Когда-нибудь

У него вся жизнь кувырком пролетает, хороводом незапоминающихся событий проходит перед глазами, позволяя ему лишь на краткий миг остановиться, сделать передышку перед новым забегом, где кроме денег и карьеры тьма непроглядная. В его жизни череда женщин, после которых горечь на языке и зудящее неудовлетворение в брюках от слишком быстрой, спешной разрядки, не приносящей истомы удовольствия на утро. У него кофе почти всегда остывший в чашке, вкуса застоялой воды, которая и не бодрит и не доставляет удовольствия, всё так же, как и от тех женщин, которые выныривают в сутолоку дня, оставляя пресный аромат выгоревших на солнце цветов в золотинках пыльного воздуха его квартиры. У Петира уже проседь в волосах серыми нитями выделяется на висках, а кроме разочарования ему и рассказать не о чем, и он до сих пор гонится за тщетой жизни, не находя в ней иного смысла. — И каково это — прозябать дни в душном офисе? — прохладный поток кондиционируемого воздуха треплет рыжие пряди, то толкая их за уши, то выуживая к точеным скулам. Красные губы чуть тронуты матовой помадой, они растягиваются в полуулыбке и не находят отражения в сосредоточенном лице мистера Бейлиша. Что-то есть в нём, что тяготит девушку безыскусным желанием. — Интереснее многого, — мужчина откидывается на спинку просиженного диванчика в опостылевшем за время ланча кафе. Мисс Старк выглядит в этой дешёвой забегаловке комично, постукивая наманикюренными ноготками об истертую кружками столешницу, кожаная сумочка покоится рядом с ней, скрывая на подкладке свой лейбл, острые шпильки под столиком цепляются за швы в плитке. Санса склоняет голову в бок, с прищуром разглядывая уже не молодого дельца, стараясь смотреть на него больше со скукой, чем с интересом. — Быть может, перейдем сразу к делу, мисс? — Одиночество порой тяготит, — чёрный ей к лицу, он делает рыжину ее волос почти огненной, они полымя сверкают в скупых лучах солнца, проникающих в помещение сквозь рябое жалюзи на окнах. Обручальное кольцо на тонком пальчике вихляется, тщетно цепляясь за гладкую кожу, за время траура она сбросила не меньше пяти килограмм, и болезненная бледнота почти не портит миловидного личика. — Порой оно желаннее прочего. — Он не знает, к чему она ведёт, но эта игра его отнюдь не утомляет. Петир знает, что муж её недолго протянул в браке, и что Санса была слишком молода для него. Как и для него впрочем. Лукавые глаза сверкают над бокалом с водой, след ее губ алеет на тонком стекле, белые зубы на мгновение показываются в бледной улыбке. Она стоит тысячи его знакомств, если не всех. Подтверждение тому клокочущее сердце в груди, которое наверное впервые за сорок лет ускорило свой ритм. Без сомнений, Санса чувствует и это. — Надеюсь, вы уладите наши дела в скором времени, — Старк делает глубокий вдох через нос, задерживает дыхание, наполняя лёгкие терпким ароматом мужского одеколона, и поспешно встает, протягивая крохотную ладошку для рукопожатия, замирает, согревая пальцы в тепле его тела, и ускользает за скрипучими дверьми в пыльных вихрях улицы и полуденной жаре, оставляя в недоумении и догадках Бейлиша. Есть в ней что-то животное, звериная повадка, хищная, но не как в тех девицах, с которыми он сталкивался прежде и которые вязли в пороках и лжи, попеременно пичкая своих мужей-стариков снотворным и сексом. Она застывает в его мыслях на долгие часы, напоминая об их встрече настойчивой головной болью и недосказанностью внезапно возникшего притяжения. Остаётся сладостью на губах и ощущением податливой ладони в его руках, тенью за смеженными веками и восстаёт в сознании трепетно сохранённым образом, который он не одну ночь после будет гонять в своих снах в надежде, что однажды они станут явью. Старк преследует его невидимым призраком, шлейфом духов, ароматным поветрием терзающим Петира и лишающим его покоя. Санса действительно вскоре становится его проклятием, под светом багряной луны выслеживая его, бесшумно ступая широкими лапами по росистой траве. Она нарушает утреннюю дрёму тревожным воем, чувствуя, ощущая и сама терзаясь непоколебимостью своего решения и тяги судьбы. Волчице нужен волк. Шерсть дыбится на загривке, в первых холодных солнечных лучах отливая рыжей бронзой, она припадает к земле, влажной и напитавшейся от выпавшей в сумерках росы. Туман стелется, обволакивая ее белой пеленой, небольшой парк на окраине города, отсюда дом Петира виден из-за пологих холмов. Огни этой высотки горят до луны, конкурируя со звёздами, и за стеклянными фасадами блёклые силуэты людей терзаются глупыми мыслями. Где-то среди них и Бейлиш, бродит в клетке квадратных метров, сидит, стоит, засыпает в холодных руках чужих женщин, ещё реже читает, изредка напивается и дальше прозябает жизнь в череде беспечных действий. Под ногами скрипят упавшие ветки, шуршат сухие листья, а в воздухе звенит тяжелое дыхание, он приближается к ней не слишком быстро уже уставший от пробежки, но мысли его здесь обычно бывают чисты. Волчица прижимается ниже, скребя животом о мелкий камень, пачкая грязью шерсть. Нападает она внезапно, выскакивая из-за поросли орешника и ощетинившись, оскалившись, но не встретив ни страха, ни ужаса в его глазах. Остолбенение проходит позже ее укуса, вкус крови пробуждает волчий дух, но девушка осторожно отступает, оставляя его в смятении и возрастающем ужасе. Луна довершит начатое, а Санса поможет примириться с нежданной свободой.