Лихолесье – Ранние грозы Лихолесье – В Безмолвии и Отчаянии
Государство Каэдвен, долина Пустельги, деревня Барсучий Яр, 923 год.
— Я все хотел спросить у тебя, Регис, — сказал Геральт, внимательно разглядывая объявления, прибитые к доске, — какую пользу вам с Кгози принесло то кровопускание? Они стояли посреди серой и грязной деревушки, находящейся к юго-западу от крепости Каэр Морхен. Барсучий Яр был обычной деревней, ничем не отличающейся от остальных деревень на севере, коих было в достатке по всей округе. Кметы тут были такими же грязными мужиками и бабами, острыми на язык, а деревянные избы были потемневшими от сошедшего снега. Сруб дерева никто и никогда не чистил, и живущие в своих хатах селяне словно ждали того момента, когда прогнившее дерево рухнет на их головы. Утро было грязным и промозглым, похолодание застигнуло их еще на дороге, ведущей от Ард Каррайга. За несколько дней пути они успели попасть под мокрый снег, превративший дорогу под ногами в грязное месиво, и застать несколько холодных ночей, в которые они жгли высокие костры, укрываясь в редких пролесках недалеко от дороги. Больше всего ведьмаку не хотелось встретить на пути партизанские отряды голодавших эльфов, сходивших с гор, для того, чтобы хоть как-то прокормить себя и других. Эльфы не гнушались обирать путников, вопрос выживания ставился и у них превыше всего остального. Деньги были на исходе, Геральт так и не решился брать большую сумму у Весемира, считая это неблагодарным поборничеством. Также, ему не хотелось думать о том, что в случае его гибели попросту некому будет покрыть долг. Он не жалел о том, что им приходилось ночевать в открытом поле, пытаясь сэкономить золота на крыше над головой. Региса, по большому счету, такой маргинальный образ жизни тоже устраивал и ничуть не беспокоил. Но решив, спустя несколько недель, наконец остановиться в деревне и надеясь на призрачную возможность получить заказ, Геральт посеял слабую надежду на то, что заночевать у них, наконец-то, получится в корчме. Регис наклонился к доске объявлений и задумчиво вчитывался в бессмысленные тексты, которыми та изобиловала. Он отвлекся на вопрос Геральта и выпрямился, выглядывая из-под капюшона. — О, Геральт. Ты даже представить не можешь, сколько пользы мы смогли извлечь из этого кровавого эксперимента. Не думай, что все это было бесполезно! — воскликнул он. — Мы нашли очень много точек на теле, при рассечении которых, восполнение и регенерация утраченной вампиром крови становится весьма затруднительной. — Да, — язвительно усмехнулся ведьмак, — сказал бы ты об этом всему Каэр Морхену, когда мы тебя тащили до койки, заливая пол кровью. — Организм достиг конечной точки, той, когда попросту не успевал восполнять потерю. Поэтому к девятому разу у меня возникли сложности с приходом в сознание. Ведьмак тяжело вздохнул и сорвал с доски объявление. Он внимательно читал его, чувствуя, что с широкого жеста судьбы, ему наконец-то повезло. Дочитав до конца, он протянул лист вампиру, и тот аккуратно взял его в руки, вчитываясь в содержимое текста. Регис молча кивал и, сложив пожелтевший пергамент пополам, вернул его ведьмаку. — Вроде бы, ничего особенного, — отозвался он. — Да, — ощерился Геральт, — главное, чтобы заказчик не оказался очередной вдовой, у которой бруксы задрали дочерей. — Судьба, Геральт, очень странная штука. Они вернулись к лошадям и взяли их за поводья, отправляясь вперед по деревне. Геральт привык к тому, что медальон часто подрагивал, когда Регис оказывался от него на близком расстоянии. Фоголор сотворил очень мощный артефакт, и, как сказал ему вампир, он является чем-то вроде «грузила, прижимающего его к земле». Решив обезопасить себя от лишних вопросов простого люда, он продолжал носить в дороге эту печать, и Геральт не сразу заметил, что у него появилась тень. Они шли в сторону небольшого дома, который выглядел немного больше, чем все остальные. Кметы косо поглядывали на путников и на белоголового ведьмака, который шел без капюшона. Жители Барсучьего Яра не то чтобы предвзято относились к ведьмачьему ремеслу, но сам факт нахождения на их земле человека, обезображенного мутациями, приводил их в осадок. Геральт оставил лошадей Регису и зашел в хату. В ней было жарко натоплено, и духота в сенках напоминала ведьмаку о черной деревенской бане. Он зашел в темную комнату, освещаемую небольшим количеством свечей. За столом, в потемках, напротив грязной печки сидел седовласый старик, который пил брагу и утирал лицо рукой. Хозяин был пьян и печален, отчего у Геральта сложилось впечатление о том, что денег ему за этот заказ вряд ли кто-то заплатит. — Ты Миежко? — спросил ведьмак, обращая на себя внимание. Мужик вздрогнул, выронив из рук стакан с самогоном. Погрузившись в печальные мысли, он и не заметил вошедшего ведьмака. — Ох, чтоб тебя, — воскликнул он, — ты ведьмак, что ли? — А что, не похож? — глумливо спросил Геральт. — Так ты бы, сука, еще дальше отошел и спросил, — хрипло засмеялся Миежко, — я ж не вижу ни хера! Садись, ведьмак, выпей со мной. Геральт прошел ко столу, усаживаясь на скамью. Мужик дрожащими руками налил в стакан самогона, проливая его мимо стакана. Ведьмак молча взял у него из рук бутыль, наливая и себе, и ему. Старик кивнул и поднял стакан, вливая в себя его содержимое. Геральт выпил, отставил кружку в сторону и выжидающе посмотрел на Миежко. — Я тут по делу к тебе, — сказал Геральт, вытаскивая сложенное объявление. — Говорят, у вас в округе завелись волки и таскают скот. Я готов помочь. Мужик прищурился, пытаясь сфокусировать взгляд на госте. — Ага, — сказал Миежко, протягивая руку к бутылке, — да только ты мне скажи, ведьмак: разве волки девок таскают? Скот-то понятно дело, оно и не хитрое. У Геральта похолодело внутри от упоминания пропавших девок. Он молча взял бутыль, снова наливая самогона в кружки. Тот сразу выпил, утирая нос тыльной стороной ладони. — Зосенька овец на выпас водила, так не досчитался половины стада, и Зосеньки нету! — мужик горько зарыдал, утирая нос. — Скот у всей деревни пропадает, девок таскает чудище какой-то. Ведьмак, помоги. Всей деревней денег соберем, убей гадину только! — И как давно таскает? — спросил Геральт. — Да как снег сошел! Так и таскает, паскуда! — тот утер нос и взял черствую горбушку хлеба. — Зося пропала в конце березня. Как пошла овец пасти, так и пропала с овцами! Геральт тяжело вздохнул. — Миежко, а ты место-то хоть помнишь, где Зося твоя пропала? — Да ты у любого спроси, покажут тебе! — мужик вскинул руки. — К любому подойди, кого увидишь. — А сам что, без ног? — Ведьмак, ну ты, брат, посмотри-то на мою рожу! — горько усмехнулся Миежко. — Люди в деревне не тупые, знают, что я шары уже вторую неделю заливаю! Негоже старосте в таком виде гулять! Ведьмак встал из-за стола, забирая объявление. Новость о том, что ему действительно были готовы заплатить за дело, его несказанно обрадовала. Но пропавшие девки в любых деревнях, хоть на все четыре стороны света, его коробили по одной простой причине. Он вышел из хаты, прищуривая глаза от яркого света. Староста сидел в доме, словно крот, занавесив и без того грязные окна тряпками. Регис стоял перед домом, терпеливо ожидая ведьмака. Он раскачивался на носках, разглядывая дом старосты, и словно не замечал того времени, которое прошло, пока Геральт отсутствовал. Завидев друга, он оживился и развернулся в его сторону. — Ну что там? — спросил он. — Девки и пропавшие овцы, — сказал ведьмак. — Мужик говорит, чудище таскает, но думается мне, что никакое это не чудище. Регис кивнул. — Думаешь, это не волки вовсе? Быть может, бандиты, или эльфы? В этих лесах полно кочующих эльфских отрядов, насколько я могу располагать знаниями об этой местности. — Я почти уверен в этом, — ответил Геральт. — И с чего бы эльфам сдались молодые девки? — Ну, Геральт. Причин брать пленных у них много. Начиная от межрасовой кровопролитной войны, из-за которой они были вынуждены изолироваться от людского общества, заканчивая тем, что они попросту умирают от голода в лесах, не имея доступа к провизии или просто не желая возделывать землю. — Девки, Регис. Я про них спрашивал. Вампир красноречиво пожал плечами. Геральт усмехнулся, и они пошли вперед по деревне, выискивая на улицах того, кто мог бы им показать то место, где обычно пропадал скот и люди. Решив не ходить далеко, ведьмак обратился к первому проходившему мимо кмету. Тот недоверчиво оглядел вопрошающих и рассказал, где обычно происходил выпас овец, и где пропадали девки, которые следили за скотиной. Распрощавшись с кметом на добром слове, они оседлали лошадей и поехали за отшиб деревни, откуда на луга вела небольшая протоптанная дорога. Времени у них это заняло не так уж и много. Спустя пятнадцать минут езды, они нагнали кметов с вилами, которые пасли овец, ученые горьким опытом. Ведьмак спешился и внимательно осмотрелся вокруг. Мужики, завидевшие белоголового, недоверчиво поглядывали в его сторону, крепче сжимая вилы в руках, но так и не решались с ним заговаривать. Геральт подошел к ним, оставив Региса с лошадьми. — Здесь овцы пропадали, мужик? — спросил Геральт, обращаясь к кмету. — Седой, а ты искать их приперся? — тот расслабился, ослабляя хватку. — Тут, тут они пропадали. — Гоните стадо назад, а мы поищем в этом месте, может, следы остались какие, если вы их не перетоптали все. Кмет не стал спорить с ведьмаком и просил остальных идти назад в деревню. Те, зыркая на Геральта, погнали овец к дороге, негромко высказывая предположения о том, отчего у ведьмака могут быть белые волосы и на какой хрен ему сдалось два меча. Геральт слушал все это с прикрытыми глазами, стараясь не придавать их словам значения. Ничего нового из их красноречивых предположений он так и не услышал, почувствовав при этом какое-то разочарование. Дождавшись, пока мужики не сошли на тропу, он позвал Региса, махнув ему рукой. Они отпустили лошадей пастись и пошли к тому месту, где некоторое время назад топтали грязь и пожухшую траву овцы. Геральт, не испытывая больших надежд на то, что у него получится отыскать хоть чьи-нибудь следы в грязном месиве, обошел вокруг погоста, который застыл в кость за ночь. Под ногами мешались следы копыт и отпечатки сапог селян. Он пошел дальше, вглядываясь в одиночные следы, которые либо обрывались, либо — мешались с другими. — Холера, — вздохнул Геральт, — тут все затоптали. — Геральт, из меня, конечно, плохой следопыт, но, может, мы посмотрим возле границы с лесом? Если это действительно эльфы, то стоит отойти от места выпаса, — сказал Регис. — К тому же, у меня есть идея куда лучше. Мы найдем их по следам, но лучше будет знать, чего нам ждать. Ведьмак повернулся в сторону вампира. Тот науськивал двух больших воронов, которые сидели у него на предплечьях. Геральт подумал про себя о том, что таким могучим клювом птица могла бы и продолбить череп, приложив к этому действию немного терпеливых усилий. Это было неприятной мыслью, но никто из птиц, сидящих на руках у Региса, не собирался бросаться на него или ведьмака. Хотя, при большом желании, вампир мог и натравить воронов на врага, но никогда этого не делал. Он отпустил птиц, и те полетели в сторону леса. Геральт хотел было спросить, по какой причине они так и не использовали птиц в качестве разведчиков, в их долгом и мучительном путешествии, но промолчал. Подозвав лошадей, они двинулись в сторону леса, и ведьмак продолжил внимательно вглядываться под ноги. Следы часто обрывались, но у леса они становились все четче. Он шел дальше, улавливая взглядом несколько четких отпечатков подошв под ногами. Регис остановил его на границе с лесной тропой, сказав, что лучше дождаться новостей от его «помощников». Они уселись на корягу, уставившись в серые стволы деревьев, грязные и почерневшие от грязи у корней. Геральт жевал черствую горбушку хлеба, а Регис ждал, когда из леса вернутся вороны, разглядывая печать, висящую на шее. На исходе часа, проведенного в поле, сквозь ветки деревьев вылетела одна птица, и вампир, поймав птицу, внимательно посмотрел на нее. Ведьмак наблюдал за этим, чувствуя смешанные эмоции: это действительно выглядело странно, и он надеялся, что ни одна заблудшая душа, живущая в Барсучьем Яре, не завидела этой картины своими собственными глазами. Регис коротко кивнул головой и отпустил птицу, которая, отлетев на несколько метров, опустилась к скопищу воронов на поле, выискивая в земле прошлогоднее зерно, оставшееся не пожатым. — В лесу, к северо-западу, расположилась небольшая группа эльфов, — сказал Эмиель. — Достаточно большой отряд. Среди них есть и девушки. — Сколько их? — Я не уверен, но думаю, что не меньше пятерых. — Поедем верхом по следам, — сказал Геральт, подзывая Плотву. — Регис, ни при каких обстоятельствах не давай понять, что ты из себя представляешь. — Даже, если нас начнут шпиговать стрелами? — с иронией в голосе спросил вампир. — Только в этом случае. Они оседлали лошадей, и Геральт повел кобылу шагом, вглядываясь в следы. Регис медленно погонял лошадь следом, вслушиваясь в то, как под копытами хрустят ветки и с дерева на дерево перелетают птицы. Они уходили глубоко в лес, и отпечатки чужих ног на земле уводили за собой путников сквозь непроглядную стену деревьев. Через некоторое время лиственный лес начал мешаться с хвойным. Следы, которые вели по тропе, круто уходили вглубь леса, и им пришлось сойти с тропы. Ведьмак следил за ними, и теперь их становилось все больше, ведущих буквально в одну сторону. Отпечатки под ногами принимали даже форму босых ног, и чем глубже они заходили, тем сильнее они мешались друг с другом. Незаметные для простого человека, но уловимые глазу ведьмака, они сливались в одно безобразное полотно, уходя далеко на север. Геральт осмотрелся вокруг, и кивком головы указал Регису направление. Они двинулись в логово эльфов, которые скрывались от людей в этом лесу. Им пришлось долгое время походить меж деревьев, пока Регис не нагнал ведьмака и красноречиво не посмотрел на него. Геральт лишь усмехнулся: он и сам давно заметил разведчиков, которые прятались среди деревьев, охраняя лагерь. Он остановился и услышал тихий звук хриплого дыхания, доносящегося сверху. Он слышал, как натягивается тетива у луков, и ощущал всеобщее повисшее напряжение. — N'aen aespar a meꜝ! — гаркнул Геральт. — Я вижу каждого из вас, может, хватит играть в прятки? — Neen! Bloede dh'oineꜝ! — донеслось сверху. — Ghoul y badraigh mal an cuachꜝ! — Сам ты dh'oine! — ответил ведьмак, стягивая капюшон. — Зачем грубить сразу? Регис, как там звучит, что мы их не резать их пришли? — N'aen aespar! — донеслось из-за деревьев. — Vatt'ghern! N'aen aespar! Геральт спешился с коня, улавливая слухом, как тихо трещат ветки деревьев. Регис спрыгнул с лошади, подходя к ведьмаку. Навстречу им шел эльф, сжимающий в руке крепкий ореховый лук. — Я знаю, что это уже, похоже, ни к чему, — негромко сказал Регис, — но на их языке это звучит, как «tá'imid ag' сáemm ar domhan»ꜝ. — Ag' cáemm meꜝ, — сказал мужчина, вышедший из-за деревьев. — Ну неужели он ни слова не знает на Всеобщем? — сказал Геральт. — Зараза. — Ну, Геральт, — отозвался Регис, — я немного знаю Старшую Речь. Не думаю, что это будет так трудно. Спустя несколько минут ходьбы, они дошли до большого лагеря. Оставив лошадей на границе, они пошли вслед за разведчиком, мимо палаток и костров. Эльфы неодобрительно смотрели на них и молчали. Геральт понимал их: причин для ненависти у этого народа было предостаточно. Разведчик нервно дергал головой, постоянно поворачиваясь в сторону идущих вслед за ним людей. Он не доверял им, но понимал, что если бы ведьмак хотел кровавой бани, то он бы ее уже устроил. — Arm saoireꜝ, — сказал эльф, остановившись по пути, возле двух сидящих разведчиков. — Он просит оставить оружие, — сказал Регис. — Я понял, — буркнул Геральт. — Neen. Регис возмущенно посмотрел на ведьмака. Геральт пристально смотрел на ведущего их эльфа и поднимающихся со своих мест часовых. — Bloede dh'oine! — выругался разведчик, крепко сжимая пальцами рукоять меча, висящего на поясе. — Nach brio'gadh meꜝ! — Геральт, просто оставь оружие, — обеспокоенно сказал Регис, — они боятся тебя. — Ох, не нравится мне это, Регис, — сказал Геральт, отстегивая ножны. Ведьмак протянул оружие, глядя на эльфских разведчиков с каким-то презрением. Они отвечали ему тем же и, забрав оружие у Геральта, отправились к своей палатке. Белоголовый провожал их взглядом и корил себя за то, что позволил вот так вот просто забрать его оружие, не оказав споротивления. Его раздосадовал тот факт, что теперь у него был лишь кинжал за поясом, который был не слишком эффективным оружием против целого отряда. И, как ему казалось, мечи бы здорово пригодились при случае. Разведчик вел их вперед, а Геральт вертел головой, считая потенциальных противников. Способных держать оружие было не так много, однако весь отряд не состоял из дюжины эльфов, а представлял собой целое кочующее племя, скитавшееся вдали от населенных людьми земель. Что же заставило их так близко подойти к деревне, он не знал. Они подошли к большой палатке, больше напоминающей по своей форме шатер. Эльф остановил их возле порога, и вошел внутрь первым. Геральт переглянулся с Эмиелем. Тот был расслаблен и не чувствовал никакой угрозы, исходящей непосредственно со стороны немногословных представителей эльфской расы. Спустя несколько минут, из шатра вышел эльф, кивком указывая на вход. Они зашли внутрь, остановившись у входа. В палатке горели многочисленные свечи, а в отверстие в потолке выходил дымок от костра, горящего посреди палатки. Все убранство этого кочевого шатра напоминало об ушедшем времени, и ведьмак ощутил какую-то тоску, которую навевала вся эта раса и остатки их былого величия, заключенные в небольшие медные фигурки, отлитые давно ушедшими из жизни мастерами. За столом, сколоченным из грубо строганных из досок, сидел представитель Aen Seidhe, сжимая в руке серебряный и почерневший от времени бокал. Он внимательно смотрел на вошедших, и Геральт понимал, что перед ними восседал командир этой группы скитальцев. Регис стянул капюшон и обратился к командиру с приветствием на его родном языке. Тот лишь скривил губы, отставив в сторону бокал и приглашая их сесть. — Не надо, — сказал он. — Что вас привело в мой лагерь, люди? — Мы по заказу из деревни Барсучий Яр, — сказал Геральт. — Зачем вы похищаете человеческих женщин? Лицо командира, и без того обезображенное шрамами, исказил гнев. Геральт без тени смущения смотрел ему прямо в глаза, которые отливали в свете свечей зеленой травой. — Мы не похищали женщин из этой деревни, — сдержанно ответил командир, — мы лишь спасли их. Геральт и Регис переглянулись. Слова командира не вызывали никакого доверия. — От кого спасали? — язвительно спросил ведьмак. — От стада овец? — Мне непонятно, почему ты находишь это смешным, vatt'ghern. На стада нападали d'hoine, небольшой группой. Они крали скот и девушек. Этот отряд останавливался тут парой недель раннее, они грабили путников, но на деревню так и не успели напасть. Мы отбили у отряда поселение и понесли некоторые потери. Но благодаря лучникам, нам удалось загнать их далеко в лес. — Хорошо, ну а где тогда человечьи женщины? — Они у нас, в лагере, — нехотя сказал командир, — мы собираемся отдать их в деревню за еду. Геральт приложил руку к лицу, склоняя голову вниз. — И по какой ты причине уверен в том, что они дадут вам еду, если вы как пленных поведете их детей домой? — спросил ведьмак, пытаясь понять мотивы главнокомандующего. — Вы после того, как отбили деревню, могли придти туда как спасители. Вам бы дали еды. Да что вам мешает просто попросить еды? В тяжелые... — Thaess, vatt'ghern! — рявкнул эльф. — Или тебе напомнить, что твой род сделал с моим? — Что ты будешь делать, если они просто не захотят делиться, потому что ты привел их жителей, как пленных? — раздраженно спросил ведьмак. — Ты же не думаешь, что они просто так согласятся с тобой, верно? — Тогда я возьму свое силой, — твердо ответил эльф. — A ghlaca'dh! Геральт выскочил из-за стола и ощутил, как спину ужалило несколько дротиков. Он выругался, бросаясь на командира, но ощутил, как подкашиваются ноги. Яд был сильным, он вызвал почти мгновенный паралич сначала нижней части тела и медленно перетекал с кровью все выше. Геральт пытался двигать руками, но не мог и пошевелить пальцем. Ведьмак чувствовал, как голова становится чугунной, а веки тяжелеют с поразительной быстротой.***
— Геральт! Очнись! Голос вырывал его из тяжелой плотной темноты. Он был знакомым, и ведьмак пытался тянуться к нему, словно сквозь толщу воды, преодолевая невероятную тяжесть. Ему казалось, что на его плечи обрушился небосвод, и он пытался его удерживать, и от этой непосильной ноши ему было тяжело настолько, что от натуги не получалось даже открыть веки. Голос звал его вновь и вновь, и его все сильнее раздражала эта настойчивость. Она мешала ему выполнять его непосильный труд, но реальность постепенно представала перед ним своими очертаниями, заставляя забыть о титанических потугах. Геральт сонно вскинул голову, слепо глядя по сторонам. — Неужели! — воскликнул Регис. — Геральт! Я здесь! Ведьмак повел головой в сторону голоса и окончательно пробудился. Он осмотрелся вокруг и осознал, что они находятся внутри лагеря эльфов, крепко привязанные к стволу сосны. Геральт выругался и попытался пошевелиться, но, видимо, решив обезопасить себя от неожиданных последствий, они не только привязали его к дереву, но и туго скрутили руки. — Холера! — прохрипел ведьмак. — Регис, сделай что-нибудь! — Не могу, — тихо ответил он, — печать не позволяет мне даже обратиться. Это очень сильный артефакт, и я бессилен точно так же, как и ты. Я не успел его снять с шеи, когда они меня схватили. Давай поторапливаться, насколько я понял, они собрались выходить на деревню. Их отряд уже готовит засаду. — Ты пробовал его снять еще раз? — спросил Геральт. — Конечно же пробовал, — ответил тот, — но я так и не смог дотянуться до веревки. — Чтоб меня! Я же говорил тебе, чтобы ты снял эту дрянь! — Это обезопасило наш путь, — ответил Регис, — к тому же, благодаря этой печати меня так и не заподозрили эльфы. — Регис, мне вот стало интересно: а как ты вообще жил среди людей раньше, но без печати? Эмиель промолчал. Геральт оглядывался вокруг, пытаясь найти хоть что-нибудь, способное помочь им в сложившейся ситуации. Догадка пришла так же быстро, как и решение проблемы. Ведьмак пытался максимально близко склониться к веревке, болтающейся поверх куртки вампира, пытаясь ухватить ее зубами. Тот, быстро осознав, чего от него хочет ведьмак, принялся дергать плечами, чтобы камень на веревке перекатился в другую сторону. Геральт ухватил зубами витую нить и потянул на себя со всей силы. Регис клонился в другую сторону, морщась оттого, что она начала впиваться в кожу, но продолжал тянуть, пытаясь разорвать узелок. Он лопнул, и Геральт, от неожиданности, саданулся головой о ствол дерева, тихо ругаясь. Веревка, которой они были привязаны к сосне, резко ослабла, и ведьмак встал на ноги, перешагивая через нее. Региса нигде не было видно, и Геральт выглянул из-за дерева на опустевший лагерь. В палатках осталось лишь мирное эльфское население, в основном — женщины с детьми. Он попытался развязать веревку на руках зубами, но у него ничего не получалось. Безуспешные попытки закончились тем, что ему под ноги с тихим звоном упали ножны с мечами. Пока он резал веревку, Регис рассказывал об обстановке в лагере и о том, что остался лишь один соглядатай, стоящий на выходе от лагеря и стерегущий вход. Новость о том, что лошади остались целы, очень обрадовала ведьмака. Расправившись с веревкой, они тихо двинулись по лесу за пределами лагеря, пробираясь к лошадям и не желая привлекать к себе внимания. Регис отдал печать ведьмаку, говоря о том, что в случае чего она может и пригодится. Тот, не став спорить, все же убрал ее в сумку на поясе, борясь с желанием зашвырнуть злополучный камень куда-нибудь подальше. Следопыт стоял на карауле и смотрел по сторонам. Решив долго не обсуждать тактику, Эмиель двинулся вперед, к эльфу, вновь пропав из виду, пока Геральт шел к лошадям. Дозорный глухо охнул, широко открыв рот в беззвучном крике, и закатил глаза. Мягко осев на землю, он против своей воли, будучи тряпичной куклой в чужих руках, сложил ладони на груди, погрузившись в долгий сон без сновидений. Когда Регис подошел к лошадям, вновь обретая плоть, они, поначалу сбитые с толку, взволнованно затоптались на месте. Успокоив и поспешно оседлав их, они рванули туда, где был собирался отряд, собирающийся идти в сторону деревни. Командир отряда был решительно настроен, забрав из лагеря всех часовых, и ведьмаку хотелось верить в то, что у них еще был шанс предотвратить кровавую бойню. Но верить в это у него получалось с большим трудом, потому что Геральт понимал, что капитану от деревни нужна далеко не еда. Они неслись сквозь деревья, в сумерках казавшиеся сплошным призрачным полотном, заслоняющим собой узкую тропу. Геральт то и дело рвал поводья в сторону, уводя кобылу с тропы, туда, откуда они зашли в лес. Они торопились так, как могли, и ведьмак быстро пытался разработать тактику, как ему придется биться против дюжины лучников, имея при себе только два меча. Выскочив из леса чуть дальше, откуда они пришли изначально, Геральт резво пришпорил лошадь, гоня ее галопом по вновь замерзшему полю. Они вылетели на дорогу, направляясь к Барсучьему Яру, который виднелся впереди, буквально в нескольких милях от них. Дорога здорово замерзла за вечер, и ведьмак, уходя по замерзшей тропе, чувствовал напористый ветер, дующий прямо в лицо. Он пронизывал до самых костей, но сейчас белоголового это беспокоило в последнюю очередь. Подойдя к деревне, он спешился прямо на ходу, бегом направляясь по деревенским улицам. Эльфы еще не успели дойти до поселения, очевидно, дожидаясь, когда стемнеет окончательно. Сменив бег на шаг, ведьмак бродил по деревне и просил всех разойтись по домам, закрыв женщин и детей, вместе со стариками, в домах. Кметы долго не хотели брать на веру слова ведьмака, но здравый смысл постепенно преобладал над паникой, которую посеял ведьмак в Яру. Они расходились по домам, запирая жен и дочерей в избах. Сами кметы, те, которые могли дать хоть какой-то отпор нападавшим, вооружались всем тем, чем можно было бы орудовать. В ход шли и вилы, и топоры, и даже ножи. Настроены мужики были решительно, да и история ведьмака звучала для них более, чем складно. Собрав небольшую группу, они двинулись на отшиб деревни, освещая факелами дорогу под ногами. Спустя час бесцельных блужданий по деревне, они завидели небольшой отряд эльфов, идущий в сторону поселения. За ними показались идущие под конвоем девушки, молча и покорно склонившие головы. Никто из них не плакал и не молил о пощаде; даже руки у них не были связаны, и шли они свободно, не стремясь бежать вперед. Они чувствовали угрозу, или им просто доходчиво объяснили о том, что может произойти, если кто-нибудь из них решится на такой отчаянный шаг. Мужики, наблюдающие за этим, охали, и силились броситься на разбойников, но Геральт и Регис сдерживали их напористость, говоря о том, что девушки могут только пострадать. Кметы, хоть и нехотя, но сдерживали свое давление, поумерив свой пыл и лишь ругаясь и матеря эльфов на чем стоял свет. Отряд подошел к деревне, и теперь их разделяло лишь несколько метров. Командир отряда вышел вперед, и Геральт невольно повел рукой, заводя ее за спину. Регис молча остановил его, не давая тому выхватить оружие из ножен. — Не знаю, каким чудом у вас получилось сбежать, — надменно проговорил эльф, — но я не понимаю одного: какая вам от этого польза? Ступайте. Не вмешивайтесь. — Мы парламентеры, — язвительно процедил ведьмак, — будем вести переговоры с тобой от лица Барсучьего Яра. — Да хер ли с ним говорить, — прохрипел кмет, стоящий за спиной ведьмака, — потроха ему выпустить, суке, мало будет! Командир отряда улыбнулся в ответ на реплику кмета и пристально посмотрел на ведьмака. — Я пришел сюда не разговаривать, vatt'ghern, этот человек прав, — сказал он и махнул рукой отряду, — и уж тем более не еды просить. Мне жаль тебя. Ведьмак не сразу понял, что именно произошло в тот момент, когда командир махнул отряду рукой. Он услышал свист, и быстро дернул головой в сторону раздавшегося звука. На землю с глухим хрипом падали девушки, пронзенные стрелами. Кметы взревели, и ведьмак выхватил меч, бросаясь на командира. Началась бойня, и Регис быстро пропал из поля зрения, направляясь к лучникам, которые скрывались в тени. Кметов было куда больше, чем эльфов, и они пытались своим числом загнать в угол отчаянно бьющихся разведчиков. Геральт был распален яростью и упрямо шагал на их командира, широко улыбающегося в ответ ведьмаку. Он был безумен и хотел небезосновательной мести. Но, к несчастью, не в том месте. — Зачем? — взревел ведьмак, замахиваясь, и нанося по противнику тяжелые удары. — Зачем ты это сделал, сука?! В чем они провинились? — Ваш народ очернил наши земли! — громогласно сказал командор, отступая назад. — Вам должно умереть как животным, пожравшим чужие плоды и обесчестившим кровь Aen Seidhe! Геральт свирепо подался вперед, нанося подсекающий удар и пытаясь прорвать глухую оборону, в которую уходил командир эльфских фанатиков. Он видел, что кметы начали отступать, неся за собой некоторые потери от лучников, которые все еще были у дел. Это распаляло его еще больше, и ведьмак принялся стремительно наступать, нанося быстрые колющие удары по противнику. Командующий понимал, что ведьмак был отличным фехтовальщиком, и уж точно никак не ждал встретить его в деревне так скоро. Эльф быстро выматывался под градом тяжелых ударов и начинал злиться от своего бессилия. Прервав оборону, он отчаянно бросился на ведьмака. Геральт долго ждал этого момента, когда отчаяние противника смешалось с гневом, и опрометчивое движение открывало тело противника для удара. Белоголовый отвел удар меча по дуге, проводя его над головой соперника. Эльф шагнул назад, пытаясь не потерять равновесия от финта, встреченного своим клинком. У него удалось устоять, но он никак не ждал того, что его лицо опалит вспышкой белого пламени. Вскрикнув от боли, он выронил из рук клинок, инстинктивно притягивая руки к лицу. Геральт шагнул вбок, уводя меч под ребра противника. Эльф снова глухо вскрикнул, раскрывая обожженное лицо и оседая на землю. Без особых церемоний, ведьмак рывком вытащил меч из еще теплой плоти и побежал в сторону кметов, теснящихся к деревне. Он не видел Региса и питал слабую надежду на то, что он, все-таки, сможет не выдать себя в этой бойне. И судя по тому, что воздух не пронизывал град стрел, а кметы не седели от пережитого воплощенного ужаса, вампир ловко умудрился выкрутиться, выйдя сухим из воды. Мужики ревели и отбивались вилами и топорами, пытаясь напороть на зубья хоть кого-нибудь из наступающих на них разбойников. Геральт уже без разбору шел на эльфов, которые были куда уж более слабыми противниками, чем их хваленный командир. Под натиском беспощадных тяжелых ударов они либо отступали, либо опрометчиво бросались на противника, делая одну и ту же ошибку, стоившую им жизней. Геральт был несколько раз несерьезно ранен, но, не предавая этому никакого значения, продолжал напористо нападать на обороняющихся эльфов. Отступающих от деревни эльфов уже гнали жители деревни, и, к несчастью отряда, далеко от кровожадности кметов у них убежать не вышло. Ведьмак уверенно наступал на отходящего в сторону эльфа, пытающегося удерживать оборону из последних сил. Он пытался загнать эльфа в угол, но его поспешно остановили, дернув за плечи. Защищающийся эльф, урвав момент, резво побежал вперед, и Геральт громко выругался, разворачиваясь. Перед ним стоял Регис перепачканный в крови и ошалело смотрел на ведьмака. — Геральт, они собираются идти дальше, — сказал он, — в их лагерь, под утро. Там женщины и дети, нельзя, чтобы они уподоблялись этому командиру! Ведьмак, словно отрезвленный словами друга, кивнул. — Надо предупредить тех, кто остался в лагере, — сказал Геральт, утирая лицо от капель чужой крови. — Они успеют уйти до рассвета. — Лучше подлатай себя, я сам с этим справлюсь, — отозвался Регис, поспешно уходя в тень. — Регис! — крикнул Геральт, оглядываясь вокруг. — Холера, вот сукин сын! Так и не дождавшись ответа, он обтер меч о тряпье лежащего под ногами мужика и убрал его в ножны. Впервые за все время битвы он ощутил горячую боль, пронзившую ногу. Он посмотрел вниз, отдернув плащ в сторону, и выругался. Удар эльфского воина прошел по касательной и сильно задел голень, которая была охваченна огнем. Он свел рукой края раны и, прихрамывая, пошел к жителям, которые добивали эльфов и склонялись над погибшими односельчанами. Кметы, свирепые и перепачканные в крови, своей и чужой, оттаскивали раненных и погибших с поля, а Геральт вел разговор с одним из примавших участие в сражении, который при этом громко, и словно обезумев, ругался. Деревня, так и не заснувшая этой ночью, бушевала. Люди выходили из домов, шагая к отшибу, где произошла бойня. Ведьмак, ошалевший от накатившей боли и усталости, уселся на оградку, молча глядя на то, как люди искали среди мертвых своих родных, и давался диву о том, как порой бывает неоправдана жестокость.***
Занимался рассвет. Геральт сидел на лавке возле домика на отшибе и менял повязку на руке. Кметы отправились на учинение расправы около получаса назад, когда семьи окончательно растащили убитых и наскоро похоронили их в неаккуратно раскопанных могилах за деревней, где было устроено кладбище. Геральт помогал рыть могилы и лишь надеялся на то, что Регис успел дойти до эльфов и у него, при этом, получилось убедить их уйти со стоянки в лесу. Но надежда тлела так же быстро, как и поднималось солнце, а Эмиеля все так и не было видно. Ведьмак перемотал руку и ощупал рану на ноге, паршиво заштопанную деревенской целительницей. Он чувствовал себя выжатым и уставшим, словно эта ночь тянулась целую вечность. Селяне были благодарны, но жизнь их была омрачена событиями, которые пропитали погост кровью, сделав его бурым. Геральт задумался о том, что бы было, если бы они не остановились в Яру принять заказ, чтобы подзаработать, и понимал, что не остановись они в этот день в пределах деревни, судьба поселения была бы плачевной. На лавку приземлился ворон. Геральт внимательно посмотрел на птицу, а она выжидающе смотрела на него своими желтыми глазами-бусинками. Ему было интересно, почему второй ворон вернулся лишь почти сутки спустя и куда он вообще летал. Он нетерпеливо топтался на лавке, топорща и холя черные, как смоль, перья, то и дело поглядывая на ведьмака, как на потенциального собеседника. — Тут уж я тебе ничем помочь не могу, — с иронией сказал Геральт. Ворон громко каркнул, и ведьмак болезненно прикрыл глаза. — Не ори на меня! — сказал Геральт. Птица, ослушавшись мольбы, принялась надрывно каркать, шагая в сторону ведьмака. Он отсел от нее подальше, прикрываясь от напористого карканья руками, словно те могли заслонить его от птичьего крика. Ворон не отступался от своего и истошно орал, пока резко не взмыл в воздух, заслышав шорох, обдав ведьмака воздухом. Геральт убрал руки от лица и разогнулся, спиной опираясь о стену избы. Регис внимательно смотрел на птицу, приглаживая ей перья пальцем. Ворон взмыл в воздух, когда вампир закончил с ним, и улетел в сторону леса, стоящего непроглядной стеной перед ними. Регис присел на лавку и прислонился спиной к стене, прикрывая глаза. Выглядел он измученным, хотя это и было удивительным при его силе. — Успел? — спросил Геральт. — Да, — ответил тот, — это было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд. Меня долго обзывали человечьим выродком и гнали из лагеря, потому мне пришлось идти на крайние меры. — Вот только не говори мне... — негромко сказал ведьмак. — Увы, дорогой друг, — перебил Регис, отводя взгляд от Геральта, — именно так я и сделал. Они молча сидели на лавке, наблюдая за рассветом. Усталость и горе рано склонило деревню ко сну, и в округе было так тихо, словно отряд неизвестного командира истребил всех живущих в ней людей в угоду своей жестокой мести. Геральт поежился от этих мыслей, и устало потер глаза. — Что там твой «помощник»? — К югу отсюда, по дороге, ведущей к переправе через Понтар, обосновалась шайка бандитов. Грабят деревни, воруют женщин, убивают мужчин. Надо быть осторожнее, когда доберемся до переправы. Это тебе не дюжина эльфских разведчиков, Геральт. — А бандитская шайка, — усмехнулся Геральт. — Да-да, Регис. Я понял тебя.***
«— Отпустите меня! — кричала девушка, пихая смеющихся мужиков связанными руками. — Верните меня тятьке! Чего я вам сделала, государи? Пустите! — Ты мне тут не пизди, девка! — засмеялся один из мужчин, придерживаясь за кушак. — Иначе я шкуру-то твою быстро выпотрошу, ну а сначала... Он схватил ее за ягодицы и крепко прижал к себе. Краснощекая девушка завизжала, отпихиваясь от мужчины, и тот дал ей звонкую пощечину за сопротивление. Упав на колени, она поползла к остальным плененным, и ее прижала к себе темноволосая девушка, глядя черными угольками глаз на одного из тех, кто держал их в заключении. — Уж я-то научу вас уму-разуму, бляди! — сказал он, и вышел за дверь. Девушка, которую тот схватил, заходилась горькими рыданиями, загибаясь на груди у смуглокожей заключенной. — Не переживай, Ядвига, — утешительно сказала девушка, — скоро придет помощь».