Наши ножи

Топот. Всадники. Конь одного из них был уж слишком резв, и угрюмый наездник оторвался от своего компаньона далеко вперед. Натянув поводья, он остановился. С опаской озираясь по сторонам, мужчина внимательно посмотрел на развилку, делившую путь надвое. Перевел дыхание. Взмыленное животное его хрипело, ширило ноздри и топталось на месте, но всадник упрямо ждал. Отбившийся наконец-то приблизился к нему. Словно ужаленная промчалась его гнедая кобыла, и угрюмый мужчина вновь ударил по стременам. Клацая зубами о трензель, лошадь, стерпев грубые удары по бокам, покорно двинулась в путь. *** Залетев в окошко башни, ворон устало хлопнул крыльями. Раскрыв клюв, птица вовсю таращила глаза, то и дело мерцая белесым веком. Заметив человека, она важно прошлась по подоконнику, и к замеченной вороне потянулись старые трясущиеся руки. Грозно закашлявший Кроу снял с лапы пернатого посланника туго скрученное письмо. Старик подошел поближе к свету и прогладил пальцем по кругляшку твердого сургуча, всматриваясь в выдавленный на нем герб. Глаза его сощурились и, посадив птицу в клетку, старый ключник понес послание своим господам. В мрачном замке Болтонов жизнь протекала подобно спокойной реке, таившей в темной воде зловещие омуты, и Кроу, поживший с свое, задумывался о прошлом — далеком и не очень. Трость бессменного ключника стала громыхать куда громче, чем прежде. На голове его появилась шелушившаяся от сухости проплешина, но он все так же служил Болтонам, с умилением наблюдая за тем, как подрастают мальчики — «маленькие ножи» милорда и миледи. Разное, конечно, случалось, но, вспоминая тот день, когда во двор въехала напуганная рыжая дева, он ни разу не пожалел, что принял и ее, и бастарда тогда, как законных хозяев. С ней все поменялось и вроде как ничуть не изменилось. Во всех смыслах слова в Дредфорте наступило лето, оглашенное детским смехом. По серым шероховатым стенам замка полз изумрудный плющ, скрашивающий грубость замкового камня, так и жестокость милорда прекрасно скрывалась за красотою миледи. Нынче все было спокойно. Относительно, разумеется. Солнце не может светить постоянно, уступая место тучам и грозам, но мужчина, переживший не одну зиму, со знанием дела мог сказать — все имеет свой конец. — Мэри! — окликнул он вышедшую на улицу девушку. Та обернулась, и, поманив ее к себе свертком, старик передал ей послание от Старков. — Отнеси миледи, но милорду я обязательно скажу о письме. — Мог бы и не заниматься доносами. — О, красавица! Я знавал не одного лорда Дредфорта, и вот что я тебе скажу, — потряс старик скрюченным пальцем, — не попади в беду, коли муж с женой не в ладу. Ну ничего! Все скоро уляжется. — Дай-то боги! — проговорила служанка, тяжело вздыхая. — Э! Милые бранятся… — Уж тебе ли не знать, как тешатся Болтоны? — покачала она головой, и Кроу поднял к небу испещренные морщинками глаза. Жизнь у Болтонов вся на ножах, подумал он. Любовь у них резкая и порывистая, а ненависть острая и коварная. В любви супруги колют ножами врагов, а в ненависти пытаются заколоть друг-друга, вот только ненависть та наигранная. Уж его-то старые глаза это видели. Обогнав задумавшегося старика, Мэри вошла в малый двор замка. На нее оглянулся Кирш, стоявший неподалеку от милорда, и служанка миледи, отвернувшись от него да надув губы, спешно поднялась на стену. Там пребывала леди Болтон. Пылая на солнце рыжими расплетенными прядями, часть которых свилась аккуратным пучком на затылке, Санса держала на руках небольшой кулечек. Завернутый в шкуры на ее руках спал ребенок, и мать, напевая себе под нос незатейливую мелодию, периодически посматривала вниз во двор, выглядывая других своих детей. Поднимавшаяся Мэри была замечена, и миледи тут же обратила внимание на сжатый в ее руке пергамент. Санса спешно передала ребенка кормилице, поймав на себе прожигающий взгляд. Это был Рамси. Стоявший внизу мужчина широко улыбнулся, но отвечать ему нахмурившаяся леди Болтон не стала. — Держи ровно, — сказал он, вернувшись к своей утренней забаве. — А теперь натягивай… Рамси Болтон легким движением приподнял локоть своего первенца, постигавшего мастерство стрельбы. Бальтазару очень не терпелось научиться, но даже со специально сделанным для ребенка луком непослушные стрелы то и дело отходили в сторону от древка, тетива не натягивалась, как следует, и он то и дело расстраивался. Недовольно щуря голубые глаза, хмурившийся Бальтазар лишь усиливал сходство с родителем. — Не получается! — воскликнул он, вновь натягивая тетиву да занимая нужную позицию. — Туго. — Каши мало ел. Сильнее. Присмотрись и выдохни, — поправил его отец, и Бальтазар выпустил стрелу. Пролетев несколько метров, та воткнулась в землю прямо перед мишенью, и мальчик с досады опустил голову, увидев добродушную ухмылку Кирша. — Опять мимо, — вздохнул Рогар. У него у самого тоже пока не получалось. Лишь недавно мальчики стали преуспевать на деревянных мечах, но размахивать деревянной палкой, вовремя прикрываясь щитом, было куда легче. Им очень хотелось научиться. Научиться стрелять, драться, ездить верхом. Раскрыв поутру глаза, «старшие ножи» поочередно одолевали то Дрю, то отца, то мейстера, хвастая кузнецу Биллу об успехах. Маленькими черные лорды себя больше не считали. Особенно Бальтазар, вспоминавший о своем пусть и нечаянном, но первом убийстве. — Покажи еще! — попросил старший мальчик Черного лорда. — Смотри внимательно. Рамси вытянул стрелу из колчана, висевшего на поясе. Растягиваясь в стойке, он едва удержался, чтобы не посмотреть назад, чувствуя на себе холодный взгляд Сансы. Мужчина улыбался. Горячо любимая супруга была еще более ревнива, чем он полагал, и еще большей лгуньей, чтобы себе в этом признаться. Впрочем, здесь он пожалуй был ей под стать. — Боги издеваются надо мной, Мэри, — проговорила леди Болтон своей служанке. Нынче меланхолично настроенная она пребывала в особенном упадке сил и желаний, оттого и жизнь ее ей напоминала один сплошной фарс. — Вот вы опять наговариваете, миледи, — постаралась она успокоить свою госпожу. — Смотрите, какие у вас детки, да и… муж вас любит. — Рамси Болтон любит, когда кто-то кричит от боли. — Ах, какой он хорошенький! — Санса развернулась. Мэри разговаривала со спавшим младенцем, пришедшим в этот мир пару месяцев назад. — Сразу видно, что похож на папу. Говорят, женщина приносит сыновей, похожих на отца, если очень его любит. — Я вырежу тебе язык, если еще раз услышу что-то подобное! — шикнула на нее леди Болтон, и Мэри поджала губы. — Конечно. Закатив глаза, девушка вздохнула. Последние месяцы от госпожи она не отходила и, будучи ее наперсницей, прекрасно понимала всю ту напряженность, витавшую между милордами. Малыш Энар, умиротворенно дремавший на руках, дался миледи особенно тяжело. В тот день началась гроза, повалившая многие деревья. Сансу отдали на поруку мейстера и повитух, причитавших о преждевременности, но Черный лорд, толком не вслушивавшийся в их кудахтанье, уже предвкушал скорое завершение своего целибата. Вспоминая, что с Райнаром роды прошли как-то быстро, мужчина трепал по головам своих щенят, волновавшихся о матери, и ждал скорейшего разрешения. Слуги не шли. О нем, казалось, и вовсе забыли, и оставив детей, мужчина пришел к комнате, в которую отвели леди Болтон. В этот раз все было по-другому. Не так как с Райнаром. Санса долго и истошно кричала, срывая голос до хрипоты. Потом все стихало, и из-за двери небольшой комнатки до Рамси Болтона доносились тихие всхлипы, похожие на молитвы. Ненадолго. Жена вновь взвывала раненым зверем, и, уставший все это слушать, он ненавистно поглядывал на слуг, неустанно таскавших какие-то тряпки и воду. На дворе стояла глубокая ночь, отравленная громом и молниями. Дождь лил как из ведра, и шум постоянно лившейся воды давил на уши. В конюшнях испуганно ржали кони. Остервенело лаяли на молнии собаки с псарни, и среди этого хаоса, в один из всполохов света, осветившего зубчатые стены болтоновской цитадели, закричал ребенок. Наконец-то! Долго ждавший бастард ворвался в спальню, несмотря на все уверения мейстера выйти. В руках повитух он увидел маленький и синий кусочек мяса, трепыхавшийся от ветра, стучавшего в ставни. Залитая кровью Санса, бледная и мокрая от пота, потупила взгляд, но, случайно заметив его, снова закричала. Вскакивая на ноги, она умоляла спасти его — своего ребенка. «Он скормит его собакам, собакам» — повторяла как заведенная она, и ошарашенный бастард не знал куда деваться. Смотревший на многочисленные простыни, перепачканные кровью, он переводил взгляд то на терявшую сознание жену, то на пищащий комок с заплывшими глазами, пока из спальни его не вывел мейстер. Что-то пошло не так. Мейстер Норман и до этого предупреждал милорда о тяжелом исходе, списывая все на излишние переживания миледи, и Рамси прекрасно знал, о каких волнениях шла речь. Ребенок, родившийся раньше срока, был очень слаб, а Санса угасала на глазах. Когда его все же впустили к ней, она что-то лепетала в бреду сорванным голосом. Девушка то умоляла Джоффри не рубить головы, то вдруг звала Джона, говоря, что Рикона они уже не спасут, твердя, что Таргариеновский ублюдок очень добрый король. Вдруг девушка звала Рамси, крича, что ее везут к Серсее Ланнистер. Голос ее стихал, и она умоляла его защитить детей от щупалец, тянувшихся отовсюду. Лишь тогда до него дошло, что она умирает. Напрасно он шипел на слуг. Насупленный мейстер разводил руками, говоря, что теперь все зависит от миледи и воли богов, и бастард, понявший бесполезность своих угроз, кусая кулаки, заперся в пыточной. Дредфорт замер в опасливом ожидании. Молчаливо милорд коротал свое одиночество, отстранившись от всех дел. Лишь доносился из пыточной монотонный лязг ножей, прерывавшийся лишь тогда, когда Рамси Болтон навещал беспамятствовавшую миледи. Спустя неделю Мэри, побоявшаяся идти сама, подослала к взъерошенной тени лорда Болтона служанку, и несчастная, принесшая господину еды и питья, попала под холодный нож. Криков ее не слышали. Бастарду хотелось тишины и, заткнув той рот, освежевал он девушку быстро и механично... Забавы ради. Случайная жертва была принесена, и неизвестные боги, приняв жизнь за жизнь, сжалились над Черными лордами. Одним утром пришедшая в пыточную Мэри, побелев от ужаса, сообщила милорду радостную весть о том, что миледи пришла в себя, и после еще долго не могла забыть застывшего взгляда посланной ею служанки, освежеванной и закоченевшей. Слабая, с белыми губами и горящими после лихорадки глазами, Санса лежала на пуховых подушках, не в силах поднять руки, но живая. С Черного лорда, увидевшего супругу, наконец-то спало молчаливое безумие, и, не веря своим глазам, он положил ей руку на щеку. Вслед за ним в ту маленькую комнатку тогда набились все его детишки. Хмурые, заплаканные, они прижимались к родителям. Бастард впервые взял на руки своего четвертого сына, маленького и тощего. Он был больше похож на трясущегося котенка, чем на ребенка Черного лорда, но Энар, выживший сам да благодаря выжившей матери, все равно сыскал любовь своего родителя. Щенята были дороги своему Псу-прародителю, но, посмотрев тогда на свою слабую беззащитную суку, бастард поджал губы, затаив про себя жестокие мысли. Тучи рассеялись. В Дредфорте все вздохнули с облегчением. С креста сняли труп несчастной, ничего не сказав об этом Сансе, а вскоре леди Болтон поднялась с постели. Медленно прохаживаясь по замку, она улыбалась, опираясь на руку мужа. На щеках ее расцвел алый свет, и леди, влезая в дела, вновь принялась отчитывать супруга за небритую щетину, за ненадлежащий лорду вид, но Рамси Болтон слушал и улыбался в ответ. Едва все это не потерявший, он готов был слушать ее упреки вечность, тем более Санса теплела к нему на глазах, порой виновато отводя взгляд в сторону. Бастард выстрелил из лука, рассеивая приятные воспоминания. Попал точно в центр мишени, скрученной из соломы, и Бальтазар обиженно надул губы. Подражая отцу, он вновь встал стойку. Долго целился. Вдохнул. Выдохнул и, выстрелив, все же умудрился попасть в край круга. — Терпение, Бальтазар. И упорство, — потрепал его родитель по аккуратно подстриженной голове. Удивлению мальчика не было предела, и, услышав в голосе отца похвалу, он весь просиял. — Милорд, — Кроу принес ему письмо. Рамси Болтон развернул свиток, быстро пробежал глазами и улыбнулся, передавая его Киршу. — Как вы и предполагали, милорд. — Хм, — повернулся он в сторону жены, услышав от ключника про еще одно послание, принесенное воронами. Санса что-то говорила своей служанке. Оставив старших мальчиков с Дрю, бастард пошел к лестнице. Там стояла сиделка, поддерживающая маленького Райнара, скакавшего по ступенькам. Завидев отца, сын по-лягушачьи затопал ногами и, приготовившись как следует к прыжку, запрыгнул на Черного лорда. Поймав его на руки, Рамси поднялся на стену, снисходительно терпя пальцы ребенка, лезшие куда ни попадя. Кутавшаяся в лисью шкурку, по обыкновению разодетая, Санса Болтон украдкой взглянула на пришельца. От довольного взгляда мужчины девушка едва не фыркнула, отворачиваясь в сторону, и Мэри, лишь недавно осознавшая всю силу таланта Черного лорда, невольно вжалась в стену, пропуская Рамси Болтона. Оттепель после появления Энара продлилась в Дредфорте недолго, и причина похолодания произошла не более чем месяц назад. Ничего не сказав жене, бастард исчез. Мужчина будто сбежал. Улизнул из спальни, предварительно исполнив свой супружеский долг. Спустя несколько дней из Хорнвуда пришло письмо и не ей, его жене, Черной леди Дредфорта, а ключнику, о том, что милорд проведет несколько дней там и волноваться не стоит. Ни причин, ни объяснений… Санса списала на одичалых, на какие-то проблемы с замком, но из Хорнвуда прибыла отосланная милордом Бриенна, зародив в рыжей голове нехорошие подозрения. Вернулся Рамси спустя две недели, так ни о чем и не сказав. Санса, съехавшая с супружеской спальни к младшим детям, его ни о чем не спрашивала, ожидая каких-то объяснений с его стороны, но лорд Болтон, припоминая ее выходку с Карлоном Карстарком, не удосужился дать ей хоть мало-мальского пояснения. Пребывая в наилучшем расположении духа, бастард даже не пытался намекнуть на примирение, спокойно обходясь без нее, и девушка, удивленная отсутствием интереса к себе, пришла к единственному логичному выводу, объяснявшему все его поведение. Видимо, милорд развлекся... На стороне. Как же ей было гадко! Мерзко. Оттаявшее сердце вновь покрылось толщей льда. После всего, что она сделала для какого-то отпрыска Сноу, все что она заслужила — неверность, и почему-то ее сердце в этот раз не могло простить подобной обиды. Ведь ее отец остался предан матери, как выяснилось, а бастард? Что она хотела от какого-то бастарда?! Сколько волка ни корми, а этот-то даже волком не был… Напрасно ее пыталась утешить Мэри, списывая все на то, что никому ничего не известно, а даже если что-то и произошло — «иначе они не могут». Пытаясь доказать госпоже отсутствие греха за мужем, она сама искренне не понимала бастарда. Всему замку было очевидно, что Черный лорд полностью предан миледи, и что безразличие его — странный ответ на ее не менее странную холодность, но зачем… Никто этого не понимал, и в потенциальную измену не верил. По замку полз неприятный слух о разладе, и Мэри попыталась выяснить тайком у Кирша подробности пребывания милорда в Хорнвуде. Понявший, для чего к нему пришли, Эндрю лишь посмеялся над служанкой, но все же сказал, что миледи не о чем беспокоиться, и когда разочарованная Мэри собиралась уйти, он стреножил бывшую бордельную девку. Кирш овладел ею против ее воли, и при воспоминаниях об этом девушку невольно передергивало. С ним она спала и раньше, но добровольно. Бывшая проститутка пыталась отмахнуться от этого. Уж ей ввиду прошлой профессии не привыкать, но женщина в ней содрогалась каждый раз, когда она вспоминала об этом изнасиловании. А между супругами точились ножи необъявленной войны. Черного лорда ни о чем не спрашивали, считая это ниже достоинства леди, и он, чувствуя клокотавшую ревность жены, так ничего не говорил и лишь забавлялся ее злостью. Гадкие мысли о его предательстве медленно варились в рыжей головке, обрастая все новыми подробностями, но раз она его ревновала, значит, точно любила. Делая вид, что ему дела нет, где она ночует, мужчина лишь и ждал, когда дверь в господскую спальню раскроется, и Санса Болтон с повинной сама придет к нему в руки. Оттого бастард долго не засыпал по ночам, вслушиваясь в тишину коридоров. Такого и быть не могло. Черная леди ни Мирандой, ни другой девкой не была, и Санса, услышав очередной укол от мужа, решилась ему о том напомнить. Для мести она выбрала Клигана. Нет. Изменять бастарду она не собиралась, но позлить его… В таком удовольствии себе она отказать не могла. Выйдя из замка поутру и отъехав в поле, леди Болтон принялась собирать незабудки. Угрюмо сидевший на коне Сандор был взят ею для охраны... и не только. На замковой стене то и дело появлялась фигура, наблюдавшая за их неразлучным дуэтом, и Санса, уже радовавшаяся своей победе, чувствовала, как ревностно за ней присматривает Рамси Болтон, выглядывая ее среди благоухавших трав. Подстегиваемая успешностью своей задумки, прособирала она незабудки до глубокого вечера, рассекая по дредфортским полям вместе с Сандором Клиганом, и домой леди Болтон привезла крупный букет полевых цветов. Помогший слезть ей с коня Пес, увидев во дворе испепелявшего его голубыми глазенками мелкого ублюдка, лишь злорадно хмыкнул, насыпав соли на вскрытые раны, и вечером между супругами состоялся разговор. В тот вечер миледи вновь напомнили о хрупкости того мира, в котором она живет. Ей, видите ли, всего лишь нужны были цветы. Она всего лишь желала расшить новое платье маленькими голубыми цветочками, но не помнила, как они выглядят. Всего лишь... Предлог уж слишком невинный, но Рамси Болтон наивным дураком не был. Миледи заставили перебрать пышный букет, и пока Санса, сидевшая на полу, пересчитывала незабудки, бастард угрожающе выкладывал на стол плетки да розги, заготовленные заранее. Понимая, к чему все идет, она испуганно подняла на него глаза. — Ты не посмеешь… — Чего я не посмею сотворить в своей спальне? Хм? — оскалился он, наслаждаясь ее страхом. — Сколько их там вышло? — Сто тридцать, — тихо проговорила Санса, уменьшив количество практически наполовину, и бастард внимательно вгляделся в голубенькую кучку нежных цветочков, прихватывая плеть со стола. — Пересчитать, что ли… — несильно хлопнул он плеткой по ее спине, вроде как случайно, и от победного задора леди Болтон не осталось и следа. Вздрогнув, Санса закрыла глаза. — Хм. Так и быть, поверю на слово, — едва не раскрыл он ее обман. — Ты же хотела расшить какое-то платье? Вышьешь каждый, а если вышьешь меньше, я украшу твою кожу сто тридцатью ударами. Впредь, милая, будешь умнее со своими выходками… — А какого наказания мне спросить с тебя за твои? — вспылила тогда Санса, и бастард поднял ее с пола. Ее ревность ему нравилась до безумия. Своя — нет и тоже до безумия. В тот вечер Санса Болтон послушно вернулась в хозяйскую спальню. О том, что было в Хорнвуде, лорд Болтон так и не сказал, поимев жену так, что ей было неудобно сидеть несколько дней, но Черная леди далась своему лорду. Санса, более уязвленная его возможным предательством, чем грубостью вновь закрылась. Благодаря детям нынче она чувствовала себя в относительной безопасности, но все же осторожничала, бросая уничижительные взгляды в сторону мужа. Санса Болтон бы его так и ненавидела, позволяя пользоваться своим телом, но с тех пор бастард сделался приторно обходителен и более ее не трогал, подстегивая горделивое собственничество своей жены еще больше. — Мой маленький Энар! — вгляделся он в кулек на руках у сиделки. Порой, всей этой оравы мальчуганов ему было уж слишком много, но у лорда должны быть законные дети, и своими, не совершившими еще ничего выдающегося, он уже гордился. Передавая Райнара Мэри, он дернул головой, и прислуга оставила милордов одних. — Старшенькие стали уже совсем большими, — пролепетал бастард, проходя к Сансе. — Даже Лягушонок подрос, — он попытался ее поцеловать, но она отвернулась. — Ты, видимо, чем-то глубоко опечалена, милая жена. — Да, — процедила девушка сквозь зубы, снимая его руку со своей щеки, — Ты решил вопрос с железнорожденными? — спросила Санса Болтон, напоминая ему о его обязанностях, но бастард, посмотрев во двор, лишь беззаботно пожал плечами. — Но… Ты же сказал, что решишь… Рамси! Год на исходе. Мы должны… Ты забыл о королевском приговоре? — Моя спина до сих пор о нем вспоминает, — нахмурился бастард, напомнив миледи о крестовидных шрамах, оставленных кнутом. — Я бы на твоем месте так не волновался. — Не волноваться? — Черная леди Дредфорта часто задышала, на секунду представив, чем чревато неисполнение воли матери драконов. — Мы едва не потеряли одного из мальчиков и… Тебя… Из-за тебя, — съязвила она. — Хм. — Покачавшись на месте, мужчина вновь посмотрел на разодетую в меха жену. От красавицы, ставшей в его глазах еще краше, было трудно отказываться, но игра стоила свеч. Мужчина развернулся и, подойдя к лестнице, позвал ее за собой. — Идем… Идем. Я тебе кое-что покажу, — кивнул он головой. Миледи неуверенно последовала за ним. Черный лорд позвал с собой спутников, и, спустившись с мужем в цоколь замка, девушка, подозрительно оглядевшись, остановилась в нескольких метрах от тяжелой дубовой двери. Бастард вскрыл замок. Вперед него едва не ринулись услужливые мужланы, но он уверенно остановил их. — Леди вперед… — приглашающе провел он рукой и, видя замешательство супруги, искривился улыбкой. — Хм. Боишься? Она не боялась. Опасалась, но все же, задрав голову, вошла в комнату, овеянную полумраком. Отставив фонари, слуги вытащили указанный милордом сундук, и, глядя на их мучения от тяжелой ноши, девушка облегченно вздохнула. Видимо, Рамси все же приготовил ту сумму за двадцать кораблей, что их обязали выплатить поруганному лорду Пайка, трясшемуся над своей честью. С грохотом раскрылась увесистая крышка обитого скобами ящика, однако… Санса лишь прикрыла глаза, приготовившись вновь отчитать очередного ребенка, проживавшего в Дредфорте. — Ты... Ты думаешь, это смешно? — подняв брови, девушка ширила ноздри. — Они хотели забрать у тебя ребенка… — Но не забрали, — ответил Рамси Болтон, отсылая слуг. — Из-за них тебя едва не казнили… — Но не казнили. — Ты отсылаешь им ржавый гвоздь? — повернулась леди Болтон к ржавому куску железа, издевательски помещенному на бархатное основание. — Железнорожденные страсть как любят болтать про железную цену. — Ржавый гвоздь? Вместо хоть какой-то выплаты за корабли? — не слушала она его. — Поверь, твоего чувство юмора они не оценят… — пыталась Черная леди пристыдить супруга, но тот лишь щурился от улыбки, поражая ее своей беззаботностью. — Ты сказал, что я могу спокойно заниматься детьми. Я чуть не умерла, рожая тебе сына. Ты обещал, что все решишь… Ты обещал… — Тщ-щ-щ… — взял он ее за руки, пытаясь утихомирить поток претензий, кипевших за нанесенные обиды. Заглядывая в недовольные очи супруги, бастард приблизился к ней вплотную. Ее притягивали к себе, и, порой тосковавшая по ласке, сейчас от мужа она отворачиваться не стала, подавшись вперед. — Смотри! Что у нас тут?! — с поцелуем бастард вытянул из ее рукава нераскрытое письмо, и Санса, понимая, что ее обвели вокруг пальца, зажмурилась. Девушка уязвлено поджала губы. — Птичка в клювике принесла? — Это... Это от сестры. Наверняка от сестры, — пожалела она, что не прочла письмо из Винтерфелла, а бастард, не спрашиваясь, уже ломал печать. — Брандон не стал бы мне писать… А Джон больше не Старк… — Мои поздравления, — перебивая ее предположения, проговорил Рамси, оборачиваясь к жене. — Твоя сестра вышла замуж! От Старков сбежала еще одна сучка. — раскрывшая рот Санса пришла в замешательство от столь неожиданной новости, и злость на мужа мгновенно улетучилась. Ей не терпелось узнать подробности, и Рамси неохотно выдавливал их из себя. — Баратеоны… Далеко же она уедет от тебя! И ты ее наверняка никогда больше не увидишь. Какое счастье! — наигранно вздохнул мужчина, радуясь пустеющему Винтерфеллу. Подойдя к жене, он протянул ей письмо, но когда она попыталась ухватить его, дернул рукой, играясь в собачки. Не сразу Сансе позволили выхватить послание. Бегло изучая прямолинейную руку сестры, леди Болтон умиленно улыбнулась, вспоминая девочку-сорванца, которую увидела тогда в Винтерфелле. Арья просила ее приехать. Это было ее желанием — увидеться с сестрой перед отъездом на юг, и Санса Болтон, лишь сейчас обратившая внимание на то, что муж обнимает ее сзади, обернулась к нему. — Арья хочет, чтобы я приехала. — О! — воскликнул он, слыша просящий тон в голосе жены. — Арья хочет... Тебе наверняка очень хочется поехать. Как знать, свидитесь ли вы вновь, а ведь… другой сестры у тебя нет, — засюсюкал он, опустив голову, и Санса, уже пребывавшая мыслями не в Дредфорте, взмолилась к мужу. — Отпусти меня. Прошу... Повидаться с ней… Рамси… Прошу тебя. Дай мне пять дней, как в прошлый… — Пять? — искренне удивился он, строя из себя дурачка. — Так много! У тебя нынче грандиозные аппетиты, милая. Девушка досадливо сжала в руке драгоценный клочок бумаги, понимая насколько бесполезны ее просьбы. Взгляд ее упал на ржавый гвоздь, и Санса вспомнила о неприятной истине — цена бывает у всего и не только железной. — Чего ты хочешь? — проговорила она, готовясь услышать высокую цену своим желаниям, и бастард долго думал. Рыжая ведьма продалась бы Дьяволу целиком. Можно было воспользоваться прекрасной возможностью поиметь с нее все, что душе угодно, но Рамси Болтон думал о другом. С рождения своего младшего сына его преследовала навязчивая мысль, и, пораскинув как следует головой, мужчина решил воспользоваться подобным шансом в других целях… Ведь так, он наконец-то заимеет эту холодную северную розу, что нынче ополчила против него свои острые как болтоновские ножи шипы. — Я много чего хочу, милая. Ты же знаешь, палец мне в рот не клади. — Леди Болтон посмотрела мужу в глаза, ожидая многочисленных издевок, но их не случилось. — Хм-м-м. Давно я не был в Винтерфелле... С тех пор, как ты выкрала меня оттуда… Было бы здорово проехаться до тех мест, где нас поженили. Сколько приятных воспоминаний. Как думаешь? — Санса приоткрыла рот от удивления, не до конца понимая, что Рамси хочет сказать. — Молчание — знак согласия! Едем. — Ты выбрал неудачный способ посмеяться надо мной. — Бастард широко раскрыл глаза, строя из себя саму невинность, и миледи, не верившая ему, все же оттаяла. — Мы и вправду поедем? — ожидала она дьявольской улыбки, что превратит все сказанное в дурацкую шутку, но мужчина, видимо, действительно был настроен проехаться до Винтерфелла. — Ну, конечно, — проговорил бастард, трепля удивленную девушку по щеке. — Я же должен баловать свою драгоценную жену! — сказал он, направляясь к выходу, но Санса его словам по-прежнему не верила. — Прикажи собираться побыстрее. Прихватим старших и в путь! Только… На псарню я не пойду. Кто вас, Старков, знает. — Мужчина широко улыбнулся. Это было правдой. Они и вправду должны были отправиться в Винтерфелл, и не верившая в то, что все обошлось так просто, Санса чувствовала странную эйфорию и даже... благодарность. Бастард был в самых дверях, и она окликнула его. — Рамси… — Черный лорд обернулся. — Я — Болтон. — Хм. Чудно! Ее ответом лорд Болтон был более чем доволен. Из цоколя он вышел быстро, понимая, что нужно согласовать некоторые моменты с солдатами и Киршем, и на самом входе на него наскочил один из его сыновей. — Рогар! — воскликнул лорд-отец, приглаживая кучерявую голову сына. — Мой чудный молчаливый ребенок. Ты умеешь хранить секреты? — Они о взрослых играх? — улыбнулся мальчик. — Да. — Конечно, папа. — Славно. Я в тебе не сомневался, — улыбнулся отец ему в ответ. *** На дворе сгущался сумрак. Уставив стол свечами, Санса спешно доделывала платья. Одно, из легкого атласа, переплетенного с шелком, она задумала для Арьи именно для этого случая. Услышав в столице, что сестра, возможно, выйдет замуж, леди Дредфорта, Хорнвуда и Последнего очага решила сделать последней леди Винтерфелла подарок, несмотря на все, что произошло между ними. Умело скомпоновав кусочки, рукодельница воссоздала чешуйчатый узор лютоволка, украшавший лиф и плечи, потратив уйму бусинок и стекляруса. Другое платье Санса шила для себя — то самое с маленькими голубыми цветами, расцветшими по светло-серому льну. Проделав кропотливую работу, девушка пришивала бисер в сердцевину последних голубеньких цветков, коих было ровно сто тридцать. — Мам. — В дверях появился Рогар. Он прошел к матери и, улыбнувшись ей, внимательно посмотрел на гору лоскутков и обрезков. — Что, милый? — А можно мне такую тряпочку? — спросил мальчик, и Санса, хранившая обычно даже маленькие кусочки дорогих тканей, с целью использовать для украшений других платьев, сначала ему отказала. — Попроси у прачек. У них должны быть… — Нет, мамочка, — перебил мальчик мать, умилив ее своими большими голубыми глазами да деловитым тоном. — Мне нужна красивая тряпочка. Чтобы ниточки в ней были красивыми. — Ну, если тебе нужна красивая тряпочка, то хорошо, — насыпала она ему в руки ворох лоскутков. — И зачем же маленькому лорду нужны красивые ниточки? — Для взрослой игры. — Что за игра? — Нет, — помотал мальчик головой, — папа сказал тебе не говорить. — Крепыш, ты еще не в кровати?! — в спальне появился Рамси Болтон. — Смотри, а то передумаю брать тебя с собой. — Я уже ухожу, папочка, — спешно ретировался ребенок, пожелав родителям спокойной ночи. Черные лорды остались одни. — С каких это пор дети держат от меня секреты по твоему науськиванию? — Как знать! — вздернул бровями мужчина, вглядываясь в обилие голубых цветов, рассыпанных по отливавшей серебром ткани. — Смотри, какая ты у меня рукодельница, — восхитился он проделанной работой. Все же супруга его была талантлива. Санса и мешок бы умудрилась подшить так, чтобы все на нее оборачивались. — Пора спать. Завтра долгая дорога. — Ты сам просил сто тридцать незабудок. Забыл? — Болтоны ничего не забывают, милая, — поцеловал он ее в лоб, задумчиво заглянув в глаза. С работой было покончено. Бастард лежал в кровати, и Санса, снимая с себя одежду, чувствовала его жадный взгляд на себе. В воздухе витало напряжение, и, скрывая наготу под сорочкой, девушка оглянулась, убедившись в своем предположении. В глазах мужчины горело желание. Тихо она улеглась в кровать, распуская огненную копну по плечам. Повернувшись к нему спиной, Санса изящно выгнулась, и ответ не заставил себя ждать. На талии ее оказалась мужская рука. К шее ее прильнули губы, и она не сразу, но повернулась к нему. Прощать его за измену она не собиралась, но если бы он постарался, она бы постаралась в ответ, и миледи, познавшая прелести замужней жизни, прильнула к супругу, чувствуя, что его руки опускаются все ниже. — Ах... Да. — Все вдруг прекратилось. Мужчина отпрянул от нее. Натянув покрывало Сансе до подбородка и поцеловав супругу в лоб, Рамси притворно вздохнул. — Нас ждет долгая дорога. Спи спокойно, милая, — улыбнувшись, улегся он рядом с ней. Приоткрыв рот, леди Болтон вспыхнула с досады. Отвернувшись, подложив руку под подушку, она обиженно поджала губы. Санса не понимала того, что происходит. В то, что она потеряла в его глазах интерес, она не хотела верить, да и не могла, прекрасно понимая, что чувствует его желание. Видимо, появилась соперница. Бастард изменял ей, но с кем? С какой-то девкой из Хорнвуда, а, может, и… Даже если никого не было, Рамси явно что-то замышлял, а мысли у этого дьявола были уж слишком черными. Пока озлобленная Черная леди пыталась уснуть, Черный лорд не менее досадливо смотрел в потолок. Отношения с Сансой Болтон — жизнь на ножах. Каждое действие имеет противодействие, даже если расплата, как с собаками на псарне, приходит позже. Рамси с недавних пор это нравилось, несмотря на то, что он сам порой натыкался на эти ножи. Тяжело было. Внизу аж все свербило, до боли сводя мышцы, а ведь стоило лишь протянуть руку, чтобы сорвать заветный плод, но… Сжимая кулаки до белеющих костяшек, Рамси Болтон ждал. Он затеял игру, и цена победы в ней была очень высока, а пока… Пусть поревнует. От злости она становится еще красивей.