***
Намджун скучает. Невыносимо просто. Сколько раз Ким с огромным усилием останавливает себя, чтобы не съездить в особняк президента только для того, чтобы увидеть Юнги. Хоть на мгновение. Просто увидеть и потом изо дня в день вспоминать, бережно хранить в голове этот образ, пока он не сотрется, и снова метнуться за новой дозой. На самом деле у Намджуна миллион причин навестить Чжуна, но он предпочитает телефон. Удерживает себя. Не хочет ехать туда, где, возможно, встретит омегу, сам ставит себе барьеры и каждый день сам же с ними борется. Хотя борется больше с самим собой. Одна половина альфы стремится к Юнги, вторая — ее удерживает. Тянет назад, обматывает уродливой, усеянной шипами проволокой, впивающейся в плоть, и заставляет терпеть. Не пускает к нему. Намджун ищет его везде. Техен намекает, что видел Юнги в кофейне, значит омега выходит из дома, куда-то ходит. Вроде он везде, но только не там, где альфа. Намджун каждый вечер в Pacifico, но Юнги тут нет. Намджун ходит в рестораны, даже в кофейни, самые лучшие в городе, но Юнги все равно нет. Альфа подозревает, что омега нарочно не мелькает перед его глазами, и от этого еще хуже. Раз уж Ким не может к нему, то хоть бы Мин его нашел. Все причины, почему они не вместе, все обстоятельства — все отходит на задний план. Несмотря на все произошедшее, сердце не сдается, не смиряется. Так же, как и монстр. Все равно просит омегу, хочет его в свои объятия. И пусть альфа сейчас переполнен гневом на правительство, пусть он весь с головой в уже, кажется, совсем скорой войне — для Юнги всегда есть отдельное место. У омеги свой личный трон внутри Намджуна. Дышать без него невозможно. Намджун думал, ночами только и делал, что прокручивал в голове другие сценарии, возможности и предположения. Если бы они просто познакомились в том же клубе, если бы просто стали жить вместе, если бы… Этих «если бы» миллион, и иногда альфе кажется, что они же взорвут его мозг. Вот только в этой реальности ни одно «если бы» не работает. Все случилось так, как случилось. Мин Юнги — сын врага, он подлый, он лживый, для него нет ничего святого, и даже собственный ребенок для него был всего лишь инструментом. Это реальность. И с этой реальностью Намджун живет днем, а по ночам представляет другую: в которой Юнги ни в чем не виноват и искренне, до глубины души любит альфу.***
Все утро Намджун завален делами. Приходится долго говорить с главой самого крупного региона и решать насущные вопросы. После разговора в тридцать минут Намджун просит принести двойной эспрессо и вызвать к нему Техена. Благо друг ошивается внизу в ожидании указаний, поэтому минут через десять тот уже сидит напротив Намджуна и тоже пьет кофе. — Осталось тринадцать дней. Мои говорят, что подвижек в офисе президента нет, поэтому я подумал, что скорее всего Чжун сделает неправильный выбор, — Намджун откидывается на спинку кресла и пристально смотрит на друга. — Я и не сомневаюсь. Он доказал, что является недальновидным политиком. Так что ты прав — он не подаст в отставку, — хмыкает Техен. — Более того, я уверен, что он готовится. Но к чему, пока не знаю. Сам видишь — слишком тихо. Напоминает затишье перед бурей. Поднажми на своих, пусть глубже копают, если господин президент готовит засаду или нападение, я должен знать об этом заранее. Ты знаешь, как я не люблю сюрпризы, — глаза альфы опасно блестят. — Будет сделано. Дать нашим команду готовиться? Мало ли, вдруг резко начнется, — спрашивает Техен. — Да. Пусть готовятся. Но я надеюсь, до первого числа ничего не начнется, надеюсь, у него хватит мозгов не лезть на рожон, и он добровольно уйдет, — устало говорит Ким. — Мы же знаем, что не уйдет. Что тогда будешь делать? — Техен мнется пару секунд. — Ты убьешь его? — Да, — Намджун даже не задумывается. — Убью. Я не хожу вокруг да около. Я его предупредил и сказал, что будет в случае отказа. Я свои слова на ветер не бросаю. — Ты меня успокоил сейчас. Прости, что лезу, но я все время думаю о тебе и том омеге, и я, честно, боялся, что ты начнешь все заново, боялся, что даже вернешь его, но если ты готов убить его отца, то мои страхи напрасны, — Техен облегченно вздыхает. — Мне иногда кажется, что ты зол на Юнги больше, чем я, — задумчиво говорит Намджун. — Ты знаешь, как я не люблю подлых людей. Если бы он сейчас околачивался тут и ползал на коленях, вымаливая прощение, я бы это понял. А он живет полной жизнью, вообще, будто с цепи сорвался, блядствует. Наконец-то вернул свое истинное лицо, — раздраженно говорит Техен. — На колени? Юнги? Плохо ты его знаешь, — усмехается Намджун. — А так да, ты прав. У него кровь гнилая, и блядство у него тоже в крови. Юнги больше меня не сдерживает, и я из этой битвы выйду победителем. Просто его самого трогать запрещаю. Что бы завтра ни случилось, Техен, запрещаю. Ничто и никто не должен угрожать его жизни. Не прощу. Техен на секунду забывает, как дышать, от той темноты, сворачивающейся в спирали в глубине зрачков напротив. — Как скажешь, — прочистив горло, отвечает он и встает.***
Юнги просыпается после полудня. Омега пришел домой только под утро. Всю ночь Юнги провел с новыми друзьями в небольшом клубе в центре. В клуб подъехал и новый альфа, с которым Юнги общался пару последних дней. Альфа — типичный мажор одного возраста с Юнги. Минхо, так зовут нового альфу, для Юнги скорее отвлечение, чем что-то большее. Мин после душа спускается вниз, чтобы поесть, и застает интересную картину в гостиной. Ши Хек сидит на диване и общается с попивающим кофе Чимином. Мин подходит к беседующим и вопросительно смотрит на папу. — Проснулся, значит, — усмехается Ши Хек. — Надо же, — ухмыляется Юнги и демонстративно потягивается, обнажая полоску плоского живота. — Можно и мне с вами кофе попить? — Юнги проходит к Паку, садится рядом и, протянув руку, берет с вазочки печенье. Чимин не может оторвать взгляда от Юнги, но все равно инстинктивно отодвигается от омеги. Ши Хек решает подняться и позвать Джина, оставляя двух парней наедине. — Не думал, что ты будешь трахать моего брата. В этом все-таки есть что-то извращенное, — игриво говорит Юнги, жуя печенье. — А ты ревнуешь? — спрашивает Пак. — С чего это? Успокой свое эго, ты меня давно как альфа не интересуешь. Вот только я тебя, видно, очень интересую. Слюни подбери, — Юнги замечает, как жадно смотрит на него Чимин, и усмехается. — Ты всегда был притягательным, а сейчас вообще крышесносный, мне трудно себя контролировать, — хмыкает Чимин. — Так не контролируй, — Мин двигается к альфе и даже кладет руку на его бедро. Чимин ее резко скидывает и встает на ноги. — Я не самоубийца. Ты омега Ким Намджуна, а он — психопат. Он сейчас моему отцу продохнуть не дает, и мы на грани банкротства, но это не страшно по сравнению с тем, что он может сделать со мной и моей семьей, если я прикоснусь к тебе. Так что не лезь ко мне, — зло говорит Чимин и садится в кресло напротив. Юнги молча выслушивает альфу и бесится. Чимин Мину не интересен совсем, но досадить Джину хотелось неимоверно. Кажется, план провалился. — Я не омега Ким Намджуна! — зло говорит Мин. — И никогда им не был. — Да брось, ты замазал метку, но от тебя несет им за километр, и нравится тебе это или нет, но твое имя в этой стране ассоциируется с его, и только глупец посмеет посягнуть на то, что принадлежит ему. А я не глупец! — Чимин поворачивается к лестнице и, заметив спускающегося Джина, встает и идет к нему. Оба парня вздрагивают, когда Юнги что есть силы швыряет свою чашку в стену. Мин идет на кухню и выходит в сад. Он зол. Его бесят слова Чимина и бесит, что имя Намджуна словно выбито на лбу омеги. Мин долго сидит под любимым деревом, курит сигареты и думает. — И что это было? — нахмурив брови, спрашивает Джин у альфы. — Твой братец меня домогался, — говорит Чимин и открывает входную дверь перед омегой. — Сученыш. Знает же, что ты со мной, меня провоцирует, — бесится Джин. — Но ты, конечно, не поддался, и поэтому он так зол? — Нет, конечно, я не идиот. Во-первых, у меня есть ты. Во-вторых, никто в своем уме не полезет к омеге Ким Намджуна. — Ой, да брось, — Джин садится в BMW Чимина. — Он был шлюхой Намджуна и быстро ему надоел. Ким сам его за шкирку приволок и бросил отцу под ноги. Намджуну давно на него плевать, так что не делай чести моему братцу и поехали обедать. А за то, что он лез к моему альфе, эта шлюха еще получит. На самом деле Джин зол. Очень зол. С того самого момента, как Намджун вернул Юнги обратно домой, ярость омегу не отпускает. Если, пока он якобы страдал и лежал в постели, Джин его еще терпел, то последние дни терпеть выкидоны Юнги нет сил. Убить бы и закопать на заднем дворе прямо под его любимым деревом. Юнги — дрянь. Вечно себя-везде-сующая, считающая, что всегда будет выходить сухой из воды, дрянь. Придумал себе депрессию, вернул внимание отца, опять беспредельничает в доме и вертит родителями, как хочет. Но самое страшное, что эта малявка возомнил, что может попереть против Джина, и объявил ему войну. Лезть к альфе брата — это последний рубеж. И Юнги его пересек только что.***
Весь день Юнги проводит дома, думая вылезти куда-нибудь под вечер. Мин только спускается на кухню за колой, как сталкивается с уже вернувшимся с обеда Джином. От брата несет Чимином, Юнги брезгливо морщит нос и, обойдя омегу, хочет пройти к холодильнику, но Джин резко толкает парня к стене и вцепляется руками в его горло. — Ну что, тварь, поиграть захотел? К моему альфе лезешь? — шипит он в лицо Мину. — Ревнуешь? — хрипит ему в ответ Юнги. — Что? За больное задел? — бьет коленом в пах Джину, заставляя того согнуться пополам и убрать руки с его горла. — Ты ведешь себя как конченая блядь, — Джин быстро приходит в себя и снова выпрямляется. — Серьезно? Это я конченая блядь? — Мин ловко уходит от удара и даже успевает задеть кулаком лицо брата. — А то, что ты отдал меня врагу, делает тебя ангелом? И то, что я звонил тебе и просил о помощи, но так ее и не дождался, тоже? Знаешь, чем мне тогда тот побег обошелся? Знаешь, дрянь? — Юнги снова бьет Джина. Но Джин сильнее, он перехватывает парня поперек и с силой вжимает в стол. Мин брыкается, с огромным трудом выбирается из-под захвата и стирает выступившую на губах кровь. — Я жалею, что он не убил тебя, — Джин говорит так, что Юнги уверен — это правда. Это сказано не в порыве злости и на эмоциях. Это правда, и если бы у Юнги осталось сердце, то в нем бы сейчас больно кольнуло. — Ты не должен был вернуться. Ты живучая подлая омежка, считающая себя пупом земли, но я положу этому конец. Я не твой отец, и терпеть твои выкидоны не собираюсь. Ты нарвался совсем не на того человека, — кричит Джин на стоящего по ту сторону стола брата. — Пошел ты, — говорит Мин и, толкнув дверь в сад, выходит из дома.***
— Пожалуйста, позволь мне поговорить с ним, — Чонгук сидит на столе на кухне, пока Техен покрывает поцелуями его лицо и шею. — Ну вот опять, — притворно злится альфа. — Я уже не знаю, кого целую: тебя или Юнги. Везде он, ты даже минуту не можешь прожить, не вспоминая его. — Ну, пожалуйста. Ты же знаешь, я не отстану, — капризничает омега. — Буквально на полчаса пусти меня к нему, — Чонгук смотрит так, что Техену кажется: скажи Чон, что хочет его сердце — хотя оно и так принадлежит ему — Техен вырвал бы его из груди голыми руками и бросил к ногам омеги. — Малыш, он тебе нагрубит или даже выгонит, а ты будешь потом страдать. Я же знаю тебя. Зачем тебе это? — не сдается альфа. — Это был не Юнги. Он прячется за новым собой, но это не он. Я должен с ним поговорить, я должен ему помочь, или он погубит себя. Я уверен, что что-то произойдет, что-то ужасное. Он точно наделает дел. Умоляю, пусти меня к нему, — просит Чон. Альфа затыкает тираду омеги долгим поцелуем, который приходится прервать, чтобы ответить на звонок. Техен несколько секунд слушает собеседника и вешает трубку. — Срочное дело, я ухожу. К Юнги до конца месяца нельзя, — говорит Ким, чмокает Чонгука в щеку и уходит. «Не видать тебе секса, как ушей своих… и кофе тоже», — думает Чонгук и спрыгивает со стола.***
— Ты, как я понимаю, вообще кабинет министров не покидаешь, — Чжун проходит к столику Ли и садится напротив. — Спасибо, что нашли время для меня в своем плотном графике, господин президент, — лебезит министр. — Могу я вам предложить кофе или чай? — Нет, перейдем сразу к делу. Чем порадуешь? — президент откидывается на спинку кресла и ослабляет галстук. — Я переговорил с наемниками от наших соседей. Все обсуждено, и мы выплатили необходимую сумму. Так что пока новости только хорошие. Они, так же как и наши, ждут приказа. Мы нападем без объявления и начнем с его правой руки. Как только мы возьмем его, перейдем к Намджуну. Вместе их сломать сложно, скорее невозможно. Поэтому мы их разделим. Намджун будет думать, что главная цель — это он, и сконцентрирует все силы вокруг себя. Ну а мы пойдем за головой Ким Техена. Так что мы должны напасть первыми, до первого числа, и должны выиграть благодаря эффекту неожиданности. Подробный план боевых действий вам представят на тайном собрании в четверг. Все дороги в столицу будут перекрыты, но потери среди гражданских неминуемы, так как мы не сможем объявить военное положение, чтобы это не послужило сигналом для картеля. Но, как говорится, всегда надо чем-то жертвовать, — Ли, закончив, пристально смотрит на президента. — План хороший. И я надеюсь, что он сработает. Я бы все равно хотел минимизировать потери среди гражданских. Поручи своим помощникам подумать над этим, пока есть время. Мы должны придумать, как это сделать и в то же время не предупредить картель о надвигающемся. Пора заканчивать с обоими Кимами, — президент встает на ноги и позволяет Ли проводить себя до двери.***
— Плохой мальчик, — говорит Чимин, сидящему на его бедрах Джину, и медленно расстегивает его брюки. Пара вместе со своими друзьями сидела в Pacifico, когда Джин стал делать недвусмысленные намеки альфе. Чимин, в конец поняв, что больше не выдержит руки омеги на своем члене под столом, резко поднялся и затащил Джина в одну из комнат наверху. — Ты даже не представляешь, насколько я плох, — мурлычет омега и обхватывает губами сосок альфы. Поднимается выше, продолжает покрывать поцелуями мускулистую грудь и шею. — И я, считай, отомстил своему братцу за то, что он покушался на это, — омега сильно сжимает сквозь брюки член Пака. — В смысле? Как отомстил? — альфа приподнимается на локтях и смотрит на Джина. — Ну, я, пока ты заигрывал с теми двумя омегами за соседним столом, послал Юнги с твоего номера смс-ку о том, что ты якобы ждешь его в номере отеля Marriott. Но ты, конечно же, не там сейчас, а здесь, подо мной, — игриво говорит Джин. — А ждут его там пятеро самых отвратительных, без каких-либо моральных принципов, альф города, которым я даже доплатил, лишь бы этот сученыш вопил, как недорезанный, и отнюдь не от удовольствия. И все это будет снято на камеру. Я даже скупил весь этаж, денег ради этого не пожалел. Юнги до конца своих дней будет ползать передо мной на коленях, лишь бы никто эту запись не увидел. Как видишь, я очень плохой мальчик, и меня надо наказать, — хрипло говорит Джин и стягивает с себя рубашку. Чимин несколько минут в полном шоке смотрит на омегу, потом резко приподнимается и, сбросив его с себя, встает на ноги. — Ты псих! Меня зачем вплел? Какого хрена ты натворил?! — кричит альфа и, подняв с пола рубашку, натягивает на себя. — Он же убьет меня, черт, черт, черт. Какой же ты урод! Джин, полулежа на постели, наблюдает за метаниями альфы и посмеивается. — Трусишка, — хмыкает омега. — Давай беги, спасай эту сучку. Хотя ты уже опоздал, и я пока не сильно зол, так что позволю тебе вернуться в постель. — Не смей больше вмешивать меня в ваши разборки! — кричит Чимин. — Какое ты имеешь право пользоваться моим телефоном? — Это будет ему уроком. Он думает, что он способен мне насолить, — тянет Джин. — Не дорос еще. — Тебе не кажется, что это слишком? — вдруг резко подойдя к Джину, спрашивает Пак. — Это же твой брат. А ты отдал его на растерзание. Я знаю, что Юнги не сахар, но даже для него это слишком. Я ухожу, — Чимин резко поворачивается и идет к двери. Пак, хлопнув дверью, выходит в коридор и сразу набирает Юнги. Телефон абонента выключен. Альфа несколько раз бьет рукой по перилам, судорожно думает, что делать теперь, и замечает краем глаза внизу людей Намджуна. Чимин бежит вниз и, нарвавшись на первого же громилу, спрашивает у него, здесь ли его босс. Громила несколько секунд молча смотрит на парня, а потом звонко смеется и, не удостоив Чимина ответом, поворачивается к своим. Пак знает, что Намджун, если он здесь, то точно в VIР'е. Альфа на деревянных ногах поднимается снова наверх и, остановившись перед массивными дверями, которые подпирают двое внушительного вида альф, просит пустить его к Киму. — Он тебя ждет? — спрашивает один из них. Пак отрицательно качает головой. — Тогда не трать наше время, — говорит альфа. — Скажите ему, что это касается Мин Юнги, — просит Чимин. — Что с Юнги? — вдруг проявляет резкий интерес альфа, на бритом черепе которого тату. — Мне надо поговорить с ним, — повторяет Чимин, и Кайл отодвигается, пропуская того внутрь. Намджун сидит за одним из столиков на диване и говорит по мобильному. Увидев остановившихся напротив столика Кайла и Чимина, альфа удивленно приподнимает бровь и вешает трубку. Ким откидывается на спинку дивана и ожидающе смотрит на Чимина. — Вы меня, наверное, не помните... — мнется Пак. — Помню, — обрывает его Намджун, и от одного его взгляда Чимина будто прошибает насквозь. — Юнги сейчас в отеле Marriott. Я звоню ему, но звонок не доходит. Кое-кто с моего номера отправил ему ложное сообщение и организовал засаду. Я знаю, что он твой… ваш омега, и подумал, что вам это будет интересно, — на одном дыхании выговаривает Чимин и ежится, заметив, как темнеют зрачки альфы напротив. Намджун когда-то лично планировал закопать Пак Чимина, притом живьем. Потом альфа сжалился над, как оказалось, безразличным для Юнги пацаном и решил просто пустить его семью и его по миру. Совсем забыть про то, что когда-то этот урод трахал его омегу, Намджун не мог. И сейчас Чимин пришел предупредить его о том, что Юнги в беде. Намджун должен бы посмеяться, объяснить Чимину, что ему похуй на Мин Юнги и выпроводить его за дверь. Но вместо этого альфа подзывает к себе Кайла, что-то ему говорит. Потом встает, подходит к Чимину и хлопает его по плечу: — Неплохо. Я добро не забываю. Передай своему отцу, что я отзову иск против его компании, а завод поглощать не буду. Пусть функционирует отдельно. А если ты скажешь мне, кто заказчик, и кто вообще полез в твой телефон, то я, возможно, вообще раздобрею и сделаю твоему отцу отличное предложение. — Это Джин. Он так решил отомстить брату, — на одном дыхании выдает Пак. — Почему-то я не удивлен, — хмыкает Намджун и идет на выход.***
Настроение у Юнги просто отвратительное. Точнее оно стало таким после того, как он узнал, что с ним творится черти что. Он сидел в машине подвезшего его до клуба Минхо и даже отвечал на его домогательства, когда случилось кое-что странное. Стоило Мину самому целовать альфу и тянуться за лаской, как метка, точнее вся правая сторона груди буквально горела. Будто по коже проводили крапивой. Юнги ерзал, несколько раз тер через футболку тату и даже думал: может, у него аллергия, или татуировка не зажила. Но все доводы и причины отпадали сразу же, стоило Юнги отодвинуться от альфы. Как только Мин взбирался ему на колени, все начиналось по новой. Это дико раздражало. Юнги в душе даже смеется над собой, что никакие пояса верности ему не нужны, если так пойдет — омега точно умрет в одиночестве. Мин, вконец разозлившись, вышел из машины и пошел в клуб. Минхо, так и не поняв, что это было, молча последовал за ним. Юнги сидел с друзьями в своем ставшем в последнее время излюбленным клубе и пил уже четвертый лонг-айленд, когда телефон оповестил его о входящем смс. Мин знает, что он уже пьян — это было понятно, когда омега решил сходить в туалет и дошел до него только держась за стенку. Все равно, увидев на телефоне имя Чимина, Мин подумал, что ему показалось. Ведь альфа недвусмысленно дал понять, что к омеге на километр не подойдет. В смс было указано название отеля, номер комнаты и короткое «жду». Юнги усмехнулся сам себе и, извинившись перед друзьями, вышел ловить такси. Чимин сам по себе Юнги вообще не интересен, но соблазн сделать селфи в интимной обстановке с альфой своего «горячо» любимого брата, особенно после инцидента на кухне, был велик. Мин, предвкушая лицо Джина, и то, как позеленеет омега, стоит Юнги показать, с кем он якобы провел ночь, доехал до гостиницы. Нет, спать с Чимином Юнги не собирается. Не интересно. И как оказалось после случая с Минхо — опасно. Да и вообще, если бы омеге нужен был секс, то он лучше нашел бы его на стороне. Пак Чимин — пройденный этап. Мин берет внизу ключ, оставленный для него, и поднимается на лифте на нужный этаж. Юнги слишком поздно понял, что что-то не так: дверь за ним уже закрылась, и более того, перед ней встал незнакомый омеге огромного роста альфа. В комнате также сидели, судя по внешнему виду, уже изрядно выпившие, еще четверо альф. Мин пытался объяснить им, что, кажется, он перепутал комнаты, но было бесполезно. Юнги бесцеремонно втащили в середину номера и стали буквально раздирать на нем одежду. Один из альф крутился рядом с камерой, и только тогда Юнги понял, что он пришел в правильный номер, и ждали эти альфы именно его. Подозрения Мина оправдались, когда «оператор», назвав его по имени, попросил смотреть в камеру. Мин с силой оттолкнул альфу, и в следующую секунду ему уже заломили руки. Юнги истошно кричал, бился, кусался, но что может сделать один омега против пятерых альф. Мин исцарапал лицо одному, сильно пнул второго, и за каждый свой удар получал два в ответ. Все было бесполезно. Их больше, они сильнее. Потом Юнги умолял и плакал. Предлагал денег. Просил выключить камеру, даже пошел на обманный маневр, что якобы сам, добровольно их обслужит, и отвлек их, но до двери добежать не успел, зато получил еще несколько пощечин. Голого омегу поволокли по полу и швырнули на диван. Трое из альф уже тыкали ему в лицо членами, заставляя взять в рот. Юнги размазывал слезы и кровь по лицу и уже не кричал, не вырывался, а, вжавшись в угол дивана, всхлипывал и, сам не веря в то, что он это делает, звал Монстра. Альфы теряли терпение и больно дергали Мина за волосы, словно ставя целью вырвать целый клок. Они мерзко смеялись и издевались над омегой, рассказывая ему, что они будут делать с ним всю ночь. Юнги дернулся в последний раз, получил еще одну пощечину и, кое-как сфокусировав взгляд, увидел у входа в номер Кайла. Алкоголь выветрился сразу же, стоило войти в эту комнату. Поэтому сомнений точно не было. На пороге номера стоял именно Кайл, и в руке у него было оружие. Но альфа не двигался, хотя Мин видел, как подергивались его губы и заходили желваки. В следующую секунду, Кайл отодвинулся и впустил в номер того, кого именно сейчас хотелось видеть больше всех, и одновременно того, кого сейчас видеть не хотелось. Намджун шел прямо на столпившихся у дивана альф и на ходу прикручивал глушитель к пистолету. Один из альф, повернувшись к двери, наконец-то заметил гостей. — Какого… — он словил сразу же пулю в лоб, так и не договорив. Намджун одного за другим застрелил всех, так и не успевших прийти в себя мужчин. Кровь забрызгала все вокруг и даже Юнги. Он, прикрывая наготу остатками того, что раньше было его футболкой, отполз в угол дивана и сжался там. Кайл так и остался у двери, но теперь его лицо выражало полное удовлетворение произошедшим. Намджун отбросил пистолет в сторону и остановился у другого конца дивана. Альфа видел, как подрагивают плечи Юнги, видел, как дрожит превратившийся в комочек омега, но ближе подойти не смел. — Юнги, — тихо позвал Намджун. — Не бойся. Они тебя больше не тронут. Мин громко всхлипывает, но все равно прячет голову в локоть. Кайл поднимает с пола камеру и, забрав ее с собой, выходит в коридор. — Юнги, — еще мягче произносит альфа. — Какого черта ты перекрасился? — не скрывает улыбку Намджун. Омега напуган, и вообще альфа не знает, как себя вести с тем, о ком думает без остановки сутками напролет. Не знает, что ему сказать, и как подойти, лишь бы не брыкался и не закрывался. Он же дикий. Дикий котенок, и в руки не дастся. Надо лаской, только лаской. Жаль, что Намджун так поздно это понял. Но он продолжает отвлекать омегу и потихоньку подходить. — Мне нравились твои черные волосы, — продолжает альфа и делает шаг вперед. — Но с белыми ты тоже красивый. Мин хмыкает и поднимает полный боли взгляд на альфу. Лед тронулся. — Потом я в зеленый перекрашу, — Юнги размазывает слезы и смотрит на альфу. — Нет, пожалуйста, только не в зеленый. Я этого точно не вынесу, — улыбаясь, говорит альфа и уже стоит напротив забрызганного чужой и своей кровью омеги. — Перейдем в другой номер и смоем с тебя кровь этих уродов, — почти шепотом говорит Ким. Юнги только кивает и сам протягивает руки, когда Намджун, раскрыв объятия, берет его на руки и выходит из номера. Он несет омегу в соседний номер бережно, словно у него в руках самый ценный и, главное, уникальный экземпляр из сокровищницы мира. Кайл тем временем запускает в номер непонятно откуда взявшихся двух альф и оставляет им его на «зачистку». Сам Кайл спускается вниз за одеждой для омеги. Намджун сидит на постели в номере и вертит в руках свой же пистолет. Юнги в душе. А Намджун его охраняет. Когда альфа вошел в тот номер, он думал, что сожжет к чертям весь отель, что будет сантиметр за сантиметром отрезать плоть у этих уродов и смотреть, как они истекают кровью, потом найдет их семьи и бросит их своим собакам. Монстр внутри выл, рвался превратить номер в мясорубку, сжечь, порубить, развеять прах по ветру. Защитить свое. Отомстить. Намджун с трудом остановил свой секундный порыв. Нельзя. Не здесь, не рядом с омегой. Юнги и так напуган, спасибо этим тварям. Нельзя пугать его больше. Поэтому он просто их застрелил. Но, господи, они трогали его омегу. Намджун вертит пушку в руке и не может подавить чувство неудовлетворенности внутри. Они напугали его омегу. Если бы Чимин не сказал… Намджуну страшно даже представить. Они неслись сюда со всей скоростью. Всю дорогу Намджун нервничал и переживал. Боялся не успеть. Боялся найти вместо Мина или труп, или сломанную куклу. Кажется, так страшно никогда не было. И именно сегодня вечером он все понял. Ким Намджун никого и ничего не боится. Не боялся, пока не встретил Мин Юнги. Джин за это ответит. Это Намджун с рук не спустит. Он посмел посягнуть на то, что принадлежит ему, и похуй, что Мин Юнги сам так не думает. Джин кровью ответит. Он опробует на себе все то, что приготовил для брата, но в более болезненной форме, в более извращенной. Намджун ему это устроит. И только после этой мысли чувство неудовлетворенности малым количеством пролитой крови немного отпускает. Кайл заходит, передает Юнги одежду через дверь и докладывает боссу, что все вопросы улажены, и трупы вывезены. Мин выходит из душа и на несколько секунд застывает у двери, смотря на двух альф. Намджун не врал в том номере. Юнги красивый и с белыми волосами. Да и с зелеными он будет красивый. Для Намджуна он просто не может быть некрасивым. После всего, что омега пережил, после всего того ада, который он прошел, благодаря альфе, он так же прекрасен, и глаза его так же блестят. Может, не так ярко, как тогда, в первую встречу. Но если присмотреться, этот огонек никуда не делся. Он все там же, на дне карих и любимых глаз. Намджун забывает, как дышать. Зависает на картине и не может оторвать от нее взгляд. Не слышит, что там дальше докладывает Кайл. Хочется встать и обнять омегу, прижать к груди, а потом медленно коснуться губ, втянуть этот ни с чем не сравнимый запах и забыть обо всем. О том, что было, и о том, что еще будет. Любить Мин Юнги больно. Невыносимо больно. Будто кто-то распарывает кожу и поливает плоть раскаленным жидким железом. Каждый взгляд на Юнги — боль. Каждый его вздох, каждое слово, слетевшее с его губ. И Намджун готов терпеть эту боль. Терпеть что угодно, лишь бы иметь возможность видеть его так близко. Ведь боль говорит о том, что альфа жив. Все те дни без этого омеги он думал, что мертв. Он готов платить эту цену, лишь бы чувствовать себя живым. Таким, как сейчас в этом номере. Юнги подходит к Кайлу и, приподнявшись на цыпочках, целует альфу в щеку. Кайл привык, что Мин его целует всегда при встречах, но при боссе неудобно, и его бледное лицо вмиг становится пунцовым. Намджун только усмехается, в душе, правда, совсем немного и обижается, хотя знает, что не имеет права. Встает и убирает оружие за пояс. — Спасибо, — не отрывая взгляда от пола, говорит Намджуну омега. — Не за что, — отвечает Ким и нехотя добавляет: — Кайл отвезет тебя домой. Юнги, так ни разу и не взглянув на альфу, следует за Кайлом в коридор. Юнги не знает, что еще сказать, хотя хочется так много. Он не знает, как себя вести. Он же должен его ненавидеть. Должен проклинать. А вместо этого, стоило Намджуну появиться на пороге комнаты, как Мин сам себе прошептал: «Мой монстр». Стоило альфе подойти, Мин сам к нему потянулся, сам потом зарывался лицом в его шею, сам обнимал, гладил его плечи и сильнее сжимал в объятиях. Не хотел, чтобы Намджун его отпускал. Даже в душ бы не пошел. Лишь бы еще немного побыть в его руках. «Это ненормально. Это на уровне инстинктов. Все нутро тянется к нему. Тупое, никчемное и неконтролирующее себя сердце», — бесится Мин на себя.***
— Слушаю, — говорит Намджун собеседнику на том конце трубки. Ким только сел в машину, как ему позвонил Техен. — Я выяснил, что это было за затишье перед бурей. Они договорились с наемниками, и те уже стягиваются. Каким будет наш ответ? — говорит Техен другу. Намджун молчит. Думает. — Значит господин президент все-таки сделал неправильный выбор, — после долгой паузы отвечает Намджун. — Собери наших, пусть будут готовы. Я скажу свое решение в ближайшие часы. Ким отключает телефон, откидывается на спинку сиденья автомобиля и прикрывает глаза. Он видит Мин Юнги. Омегу, которого любит. Омегу, который скоро будет оплакивать своего отца, убитого Намджуном. От этих мыслей дурно. Альфа приоткрывает окно и впускает свежий ночной воздух.***
Уже в машине по дороге домой Кайл рассказывает Мину, как пришел Чимин, и что он сказал Намджуну. Юнги злится. Впивается ногтями в свою же ладонь, до белых полос вжимает их в плоть и представляет, что это горло Джина. Омега решает, что сразу, как приедет, сломает челюсть брату и заставит его проглотить свои же зубы. Но дома Джина не оказывается. Юнги проверяет его комнату: постель не разобрана. Мин отмахивается от вопросов проснувшегося Ши Хека и идет спать, решив, что слишком много чего он пережил за последние часы. Правда, заснуть не удается. Омега ворочается в постели, скидывает подушки и даже считает овечек, но бесполезно. Хочется на ручки. Притом на определенные. Покрытые красивыми витиеватыми рисунками, такие сильные и крепко держащие, словно никогда не отпустят. Но отпускают. Все равно, раз за разом. Или отталкивают. У Юнги мозг уже кипит от Намджуна. Он слезает с постели и выходит на балкон, покурить. «Заебало. Неужели я всю жизнь проведу, мечтая об этом уроде?» — Юнги вновь возвращается в комнату и валится на постель. Омега засыпает только под утро, и стоит ему перейти в фазу крепкого сна, как его будят истошные крики папы снизу. Мин срывается из постели, задевает бедром тумбочку и, хватаясь за раскалывающуюся от боли голову, спускается вниз. Омега застает странную картину в гостиной. Джин сидит на полу в лохмотьях, которые когда-то были дизайнерскими шмотками. Лицо омеги изуродовано кровоподтеками и синяками. То тут, то там следы запекшейся крови. Пока Чжун вызывает скорую, а Ши Хека пытается успокоить проснувшаяся прислуга, Юнги подходит к брату вплотную и смотрит на него. От омеги несет альфами, потом, кровью и спермой. Мин отшатывается назад. Джин поднимает мутный взгляд на Юнги, кривит рот в улыбке и морщится. Юнги видит, как больно брату шевелиться. — Ты, значит, и вправду его омега. Он выставил меня на ринг, — еле шевеля губами, покрытыми засохшей кровью, произносит Джин. — И ты проиграл, — не скрывая горечи в голосе, говорит ему Юнги и, обойдя брата, идет на кухню, чтобы выйти в сад и покурить. Уже в саду, затягиваясь второй сигаретой, Юнги ловит себя на чудовищной мысли: ему Джина не жаль. Нисколько. Намджун наказал его так же, как и Джин собирался наказать Юнги. Только Намджун дал ему шанс бороться, а Юнги этого шанса не давали. Джин проиграл и на собственной шкуре понял, каково это, когда тебя пускают по кругу. Юнги докуривает сигарету, возвращается в гостиную и, даже не повернувшись в сторону стоящих у брата родителей, поднимается к себе. Спать дальше. Джина забирают в больницу. Омегу сильно порвали, и придется накладывать швы. Чжун, пробыв в больнице полчаса, оставляет там Ши Хека и едет в офис на экстренное совещание, которое сам же созвал. Ждать больше нет сил. Президент меняет планы. Нападение произойдет завтра же. Больше Чжун Монстра терпеть не намерен. Он искалечил его детей, сломал им жизни, и он пьет кровь его народа. Все закончится завтра же. Двадцати четырех часов для подготовки будет достаточно.