***
Коридоры уже пусты, когда мистер Томлинсон идет по одному из них со стаканом черного кофе в одной руке и с сумкой – в другой. Когда он заходит в нужный класс, дети уже сидят внутри. Никто не обращает на него внимания первые несколько секунд, пока новый учитель ставит стаканчик кофе на стол и опускает сумку возле стола. Он подтягивает узелок галстука и окидывает взглядом класс. Ученики постепенно обращают свои взгляды на него, и мужчина прочищает горло, окончательно привлекая всеобщее внимание. — Доброе утро, — монотонно говорит он и получает невнятное бормотание в ответ. — Я - мистер Томлинсон. Кто не в курсе, у нас тут урок английского, — он бросает осуждающий взгляд на продолжающих болтать отвратно одетых девушек. — У меня есть одно правило, — он становится перед столом и засовывает одну руку в карман брюк, а вторую поднимает в воздухе, выставляя указательный палец. — Только одно. Если вам не хочется тут сидеть, — он разводит руками и лживо улыбается. — Можете идти. Он видит на лицах учеников непонимание, а затем некоторые усмехаются. — И как это понимать, чувак? — фыркает какой-то паренек со второй парты. Его волосы явно не причесывали последнюю неделю, а в губе кольцо. — Во-первых, не чувак, а мистер Томлинсон, — грубо говорит Луи, гордо задрав подбородок. Он разворачивается, чтобы написать свою фамилию на доске, и парень выкрикивает, откидываясь на стуле: — Ты, чертов пидр, — едко бросает он, но Луи даже не поворачивается, продолжая писать. — Заткнись, Маркус, — вдруг говорит девчачий голос, и Луи бросает взгляд через плечо. Это полная девочка с неровно постриженной челкой, что сидит за самой последней партой у окна. Однако Маркус разворачивается и кричит на нее, отчего девочка опускает взгляд в тетрадь. — Заткнись, жирная сучка. Многие в классе начинают смеяться, и Луи разворачивается с совершенно спокойным видом. Он подходит к парню и наклоняется над ним. — Эй, Маркус, — Луи криво улыбается, и парень ухмыляется в ответ. — Угадай, что? — Что? — Ты можешь валить. На мгновение в классе воцаряется тишина, прежде чем Маркус смеется, не сводя глаз с мужчины. — Чего? — Давай, — Томлинсон делает шаг назад и указывает на дверь. — Можешь идти. В классе разносятся громкие «воу», когда парень поднимается и дает «пять» своему другу. — Ну, как скажешь, — фамильярно фыркает Маркус и идет к двери. — Увидимся, пацаны! — Давай, — Луи открывает для него дверь, и парень выходит. — А мне куда? К директору там или… — Мне плевать, — Луи с силой захлопывает дверь за его спиной, сохраняя равнодушное выражение лица, и разворачивается к классу. — Остальные достали листки, хочу оценить, как вы излагаете мысли на бумаге. Дети недовольно гудят, а Луи идет к своему столу, собираясь с мыслями. — А если у меня нет бумаги? — выкрикивает чернокожий парень с конца класса, но все мысли Луи заняты правильным построением вопроса. — Задание такое, — мужчина засовывает руки в карманы и начинает мерить класс шагами вдоль доски. — Вы умерли. Напишите короткую, но подробную речь, котору… — Эй, придурок! — не унимается парень, но Луи игнорирует его. — Я тебе вопрос задал. — …которую ваш друг, мама или папа произнесли бы на ваших похоронах. Ясно? — он поднимает руку и смотрит на часы на руке, а после разворачивается и садится за свой стол. — У вас полчаса. Его взгляд отрывается от бумаг, когда по классу раздаются смешки. Мужчина смотрит вверх и замирает, когда видит того самого чернокожего мальчика, который вдруг встал со своего места и направился к его столу. — Я тебе, мразь, вопрос задал. Ты что, оглох? — разгневанным тоном произносит он, и Луи поднимается с места, смотря ему прямо в глаза. А затем парень наклоняется и поднимает сумку Луи с пола. Мужчина смотрит на него, даже не пытаясь остановить, и тот размахивается и со всей силы швыряет сумку в противоположную стену. Некоторые вещи вываливаются из нее, а сама сумка падает недалеко от двери. Луи с усмешкой смотрит на свою вещь, а затем переводит взгляд обратно на парня. — Что-то еще? — Лучше бы тебе заткнуться, пока я тебе не врезал. В кабинете полная тишина; ученики с упоением наблюдают за разворачивающейся перед ними картиной, ожидая продолжения. Луи сверлит взглядом своего новоиспеченного ученика несколько секунд, прежде чем поправить галстук и сложить руки на груди. — У сумки нет чувств. И мои чувства тебе тоже не задеть, ясно? — он наклоняется к часто дышащему парню и говорит ему прямо в лицо. — Ты злишься на весь мир. Я был точно таким же, ага? Я тебя понимаю, но на меня злиться глупо. Я один из тех немногих, кто пытается тебя чему-то научить. Дать тебе шанс в этой жизни. — Он смотрит в опустевшие глаза ученика, и превосходство растекается по венам теплом. — А теперь я попрошу тебя сесть. И я дам тебе бумагу, идет? Луи берет тетрадь и вырывает лист, после протягивая его парню. — И ручку, — грубо бросает тот, на что Луи поворачивается и оглядывает стол в поисках предмета, прежде чем взять и отдать его парню. Тот возвращается на место, и у мистера Томлинсона, наконец, появляется шанс спокойно опуститься на свое место и просто дожить до конца урока. Детям скучно, они не могут сосредоточиться. Как можно вдолбить им английскую литературу, если они считают, что это не пригодится им в жизни?***
Звонок звенит через сорок минут, и этот звук для Луи как спасительный звон колокола. Дети быстро собираются и выходят, попутно сдавая свои листочки. Томмо усмехается, когда видит на одном из них вместо текста всего два слова. «Иди нахуй». И Луи плевать, потому что он просто привык. В классе остается лишь одна девочка, все еще собирающая свои вещи, когда Луи встает, чтобы поднять свою сумку и сменить некоторые бумаги на столе. Это та самая девочка, которая попыталась защитить его в начале урока, и Луи бросает на нее взгляд. — Почему Вы Маркуса выгнали, а Джерри оставили, хотя он угрожал Вам? — немного медленно говорит она, застегивая портфель. — Кого-то же надо было примерно наказать, — Луи слабо улыбается, садясь на край парты. — Маркус оскорбил тебя, а у меня это запрещено. Что они говорят мне - это неважно, — он пожимает плечами, и девчонка мило улыбается. Ее полные щеки придают ей более милый вид, и она встает, пытаясь поправить растрепанные волосы. — Как тебя зовут? — Мередит, — она улыбается, и Томлинсон улыбается ей в ответ, на этот раз искренне. — Очень приятно, Мередит. — Вам правда все равно, что ученики о Вас говорят? — Думаю, — он пожимает плечами, прежде чем отвести взгляд к окну. — Я просто привык. — Вот бы мне столько сил, — усмехается Мередит, горько качая головой. — Силы тут не при чем, — Луи качает головой и, расстегнув пуговицы на манжетах рубашки, засучивает рукава. — Просто многие люди не понимают, о чем говорят. Не забывай об этом ни на минуту. Ты будешь встречать их снова, в любом возрасте.***
— Привет, — вдруг говорит кто-то, когда Луи идет по коридору, пытаясь засунуть папку в сумку. Он поворачивается и видит рыжую девушку, весело улыбающуюся ему. — Вы новенький? — Оу, эм, — Луи, наконец, засовывает папку в сумку и пожимает протянутую руку. — Да, привет. Первый день. — Здесь не так страшно, как может показаться, — она улыбается, и он кивает. — Я Мэдисон, математик. — Луи Томлинсон, — мужчина пожимает ее ладонь и выдавливает дружескую улыбку. — Учитель на замену.***
Уже поздний вечер, когда Луи заходит в снятую им недавно квартиру. Она пуста, здесь есть прихожая по совместительству гостиная, спальня и ванная комната. Не густо, но Луи и не нуждается во многом, он привык постоянно переезжать. Вся его жизнь состоит из перемен, он никогда не задерживается в одном месте надолго. Проблема в том, что Луи не любит постоянство. Он не привык общаться с кем-то длительное время, не привык заводить друзей, не привык просыпаться и видеть один и тот же потолок. И никогда не привыкнет, потому что он боится привязанности. Она убивает, потому что однажды что-то все равно изменится. Счастье не бывает вечным. Не только белые клавиши играют музыку, но кажется, что пианино Луи сломано, и даже черные клавиши не могут играть. Телефонный звонок раздается почти в полпервого ночи, и Луи сонно поднимает трубку. Он даже не разделся, просто сел перед телевизором и не хотел воспринимать реальность. — Алло? — Мистер Томлинсон, это Рита из больницы. Он опять заперся в туалете и не выходит. Приезжайте и вытаскивайте его. После в трубке лишь гудки, и Луи устало потирает виски. Эта ночь определенно не войдет в список лучших ночей в его жизни. Ах да, постойте… такого списка вовсе нет.***
Коридоры больницы опустели с уходом большинства врачей, и Луи заходит в одну из палат. Он слышит невнятное бормотание за дверью в туалет и, сбросив сумку, устало выдыхает. Мужчина подходит к двери и опирается на нее лбом. — Дедушка? — он стучит несколько раз, но ответа нет. — Открой дверь. — Джоанна? — бормочет старик, и Луи закрывает глаза, обреченно вздыхая. — Нет, дедушка это я – Луи. — Кто? — Луи! — повышает голос мужчина, но затем успокаивает сам себя, говоря тише. — Прошу, открой. Молчание воцаряется всего на несколько секунд, а затем замок тихо щелкает. Дверь медленно открывается, и Луи видит деда, стоящего в костюме посреди тесной туалетной комнаты. — Привет, милый! — радостно говорит дедушка, расплываясь в улыбке, и Луи даже не в силах улыбнуться ему, совершенно уставший. — А я думал, это мама. Грудь будто уменьшается в размерах, и Луи опускает голову, не желая вспоминать прошлое. — Ты чего оделся? — он теребит полы пиджака деда. — Собрался куда-то? — На работу. Луи закрывает глаза, стараясь сохранять спокойствие. — Дедушка, ты на пенсии, — он мягко улыбается и ведет старика к кровати. — Давай-ка ты разденешься и ляжешь спать. Уже поздно. Дед послушно садится на кровать, и мужчина помогает ему стянуть пиджак. — Ну как ты? — Луи помогает ему лечь и гладит седые волосы, когда дедушка вдруг смеется. — Некоторые старики много спят перед смертью, — он смеется, а у Луи сжимается сердце. Он так устал. — Разве не глупо? Луи помогает ему снять галстук и смотрит на уже закрытые веки старика, который медленно погружается в сон.***
Его переполняет гнев, который он уже не в силах сдерживать, когда мужчина подлетает к посту медсестры. — Ну как? — сонно говорит та, смотря на него косым взглядом. — Заткнитесь и слушайте! — он опирается на стойку, смотря на нее краснеющими глазами. Его белая рубашка распахнута, а майка под ней совсем не греет. Пальцы Луи дрожат, а его всего переполняет злость. — Я понимаю, что Вы – необразованная тупица, просто сидящая с умирающими стариками. Но я оплачиваю ваши услуги, а Вы ему не помогаете! Я же говорил убрать гребаный замок с двери в туалет. Он по вечерам часто все забывает, за ним надо присматривать, — Луи размахивает рукой, чувствуя, как глаза наливаются кровью. — Я серьезно говорю, либо Вы начнете выполнять свою работу, либо я устрою огромные проблемы! Чтобы по ночам меня больше не вызывали. Вам ясно?! Женщина испуганно кивает, и Луи разворачивается, направляясь к дверям.***
Номер автобуса, кажется, тридцать три, когда мужчина прыгает в него без разбора. Он забивается на самое дальнее сидение, игнорируя все вокруг. Его глаза щиплет от слез, когда он закрывает лицо руками. Все тело наполнено болью, он действительно устал от безысходности, что окружает его каждый день. Луи почти плачет, когда чей-то стон разносится по автобусу, и мужчина понимает, что он в нем не один. Вытерев глаза, Луи поднимает голову и бросает быстрый взгляд в сторону. Оказывается, в самом конце есть еще парочка пассажиров. Томлинсон безучастно смотрит, как чья-то голова двигается меж раздвинутых ног грузного мужчины, который впился пальцами в каштановые волосы. Луи уже собирается отвести глаза, когда вдруг мальчик выпрямляется и смотрит на только что кончившего мужчину. — Ты должен заплатить, — грубо говорит еще детский голос, и Луи оглядывает мальчишку. Ему на вид не больше семнадцати, с его маленьким телом, худыми ногами в странных свободных шортах и небольшим ростом. Он, кажется, на голову ниже самого Луи. — Эй! Однако мужчина лишь поднимает глаза и смеется. — Заплатить? Тебе? — Эй! — повторяет мальчик и поднимается с колен, грубо толкая мужчину. — Ты обещал, давай мои деньги. Мужчина смотрит на него несколько минут, и Луи уверен, что тот пьян, судя по его движениям. А затем он привстает и ударяет мальчика, отчего тот падает на соседнее сидение. Луи даже не шевелится, казалось, все его тело приросло к креслу. Мальчик кашляет и сплевывает, и лишь когда он поднимается на ноги, Луи видит его рассеченную губу и струйку крови. Он смотрит на него, забыв о высохших на щеках дорожках от слез, когда вдруг мальчик ловит его взгляд. Луи смотрит еще несколько секунд, изучая еще детские черты его лица, а затем взгляд мутно-зеленых глаз заставляет отвернуться. Томмо слышит, как тот мужчина еще бормочет что-то вроде «грязная шлюшка», когда Луи встает на своей остановке. Хоть он и не смотрит, но прекрасно видит, что мальчик не сводит с него глаз. Откашлявшись, Луи поворачивается и набирает сил взглянуть ему в глаза. — Ты в порядке? — вопрос глупый, потому что на лице мальчика кровь, и он только что поднялся с колен, что явно не признак того, что он в порядке, однако тот быстро кивает. Этого достаточно, и Луи выходит, когда двери открываются. Он видит, что мальчик выходит вслед за ним, но не поворачивается. Они идут так какое-то время, и лишь когда Луи уже приближается к дому, он оборачивается, чтобы заговорить, но улица пуста. Мальчик больше не идет за ним.