***
Юнги почти не помнит, как они доезжают до особняка. Единственное, что он помнит, это то, что по дороге на виллу они заехали в больницу. Мину сделали рентген, вручили обезболивающие и наложили гипс на палец. В особняке омегу встретил Кайл и довел до спальни. Юнги даже в душ не пошел, тяжелая ночь и последовавший следом нервный срыв довели организм омеги. Он как есть в одежде свалился на кровать и вырубился. Проснувшись утром, Юнги первым делом замечает сидящего на кресле в углу Кайла. Несколько минут омега неподвижно лежит в постели и надеется, что все, что было вчера — это сон. Это работает ровно до того момента, пока он не замечает гипс на пальце. Реальность обрушивается на голову снежной лавиной. Мин срывается с постели, подбегает к огромному зеркалу на стене и замирает. Метка на месте. Узор не расползается, отпечатывается под кожей витиеватым черным рисунком, тонкие линии аккуратно сплетаются вместе, оставляя на нем клеймо принадлежности. Юнги знает, что если бы он принимал Намджуна, как своего альфу, то узор был бы куда большего размера. Мин начинает отчаянно тереть место укуса, впивается ногтями, раздирает до крови кожу: все надеется отодрать. Безрезультатно. Метка стоит, как и стояла. — Перестань, — Кайл подходит и отдирает руку омеги от шеи. — Хватит. Ты же знаешь, что ее не снять. Не отчаивайся, она уйдет, когда ты встретишь своего альфу, — Кайл сам не верит в то, что говорит, но омега в отчаянии, и альфа за него боится. — Ты же знаешь… Знаешь, что никто не захочет связываться с меченым омегой, — голос Мина срывается, он садится на пол и прислоняется к зеркалу. — Для него это игра. Месть. А мне он жизнь испортил, — Юнги не плачет, но голос предательски дрожит. — Такие случаи уже были, — Кайл не сдается. — Ты встретишь того, кому будет плевать на эту метку. Вот увидишь. А теперь иди в душ, пожалуйста, а то от тебя несет моим боссом. — Не успокаивай меня, — Юнги встает с пола и идет в сторону ванной. — Слушай, тут такое дело, — Кайл окликает омегу, Мин застывает у двери в ванную и поворачивается к альфе. — Вчера до того, как тебя привезли, мне босс звонил. Ты даже в ванную будешь идти с сопровождением. Прости. Но он угрожал похоронить весь персонал особняка в общей могиле, если ты наложишь на себя руки. Так что сейчас подойдет омега, который будет за тобой приглядывать. Юнги не сдерживается и начинает истерично смеяться. Кайл только хмурится. — Мне даже умереть нельзя? — сквозь смех спрашивает омега. — Нельзя, — твердо говорит альфа. — Прости, малыш, — Кайл открывает дверь и впускает внутрь омегу. — Я не буду принимать душ с кем-то, поверь мне на слово: я себя не убью, — Мин с яростью сжимает ручку двери. — Прости, но приказы Намджуна в этом доме исполняются беспрекословно, — Кайл подталкивает омегу к Юнги и вновь садится на кресло. Мин понимает, что спорить бесполезно, да и нет желания. Он заходит в ванную, не смущаясь, раздевается перед незнакомцем и становится под душ. Сон и обезболивающие помогают. Юнги перестает думать о самоубийстве. Ночью он был на грани, ему казалось, что из этой пропасти не выбраться. Но слова Кайла дали омеге маленькую, но надежду. Мин думает, что, возможно, альфа прав, возможно, он сможет выбраться из этого ада, и когда-нибудь все произошедшее будет казаться просто кошмарным сном. Он не хочет расстраивать родителей. Он уверен, что Чжун этого не переживет. А еще это очень стыдно. Наложить на себя руки — это позор, и на это идут только самые слабые. Во всяком случае, так говорит отец. А отец для Юнги — это модель поведения. Мин сделает по-другому. Он знает, что Намджуну он не интересен. Он просто инструмент в его руках. И метка эта ничего не значит. Ким ставит ее только, чтобы наказать. Правда, то, что Ким сломал ему палец, Юнги сильно удивляет. Он не ожидал. То есть, он не думал, что альфа выполнит угрозу и причинит такую боль. Мин теперь окончательно понимает, что с Намджуном лучше не шутить. Юнги сам не знает, откуда у него была до сих пор такая уверенность, что альфа не будет делать ему больно. Откуда бы эта уверенность не появилась, она исчезла. Мин Юнги никого не боится. Не боялся, пока не встретил Ким Намджуна. Он четко осознает, что ему страшно. С этим альфой нельзя шутить. Даже одно воспоминание о нем заставляет омегу внутренне сжиматься. Юнги бы все отдал, лишь бы больше не видеть этих глаз, от взгляда которых словно тысячи иголок впиваются в кожу. Впервые в своей жизни он начинает бояться кого-то. Ким Намджун — властный, сильный альфа, и для него нет никаких правил и рамок поведения. Юнги противно от себя. От страха перед этим ненавистным альфой. И Юнги боится следующей их встречи. Сильно боится. Уже высушивая феном свои волосы, Мин в очередной раз удивляется и даже восхищается тому, как его отец до сих пор стоит против такого самодура, где-то даже отвечает и дает сдачи. Если день проходит более-менее спокойно, то ночью Мину снится кошмар. Он видит во сне, что метка расползается, превращается в черный плющ, обвивает его за шею и душит. Мин хрипит, пытается отодрать ее с горла, но не выходит. Он просыпается от того, что кто-то сильно трясет его за плечи. Открыв глаза, Юнги испуганно отползает к изголовью кровати и несколько секунд пытается сфокусировать взгляд. Рядом на постели сидит Кайл и успокаивающе поглаживает руку омеги. — Тебе снился кошмар, жаль, я не могу сказать, что это был всего лишь сон, а в реальности все хорошо, и ты в безопасности, — грустно говорит альфа. Мин прижимает колени к груди, обхватывает их руками и утыкается в них лицом. — Я хочу домой. Хочу к папе, — надломленным голосом произносит он. Истерика начинает возвращаться. Он чувствует, как чувство безнадежности и безысходности снова окутывает его с головой, берет в плен, забивается в легкие и не дает дышать. Мин крупно подрагивает, пустым и пугающим взглядом смотрит на альфу и еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. У Кайла сердце кровью обливается от вида омеги, и, зная, что он еще пожалеет об этом, альфа протягивает ему свой телефон. Юнги несколько секунд не веря смотрит на мобильник в чужой руке, а потом выхватывает и набирает свой самый любимый номер. Весь разговор длится ровно минуту, но Мин успевает соврать отцу, что все хорошо, говорит про место, где он находится, а самое главное слышит такой родной и любимый голос. Мин целует Кайла в щеку, обещает больше не истерить и засыпает сразу же, стоит положить голову на подушку.***
Чонгук долго собирается. Пять раз передумывает насчет наряда и переодевается. Но все равно остается недовольным своим внешним видом. Для Техена хочется выглядеть красиво. Так, как никогда до этого. Чон долго красит глаза, нервно смотрит на часы и ждет. Техен не врет. Ровно в десять альфа стоит на пороге и долго, не скрывая своего восхищения, любуется омегой. Потом резко притягивает его к себе, впивается в губы и наслаждается вкусом шоколада. Техен везет его в новый французский ресторан в центре. Чон знает, что для того чтобы забронировать здесь столик, надо за месяц становиться в очередь. Все места в ресторане заняты. Чон ловит завистливые взгляды других омег, пока они идут к столику у окна, откуда открывается потрясающий вид на город. Чонгуку немного не по себе от всей этой роскоши. Он чувствует себя не в своей тарелке и первые несколько минут сидит, уставившись в окно. Чонгук просит Техена заказать все на свое усмотрение и нервно мнет в руках салфетку. — Расслабься, — Ким отсылает официанта и возвращает все свое внимание омеге. — У них отличный повар, а главное, потрясающие шоколадные десерты, — усмехается альфа. — Я поэтому только и выбрал этот ресторан. В следующий раз выберешь ты, обещаю. — Все нормально, — отвечает омега. — Не беспокойся. Они долго говорят о многом и разном, хотя Чонгука мучают два конкретных вопроса: чем занимается Ким, и где Юнги. От ответа на первый Техен ловко уходит. Второй задать Чону пока не хватает смелости, он слушает приятную музыку и медленно пьет вино. Ким оказывается прав насчет десертов: шоколадный фондан, который принесли Чонгуку, невероятен. Чон окончательно расслабляется к концу вечера, искренне смеется шуткам Кима и рассказывает ему про свои выходки с Юнги, и как они обычно доводили своих родителей. Омеге надоедает каждую секунду вибрирующий в кармане телефон. Чон знает, что это групповой чат его друзей, и решает отключить уведомления. Он извиняется перед Техеном и достает телефон. Краем глаза Чон замечает в чате знакомое имя и неосознанно вчитывается. Техен, помешивая кофе в чашке, следит за действиями омеги и видит, как он бледнеет. Чонгук не хочет верить в то, что успевает прочитать. Эрика госпитализировали пару часов назад с многочисленными переломами. Весь чат в шоке от услышанного, и никто не может понять, кому и зачем надо было так жестоко избивать альфу. Но Чонгук знает. Он откладывает телефон в сторонку и не поднимает взгляда. Чон смотрит на тарелку, часто-часто дышит и пытается успокоиться. — Мне надо… Надо выйти, — омега перекладывает салфетку с колен на стол и приподнимается, чтобы встать. — Сядь, — приказным тоном говорит Ким. Пара за соседним столиком оборачивается к ним. Чонгук краснеет, шумно сглатывает и садится обратно. От взгляда Кима внутренности словно скручивает. Чон чувствует себя перед ним словно букашка. Ким тянет руку, берет чужой телефон и, прочитав последние сообщения, усмехается. — Какое ты имеешь право трогать мой телефон? — не сдерживается Чон. — Полное, — альфа впивается взглядом в глаза напротив. — И не драматизируй. Я не убил его. Хотя очень хотелось, — альфа говорит об этом, как о чем-то обычном, а у Чонгука кожа покрывается мурашками. — Я не обязан тут больше находиться, — омега демонстративно встает и идет к выходу. Ким не двигается, смотрит перед собой и вертит в руках кофейную ложку. У входа двое альф хватают Чонгука за локти и, приведя обратно к Киму, сажают на стул. Чон окончательно теряется и даже не знает, как на все это реагировать. — Так вот, я не договорил, — Ким вновь возвращает свое внимание растерянному омеге. — Ты мой омега. Все, что касается тебя — отныне касается и меня. Еще раз попробуешь от меня что-то скрыть — накажу. Если ты больше не хочешь находиться в ресторане, я сам тебя отвезу. Теперь ты можешь встать, — Ким откладывает ложку и как ни в чем не бывало улыбается Чону. Омега смотрит не моргая. Он впервые в жизни не знает, как ко всему этому относиться, и что делать. Но позволить какому-то альфе так нагло себя с ним вести, он не может. — Я не вещь, чтобы кому-то принадлежать. И я не потерплю к себе такого отношения. Теперь я хочу уйти. Сам. Без сопровождения, — голос Чонгука почти не дрожит. Техен встает и протягивает ему руку. Чон на нее даже не смотрит и, встав, проходит вперед. От Техена пахнет опасностью, и единственная мысль, бьющаяся об череп омеги — это уносить от него ноги. Подальше. Чонгук молча садится в машину Кима и всю дорогу усиленно смотрит в окно. Стоит Киму припарковаться у блока, как Чон бросается к ручке дверцы. Дверь заблокирована. — Выпусти меня, — требует омега. — Выпущу, но сперва поцелую, — Техен нагибается к нему, но он отворачивается. Ким усмехается и вновь откидывается на спинку сиденья. — Я думаю, наше общение было ошибкой, и я не хочу больше иметь с тобой что-то общее, — омега еле сидит, единственная мысль в голове — это выйти из машины, забежать в дом и запереться на все замки. — Боюсь, малыш, это не тебе решать, — Ким тянется к бардачку, нарочно задевает бедро Чона и достает сигареты. — Ты мне нравишься. Очень. И я с тобой ничего заканчивать не собираюсь, — Техен, открыв окно, закуривает. — Меня бесит, что ты соврал мне, бесит, что защищаешь какого-то урода. Что из-за того, что я там ему что-то сломал, пытаешься порвать со мной отношения. Тебя бы хорошенько отшлепать, а потом трахнуть. А я сижу тут в машине и нянчусь. Поэтому иди домой, успокойся, поспи, завтра вечером я за тобой приеду, и, надеюсь, ты уже будешь вести себя нормально. Чон все больше и больше поражается упертости и наглости альфы. Техен снимает блок с двери, и Чонгук, решив подумать обо всем дома, вылетает из машины и бежит в подъезд. Ким только усмехается, выбрасывает бычок и выезжает со двора. Чонгук почти не спит всю ночь. Он со злостью откидывает телефон на пол, стоит на экране появиться «Спокойной ночи» от Техена. Чону нужно поговорить с президентом, нужно узнать, кто этот альфа, и чего ждать, учитывая, что Чонгук теперь его боится и хочет держаться подальше. Чтобы застать президента дома, Чон приезжает в особняк в семь утра. Чжун сидит в гостиной и смотрит утренние новости. Он сильно удивляется и радуется, когда охрана провожает к нему Чонгука. Чон напоминает Чжуну Юнги. Видеть близкого друга своего «потерянного» сына, навевает президенту воспоминания о том, как эти двое переворачивали особняк вверх дном, стоило оставить их вдвоем. — В чем дело? Что-то случилось? — Чжун внимательно смотрит на омегу. — Я хотел поговорить про тех двух альф, которые к вам приходили, — альфа мрачнеет, но Чон не сдается и продолжает. — Я знаю, что они замешаны в исчезновении Юнги. Просто один из них… — Чон мнется, не может подобрать слова. — У меня были кое-какие отношения с одним из них. С Техеном. Он и сейчас приходит, а я не хочу. Я не знаю, что мне делать. Чжуну требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное. — Как тебя-то угораздило. У вас с моим сыном один талант на двоих — находить себе приключения. Поздравляю. Никак. От него можно избавиться только, если он сам этого захочет. Ты связался совсем не с тем человеком, Чонгук-и, будь осторожен. Я могу выделить тебе охрану, но это бесполезно. Попробуй уговорить его сам. Это все, что говорит омеге президент. Чонгук после разговора с ним окончательно падает духом. Он идет домой, запирается на все замки и отключает телефон.***
Юнги будит шум колес, а потом копошение внизу. На часах только полночь, и Мин чувствует, что проголодался. Идея лечь спать без ужина не сработала. Омега просит сторожившего его парня принести поесть и щелкает пультом по каналам. Мин отчетливо слышит голос Кайла снизу и удивляется. Юнги помнит, что у него сегодня выходной. — А Кайл в особняке? — спрашивает Мин у вошедшей с подносом омеги. — Да, внизу, его босс вызвал, — плохое предчувствие словно парализует Юнги. — Зачем? — на одном дыхании выпаливает Мин и спрыгивает с кровати. — Ты ведь был внизу. Ты точно слышал. — Я не знаю, — омега демонстративно проходит к креслу и садится. Юнги уверен, что это связано с ним, и уверен, что этот монстр не просто так приехал среди ночи и вытащил Кайла из его дома. Где-то в глубине души Юнги чувствует, что это все из-за того злосчастного звонка, и до дрожи боится, что Намджун узнал, и с Кайлом может случиться что-то ужасное. Мин резко срывается к двери, но охраняющий его омега ловит его поперек и тащит обратно внутрь. Юнги разворачивается и что есть силы бьет того по лицу. Омега на несколько секунд теряет ориентацию в пространстве. Этого Юнги достаточно, чтобы, перепрыгивая через несколько ступенек за раз, оказаться внизу. Предчувствие его не обманывает. Кайл стоит с опущенной головой, словно придавленный невидимой человеческому глазу тяжестью. Напротив него, положив руки в карманы, стоит Намджун и еще двое альф. Одного из них Юнги знает. Техен, заметив Мина, точнее то, как он изменился, в удивлении приподнимает бровь и решает поговорить с Намджуном сразу же, как только он закончит с ослушавшимся его работником. Омега, упустившая Мина, тоже спускается и, понуро склонив голову, становится в углу. Намджун долго и пристально смотрит на Юнги, который так и застыл у лестницы, смотря то на Кима, то на Кайла. — Посмотреть хочешь? — приподняв бровь, вдруг спрашивает его Намджун. — Крови не боишься? Юнги почти не дышит. Смотрит на Кима и даже двинуться не может. — Не надо, — одними губами произносит Мин и не отводит взгляд. Намджун только усмехается, а потом приказывает альфе рядом с ним увести его наверх. Ким возвращает все свое внимание к Кайлу. По мере того, как к нему подходит альфа, Юнги пятится назад. Потом омега резко дергается влево и подбегает к Киму. — Пожалуйста, он не виноват, — охрана хватает Юнги вокруг талии и тащит к лестнице. Намджун на него даже не смотрит. Юнги бьется в руках бугая, кусает его и зовет Кима. Просит его выслушать. Безрезультатно. Юнги идет на обманный маневр, резко затихает в руках альфы, и стоит тому расслабить хватку, отталкивает его и, подбежав к Намджуну, падает перед ним на колени. — Умоляю. Пожалуйста, не трогай его. Накажи меня. Я его вынудил, — Мин запыхался, еле говорит и смотрит в глаза возвышающегося над ним Кима. Намджун зарывается ладонью в волосы омеги, спускает руку вниз, обхватывает парня за подбородок и заставляет встать на ноги. Ким с удовольствием замечает, как поменялся запах омеги. Это уже не просто вишня. А вишня с нотками бергамота. Притягивает дрожащего в его руках омегу ближе, водит губами по щеке. — Ненавижу манипуляторов, — шепчет Намджун ему в ухо и легонько кусает мочку. — Но когда ты на коленях — мне очень сложно устоять. Насколько далеко ты готов зайти, чтобы я помиловал твоего друга? — усмехается Намджун, уже смотря в глаза омеги. Юнги молчит. Сглатывает, смотрит в глаза напротив и молчит. Ким выжидающе наблюдает несколько секунд и, так и не дождавшись ответа, отодвигает омегу от себя. — Так я и думал, — хмыкает альфа. — Пора заканчивать, — Намджун поворачивается к Кайлу и слышит тихое, еле слышное, «на сколько ты захочешь» за спиной. — Повтори, только четче и громче, — Ким медленно поворачивается обратно к Юнги. Мин до боли вжимает ногти в ладонь на нераненной руке. — Настолько, насколько ты захочешь, — повторяет Мин и, опустив голову, изучает свои босые ноги. Хочется провалиться под землю от унижения. Но Кайл не должен пострадать. Его ждут дома, его любят, и Мин тоже его любит. Намджун цепляет пальцами подбородок омеги, проводит пальцем по его губам. — Я подумаю. Пока дам ему отсрочку, все остальное зависит от моего настроения с утра, — усмехается Ким и приказывает охране увести Юнги. Мин верит ему. Намджун не дает повода усомниться в своих словах. Юнги знает, что сполна заплатит за свою просьбу, но все равно в глубине души рад, что Кайл пока жив. Того тоже уводят. В гостиной остаются только Техен и Намджун. — Думаю мне уже можно уйти. Ты, как я вижу, остаешься, — усмехается Техен, передавая Киму бокал с виски. — Я просто так ничего не делаю. Он только злит меня. Изображает благородность. На колени встает только из-за кого-то. Но ничего, я ему устрою веселую ночь. Сам же просил, — Ким откладывает бокал и достает сигару. — Ты ему метку поставил. Сказать, что я в шоке — ничего не сказать, — Техен смотрит на друга с непониманием в глазах. — Поставил. Ничего она не значит. Скоро я его отпущу, если не нарвется, конечно, и хоронить не придется. Не вижу более смысла держать. Думаю, его отец будет очень рад метке, я уже не говорю про то, что эта блядь себе никого нормального найти не сможет, — зло говорит Ким, прикуривая. — И чего это я подумал, что у вас серьезно, — хмыкает Техен и встает. — Ты и вправду того альфу помилуешь? — Не думаю. Но соблазн поиграть с этим омегой слишком велик, чтобы прямо сейчас перерезать тому горло. — Я что-то и не сомневался. Ладно, я поехал в город, хорошего вечера, точнее горячей ночи, — усмехается Ким и идет к выходу. Намджун сдает. Он впервые это чувствует в ту ночь, в клубе. Вот и сейчас. Омега странно на него влияет, и ему это влияние не нравится от слова «совсем». Ким долго потом, после того, как увезли Юнги, сидел в комнатке на разворошенной постели, пил виски и думал. Точнее жалел. Не о метке, нет. О ней он вообще не жалеет. Наоборот — идея, что омегу вряд ли отныне кто-то решится тронуть — нравилась Намджуну. Он сам не понимает почему мысль о том, что к этому отчаянному, немного сумасшедшему парню будет прикасаться кто-то еще, настолько его выбешивает. Ким жалеет о том, что сделал больно, сломав палец. Сильно жалеет. Но и это было связано с нежеланием делиться. Самая большая глупость, которую мог сделать этот омега — он уже сделал. И поэтому получил и метку, и перелом. Намджун медленно докуривает сигару, запивает любимым виски и думает об омеге наверху. Он словно под кожей. Ким не просто перестал чувствовать что-то кроме запаха вишни. Ким перестал видеть что-то кроме темно-карих полных ненависти глаз. Вечно вздернутый носик, вечное желание пойти против и больнее ударить словами. Да, Намджуна все это раздражало. Но в то же время нравилось. Притягивало. Заставляло хотеть еще больше. Раньше Ким списывал все это на внешность омеги. Убеждал себя, что его хочется все больше и сильнее только потому, что он блядски красивый. Но чем дальше, тем больше Ким понимает, что дело не во внешности. Дело в самом Мин Юнги. Он концентрирует в себе все то, чего на дух не переносит в омегах Намджун. Но в Юнги это все только притягивает, заставляет сильнее желать. «Пора от него избавляться, пока окончательно крыша не съехала», — думает альфа и, поднявшись с дивана, идет наверх.