Осветить друг другу путь (To Light Another's Path)

Дверь закрылась за Шерлоком, оставляя внешний мир за границами квартиры. После стремительности и остроты противостояния с Монро и Хэвишемом спокойствие казалось почти чужеродным — просто обычный лондонский вечер, и Шерлок навалился спиной на дверь, вжимаясь затылком в деревянную поверхность, сражаясь с мешаниной чувств, бурлящих внутри. Адреналин наконец сошёл, забирая тонкую завесу, мешающую осознать басовитое гудение боли и высокий дискант сорванной кожи. Однако не от боли у него перехватывало дыхание, как будто помятая тюрьма рёбер была слишком тесной для сердца и лёгких. Он продолжал слышать звук, с которым пистолет вмялся в череп Джона, и видеть тающее мерцание сознания в его глазах, когда тот рухнул на пол. На одну тошнотворную секунду Шерлок подумал, что Джон умер, и даже сейчас отзвуки этого ужаса метались внутри, свежуя его нервы и удушая разум жирными, маслянистыми тенями. В отчаянии, он взглядом нашёл Джона, отмечая поникшие плечи. Джон пытался освободиться от куртки, дёргая рукав за манжету, чтобы стянуть его, не задев повязки на руке. Он был жив, пусть драка с Монро и Хэвишемом оставила более чем достаточно отметин. Помимо очевидной дырки в руке, на виске был грозовой след от удара пистолетом — такой же, как на скуле Шерлока. Еще одна штормовая туча на челюсти, где на коже проступал силуэт кулака Монро. Шерлок знал, что есть ещё: под свитером с рубашкой, которые заляпаны кровью, и ему до боли хотелось найти все отметины, очертить их границы и стереть прочь. — Вот, — Шерлок шагнул вперёд, расстёгивая кнопку на манжете, так, чтобы рукав мог соскользнуть, не потянув за собой аккуратно наложенную медсестрой повязку. Дёрнув пару раз, он снял с Джона зловредный предмет одежды и позволил ему упасть на пол, потом осторожно и ласково обвел края ушиба на лице. Джон с силой, решительно схватил Шерлока за воротник рубашки, одновременно потянув его вниз к себе и подавшись вверх, превращая поцелуй скорее в отчаянное столкновение, чем проявление любви. Всё, что Шерлок мог сделать в следующие несколько секунд — это оседлать волну, ощущая вторжение языка Джона и давление его губ, ощущая вкус страха и отчаяния, привкус меди и антисептика — прежде чем смог собраться и начать целовать в ответ. Раны заныли отдалёнными вспышками боли, словно расцветая фейерверками далеко на горизонте, когда Шерлок прижался всем телом к Джону: грудь и живот, бёдра и ноги, как будто они могли каким-то образом вспыхнуть. Тихий стон Джона был в равной степени порождён облегчением и удовольствием, и Шерлок задрожал в ответ, ненадолго затерявшись в море ощущений и сантиментов. Он осторожно, как человек, ведущий застенчивого партнёра в танце, замедлил поцелуй, приглушая его неистовость до нежности и обещания. Наконец они нехотя разделились, все ещё касаясь друг друга; их дыхание смешивалось, пока они просто стояли, обнявшись. — Я думал, они убьют тебя, — хрипло произнёс Джон, слова дрожали, покидая его рот. — Всё время, что ты продолжал говорить — давя на них, как придурок, — я просто ждал выстрела. Шерлок покачал головой, на миг закрыв глаза, и проглотил комок в горле, потом отстранился, чтобы получше рассмотреть помятое лицо Джона. — Я пытался сделать так, чтобы пистолет был нацелен на меня. Монро чуть не застрелил тебя, когда ты лежал на полу. Его остановила только паника Хэвишема. Мне пришлось загораживать тебя, насколько это возможно, — он опустил взгляд, рассматривая окровавленные останки свитера. — Он уже нанёс тебе достаточно повреждений. Это всё твоё? Джон сморщил нос, разглядывая брызги, впитавшиеся в шерсть, и, устало прикрыв глаза, пожал плечами. — Не думаю. Мне всё же удалось стукнуть Монро пару раз. Часть натекла с него. — Мы можем продать это Tate Modern, — пробурчал Шерлок, прослеживая пальцем одну особенно интересную дугу: результат апперкота, разбившего оппоненту рот. — Думаю, не все оценят твой вкус в искусстве, — сказал Джон с намёком на улыбку, высвобождаясь из рук Шерлока, и потянул было, за край свитера, а затем потрогал рану на виске. Это была просто лопнувшая кожа, полоски стерильного пластыря удерживали вместе её края, но синяк вокруг был огромным. Просунуть голову через узкую горловину, не потревожив рану, было невозможно. — Свитер уже не спасти, — уверил его Шерлок, показывая на дырку на рукаве и на пятна. — Уверен, ты сможешь купить себе что-нибудь невзрачное цвета овсянки через пару дней, но сейчас… — он взял со стола ножницы, которыми пользуются в неотложке, чтобы срезать кожаную одежду с мотоциклистов, попавших в аварии. Шерлок прихватил их из морга пару лет назад и не видел смысла нести обратно. Ножницы, которые могут разрезать почти всё что угодно, слишком полезны, чтобы просто так их возвращать. — Можно? Джон, казалось, удивился тому, что Шерлок озаботился спросить разрешения, вместо того чтобы просто срезать свитер. — Приступай, — сказал он, со смиренным вздохом поднимая голову и обнажая шею в абсолютном доверии. Шерлок провёл ножницами от ворота до края, разрезая нити, и свитер легко слез с рук Джона. — Не сказать, что ты сам вышел невредимым, — заметил Джон, касаясь лацканов его пиджака. — Думаю, твоей рубашке конец. На неё кровь натекла. — Джон обшарил взглядом лицо Шерлока и нахмурился, не обнаружив раны, от которой могло образоваться пятно. Понимание вспыхнуло как молния, и уголок рта Шерлока дёрнулся вверх в намёке на улыбку при виде того, как дымку усталости, окутывающую Джона, разорвало в клочья. Пальцы Джона, неловкие со своей собственной одеждой, внезапно обрели ловкость и проворство, распахивая пиджак Шерлока. Он даже не стал его снимать и, расстегнув четыре верхние пуговицы рубашки, развёл её края в стороны, открывая взгляду большой пластырь на груди. — Я не заметил этого, — выдавил Джон, осторожно дотронувшись до ярко-белого квадрата. Он выглядел раздавленным, как будто пропуск подобного (даже во время схватки не на жизнь, а на смерть), был смертным грехом. Нежно, чтобы не причинить Джону дополнительной боли, Шерлок сплёл их пальцы, стараясь простым прикосновением уверить, что всё в порядке. Он немного согнул ноги в коленях, нивелируя разницу в росте, и тем заставив Джона посмотреть ему в глаза. — Всё хорошо. Это едва ли стоило внимания врачей: три гвоздя, которые вошли на четверть сантиметра. Недостаточно, чтобы задеть грудину. Хэвишем выбрал страшноватое оружие, но дальнобойность у него довольно плохая. Джона пробила непроизвольная дрожь, и он потёр лицо, поморщившись от разбередившихся ран. — Где Хэвишем вообще раздобыл этот ебаный строительный пистолет? — Он собирал шкаф на кухне, я заметил его, пока шёл к тебе. Это обычный инструмент для дома, которому нашли более жестокое применение, — Шерлок снова коснулся повязки на руке Джона, потом обратил внимание на его рубашку, на которой проступал лёгкий отпечаток кровавого узора, раскрасившего его свитер. — Нужно снять это. Я… мне нужно увидеть, что ты в порядке. Это признание прошлось по горлу колючим шаром, и Шерлок понимал, что это чересчур явно показывает, в каком раздрае он находится. Каждый раз при воспоминании о Хэвишеме, нажимающем курок, или о Монро, наносящем удар, его пробивал холодный пот. Отчасти он понимал, что это было порождение инстинкта — вещи более примитивной и животной, чем то, что обычно признавал его логический разум, но было сложно не послать все это нахрен, когда руки дрожали от потребности убедиться, что Джону не грозят отдаленные последствия сегодняшнего нападения. Джон устало, но искренне улыбнулся, непослушными пальцами расправляясь со своими пуговицами, и кивнул на грудь Шерлока. — Ты тоже. Большую часть драки я был в отключке. Я должен увидеть, что ещё ты от меня скрываешь. Шерлок, которому не мешали повязки, справился с избавлением от пиджака и рубашки быстрее Джона. Хлопковая рубашка прошуршала по мелким ссадинам на запястьях, зацепилась за грубые края глубоких порезов на кончиках пальцев и упала на пол, и на Шерлоке остались только брюки. Он шагнул ближе, чтобы помочь Джону. — С твоей рукой все будет в порядке? — тихо спросил он. Джон ничего не говорил о последствиях для здоровья, которые останутся навсегда, но доктор никогда не был особо откровенным о собственных ранениях. — Гвоздь, в общем-то, не профессиональный медик вытаскивал. Целой рукой Джон проследил отметины, украшавшие рёбра и бок Шерлока: два удара от Монро и пинок Хэвишема. — Прошло мимо сухожилий, а это самое главное. Если не воспалится, то все будет в порядке. А насчёт вытаскивания — ты хорошо справился. Ты не расшатывал его, а просто вытянул. Никаких дополнительных повреждений, — Джон задержал взгляд на свидетельствах насилия, разметивших тело Шерлока, и изменился в лице. — Что произошло? Шерлок наконец избавил Джона от рубашки и вздохнул при виде очередного слоя одежды — тонкой хлопковой футболки. Это было похоже на особо бесящую игру в «передай посылку»*. По крайней мере, ворот футболки видал лучшие времена, и голова Джона легко в него пролезла, когда Шерлок стянул её, обнажая торс, по большей части невредимый. Похоже, Монро сосредоточил усилия в основном на голове. Ладони двигались сами, прослеживая чуть поддающиеся под пальцами мышцы, картографируя линии ребер, которые он осторожно прощупывал, отыскивая скрытую боль. Джон только хихикнул на выдохе, дёрнул плечами и, шагнув ближе, обнял Шерлока за талию и опустил голову ему на плечо. Джон делал глубокие, ровные вдохи через нос, втягивая запах Шерлока, как будто от этого действия зависела его жизнь. Шерлок осознал, что таким образом Джон удостоверяется, что он в порядке, так же как и сам он проверял, что с Джоном все будет хорошо. Если уж говорить откровенно, за время их совместной жизни они оба бывали и в худшем состоянии. Смерть всегда ходила близко, но это было до того, как они признали, чем являются друг для друга. Тот факт, что они стали любовниками, не изменил градуса беспокойства — Шерлок знал, что волновался бы о здоровье Джона, даже если бы они все ещё были просто друзьями, но почему-то теперь угроза ранила глубже. Не то чтобы сейчас они теряли больше, чем прежде. Смерть одного будет для другого такой же разрушительной, как и неделю назад, но сейчас был дополнительный аспект: разбитое сердце, которое не нужно скрывать. — Поговори со мной, — тихо попросил Джон прямо в чувствительную кожу горла, заставив Шерлока втянуть воздух. Но неуверенность в голосе Джона быстро заглушила напевы удовольствия от рецепторов. В его голосе не было ощущения безопасности и комфорта. Теперь, когда Шерлок прекратил осматривать раны и обратил внимание на Джона в целом, он ощутил острое напряжение в его теле, от которого под касаниями Шерлока плечи сжимались, а спина каменела. — Ты чем-то обеспокоен, — сказал он и нахмурился, попытавшись прочитать настроение Джона без наглядной подсказки выражения лица. — Что-то, связанное со мной. — Он нахмурился ещё сильнее, пытаясь понять, что происходит в голове Джона. Он что-то не то сказал или наоборот — не смог что-то выразить словами или действиями? Он был так настойчив в том, чтобы убедиться, что Джон в порядке, но неужели он пропустил что-то в состоянии Джона, поспешив успокоить себя? — Что я сделал? — он намеренно не вложил в слова интонации и поморщился от того, как они прозвучали, но это было лучше судорожного всхлипа, рвавшегося из горла. — Ничего, — Джон отстранился и взглянул Шерлоку в лицо, явно видя там массу информации. Покачав головой, он обхватил челюсть Шерлока ладонью, не забывая об их ранениях, и слабо улыбнулся. — Я боюсь, что ты решишь, что всё это — мы — ошибка. Вот и всё. Шерлок скривился, будто распробовал что-то гадкое, отчего Джон рассмеялся, а потом крякнул от боли в запротестовавшей голове. — И с чего бы мне это делать? Каким образом отношения с тобой за день превратились в помеху? Морщины на лбу Джона собрались в гармошку от беспокойства, губы плотно сжались, а челюсть двигалась, будто пережёвывая слова. — Кто-то мог бы решить, что схватка с Монро и Хэвишемом показала, что наша привязанность скорее слабость, чем сила, — мягко заметил он, закусив на секунду нижнюю губу. — Отвлечение. — Мы не «кто-то», — резко ответил Шерлок, осторожно накрыл ладони Джона и боднул его в лоб. — Мы волнуемся о безопасности друг друга, но чем это отличается от того, что было неделю назад, или месяц, или ещё раньше? Он почувствовал, что Джон обмяк, будто его отпустило большое напряжение. Сколько Джон держал в себе этот страх? С тех пор как они пришли домой? Вышли из больницы? С ареста Хэвишема? Джон на миг прикрыл глаза, а появившуюся улыбку можно было описать как благодарную. — Я не был уверен, что ты посмотришь на это таким образом. Шерлок повернул голову, нежно целуя забинтованную ладонь Джона. — Ты считаешь, что там бы всё пошло по-другому, если бы мы не были любовниками? Ты бы всё равно заколебался, когда Хэвишем приставил строительный пистолет к моей голове, — Шерлок улыбнулся, почувствовав, как пальцы Джона сжались чуть сильнее. — И я всё равно настаивал бы на том, чтобы остаться и сражаться. — Не то чтобы у нас был большой выбор, — заметил Джон. — И ты был прав. Как минимум Хэвишем был бы уже на полпути за границу. Если бы мы отступили, дело скорее всего осталось бы нераскрытым. Но Шерлок замотал головой, шагнув назад, и быстро сжал его целую руку. — Оно было бы наполовину раскрыто, — поправил он, отворачиваясь, чтобы неловкими движениями повесить их верхнюю одежду, и поморщился, когда запротестовали ноющие рёбра. — Я знал бы достаточно об участии в этом Хэвишема. Что касается вины Монро… — он вздохнул, запуская пальцы в волосы и скривился, когда незамеченная ранее шишка отозвалась уколом боли. — Я мог так и не понять до конца его роль во всём этом. — Однако у тебя были подозрения. С самого начала, — Джон снова потёр глаза. Сейчас, когда Шерлок его больше не держал, он выглядел потухшим и измотанным. — Не думаю, что кто-то догадался бы, что он на самом деле совершил. Тому нет никаких доказательств. — Нет, они были в каждом его слове, когда он обращался к Хэвишему, — вздохнул Шерлок, снова оборачиваясь к Джону и запихивая подальше злые, полные самоедства мысли. Потом у него будет время, чтобы проанализировать мельчайшие аспекты расследования, найти пропущенные улики, но сейчас стоило заняться более важными вещами. Всю прошлую неделю Джон неотлучно провел с Шерлоком, заботясь о нем каждый миг своего бодрствования, пока тот метался в приливах лихорадки. Сейчас он хотел отплатить ему тем же. Пусть он не мог стереть боль, которую причиняли раны, но всё ещё мог обеспечить комфорт. Лязгающая, хаотичная, усталая смесь настроений Джона была видна невооруженным взглядом, и простой экстраполяции было достаточно, чтобы понять, что ей поможет. Близость давала утешение, а теплые недра кровати дадут им передышку. — Пойдем, — тихо позвал Шерлок, взял Джона за плечи и повёл в спальню, чувствуя, как тот расслабился под его прикосновением, а затем пинком закрыл за ними дверь. — Ты что-нибудь хочешь? Что-нибудь поесть или попить? Тебе нужны таблетки? Джон сел на край кровати, кроткий как ягненок, без малейших признаков внутренней борьбы, и покачал головой, скидывая ботинки. — Ты можешь… ты останешься со мной ненадолго? — спросил он, и за легкой дымкой апатии Шерлок увидел потребность — как будто Джон не хотел заставлять его оставаться, если ему нужно быть где-то в другом месте. — Я и не собирался никуда идти, — уверил его Шерлок, разделся до нижнего белья и уставился на синяк на колене, получения которого он не помнил. На бледной коже проступал отпечаток ботинка — значит, ещё один пинок. От Хэвишема, судя по небольшому размеру. Пусть Монро его использовал, но было достаточно свидетельств того, что Хэвишем сам по себе был жесток, и лёгкая жалость Шерлока по отношению к нему начала быстро сменяться отвращением. Он с ворчанием начал перекладывать подушки, устраивая маленькую горку у спинки кровати, и устроился на них полулежа. Тело устало, но разум был бодр и остёр как шпага. В ближайшие часы он не заснёт, но было предельно ясно, что Джону отдых нужен. Подхватив свободную подушку, он устроил ее так, что один конец оказался у него на животе, а другой между ног, и поманил Джона, приглашая лечь на него. — А твои рёбра? Я тебя раздавлю. — Просто забирайся, — велел Шерлок. — Моя грудь будет в порядке. Ты хочешь спать, а я хочу держать тебя, не испытывая боли. Это сработает. На секунду ему показалось, что Джон начнет спорить. На лице отражалась борьба между заботой врача, гордостью солдата и простым желанием оказаться как можно ближе к Шерлоку. Победило последнее, но, похоже, с минимальным перевесом. — Если тебе будет больно… — Не будет, — пообещал Шерлок, тихо крякнув, когда Джон, поначалу нерешительно, опустился на него своим весом, устроив спину на подушке, а голову над сердцем Шерлока. Было так легко скользнуть ладонями по его плечам к груди, с ленивым любопытством зарываясь пальцами в россыпь волосков на коже. Он почувствовал, как Джон постепенно расслабился, прижался, повернув голову ухом к ровному стуку сердца Шерлока, и вскоре расплылся лужицей на Шерлоке. Подушка разделяла, зато обеспечивала дополнительное смягчение, благодаря чему рёбра только слегка ныли, а не болели. А ещё это означало, что Джону, скорее всего, будет достаточно удобно, чтобы он смог уснуть. — Ты так и не ответил мне на вопрос, — прошептал Джон, и его голос отразился вибрацией в груди Шерлока и впитался в кожу его ладоней. — Ммм?.. — Шерлок был занят вдумчиво-ленивым очерчиванием кругов вокруг левого соска Джона и остановился, только когда Джон мягко накрыл его пальцы ладонью. — Что происходило, пока я был в отключке? Ты явно продолжал драться, — Джон перевернулся на живот, награждая ещё одним поцелуем квадратную повязку, скрывающую три узкие бесцветные дырки. Шерлок зажмурился, вспоминая, как Джон упал, будто лишившись костей, и яркую вспышку ужаса пополам с яростью, которая электрической дугой пронзила его тело, заставляя действовать. — Я ринулся на Монро, оставив в кулаке Хэвишема кучу волос, он слишком удивился, чтобы удерживать меня или стрелять. Я сумел один раз хорошо врезать Монро, пока он меня не схватил. Ощущение вцепившейся в запястье большой и широкой ладони было фантомным воспоминанием, но он ясно помнил плотоядное выражение на лице Монро и то, как он шептал ему на ухо, пока Шерлок вырывался, переполненный отчаянием — потребностью освободиться и добраться до браунинга — чего угодно — чтобы овладеть ситуацией и проверить Джона. — Мы сцепились друг с другом, — продолжил он наконец. — Я оказался лицом к Хэвишему, а Монро только частично закрывал линию огня. Мы были на другой стороне комнаты от него, возле окна, когда он нажал на курок. — Он провел пальцами по лейкопластырю, держащему повязку, потом уронил руку обратно на плечо Джона. Джон, однако, завороженно смотрел на этот кусок марли, как будто он был змеёй, готовой ужалить. Его пальцы медленно приблизились к краю пластыря и потянули за него, сначала слабо, потом сильнее. — Я хочу увидеть, — сказал он резко и прямо, когда Шерлок уронил руки по бокам. — Я знаю, ты говоришь, что это ничего, но… — Он дёрнул плечами и закусил губу, ожидая разрешения Шерлока, чтобы продолжить. Тот кивнул и наблюдал за тем, как Джон неуклюже отлепляет пластырь и приподнимает повязку, открывая три ранки. Они выглядели хуже, чем ощущались — черные ямки внутри фиолетово-красных припухлостей, но он не сомневался, что они меньше, чем рана Джона. — Гвозди сами выпали, когда Монро впечатал меня в стену. — Потом что? — Джон стал очень-очень неподвижным и, оторвавшись от изучения раны, с прищуром посмотрел наверх. — Что он с тобой сделал? — Ничего, он просто удерживал меня на месте, — ответил Шерлок, высвобождая из пальцев Джона повязку, и прилепил её обратно. — Ну… может он и говорил что-то, но я был слишком занят, пытаясь стукнуть его коленом по яйцам, чтобы обращать внимание. — Шерлок пробежался пальцами по позвонкам Джона, неосознанно успокаивая его легкими похлопываниями. Порезы от этих движений защипало, но ощущение того, как тает под этими прикосновениями напряжение Джона, того стоило. — Монро уронил пистолет, а у Хэвишема кончились гвозди, — продолжил Шерлок. — Ты видел комнату. Она забита вещами. Он хотел ударить меня, но боялся поранить Монро, так что у него не получалось прицелиться. Только когда Хэвишем подобрал браунинг, у меня кончились варианты. — Это тогда он нас связал? — спросил Джон, снова устроившись у Шерлока на груди и осторожно, будто перышком, погладил Шерлока по ребрам, а потом собственнически положил руки на пояс его боксеров. — Я был удивлен, — признался Шерлок. — Я думал, они убьют нас и покончат с этим, но Хэвишема сначала надо было убедить это сделать, и Монро пришлось нас связать, пока он занимался уговорами. Примерно в этот момент ты очнулся. Пропустил минут десять, не больше. Пустяк практически. — Этого было достаточно, — прошептал Джон и судорожно вздохнул, пока Шерлок вырисовывал круги на загривке, ощущая двойственную структуру Джоновых волос: блондинистые пряди были глаже и тоньше, а седые более грубые на ощупь. — Что, если бы они убили тебя, пока я был без сознания? Что, если бы я очнулся и обнаружил, что ты мёртв? Неловкие вопросы — не особо деликатные и не особо умные — дрались за главенство в голове Шерлока, но он быстро отмёл их в сторону. Было слишком легко представить обратную ситуацию, слишком жутко представлять, как он приходит в сознание и обнаруживает, что Джон уже не живое, дышащее, самое главное существо на свете, а труп. Пока одна часть Шерлока желала проанализировать страхи Джона, изучить и разложить по полочкам его реакции, другая понимала, что существовали вещи, которым не время и не место, для них не нужно никаких экспериментов и никаких доказательств теории. — Ты не обнаружил, — ответил он вместо этого, неловко изогнув шею, чтобы прижаться щекой к макушке Джона. — Я не был мертв. Мы в порядке. — Честно говоря, мне больше нравятся расследования, в конце которых не оказывается больше трупов, чем в начале, — сказал Джон, и в его голосе был лёгкий намек на смех. — Мне стоит порадоваться, что в итоге только Монро получил пулю в лоб. — Он получил то, что заслуживал, — ничто на свете не смогло бы удержать жестокость в тоне Шерлока. Он провёл большим пальцем по изгибу уха Джона. — Ни один суд не признал бы его виновным в чем-то, кроме махинаций со счетами. — Ты… злишься на то, что он сделал с Хэвишемом? — спросил Джон, в замешательстве нахмурив брови. — Нет, — замотал Шерлок головой и, прижав к себе Джона покрепче, спустился ниже на подушках, чтобы дотянуться до лежащих на полу брюках и достать из кармана телефон. — Хэвишем был дураком, который позволил себя вести, хотя, возможно, там было что-то ещё, какая-нибудь скрытая проблема, которая может сработать в его пользу во время судебного процесса. — Он прикусил губу, открыл сообщения Лестраду и, заново устроившись в прежнюю позицию, напечатал большим пальцем: «Устрой Хэвишему психологическое освидетельствование перед предъявлением обвинения — ШХ» Это было немного, но Шерлок увидел, как Джон улыбнулся, когда, выгнув шею, прочитал сообщение перед отправкой. — В итоге Хэвишем доверился не тому человеку и, как результат, был использован, — объяснил Шерлок. — Просто я хотел бы, чтобы были доказательства. Что-нибудь, чтобы мир узнал, что Монро был манипулятором — убийцей по сути — а не просто мошенником и определенно не жертвой. Он использовал людей. Начинаю задумываться, а не оказалась ли Латимер единственной, кто это видел. — Правосудие не работает через теорию шести рукопожатий, — мягко сказал Джон. — В основном, потому, что невозможно доказать влияние одних людей на других. Монро лично ничего с Уинтерсом и Латимер не делал. — Я знаю, — ответил Шерлок. — И в итоге он получил наилучшее наказание — ещё одно убийство в списке Хэвишема. — Я бы назвал это казнью, — пробормотал Шерлок. — Это ведь то, как поступают с преступниками? Джон затих, его ресницы рассылали искры по коже с каждым морганием, и из своего положения Шерлоку было видно, как озадаченно Джон нахмурил лоб — интересный ландшафт изогнутой плоти. Когда он наконец заговорил, слова шли со скоростью осторожного человека, нащупывающего путь через минное поле и неуверенного: взорвётся ли земля под его ногами, или останется на месте. — Ты… ты сказал, что Хэвишема было легко направлять, — он облизнул губы, и по груди Шерлока пронеслась вспышка горячего дыхания, пока он с нетерпением ждал, когда Джон продолжит. Когда тот заговорил снова, казалось, слова из него тянут, как будто лезвие из раны, оставляющее её окровавленной и изрезанной. — Ты знал, что он выстрелит в Монро? Поэтому ты продолжал говорить? Ты подталкивал его, чтобы Монро получил хоть какое-то наказание? — Джон приподнялся, поморщившись из-за явно запротестовавшей руки, и уселся на пятках, не дрогнув встречаясь с Шерлоком взглядом — до боли далекий, несмотря на то, что находился на расстоянии руки. Возможно, некоторые люди пришли бы в ярость от подобных обвинений, но, хотя страх и дёргал нервы Шерлока, он понимал, что Джон озвучил не такую уж невероятную версию. Джон лучше кого бы то ни было знал, как Шерлок работает. Джон знал, что он без проблем манипулировал людьми, чтобы получить желаемое. Единственное, что отделяло его от Монро — это то, где он проводил границу. Была большая разница между флиртом с Молли, чтобы получить органы из морга, и тем, чтобы играться ревностью любовника, чтобы подбить его на убийство. — Я продолжал говорить, чтобы ты мог сбежать и чтобы оттянуть момент, когда пистолет нацелится на нас, — ответил Шерлок, сев и осторожно погладив Джона по сильному надёжному плечу. — Я пытался надавить на Монро, а не на Хэвишема. Его я пытался выбить из колеи. — Он нервно сглотнул, убрал руку с плеча Джона и, почесав ею собственное ухо, задрал подбородок. — Тем не менее, я даже на секунду не собираюсь притворяться, будто мне жаль, что Монро лежит в морге. Какое-то время Джон, мучительно неподвижный, просто пристально на него смотрел. Двигались только глаза, бегая по лицу Шерлока и выискивая намёк на ложь. Он выглядел так, будто хотел верить ему, как будто его доверие отчаянно рвалось вперёд, но всё равно потребовалось несколько мгновений, чтобы сомнение растаяло. Наконец Джон опустил голову, сжав переносицу, а плечи поднялись в глубоком вздохе. — Нет, нет, мне тоже не жаль. Прости… я… Шерлок прервал его, схватив за предплечье, и потянул на себя, пока они не оказались снова друг на друге, поддерживаемые подушками. Рёбра заныли от движений, но Шерлок подавил боль. Он был рад терпеть определённый дискомфорт, если это означало, что он может успокоить Джона. — Никогда не извиняйся за то, что знаешь, каков я, — приказал он. — Ты единственный, кто на самом деле это знает. — За намёк, что ты похож на Монро? — резко спросил Джон. — Если я знаю, какой ты, то мне стоило бы знать получше. Прищурившись, Шерлок задумчиво уставился в окно, обрамлённое белыми шторами, на лондонский городской распад, схваченный стеклянным холстом. — Я такой же, как он, — он шикнул на тут же запротестовавшего Джона. — Людей так легко тянуть и подталкивать в нужном направлении. Я знаю, что могу убить, точно так же, как я знаю, что именно сказать тебе, чтобы ты помог мне спрятать труп. Разница в том, что я не использую это знание. То, что ты можешь что-то сделать, не означает, что ты должен и будешь это совершать. Спальню наполнило молчание, не напряженное и не обвиняющие, а мягкое от облегчения. В нём было понимание, и Джон посмотрел на Шерлока, приподняв бровь. — Знаешь, если бы я не знал уже, что тема с «высокофункциональным социопатом» полная фигня, то ты, в общем-то, сейчас себя выдал. — Мамуля была бы рада, — безразличным тоном ответил Шерлок. Ладони возобновили ровное скольжение по плечам и по спине Джона, а сердцебиение вернулось в норму: неприкрытая тревога размылась до более контролируемого уровня. Он не знал, что потрясло его сильнее: то, что Джон понял, что он мог бы сманипулировать Хэвишемом так, чтобы тот нажал на курок, или то, что пару секунд он действительно рассматривал этот вариант. Тем не менее, в итоге раскачивание Монро точно так же раскачало и Хэвишема. Пистолет выстрелил, деяние свершилось, и если в результате они с Джоном выжили, Шерлок не мог заставить себя сожалеть о произошедшем. — Прости, — прошептал Джон, прижимаясь к нему. Ощутив, как по груди мазнули ресницы, Шерлок понял, что Джон закрыл глаза, постепенно его тело начало расслабляться, прижимая Шерлока к кровати. — Не думаю, что для меня имело бы значение, если бы ты заставил Хэвишема убить Монро, — сонно выдал он. — Имело бы, — ответил Шерлок, закрывая глаза и заставляя себя расслабиться. — Это то, кто ты есть. Ответа не было, и, взглянув на безмятежный профиль Джона, Шерлок улыбнулся. Возможно, это была не лучшая поза для сна (Шерлок, в общем-то, был уверен, что не пройдет и пары часов, как у него схватит спину), но прямо сейчас не было силы во вселенной, которая смогла бы оторвать его от этого человека. За окном сумерки раннего лондонского вечера уступили дорогу настоящей ночи, как всегда испещренной пятнами света от уличных фонарей и мельканием автомобильных фар с проезжей части внизу. Единственная лампочка, которую включил Шерлок, давала достаточно света для чтения, но старинный трактат о первых в мире ядах не удерживал его внимание так, как должен был. Шерлок постоянно находил себя заворожённо рассматривающим мужчину, спящего у него на груди. Подушка выскользнула, они соприкасались кожей, и он чувствовал каждый глубокий, ровный вздох Джона и чёткий, как метроном, стук его сердца. Примерно раз в час он проверял, что может разбудить Джона, дожидался, пока взгляд сфокусируется, а потом давал ему заснуть обратно. Но, похоже, на этот раз Джон просыпался сам. Возможно, потому, что у Шерлока начало бурчать в животе и с каждой минутой всё громче. Он почувствовал улыбку Джона ещё до того, как увидел. Тёплая щека, лежащая на его груди, округлилась и приподнялась, кожи коснулся лёгкий поцелуй, а потом горячая вспышка языка. — Думаю, тебя надо покормить, — пробормотал Джон, с кряхтением потянулся и проморгался. — Ты вообще спал? — Я не устал, — ответил Шерлок. — Кроме того, кто-то должен был убедиться, что ты не впадёшь в кому. — Он легонько пихнул Джона по рёбрам, чтобы тот приподнялся и лёг сбоку. — Тебе тоже надо съесть что-нибудь и принять лекарства. Как твоя голова? Джон растянулся, перевернувшись на спину, и, почёсывая здоровой рукой голый живот, хмуро уставился в потолок. — Лучше, чем было, — он приподнялся на локтях, и Шерлок ощутил вес его взгляда, прошедшегося вверх и вниз по спине, когда поднялся с кровати, потягиваясь и морщась от заскуливших рёбер, чтобы взять голубой халат. — Ты собираешься заказать еды? Шерлок издал в ответ уклончивый звук и, оглянувшись через плечо, увидел на лице Джона раздумья. Он, не желая выпускать Шерлока из вида, явно спорил сам с собой, а не пойти ли ему вслед за ним. Шерлок разделял это чувство, но Джон так хорошо смотрелся, лениво развалившись в гнезде Шерлоковых простыней. Белая ткань запуталась вокруг талии, придавая ему развратный вид. Да ради бога, кровать Шерлока никогда не выглядела так хорошо, присутствие Джона превратило ее в нечто весьма соблазнительное. Нагнувшись, Шерлок легонько провел Джону по шее и по уху, осторожно запустил пальцы в короткие светлые волосы, поднимая лицо. Тонкие, плотно сжатые губы томно приоткрылись, и сдавленного стона было достаточно, чтобы Шерлок, не осознавая того, наклонился ближе, а пальцы Джона впрялись ему в кудри, меняя угол и углубляя поцелуй. Рука без повязки скользнула вниз, к халату, и сильные пальцы отвели его в сторону, а потом спустились, воспламеняя кожу на своём пути, ниже, к боксерам и наливающемуся в их тесноте члену. — Хммм, — промурлыкал Джон, разрывая поцелуй и расплылся в ухмылке, обхватив и сжав упругую плоть, отчего Шерлока качнуло. — Я могу и привыкнуть к подобному. Может мне стоит почаще получать сотрясение? — Только посмей, — прохрипел Шерлок, пытаясь, насколько это возможно, собрать мысли в кучу. Просто удивительно, как Джон мог такое с ним проделать — с такой лёгкостью разбить его на части. — Это сотрясение — причина, по которой у тебя не получится как следует этим воспользоваться, — он многозначительно посмотрел на свой пах, потом перевёл взгляд на Джона. — Я могу тебя сломать. Джон озорно улыбнулся и с вызовом приподнял бровь: — Это обещание? — Не искушай меня, — прорычал Шерлок, отстранившись, прежде чем Джон снова пристроил на него свои волшебные руки, заставляя забыть о таких вещах, как ранение в голову, лекарства и еда. Надменно взмахнув халатом, он ушёл на кухню, но драматичность ухода была несколько испорчена неровностью походки. Вслед ему нёсся тёплый смех Джона, и он задавил ухмылку, пытаясь сосредоточиться на чём-то ещё, помимо идеального, магнетического притяжения его привлекательности. Взгляд зацепился за посылку возле входной двери, и, нахмурившись при виде логотипа Harrod’s на боку, он подошёл и взглянул на содержимое. Внутри были баночки с мёдом и вареньем высшего качества, невзрачная коричневая коробка, почти скрытая упаковочным материалом, и папка с официальными реквизитами на обложке — Майкрофт. В центре гордо возлежала записка с именем Шерлока, и он схватил её, нахмурившись при виде элегантного почерка своего брата, как будто он был странным примитивным шифром. «Дражайший брат, По-видимому, вас стоит поздравить. Я знал, что в итоге ты к этому придёшь. Позаботься о докторе Ватсоне. Я знаю, что он никогда не подведёт тебя. Майкрофт». Шерлок закатил глаза, бросая записку в сторону мусорки, потом достал невзрачную коробку и, приоткрыв крышку, задрал бровь. Обычно Майкрофт дарил сладости, от которых Шерлок отказался бы, не люби он так мёд, но сверкающие баночки в данном случае, похоже, были прикрытием для более ценного подарка. Вернувшись в спальню, он положил коробку рядом с Джоном. — Заходил Майкрофт. Он оставил тебе это. Джон посмотрел на коробку с сомнением, вероятно, взвешивая шансы: было ли внутри что-то приятное или же нечто смертельное. Технически, содержимое было и тем и другим, но Шерлок просто покачал головой. — Не кусается. Я уже проверил. Он мялся на пороге, пока Джон не снял крышку, и хмурость не превратилась в понимающую улыбку, когда он достал из коробки браунинг. Не тот, из которого Хэвишем застрелил Монро, но и сверкающим и новым он не был. Это было заслуженное оружие, повидавшее немало схваток, и даже издалека было ясно, что оно ложится в руку Джона как деталь пазла. — Удивительно, что может устроить человек, занимающий незначительную должность в британском правительстве, — сказал Джон, переворачивая пистолет в руках, заново изучая его линии, а потом заметил на дне коробки маленькую записку. Он прочитал её, задрав бровь, и передал Шерлоку. «Присматривайте за ним, Джон». — Как думаешь, это значит, что я избавлен от мук «разговора» с ним? — с надеждой спросил Джон, засовывая пистолет под кровать, и откинулся обратно на подушки. — Может быть. Он будет отвратительно самодовольным при следующей встрече. — Тогда, наверное, стоит радоваться, что он оставил нас в покое, по крайней мере, пока, — Джон посмотрел на Шерлока, склонившего голову на плечо. — С тобой все в порядке? Шерлок моргнул, выныривая из туманных размышлений о том, как лучше всего позлить брата при следующей встрече, и улыбнулся Джону. — Да, я в порядке. Ужин. Вернувшись обратно на кухню, он критически оценил содержимое холодильника. Еда, которую Джон купил неизвестно сколько дней назад, когда Шерлок валялся в лихорадке, начала портиться. Однако несколько кусочков стейка всё ещё неплохо выглядели, и он быстро прикинул варианты, прежде чем подбирать ингредиенты. Идея заказать еду искушала. Это проще, и они разведут с ней меньше беспорядка, но при переборе в уме их обычных любимых блюд ни одно из них не вызвало желания. Кроме того, он голоден сейчас и кто знает, сколько времени займёт доставка? Достав сковородку, он удостоверился в её чистоте и поставил на плиту. Он двигался, даже не задумываясь, нарезая слегка подвядший лук и чуть влажные грибы и добавляя их к растопленному сливочному маслу. Макароны отправились вариться, а мясо отправилось на сковородку вместе со специями, испуская соблазнительный запах, от которого в животе снова забурчало. Это напомнило ему о ночах до появления Джона, когда даже самые верные поставщики бесплатной еды отказывали ему и жалобы транспорта нельзя было игнорировать. Он готовил, только чтобы предотвратить пищевое отравление, не заботясь о вкусе. Не то чтобы он не знал химию ароматов и текстур — в идеальной еде было что-то научное: искусно организованные химические составы, — но процесс наводил на него скуку своей предсказуемостью. Мамуля, вероятно, намекнула бы, что он не раздвигал горизонты своих кулинарных способностей, но на дне сковородки не было никакой тайны, если только она не оказывалась орудием убийства. Обернувшись, чтобы взять банку концентрированного молока, он слегка встряхнул сковородку, перемешивая содержимое резкими движениями запястья, чтобы оно не пригорело. Убрав сковородку с огня, он досчитал до тридцати: достаточно времени, чтобы сковорода остыла, прежде чем добавлять густую жидкость. Настоящая сметана подошла бы лучше, но если только молоко не совершило нетоксичное чудо, у них её не было. Он вздрогнул, когда сильные руки обняли его за талию, и, оглянувшись через плечо, увидел Джона, пристально наблюдающего за его действиями. — Ты готовишь, — произнёс тот, бросая на Шерлока быстрый вопросительный взгляд. — Я жил с тобой больше года. Я и не думал, что ты знаешь, для чего нужна сковородка. — Обычно я не заморачиваюсь, — ответил Шерлок, скорчив гримасу, когда Джон схватил вилку и воткнул её в кусочек мяса. — Ты не можешь подождать пять минут? — Проверяю съедобность, — сказал Джон без намёка на извинения и капнул густым соусом на халат Шерлока, когда подул на кусочек мяса, чтобы остудить его. — Принимая во внимание, что однажды я поймал тебя на том, что ты заваривал чай в мензурке, которую за час до этого использовал для образцов крови. — Я её помыл перед этим, — уточнил Шерлок, наблюдая за тем, как лицо Джона меняется с сомневающегося на удивлённо-довольное, когда тот начал жевать. Шерлок закатил глаза и проверил готовность пасты, прежде чем вылить воду. Он быстро вмешал пенне в содержимое на сковородке, а потом разложил блюдо по тарелкам и сунул одну из них ожидающему Джону. — Это примитивный строганофф, — объяснил он, — быстро, легко, и одно из немногих блюд, ради которых я могу заморочиться с готовкой. Не жди, что я превращусь в мастера кулинарии только оттого, что ты узнал, что я умею готовить. Джон уже пережевывал первый кусок, выражение его лица разрывалось между угрожающим взглядом и гораздо более приятным восторгом. — Всё это время мы ели еду на вынос, — сказал он, проглотив, — а я мог питаться подобным. Почему ты не сказал, что умеешь готовить? — Скучно, — объяснил Шерлок, и губы дёрнулись в ухмылке, когда он потянулся вытереть соус с щеки Джона, прежде чем взять свою тарелку. — Мамуля любит готовить. Она научила нас с Майкрофтом в достаточной мере, чтобы мы смогли выжить. Майкрофт слишком занят, а у меня есть более интересные вещи для смешивания, чем ингредиенты. — Например, кровь и кислота? — спросил Джон, устроившись на одном из стульев возле кухонного стола, и продолжил есть, всем видом выражая удовольствие. Шерлок был вынужден признать, что это — приготовление еды для кого-то и наблюдение за удовольствием, с которым её поглощают — оказалось не испытанной ранее частью процесса. Он не собирался надевать на себя поварской колпак и посвящать себя кулинарному искусству, но, возможно, он позволит уговорить себя готовить чаще пары раз в год, если это означало получение от Джона такого восторга. Он прислонился к столешнице и погрузился в свою порцию, наслаждаясь оттенком паприки в густом сливочном соусе. Блюдо получилось хорошим, но ублажение вкусовых сосочков никогда не было целью его питания. Он всего лишь хотел заткнуть требующий чего-то желудок. На кухне установилось уютное молчание, они оба были слишком заняты едой, чтобы разговаривать, и вскоре их миски опустели. — Это было блестяще, — с ухмылкой произнес Джон, так искренне, как будто Шерлок только что на его глазах раскрыл запутанное тройное убийство. — Поверить не могу, что ты скрывал это от меня. — Это не казалось релевантным, — объяснил Шерлок. — Мы получаем еду бесплатно по всему Лондону, и потом не нужно мыть посуду. — Он бросил полный отвращения взгляд на грязные сковородки и отвернулся, вместо этого сосредотачиваясь на бумажном пакете, который Джон принёс из больницы. Открыв его, он изучил содержимое: упаковки с таблетками и бинтами для обработки Джоновых ран. — Выпей их, — велел он, вытряхнув обезболивающее и антибиотик. — Как часто тебе нужно менять повязку? — Как минимум один раз утром и один вечером, — ответил Джон, бросив взгляд на свою руку и потянув за обмотанный вокруг нее бинт. — При нормальных условиях я бы оставил её подольше, но с проколами сложнее. Слишком легко занести в рану инфекцию. С лёгким вздохом он принял от Шерлока стакан с водой и запил таблетки, заполировав их последней каплей соуса, который подобрал с тарелки пальцем. Вкус был оценён одобрительным мычанием, и Шерлок вдруг понял, что пялится — мысли временно сошли с рельсов от невинной соблазнительности наблюдения за Джоном, облизывающим палец. — Прекрати, — предупредил он, и голос получился с глубоким урчанием, от которого глаза Джона потемнели, когда Шерлок забрал у него миску и развернулся обратно к кухонному столу. Он до сих пор был относительно чист и свободен от экспериментов, потому что у него не было возможности начать новые после своего выздоровления. Подойдёт для того, чтобы использовать как рабочую поверхность для обработки руки Джона. По крайней мере на ближайшее время. Аккуратно разложив всё, что им понадобится, он подошёл к раковине и принялся со всей тщательностью мыть руки, стараясь не разбередить порезы на пальцах. Наконец он решил, что они достаточно чистые, и обернулся, касаясь раненой руки. — Говори, что мне делать, — попросил он, начиная осторожно разматывать повязку. Кожа Джона открывалась дюйм за дюймом, с темными, уходящими в черноту синяками на сухожилиях и костяшках. Шерлок с сочувствием поморщился, заново ощущая прилив ярости на Хэвишема и Монро. Сама рана была почти незаметной по сравнению с отметинами вокруг: рваная, глубокая яма посреди буйства оттенков. — Антисептик, — сказал Джон, протягивая Шерлоку запечатанную салфетку. — Потом просуши и снова забинтуй. Довольно легко. — Но сложно делать самому себе, — добавил Шерлок, легчайшими касаниями манипулируя каждым пальцем на руке Джона и наблюдая за движением сухожилий. Он протёр рану салфеткой, пропитанной антисептиком, удерживая руку твёрдо, но осторожно, пока Джон шипел от боли. — Извини. — Нет, это необходимо сделать, — ответил Джон сквозь зубы, когда Шерлок промокнул лишнюю жидкость и открыл чистый бинт. — Начинай с запястья, чтобы закрепить её на месте, а затем переходи на ладонь. Шерлок следовал инструкциям Джона, наблюдая, как зловещая расцветка исчезает под витками чистого белого бинта. Он коснулся голого края ладони Джона, бессознательно рисуя маленькие, успокаивающие спирали до тех пор, пока не закончил и не выбросил грязный бинт. — Спасибо, — сказал Джон с улыбкой. — Не только за это, но и за ужин и… — он махнул в сторону спальни, безмолвно обозначая их гнездо и его комфорт. — Я… мне это было нужно. — Мне тоже, — ответил Шерлок и ухмыльнулся, с опозданием заметив, что Джон одет в его красный халат. Рукава были закатаны, открывая предплечья, а край развевался вокруг лодыжек. Выглядело одновременно смешно и потрясающе. — Ты же знаешь, что так будет не после каждого расследования? — спросил Шерлок, внимательно ища на лице Джона признаки разочарования. — Ведь знаешь? Джон кивнул, с кривой ухмылкой поймал Шерлока за запястья и притянул его поближе. — Я знаю. Если честно, я и этого не ожидал. Я думал, что ты уйдёшь читать папку с делом или искать себе следующую загадку, и это нормально. — Джон сжал пальцы покрепче, как будто мог вселить в Шерлока веру простым физическим контактом. — Я не знаю, что могу сделать, чтобы ты мне поверил, но когда я сказал, что не хочу, чтобы ты менялся, я действительно имел это в виду. Я хочу того, чего хочешь ты: будь то погони по крышам, скрипка в три часа ночи или общая постель. Хорошо? Шерлок ощутил, как за ребрами сворачивается тёплый комок, отчего следующий вздох вышел немного легче, и кивнул с молчаливой признательностью. Джон прав, было трудно поверить, что кто-то способен удовольствоваться тем малым, что Шерлок мог предложить. Тем не менее, Джон отличался от других, выдыхая «потрясающе», когда другие выплёвывали «урод», и от этого Шерлок захотел его ещё больше. Он взглянул в сторону спальни, с нетерпением подумав о том, чтобы вернуться к простыням, пахнущим им и Джоном, о тёплых объятиях и ещё более тёплых поцелуях. Однако, прежде чем он успел предложить переместиться туда, в квартире эхом раздался стук во входную дверь. Быстрый взгляд на часы заставил его нахмуриться, и он обменялся взглядом с Джоном, пока миссис Хадсон щебетала приветствие. Он узнал бы шаги Лестрада где угодно и взглянул на Джона, приподняв бровь. Его не волновало, увидит ли инспектор Джона в его халате, но у Джона могло быть другое мнение насчёт того, что его увидят в халате Шерлока… и только в халате Шерлока. — Давай, — подтолкнул его Джон, потуже затягивая пояс. — В любом случае, он уже знает, что мы вместе. Шерлок распахнул дверь ещё до того, как в неё постучали, и Лестрад покачнулся на пороге от удивления. Он выглядел как человек, чья ночь из плохой превратилась в ужасную. Однако, разглядев Шерлока и Джона, он улыбнулся. — Ненавижу прерывать, — сказал он, сверкнув усмешкой, — но мне надо с вами поговорить. — Ты что, в самом деле пришёл сюда в девять вечера, чтобы получить мои показания? — недоверчиво спросил Джон. Под взглядом Шерлока Лестрад покачал головой и прислонился к дверному косяку, ероша ладонью волосы. — Нет, нет. Хэвишем во всём признался. Во всём: Уинтерс, Латимер, Монро… Мне всё равно надо получить ваши показания, но это может подождать. — Он получит психиатрическое освидетельствование? — спросил Шерлок, и Лестрад кивнул. — Думаешь, ему это поможет? — Не в традиционном смысле. Он ясно и логично мыслит, никаких очевидных признаков серьёзных психических проблем. Может быть, если они найдут какие-то доказательства, что им легче манипулировать, чем другими, это поможет скостить ему год или два, но это очень большое «может быть». Лестрад потряс головой, как будто пытался избавиться от гула мыслей, и потёр лоб. — Вообще-то, причина, по которой я пришёл — мне нужна ваша помощь. Примерно пять дней назад у нас было убийство, грязное, но ничего, с чем бы мы не справились, — он пожал плечами, и морщины вокруг глаз углубились, когда он поморщился. — Мы думали, что поймали парня, но у нас только что появилось два трупа в таком же состоянии. Расчленённые и упакованные в коробки из-под мороженого. — Серийный убийца? — спросил Шерлок. — И входящий во вкус, — подтвердил Лестрад. — И мы поймали не того. Заинтересован? Шерлок почти согласился, не задумываясь, голова была уже далеко, разогнавшись до пятой скорости, но мысль о Джоне заставила его затормозить. Джон не будет удерживать Шерлока, не будет настаивать на том, чтобы остаться дома, когда зовёт Работа, но если он пойдет сегодня, то Джон пойдёт вместе с ним. Быстрый взгляд показал, что Джон уже смотрит в сторону спальни, вероятно, думая об одежде, пистолете и холоде лондонской ночи. Он уже был готов следовать за Шерлоком куда угодно, несмотря на сотрясение и всё остальное. Тем не менее он не хотел снова вытаскивать Джона в суровые условия Лондона. Не так быстро после того, как они едва спаслись — всего через пару часов после того, как они вернулись из больницы, облитые кровью и болью. Работа требовала его внимания, но именно Джон в нём нуждался. Тогда компромисс. — Я в неподходящем состоянии для того, чтобы ползать по месту преступления, — решительно заявил он, быстро соображая. Это было ложью лишь отчасти. Если бы не Джон, он бы проигнорировал свои рёбра, но они оба были далеко не в лучшей форме. — Принеси мне завтра все документы. Всё, что есть. Я их изучу, и поглядим, смогу ли я поймать твоего убийцу. Андерсона среди судмедэкспертов не было, он в отпуске с женой, значит, есть шанс, что фотографии ради разнообразия будут содержать полезную информацию. Он ожидал, что Лестрад начнёт спорить, отчаянно умолять во имя правосудия или чего-то столь же банального. К чему он не был готов, так это к мимолётному, но явному одобрению, мелькнувшему на лице инспектора, как будто тот мог прочитать каждую мысль в его голове и был доволен тем, что увидел. — Ты уверен? — спросил он, и в его усталом голосе был намёк на что-то ещё: ещё одна маленькая негласная проверка. — У нас давненько такого не было. Шерлок поджал губы, мысли танцевали между кровью, деталями, загадками, убийствами и Джоном, безопасностью, теплом, домом, но в итоге выбор был очевиден. Всегда будут преступления, ненависть и убийства. Возможно, не такие, как это, но всегда будет загадка, которую ему нужно будет разгадать. Насчёт Джона он не был так уверен (любовь в жизни Шерлока была куда более редким явлением) и, как следствие, ценил его больше. Джон мог уйти в любой момент, тогда как Работа не закончится никогда. — Я уверен, — твёрдо сказал он. — Лестрад, иди спать, если можешь. Завтра утром я первым делом изучу все данные. Инспектор кивнул и расправил плечи, вернувшись в вертикальное положение. — Хорошо, Шерлок, спасибо. Я приду утром. Желаю вам выспаться, — ухмыльнувшись, он развернулся и устало спустился по лестнице. Шерлок слышал, как он прощается с миссис Хадсон, а минуту спустя уезжает в автомобиле, чтобы попытаться найти смысл в последнем жестоком преступлении. Он ожидал, что почувствует разочарование, скованность из-за своего отказа, но, к его удивлению, там не было ни малейшего намёка на вину. Он принял верное решение. Повернувшись к Джону, он обнаружил, что был объектом пристального изучения. Не тяжёлого или расчётливого, а как будто он сделал что-то невероятное. Голубые глаза Джона были широко распахнуты, морщины усталости исчезли, а уголки губ поднялись в улыбке, когда он подошёл ближе. — Ты вроде бы сказал, что твои рёбра не болят. — Не болят. В любом случае, не настолько, чтобы это удержало меня от места преступления. Просто показалось наилучшим оправданием. — Тогда почему мы не?.. — Джон махнул на дверь, моргнув от удивления, когда Шерлок сократил между ними расстояние, и его пальцы сначала зависли над раной на голове Джона, а потом очертили губы. — Расследование во мне не нуждается. Не сейчас. А ты — да, — Шерлок сглотнул, облизнув губы, глядя Джону прямо в глаза и видя в них столько эмоций, что даже не смог бы их перечислить. — Я нуждаюсь в тебе. В этом. Здесь, — он показал на Бейкер-стрит, их дом, их убежище. — Что бы там ни было, оно может подождать до завтра. В качестве декларации это было немного, но всё в лице Джона: от углубляющихся морщинок в уголках глаз до счастливой улыбки на губах превращало это в нечто гораздо большее. Он услышал слова Шерлока, и он понимал, что они означают. Он не придавал им большего значения, чем вкладывал в них Шерлок, но и не меньше, чем они заслуживали. — Спасибо, — прошептал Джон, выглядящий от счастья на десять лет моложе, и потянулся, захватывая рот Шерлока своим. Ладони очертили колонну шеи и плечи, как будто он пытался навечно запомнить этот момент, и Шерлок мог только отпустить себя, позволяя остальному миру исчезнуть. Какое-то время он не имел никакого значения. Он всегда боялся, что однажды Работа потеряет свою привлекательность. Он боялся, что преступления станут обыденными и повторяющимися и азарт уйдёт. А потом в его жизни появился Джон — тайна в облике совершенно обычного человека, и они попали в орбиты друг друга, как будто им так было предназначено. И сейчас он стоял здесь, его тело пело, разум сиял как бриллиант, оставаясь спокойным, и он целовал Джона, углубляя поцелуй и чувствуя, как нити его бытия распутываются и переплетаются во что-то новое, что-то лучшее. Работа будет всегда — не вызов их силе, а клей, держащий их вместе, но сейчас в жизни было что-то большее, чем очередное преступление. То, чем они с Джоном были друг для друга, то общее, что у них появилось, было величайшей загадкой, и сердце Шерлока замирало при мысли о том, что остаток своей жизни он проведёт, разгадывая её. Дорога, на которой они оказались, может быть тёмной и неведомой, но вместе они смогут осветить друг другу путь.