренне не понимал, почему Джон заморачивался. Мнение других никак не влияло на его жизнь, не имело значения для его Работы в конце концов...
Ещё одна волна дрожи пронзила его тело, пробуждая на своём пути стонущую какофонию боли. Колени казались крошащимся бетоном, а мускулы ног дрожали от усилий при каждом шаге. Возможно, Джон был всё-таки прав. Последний приём пищи был давно. Как только расследование позволит, он что-нибудь съест – символическая уступка телу, несущему в себе сияние его разума.
Он сделал глубокий вздох через нос, позволяя себе оценить запах Лондона: выхлопные газы машин, как дизельных, так и бензиновых, вечно присутствующая угроза дождя, гниение и лёгкий запах воды Темзы, затем поднял руку, останавливая проезжающее такси. Наёмный экипаж остановился у обочины – черный, привычный силуэт, и Шерлок подавил вдох облегчения, опускаясь на неудобное сидение.
– Адмирал Уолк, – проинструктировал он водителя, наблюдая, как качнулись чётки и разнообразные амулеты, свисающие с зеркала заднего вида, когда автомобиль тронулся и влился в транспортный поток. Это было отчасти гипнотично – невольный метроном, отбивающий такт элегантному движению машины, и Шерлок обнаружил, что безучастно всматривается в них через мутную завесу стекла, отделяющую их от водителя.
– Ты не в порядке.
Он закрыл глаза, постаравшись проигнорировать тот факт, как горели веки, когда он снова открыл их. Ну разумеется, именно сейчас Джон решил проявить наблюдательность. Возможно, он естественным образом был более внимателен к деталям и нюансам живых тел, а не мёртвых. В конце концов он был врачом – детективом в области биологических недомоганий населения и тем, кто, похоже, был досадным образом настроен на мягкие отливы и приливы как настроения Шерлока, так и его здоровья.
– Что навело тебя на эту мысль? – спросил он с искренним любопытством. Он ни разу не болел за тот год, что Джон был с ним знаком, по крайней мере, ничем, что не являлось результатом его собственных действий. Ранен – да, и слегка отравлен в ходе одного эксперимента, который принял неожиданный оборот, но ничего более серьёзного. Джону даже не пришлось использовать больничный набор для выведения из передозировки, который он собрал после лестрадовского так называемого обыска на наркотики. Просто не было необходимости. Даже во время глубочайших приступов апатии Шерлок не вернулся к подбадривающим веществам. Тем не менее, вот он Джон, без сомнения, способный увидеть в затянувшемся предательстве Шерлокова тела гораздо больше, чем он желал бы показать.
– Шерлок, ты всегда бледный, но сейчас ты почти серый. То, как ты двигаешься – жестко и болезненно, как будто у тебя подворачивается нога – делает это ещё очевиднее.
Губы Джона изогнулись в лёгкой улыбке, признающей иронию упоминания своей психосоматической хромоты, давно исчезнувшей, за исключением моментов эмоционального истощения.
Шерлок попытался улыбнуться в ответ, но лицо казалось жёстким и неестественным, мышцы ему не подчинялись, так что он прекратил попытку, даже не дав ей шанса. Он снова закрыл глаза, ему стало ещё хуже, потому что в висках начала пульсировать слабая, грызущая боль. Он подумал, что её, должно быть, вызвал нездоровый, желтоватый флуоресцентный свет в такси.
Прохладные пальцы Джона мазнули по лбу, ноющие мышцы инстинктивно дёрнулись, и он отшатнулся, почти стукнувшись головой о стекло. Повисшая в воздухе рука дрогнула, и Шерлок отчётливо увидел момент принятия решения не отступить, но продолжить. Тонкие губы сжались ещё плотнее, а плечи слегка напряглись, когда Джон повторил движение, в полной мере осознавая, что Шерлоку никуда не деться. Он был фактически зажат в углу, не в силах уклониться от мягкого осмотра.
Это было простейшее касание, банальное в своей невинности, но Шерлок всё равно обнаружил, что пялится, его взгляд жадно рыскал по лицу Джона в поисках улик. Эмоции никогда не были его сферой, но месяцы тесного общения позволили ему понимать выражения лица Джона яснее, чем у большинства людей, и он был более чем знаком с беспокойством, читавшимся в линиях вокруг глаз.
– Наверно, я притащил что-то из клиники, – задумчиво пробормотал Джон, пересаживаясь поближе, и положил ему ладонь на лоб. – Там много всякой заразы. Сезон простуд и всё такое.
– Нет, – слово хрустнуло в разделявшем их воздухе, и Джон с сомнением поднял бровь. – Джон, я не болен. У меня нет на это времени.
– Дай угадаю – не пока ты на расследовании. Так же как на еду и сон, – вздохнул Джон, перемещая руку к более безопасному и менее интимному району запястья Шерлока. Он не спрашивал разрешения. Он, вероятно, думал, что при установлении диагноза в этом нет необходимости, но Шерлок осознал, что в любом случае никогда не смог бы ему отказать. – Знаешь, ты не можешь контролировать болезнь.
– Разум превыше материи. Было несколько исследований, – голос Шерлока затих, когда Джон посмотрел на него исподлобья, а линии вокруг губ углубились, отражая сомнение. Очевидно, сейчас было неподходящее время для дальнейшего просвещения.
– Я не могу определить, есть ли у тебя жар или нет, после того как ты больше часа стоял на холоде, но нам нужно вернуться на Бейкер-стрит.
– Нет! – Шерлок сжал запястье Джона, смещая его руку с точки, где прохладные, сухие пальцы прижимались к его радиальному пульсу. – Я достаточно здоров, чтобы осмотреть квартиру. Это может оказаться разницей между убийцей в камере и убийцей, бродящим по улицам.
Это был хороший аргумент, и периодически он размахивал им перед собой как электропрутом для погона скота. Тот редко когда не приводил оппонентов к капитуляции. Мало кто из нормальных людей мог позволить чаше на весах своего морального кодекса склониться в пользу отдыха в кровати вместо поимки опасного преступника, но складывалось впечатление, что возможно, на этот раз Джон нашел противовес.
– Шерлок, что бы ты о нём ни думал, Лестрад не идиот. Он более чем способен обыскать квартиру самостоятельно. Он пошлёт нам сообщение, если найдёт что-нибудь интересное. Кроме того, ты сам сказал, ещё до того как мы вышли из дома, что это скучное дело.
– Так и есть, – он вздохнул, желая, чтобы в его распоряжении был более интригующий пантеон зла. С тех пор, как Мориарти упокоился под землёй, многим преступникам Лондона, казалось, мучительно не хватало творческого подхода. – Никакой запертой комнаты, никакого серийного убийцы… никакого уникального нюанса, чтобы захватить мой интерес. Это расследование просто открытая книга. Лестрад попросил меня только потому, что его рабочая нагрузка достигла невыносимых высот. Ему нужно, чтобы дела были раскрыты быстро и без изящества. – Он улыбнулся. – И впрямь соответствует данному убийству.
– Тогда почему ты так стремишься увидеть квартиру? – с сомнением спросил Джон, откидываясь назад и складывая руки на груди, а его подбородок поднялся в подначке. – Хочешь убедиться, что ты прав?
– Я знаю, что прав, – ответил Шерлок, сгорбившись и стараясь не дрожать. Обогрев в кабине работал как положено, превращая воздух вокруг них в горячий бархат, но от этого стальной капкан зимы сожмётся вокруг них ещё туже, когда они прибудут к цели. – Я живу в вечной надежде, что возможно, найдётся что-нибудь более интересное, чем труп в переулке; что-то, что отделит это преступление от заурядности и позволит ему подняться в царство интригующего.
Он услышал прерывистый вздох. Не тот, который Джон издавал, когда пытался не улыбаться, а другой – досада. Тембр ниже, с незначительным понижением интонации. За месяц, прошедший с противостояния с Мориарти в бассейне, Шерлок слышал этот звук довольно часто. Джон всё больше и больше раздражался из-за мрачных настроений, порождённых скукой, и вдохновлённого ими безрассудного поведения. Он начинал уставать от того, как разум Шерлока выворачивался наизнанку: разрушительный и огрызающийся, когда не находилось ничего, что могло бы занять пронзаемый молниями шторм интеллекта и дедукции.
Это и было настоящей причиной, по которой Шерлок хотел увидеть квартиру – не потому что дело представляло интерес, а просто потому, что ему было скучно. Возвращение на Бейкер-стрит будет подобно погружению обратно в тягостные тени – смещение фокуса своего разума – острого и болезненного, на все ничего не подозревающие цели его разочарования: миссис Хадсон, Джона, условно невиновных незнакомцев и, разумеется, себя самого.
Нет, расследование – любое расследование – было лучше этого. Его разум нуждался в питании, упражнениях, вызове, иначе он начинал прогуливаться по сумеречным авеню «немного не хорошо». Если он не мог продедуцировать поток крови и тайну частиц, то оказывался в закольцованной ловушке вечно вливающейся бесполезной информации: схема переключения светофоров, жизнь почтальона, интимные секреты всех окружающих – всё занимало пространство на жёстком диске его разума и камнем тянуло его на дно моря несущественности.
Лучше тралить заурядности, предлагаемые Ярдом, чем снова подвергнуть себя такому. До появления Джона его бы это не волновало – он бы выдержал шторм, любыми средствами, не меняя высоких стандартов интриги – но сейчас он нашел себя до странности нежелающим позволить Джону увидеть истинные глубины, которых он может достичь. В конце концов, все шансы были на то, что этого окажется достаточно, чтобы окончательно сломать упорство Джона и прогнать его.
Нет, это было бы невыносимо.
Такси прижалось к тротуару, прерывая его мысли, и Шерлок усилием воли побудил свои конечности к движению. Джон остался расплачиваться с водителем, а Шерлок выбрался из такси и пустился рысью по лестнице аккуратного жилого здания. Оно было дорогим, но не настолько, чтобы держать швейцара. Очевидно, при хорошо оплачиваемой работе в Сити и прибыли от некоторых разумных инвестиций мисс Латимер могла позволить себе это место, хотя, по оценке Шерлока, оно всё равно было за пределами её заработков. У неё был другой источник дохода, хотя релевантность этого факта всё ещё была открыта для обсуждения.
Дверь была закрыта на электронный замок. Шерлок раздражённо вздохнул и посмотрел на домофон справа. Одна квартира была благословенно безымянна, и, ухмыляясь, он нажал на кнопку поверх неё, ожидая, когда в динамике захрипит голос.
– Алло?
Мужчина: курильщик, лет сорока, образование частной школы, возможно, высокий пост в совете директоров одной из безымянных корпораций, загрязняющих улицы Лондона.
– О, замечательно! – сказал Шерлок, и в его голосе проявилась улыбка и намёк на одышку. – Я просто пришёл, чтобы посмотреть пустую квартиру на третьем этаже, но этот чёртов агент по недвижимости опаздывает. Не могли бы вы впустить меня, чтобы я хотя бы мог осмотреть здание, пока я его жду?
Джон рядом с ним закатил глаза – выражение, которое совершенно не скрывало то, как он поморщился. Он явно ненавидел, когда Шерлок притворялся нормальным, соскальзывая в подобный образ с болезненной лёгкостью. Печально, но проделать подобное было зачастую проще, чем говорить правду. Это не должно было срабатывать, эта ложь и обман – люди должны задавать больше вопросов, усложнять задачу, но почему-то они никогда так не поступали. Незнакомцы чересчур доверяли тому, что казалось им правдой, и к черту последствия. Они хотели видеть в людях хорошее. Как будто по умолчанию, установки человечества были выставлены не на грязный умысел, а на нечто более стоящее.
– Разумеется, – ответил хриплый голос. – Надеюсь, вам она понравится. Эта грёбаная квартира стоит пустой уже несколько месяцев.
Секунду спустя огонёк на двери сменился зелёным, позволяя Шерлоку и не отстающему от него Джону пройти в лобби.
– Никаких соседей снизу, – пробормотал Шерлок, направляясь к лифту.
– Никто не услышит шум в ночи, – заключил Джон. – Может быть, люди из соседних квартир слышали что-нибудь?
Шерлок уже качал головой, запоминая серийный номер лифта лишь мазнув по нему взглядом.
– Элитные квартиры в центре Лондона, построенные на радость трутней финансового района в 2007 году на пике рынка недвижимости. Квартиры большие и просторные, чтобы соответствовать грабительской цене. У неё был один сосед в квартире напротив, который отсутствует дома уже больше недели.
– Как?..
– Почтовые ящики в лобби. Мисс Латимер занимает апартаменты номер восемь. Ящик под седьмым номером уже какое-то время не опустошался.
Джон издал слабый фыркающий смешок, и Шерлок ухмыльнулся, слыша невысказанное «Потрясающе!» В последнее время Джон нечасто говорил это вслух, возможно, боясь, что Шерлок будет выговаривать ему за излишнее повторение, но отношение всё равно чувствовалось. Плечи Джона, напрягшиеся после того, как они покинули такси, расслабились, а пасмурные голубые глаза потеплели, когда он сказал:
– Если ты что-то и поймал, тебя это не особо замедляет.
– Как я и сказал – разум превыше материи.
Самодовольное выражение на лице Джона было слишком отчётливым, слишком знающим на вкус Шерлока, и он поднял вопросительную бровь, когда Джон наклонился.
– То есть ты признаёшь, что что-то не так?
– Ничего подобного, – ответил Шерлок, шмыгнув носом, когда протяжный перезвон дверей объявил об их прибытии на нужный этаж. Он вышел из лифта, стремясь сбежать от нервирующей сосредоточенности Джонова взгляда, и ступил на пол хорошо освещённого коридора. Широкие окна предлагали вид на суету Лондона – было не настолько высоко, чтобы виднелась линия горизонта, – скорее чуть навевающая клаустрофобию панорама на улицу внизу.
Справа от них была плотно закрытая дверь в седьмую квартиру, а разделяющее их пространство белого мраморного пола не было запятнано красноречивыми следами. Тем не менее внимание Шерлока привлёк запах: вяжущий и резкий.
– Отбеливатель. Кто-то занимался уборкой.
– Дверь не заперта, – пробормотал Джон, мотнув головой в сторону восьмого номера, и Шерлок проследил за его движением. Конечно же, язычок выскочил слишком быстро, не попав таким образом в своё гнездо. Так даже лучше, потому что его отмычки будут бесполезны против замка, открываемого электронной картой.
Он тихо подобрался ближе, натягивая кожаные перчатки и стараясь не касаться ручки; вряд ли он заслужит расположение Ярда, если смажет имеющиеся отпечатки. Приоткрыв дверь на долю дюйма, он заглянул внутрь, вглядываясь в сумрак, растёкшийся с закатом. Не было никаких явных признаков движения, изнутри не доносилось никаких звуков. Кто бы ни был там до этого лишь пару часов назад, если судить по запаху отбеливателя, он явно уже отбыл.
Мягкое жужжание лифта заставило Шерлока замереть, поднимая бровь в удивлении, а Джона прижаться рядом с ним к стене. Его рука легла на карман с грубыми очертаниями браунинга. В последнее время пистолет редко оставался на Бейкер-стрит – риск быть пойманным перевешивался вероятностью появления необходимости кого-нибудь пристрелить. Видеть Джона таким, когда его образ переключался, раскрывая разные аспекты его личности: не просто сосед, доктор, друг, но солдат и защитник – успокаивало.
Они расслабились, только когда дверцы лифта разошлись, предъявляя Лестрада и Донован. Рука Джона расслаблено упала вдоль тела, а лицо излучало скромное простодушие.
– А Фрик что тут делает? – требовательно спросила Донован, будучи как всегда неоригинальной.
Шерлок заметил, как Лестрад слегка сжал челюсти. Издёвки сержанта редко удостаивались даже выговора. В этот раз было некоторое отличие.
– Он выяснил, где живёт жертва, чего ни ты, ни Андерсон не смогли нам предоставить, – он с хмурым видом обернулся к Шерлоку. – Если ты уже здесь…
– Место происшествия не потревожено, и когда мы пришли, дверь была открыта. Без сомнения, оставлена незапертой тем, кто счёл необходимым протереть весь пол отбеливателем, – Шерлок махнул рукой вокруг. – Кто-то пытался скрыть свои следы.
– Смотрел слишком много серий C.S.I. – пробормотал Лестрад и принюхался, прежде чем подойти к двери, проигнорировав озадаченное выражение лица Шерлока.
– Ох уж это телевидение, – поддакнул Джон, улыбаясь при виде выражения полного неверия на лице Шерлока. – Оказывается, в итоге оно не так и бесполезно.
– Скучно, – Шерлок наблюдал, как Лестрад и Донован заходят в квартиру, аккуратно ступая вдоль стен комнаты, а не пересекая её напрямик. Они явно пытались сохранить улики для неумелых потуг Андерсона, хотя Шерлок мог бы сказать им, что они теряют своё время. Ворс ковра был ухожен, недавно пропылесосен, и вонь отбеливателя только усилилась, когда они покинули миниатюрную прихожую и перешли в просторные комнаты.
Шерлок сузил глаза, нахмурившись от несоответствия. Тело выбросили в переулке, его не особо старались спрятать или очистить, хотя определённые неуклюжие усилия были предприняты. Тем не менее квартира была безупречна. Несколько предметов сентиментальной ценности были бережно расставлены, но вокруг них не было никакой пыли, из-за чего было невозможно определить, был ли нарушен их порядок. Ковёр был безупречен – ни полос от мебели, ни одного пятнышка от кофе или вина, и та же жутковатая картина наблюдалась и в спальне.
Тут всё должно быть в крови. Результатом перерезанной сонной артерии будет веер артериальной крови, тем не менее кровать заправлена совершенно чистым белым бельём, а на стенах ни пятнышка. Если бы не химический запах отбеливателя, Шерлок почти бы поверил, что ошибся. Нет – кто-то перебрал всю квартиру, предмет за предметом, тщательно смывая улики.
– Интересно, – пробормотал он, ощутив дрожь любопытства. – Соучастник. Он отвечал либо за избавление от тела, либо за уборку квартиры. – Шерлок растопырил пальцы, тыкая ими в сторону пола, чтобы подчеркнуть сказанное. – Кто бы ни чистил эту квартиру, он был внимателен к деталям и основательным – был бесстрастным. Тот, кто занимался телом – был неуклюжим и напуганным.
– Ты уверен, что её убили здесь? – настойчиво спросил Лестрад, поднимая брови. – Если ты ошибаешься, ты мог бы сохранить нам время и просто признать это.
Шерлок ухмыльнулся и молча указал пальцем на потолок над ними. Немного, легко пропустить, но несколько тёмных пятен задержались на белой краске возле светильника.
– Пик выплеска артериальной крови от первого разреза, – пробормотал он. – Я не ошибаюсь. Это место убийства. Заставь Андерсона проверить кровать, если он на это способен. Чёрная краска может скрывать больше пятен. Очевидно, прежнее постельное бельё уничтожили, но в шкафу будет пустое место и…
Его голос умер в горле, подавленный ярким, внезапным уколом боли, пронзившим его голову. Шерлок почувствовал, как от очередного приступа дрожи встали волоски на руках, и на этот раз не было никакого облегчения. Приступ не схлынул как волна, вместо этого он задержался, заставляя мускулы дрожать и дёргаться. Страстное желание прилечь было неожиданным, молящим, и оно до отвращения легко разрушило его концентрацию и разметало выводы дедукции по ветру, оставляя его беспомощно нащупывать то, что он собирался сказать.
– И? – подтолкнула Донован, её губы кривились в усмешке.
– Найдите любовника, и вы найдёте ответы. Или эта простая задача за пределами ваших возможностей? – огрызнулся Шерлок в ответ, пытаясь скрыть резкий обрыв рассуждений. Возможно, Джон был всё-таки прав: Бейкер-стрит зовёт.
Он повернулся и удалился в гостиную со всем достоинством, на которое был способен, стараясь не слишком явно опираться на стену, и заметил, что Джон тщательно рассматривает скудный набор фотографий, украшающих квартиру. Комната была подобна пустой ракушке: здание, а не дом, но, хотя эта мысль раздражающе вертелась на краю сознания, Шерлок не мог извлечь из неё никакой пользы.
Ненавистно. Ненавистно! Как такое могло произойти? Как его разум мог пасть так низко и с такой лёгкостью: жертва прихотей ничтожной плоти? Шерлок желал вцепиться в себя когтями и вырвать удушающую пелену слабости, так быстро заключившую его в свои объятия, но он обнаружил, что у него едва ли хватает сил, чтобы просто поднять руки. Когда он позвал Джона, стало только хуже, как будто простое усилие по проталкиванию воздуха через голосовые связки было одним из подвигов Геракла.
– Джон?
Джон поднял голову на слабый зов, размышления, туманящие его глаза, превратились в пристальный сочувствующий взгляд, который одновременно огорчил и обрадовал Шерлока. По всей видимости, он сейчас выглядел так же плохо, как себя чувствовал, и внимание Джона к нему было абсолютным. Он подметил всё намётанным взглядом и, проворно подскочив к Шерлоку, покачал головой.
– Ты слабоумный мудак, – сказал он с просачивающейся в голос нежностью, теплой и утешающей, как будто Шерлок сделал что-то глупое, но не совсем неожиданное. – Давай, пойдём домой.
И на этот раз Шерлок, слабый и доверчивый, был рад сдаться на чью-то милость, и Джон увёл его прочь.