***
— Не доставай отца! — Джин пытается перехватить Юнги на пути к кабинету Чжуна. — Ему и без тебя забот хватает! Иди хоть душ прими! От тебя несет альфами, и, вообще, мог бы приличнее одеваться, в конце концов! — Джин хватает Мина за локоть и тащит к кухне, но тот вырывается и все-таки вбегает в кабинет отца. За огромным столом посередине кабинета сидят Чжун, его доверенное лицо и советник — господин Ли. Юнги, бросив общее «привет», подбегает к отцу и взбирается на стол прямо на важные документы, которые мужчины изучали до этого. — Пап, я много времени не отниму. Отпусти меня с друзьями на остров, — очаровательно улыбается Мин отцу. — Во-первых, слезь с моего стола, а во-вторых, дай мне закончить дела, — Чжун пытается вести себя строго, но в следующую минуту не может сдержать улыбки, глядя на милую рожицу младшего сына. — Обещаю, мы обсудим твое невероятно важное дело, как только я закончу с господином Ли. А теперь топай в душ, — уже хмуро добавляет отец и, схватив парня за талию, стаскивает того со стола. Мин, поняв, что от отца сейчас точно ничего не добьется, понуро покидает кабинет. — Это, конечно, не мое дело, господин президент, но вам следовало бы быть построже с ним. Он все-таки сын главного человека страны. С него берут пример и другие омеги, — вкрадчиво произносит Ли. — Вы правы, это не ваше дело, — Чжун надевает очки и снова возвращается к бумагам.***
— Я же предупреждал, — язвит Джин уже на кухне, поедая фруктовый салат. Юнги достает колу из холодильника и тоже садится за стол. — Ну и как прошел ужин? Судя по тому, сколько усилий ты вложил в макияж и внешний вид, у них есть сын альфа? — Юнги открывает банку и жадно отпивает. — Уверен, что твоя вечеринка прошла куда интереснее, — Джин откладывает вилку и откидывается на спинку стула. — Даже не представляешь, как я жду того дня, когда ты уже найдешь себе кого-то и свалишь из этого дома. От тебя одни проблемы. Но самое обидное, — Джин смотрит прямо в глаза Юнги. — Это то, что мне тоже приходится отвечать за твое поведение. Куда бы я ни пошел, и в какую компанию бы я ни попал, я вечно слышу сплетни о тебе, и мне это надоело. Раньше я пытался тебя защищать, ограждал, а сейчас я понимаю, что ты просто избалованный ребенок, пользующийся своим положением. Я спать. Ты испортил мне аппетит, — Джин шумно отодвигает стул и кладет тарелку в мойку. — Я бы прямо сейчас отсюда ушел. И альфа мне для этого не нужен. Вот только отец мне отдельно жить не разрешает. Так что прости, братец, тебе придется еще долго меня терпеть, — Юнги забирает банку с колой с собой и выходит в сад. У Юнги есть мини-тайничок в саду под его любимым вишневым деревом. Мин достает из припрятанной коробки пачку сигарет и зажигалку и, сев под деревом, закуривает. На самом деле, Юнги жаль. Он сожалеет, что расстраивает Джина, а самое главное, отца. Но Мин по-другому не умеет. Он не считает себя виноватым в том, что родился в такой семье, и что его отец — президент страны. Юнги бы давно плюнул на все и сбежал. Но опять же, делать настолько больно своим родителям парень не смеет. Он мечтает, что когда-нибудь у него будет отдельная квартира, которую он обставит, как хочет. Это будет его убежище. Правда, в глубине души Юнги все еще надеется, что будет жить на этой квартирке не один, а с Чимином. Он горько усмехается своим мыслям и снова затягивается. Юнги думает, что он, возможно, и вправду бельмо на глазах своей семьи. Хотя нет, скорее он брак. Мин Юнги — бракованный материал. Видно, его родители много грешили в прошлой жизни, что в наказание им послан такой ребенок, как Мин. Он все еще ищет себя и иногда всерьез задумывается начать жить «нормально». Ни Джин, ни родители не знают, что иногда Мин пытается копировать поведение старшего брата и пробует вести себя нормально, но хватает его максимум на пару часов. Потом Юнги словно пытается отмыться от этой попробованной «нормальности», долго ненавидит себя, много курит и просыпается в объятиях очередного альфы. Юнги слышит, как нарастает шум на кухне и понимает, что отец освободился. Он тушит сигарету и нехотя идет ко входу в дом. «Омеге нельзя курить» — любимая фраза Ши Хека. Если верить ему, то омеге вообще ничего нельзя, кроме того, что хорошо выглядеть и быть достойной парой своему альфе. Мин брезгливо морщится от последней фразы и, легонько толкнув дверь, входит. Отец сидит за столом и пьет чай, пока Ши Хек носится по кухне и рассказывает ему про очередные проделки своего любимого домашнего питомца — ши-тцу Тесса. Юнги садится рядом с папой и кладет голову ему на плечо. — Не кури в пределах дома, — шепотом говорит ему Чжун и заговорщически указывает взглядом на Ши Хека. Мин улыбается и сильнее прижимается к отцу. — Насчет острова, когда планируете и на сколько дней? — Завтра. На два дня, — Юнги весь подтягивается в ожидании ответа. Отец редко разрешает ему покидать пределы столицы. Чжун не торопится отвечать, отпивает чай и задумывается. — Ну, папа, пожалуйста. Там будет Чимин! — не выдерживает Мин. — С этого бы и начинал, — улыбается Чжун. — Я разрешу тебе уехать. Так даже будет лучше, эти дни будут сложными для меня лично. Но у меня есть одно условие, — радость на лице Юнги сразу же меняется на разочарование. — Линк поедет с тобой. — Но отец! — пытается возмутиться Юнги. — Или с Линком, или ты никуда не поедешь, — Чжун не дает сыну договорить. Юнги, недовольно бормоча, выходит из кухни. Ши Хек подходит к мужу и обнимает его со спины. — Ты его балуешь. Я бы не разрешил, так как прекрасно знаю, что Чимину твой сын неинтересен, и вообще, все эти дни они там будут пить и устраивать беспредел, — Ши Хек садится рядом с мужем и подливает ему чаю. — Поверь мне, поведение Юнги — это сейчас самое последнее, что меня заботит, — Чжун откидывается на спинку стула и устало вздыхает. — Ты думаешь о том послании? Ты же говорил, что ничего серьезного, и вы справитесь, — спрашивает Ши Хек. Он впервые видит Чжуна настолько подавленным. Это состояние мужа словно заражает и его. — Я знаю, что они против. Вот уже сколько лет этот проект не удавалось довести до конца. Но я должен это сделать. Этот город и эта страна заслужили того, чтобы быть очищенными от этого яда, — Чжун обхватывает руками свою шею и замолкает на несколько секунд. — Ни одного слова. В послании не было ни одного слова. Я не знаю, что они собираются делать, и это меня пугает. Я боюсь не за себя, я боюсь за тебя и детей. Поэтому пусть Юнги уедет, а за тобой и Джином присмотреть легче. Я уже усилил охрану дома и приставил к Джину еще двоих. Самое тяжелое время — это двадцать четыре часа до подписания и сутки после. Нам надо вместе пережить это время.Три дня спустя, особняк Дэ Чжуна.
— Я не пойду! Я уже позвал Чонгука, у нас планы! — кричит Юнги со второго этажа особняка. Родители парня стоят внизу, пытаются уговорить Мина поехать с ними на благотворительный прием и ждут собирающегося Джина. — Я разрешил тебе поехать отдохнуть, я пошел на уступки, так и ты пойди. Ты мой сын, но на всех мероприятиях светится только Джин. Думаешь, твоему брату очень хочется проводить вечер с нами? Неужели ты считаешь, что он не захотел бы поехать погулять с друзьями? Будь добр, переоденься и спускайся. Мы и так опаздываем, — говорит Чжун, терпеливо ожидая, пока Ши Хек поправляет ему галстук. — Отец, пожалуйста, сжалься надо мной, — ноет Юнги, свесившись с перил. — Достаточно, папа. Я с этим на людях показываться не хочу, — зло заявляет появившийся на лестнице Джин и начинает спускаться вниз. — Пошли. Пусть укуривается со своим дружком под вишневым деревом. Бросив еще один взгляд на своего младшего сына, Чжун идет к выходу. Остальные следуют за ним. — Хорошо вам повеселиться, — кричит им в спину Юнги. — Хотя, вряд ли можно повеселиться на благотворительном приеме, — уже тихо добавляет Мин и идет в свою комнату.***
Юнги успевает принять душ, посмотреть одну серию любимого сериала и получить два приглашения на очередные вечеринки своих друзей, когда приходит Чонгук. Так как дом в их полном распоряжении, то парни не идут в комнату Мина, а располагаются прямо в гостиной, где грызут чипсы и играют в плейстешн. — Мои тоже на прием укатили, — выдает Чон ртом, набитым чипсами. — Как же им не надоедают эти скучные мероприятия. Кстати, меня тут на пати позвали, и тебя, кажется, тоже. Там будет Чим, и я точно решил, что выясню наши с ним отношения раз и навсегда, — Юнги тянется за колой и даже не смотрит на Чона, зная, что тому эта идея не понравится. — Что там выяснять-то? Ты ему не интересен. Только секс. Чем раньше ты это поймешь, тем легче будет, — в глубине души Юнги знает, что младший прав, но признаваться в этом не хочется совсем. Чонгук для других — мелкий смазливый омега, но Мин знает, насколько проницателен и умен этот малыш. Недаром они дружат уже семь лет и души друг в друге не чают. — Не говори так, я расстраиваюсь, — обиженно бурчит Мин и кладет голову на колени младшего. — Я просто так не могу больше. Тогда на острове мы провели все три дня с ним вместе. Мне никогда в жизни не было так хорошо, но стоило нам вернуться в город, как ребята пишут, что он опять в клубе, и опять у него на коленях очередная омега. Может, ты прав, может, лучше поставить уже точку в этом вопросе, — Чон лохматит волосы старшего и просит того не грустить.***
Благотворительный вечер был организован сыном министра внутренних дел страны. Все средства, вырученные с приема, должны были быть направлены семьям погибших и пострадавших в ходе последней войны картелей граждан. На прием были приглашены как руководство страны, так и крупные бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Сам прием проходил в здании музея изобразительных искусств. Чжун с семьей приехал на прием, как и полагается главе государства, самым последним. Президент сказал пару слов прессе и выступил с короткой речью о важности подобных мероприятий. Сразу после речи, к Чжуну стали подходить гости, и в какой-то момент Ши Хек потерял супруга из виду. Президент только выслушал последние новости финансового рынка от главного банкира страны, как к нему подошел тот, кого бы Чжун собственноручно засадил за решетку пожизненно. Намджун остановился напротив и, сделав глоток из бокала в руке, еле заметно улыбнулся президенту. Ким, как и всегда, выглядел уверенно и респектабельно. На нем был роскошный, сидящий как влитой, серый костюм-тройка. Воротник рубашки был небрежно расстегнут. Завершали картину массивные дорогие часы на запястье. — Прекрасный вечер, не так ли, господин президент? — Ким смотрит прямо в глаза, и даже Чжуну, взрослому и авторитетному альфе, от его взгляда становится не по себе. — Надо же, и вы принимаете участие в судьбе тех, кого вы же и ваши люди сделали несчастными, как бы иронично это все не выглядело, — президент выдавливает из себя что-то наподобие улыбки. — Я всегда готов помочь, чем могу, любимому городу и его гражданам, — ухмыляется в ответ Намджун и отходит. К Чжуну сразу подходят несколько его работников и увлекают в разговор о строительстве очередной новой дороги. Джин ходит с бокалом шампанского по музею и любуется картинами. Периодически он замечает знакомые лица среди гостей и старается уделить всем одинаковое внимание. Джин переходит в зал, где поменьше людей, останавливается напротив первой попавшейся картины и невольно начинает ей любоваться. Но парня и тут не оставляют одного. Краем глаза он замечает, что не один любуется картиной «Смерть Софонисбы»*. Джин поворачивается к нарушителю своего покоя и видит незнакомого ему альфу. Мужчина одет в дорогой костюм, платинового цвета волосы небрежно уложены, и всем своим видом он источает харизму и самоуверенность. Джин возвращает все свое внимание полотну и решает не обращать его на того, от кого почему-то табун мурашек пробегает по коже. — Интересная картина, — мужчина, видимо, не считает нужным молча любоваться творением художника. — Принять яд из рук возлюбленного и умереть свободной. Жаль, что сегодня любовь к свободе, да и вообще само понятие любви не присущи человечеству. Правда, я бы эту картину не купил, так как смерти, к сожалению, и в реальной жизни хватает, чтобы еще вешать ее на свою стену, — Намджун отпивает виски, и Джин чувствует, как он сверлит взглядом его лицо. — Мне нравится картина, вот только она не продается, — Джин делает шаг вправо от мужчины, решая обойти его, но тот легонько касается локтя, вынуждая того остановиться. — Меня Намджун зовут, прости, что не представился сразу. А насчет картины — она продается. Главное ее захотеть, — Ким окидывает парня взглядом, и Джин уже во второй раз за последние десять минут чувствует, как земля уходит из-под ног. Конечно, Джин слышал о Намджуне, но видит он его впервые. В светской тусовке Намджун — одна из самых обсуждаемых тем, особенно среди омег. Властный, баснословно богатый и харизматичный альфа был предметом грез не одной омеги в городе. Правда, желание заполучить Кима граничило с огромным страхом, стоило только вспомнить, кто он, и чем занимается. В любом случае, Джин тоже интересовался и даже вслушивался в разговоры о Киме, но познакомиться с ним поближе и не думал. Все-таки у него, в отличие от малолетних омег, голова на плечах была. И вот сейчас Ким стоит напротив, медленно попивает виски и прожигает Джина взглядом. И Джин понимает, что все что говорили о Киме — правда. Он действительно нереально притягательный и в то же время пугающий. — Меня Джин зовут, — парень неловко улыбается и протягивает руку Намджуну. — Я знаю, — спокойно говорит Ким и невесомо касается протянутой руки. Джин так и стоит как истукан перед мужчиной, когда непонятно откуда взявшийся отец резко даже для самого себя тянет его назад. — Тебя папа ищет, — Чжун пытается говорить спокойно, но Джин чувствует, что отец кипит от злости, и его рука, держащая парня за локоть, сжимает его до боли. Джин отрывает руку от отца. Криво улыбаясь Киму, он не особо понимает, что происходит с отцом, но в другой зал переходит. Намджун так и стоит напротив президента и, приподняв уголки губ, нагло ухмыляется. — Не понравился прием? — спрашивает Ким и кладет пустой бокал на поднос подошедшего официанта. — Держись подальше от моих детей, — шипит Чжун, чувствуя, что теряет контроль. — Как некрасиво, господин президент, я просто решил познакомиться с очаровательным омегой. Откуда же я мог знать, что он ваш сын? — Ким не скрывает, что издевается над альфой. Чжун не успевает ответить, как к нему подбегает помощник и шепчет на ухо, что дело очень срочное, и надо ехать в офис. Чжун отмахивается, но в следующую секунду Ли говорит о нападении на комиссара полиции города и его семью. Президент несколько секунд пристально всматривается в глаза альфы, словно пытаясь выудить из него информацию. Намджун глаз не отводит. Смотрит так же и даже не моргает. Чжун находит на дне черных зрачков то, что искал. Ким это и не скрывает. Всем своим видом и взглядом Намджун показывает лидеру страны, что это его рук дело. Чжун рычит, вызывая очередную ухмылку у Кима, и обходит его, намереваясь пройти в главный зал к выходу. — У тебя красивый сын, — слышит Чжун позади себя. — Хотя, чему я удивляюсь, я же видел твоего не менее красивого супруга. Чжун останавливается, но не поворачивается. Мужчина делает глубокий вдох, сжимает кулаки до побеления костяшек и идет к выходу.***
В ответ на арест одного из территориальных лидеров картеля и как показательную казнь, уже лично для президента страны, люди Намджуна расстреляли комиссара полиции и его семью в собственном доме. Это знал сам Чжун, знали все его приближенные, но доказательств, как и всегда, не было. Люди из The Red Bullet всегда работали чисто. Созвав пресс-конференцию, Чжун попытался через СМИ успокоить народ и пообещал найти виновных в этом зверском убийстве. Потом президент долго общался с представителями силовых структур, и домой Чжун, выжатый как лимон, дошел только под утро. Те три часа, что мужчина успел поспать, ему снился Намджун, измывающийся над Джином. Проснувшись от собственного крика, Чжун так больше и не уснул. Поэтому он не нашел ничего лучше, как снова поехать на работу.