M A L I F I C I

Языки пламени метались из стороны в сторону, скалясь и шипя, как древнее дикое животное, которое готово вот-вот слопать любого посягнувшего на его силу. Черное ночное небо куполом накрыло огромное поле, в центре которого развели сразу семь костров. Огромных, выстроенных кругом. И в самой середине этого круга стоял молодой парень. На вид он был самым обыкновенным. Высокий и худой, в белой свободной рубахе, рукава которой были подкатаны до самых локтей. Светлые волосы были завязаны в небольшой хвост. Он был совершенно обычным человеком на вид. Но ядовитый, полный кровожадного голода оскал делал его практически чудовищным. Последние крики жертв, привязанных к столбам, давно стихли. Огонь сожрал их жизни с потрохами и теперь облизывал их опаленную, почти догорающую плоть. Все окружение вокруг наполнил запах горелого мяса и дров. - Благодать!.. - блаженно вздохнул Ксафан, довольно рассматривая оплот своих трудов. Его руки, которые он по-хозяйски упер в бока, были полностью измазаны чужой кровью и грязью. Старые шрамы на открытой шее в свете огня выглядели жирными змеями, что медленно ворочались у него под кожей. - Тебе тоже нравится? – вдруг спросил он. За его спиной стояла девушка. Она выглядела немногим старше его, и отчего-то безгранично похожая на колдуна. Девушка была в длинном, простом синем платье без узоров, с распущенными белокурыми волосами, что волнами закрывали всю ее спину. В них были вплетены лиловые фиалки. Которые в те времена означали лишь одно: скорбь. Девушка была бы красивой, если бы не шрамы, изуродовавшие все ее лицо. Они бороздами покрывали ее щеки и лоб, перечеркивая брови, деля нос на две неравные половины. Светлые глаза девушки переполнились тоской. - Еще пять жертв, Ксафан? – тихо спросила она. Колдун повернулся к ней и широко улыбнулся. - Знаю, - пожал он плечами. – Меньше, чем обычно… Знаешь, видимо, я окончательно прославился! – довольно оскалился он. – Раз ведьмы все усерднее прячутся по норам от меня. Девушка свела брови к переносице, с немым сочувствием переводя взгляд с одного костра на другой. - Они ничего не сделали тебе, брат… - прошептала она. – За что?.. - Ой, - кисло скривился Ксафан в ответ на уже надоевший вопрос. – Но сделали бы! Не сегодня, но, может завтра? Я не рискую такими вещами, Кинора. - Может, пора остановиться? – вдруг спросила она. – Скольких уже ты убил людей? - Не считал. Да и, - смущенно улыбнулся парень, – я не знаю таких цифр. Ужас промелькнул на лице девушки, но она быстро взяла себя в руки. - Ты ужасен, - прошептала она. – Я… ты знаешь, что люди стали охотиться на ведьм из-за тебя? – спросила она. – Нас теперь гонят из городов, как чумных крыс, если не убивают! – воскликнула она. - И правильно, - мрачно прорычал Ксафан, чей настрой мгновенно изменился. – Кто, если не я, очистит этот поганый мир? - Ты уже убил ее! – вдруг выкрикнула Кинара. – Убил! Другие ведьмы тебе не сделали ничего! Они оба прекрасно понимали, кого именно имеет в виду Кинара, но имени не решались произнести. Они не называли его уже третий год подряд. - Все ведьмы из одной грязи сделаны, - прорычал Ксафан. – И ты это знаешь, сестра… - Ведьмы!.. – воскликнула Кинора. – Но не остальные люди! Но ты же убиваешь всех подряд! - Ну, я не виноват, если там затесалась парочка смертных селян! - отмахнулся рукой Ксафан, лукаво усмехаясь. – И Бог может совершить ошибку! Девушка нахмурилась. - Ты уже и на Бога успел замахнуться? – проворчала она. – Совсем рехнулся? - Сестра… - промурчал парень, делая шаг к девушке, которая тут же рефлекторно попятилась. – Если бы я назвал себя Дьяволом - не было ли это лицемерием? – фыркнул он. – В конце концов, мы оба с тобой знаем, какие платья он носит, не так ли?.. Кинора пронзительным, прямым взглядом смотрела на него, поджав губы. Ногти, которые она вдавила в собственные ладони, сжав руки в кулаки, пронзили тонкую кожу, и первые капли крови сорвались на землю. - Или… - фыркнул Ксафан. Он отвел руку в сторону, и тут же его кисть сжала черный стержень косы, что появилась практически из воздуха. Она была в длину его роста, и от нее за километр разило черной магией. - …Может, мне стоит тогда назваться самой Смертью? – высокомерно усмехнулся колдун. - Ты отвратителен… - покачала Кинора головой. - Да? – вскинул бровь колдун. – Я-то отвратителен? А не ты ли здесь тянешь время, пока твои сучьи подружки плетут заклинание, прячась за огнем костров? – рассмеялся Ксафан. Тут он сделал резкий шаг вперед, и Кинора не успела отстраниться, как брат ухватил ее за кисть и рывком приблизил к себе. - Стравила ведьм на собственного брата? – прорычал он, не на шутку разозлившись. – А я-то думал, мы семья… И впервые за все время их разговора девушка улыбнулась. Улыбка ее была бесконечно печальной и усталой. - Семья… - кивнула она. – А за семью несут ответственность… Она выдернула руку и сделала шаг назад. И в это мгновение из земли вырвалась сразу сотня рук, костлявых, в подгнивающих ошметках плоти. Они все ринулись в сторону колдуна, вцепившись в того пальцами, и слаженным рывком поставили того на колени, намертво прижав к земле. Коса выпала из рук Ксафана и развеялась дымом. Колдун улыбнулся, иронично вскинув брови. Он покосился на сестру и проворчал: - На что ты надеешься, Кинора? Разница в наших силах с самого детства была неизмерима! Девушка не смотрела на него. Она повернула голову в сторону и тяжело вздохнула: - Не сегодня… Ксафан покачал головой и что-то пробормотал с уверенной улыбкой на устах. Но, прошла секунда, затем вторая… Уверенность все больше сходила с лица колдуна, меняясь на удивление. Руки мертвецов продолжали держать его мертвой хваткой. - В смысле?.. – не понял Ксафан. – Как ты это сделала?! Девушка перевела на брата тяжелый, полной нескончаемой тоски взгляд. - Ты прав, Ксафан… - выдохнула она. - Одна бы я тебя ни за что не удержала… Поэтому, пять ведьм, которых ты заметил, отдали мне за это свои жизни. Колдун нахмурился. - Посмертные проклятья?.. – мрачно проворчал он, осознав, что к чему. – Совсем рехнулись… - Ты не оставил нам выбора. Ксафан нахмурился, недоверчиво посмотрев на сестру. - «Нам»? – зло прорычал он. – Что ты задумала, Кинора? Ведьма молчала, рассматривая неутихающий огонь в кострах. - Я спросил, что ты хочешь с собой сделать?! – громко рявкнул Ксафан. – Выпусти меня! Живо!!! Кинора покачала головой. - Я не могу. Ты сам вынудил меня… - Кинора… - предостерегающе прошипел Ксафан, глядя на сестру исподлобья. – Я выберусь, и ты пожалеешь… - Ты не поднимешь на меня руку, - покачала головой девушка. – Да и ни к чему это… Лицо Ксафана исказил ужас. Натуральный, первозданный ужас. Он побледнел и еще раз изо всех дернулся. Слова Киноры были истинной правдой – Ксафан ни за что не позволил бы ни себе, ни кому-либо еще навредить его сестре. Потому что она была последней, уже истончающейся нитью, которая все еще связывала его с человечностью. Огонь в кострах взревел с новой силой. Искры сыпались в разные стороны и, буквально, на головы брата и сестры. - Что ты хочешь сделать с собой?! – рявкнул Ксафан изо всех сил. Девушка вновь улыбнулась. Ветер трепал длинные белые пряди ее волос из стороны в сторону. Сиреневые лепестки цветов, вколотых в волосы, летели на землю. Ведьма наклонилась, приподняла длинную юбку синего платья и достала длинный кинжал, спрятанный в сапог. - Не переживай, мой дорогой брат, - прошептала она, рассматривая, как отблески пламени играют на лезвии оружия. Она опустилась на колени, напротив колдуна. - Кинора!!! - Не беспокойся, Ксафан, - улыбнулась она, посмотрев в глаза брату. – На это дно… мы пойдем с тобой вместе. Я… стану твоими цепями. Ксафан во все глаза смотрел на сестру, понимая, догадываясь, что та собирается сделать. Он дернулся еще раз, но сотня мертвых рук крепко вцепились в его тело, а ведьмины проклятья в разы усилили силу мертвецов. С отчаянием колдун посмотрел на сестру. - Зачем ты храбришься?! – рявкнул Ксафан. – Кинора!!! Хочешь убить меня – так убей! Не губи и себя, дура! Девушка улыбнулась в который раз, а слезы выступили на ее светлых глазах. Прикусив губу, она прошептала, переведя взгляд на парня. - Я… поклялась отвечать за тебя. Да и… как я буду?.. Без тебя? Девушка вдруг рывком подалась вперед, прижимаясь всем телом к груди брата. Тот вскрикнул, почувствовав, как его живот пронзает острая боль. Ксафан зажмурился, запрокидывая голову назад. - Я заклинаю… - услышал он хриплый шепот сестры на ухо, - себя сотни лет быть твоими цепями, брат. Такими, которые даже ты не порвешь… Все мертвые руки исчезли, освободив тело Ксафана. Тело сестры начало безвольно опадать, и колдун тут же ухватил ее руками, прижимая к себе. Он зарылся лицом в ее густую копну волос, тяжело вдыхая аромат цветов. - Кинора… - прошептал он. - Прости, Ксафан. И после последних сказанных слов все тело ведьмы рассыпалось тысячью мелких частиц, которые бросились к колдуну, оплетая его, захватывая, образуя на его теле десятки мотков черной цепи. Ксафан сидел на коленях, не поднимая головы. Даже не сопротивляясь… Лишь рассматривая лепестки сиреневых лепестков, что лежали на черствой, вскопанной земле около его коленей.

***

Маугли и лапочка Шон (на тот момент уже не такой лапочка, как раньше) стояли и молча слушали всю эту ахинею, что заунывным голосом рассказывала им ведьма. Я же стоял, не в силах согнать с физиономии кислого выражения. Ненавижу все эти легенды. Бред сплошной, да и только. Когда Саша вытащила на берег эту дрянную цепь, к нам соизволила явиться вся банда ведьм, что годами пряталась в лесах, якобы яростно остерегая тюрьму Ксафана. Их уровень профессионализма на лицо, раз эта тварь уже вовсю резвилась в городе. Уж не знаю, как они его так охраняли… В общем, хрен с этим. Выперлись они к нам, и Саша вместе с Шоном бросились к ним с расспросами о том, что такое Ксафан, хотя, как по мне, толку от этого знания – дырка от бублика, ей Богу. - Я надеюсь, - проворчал я недовольно, - это уже конец этой замечательной истории? Просто, если мы закончили байки травить… То я бы хотел получить четкий ответ, что это за хрень – Ксафан? Воскресший маньяк? Озлобленный дух? - И то, и другое, и третье… - ответила одна из «охранниц». Их, этих ведьм, было шестеро. По именам они не представлялись, поэтому про себя я их обозвал так: Карлик, Тощая, Старуха, Бритая, Бровастая и Говорливая (та, которая нас около часа кормила своими дерьмо-легендами). - Можно сказать, что Ксафан стал полноценным демоном, - ответила мне Говорливая. – Точнее сгусток черной силы, которая жаждет крови. У Говорливой была какая-то мания… витиевато изъясняться. Меня кривило от каждой ее реплики, но я стоически продолжал держаться. - То есть, он вернулся в мир наш бренный, - пытаясь ей подражать, сказал я, - чтобы добить оставшихся ведьм? Так что ли? - Мы не знаем его мотивов, - вклинилась в диалог Старуха. – Знаем лишь то, что ничего хорошего ждать от него не стоит. Вы и сами это уже поняли. О, мы поняли это очень хорошо. - И что же, его никак не остановить? – проворчал я. – Магией он не контрится, тогда что?.. Тут голос подала Бритая. Ох, прическа у нее, конечно, была пострашнее самого Ксафана. До сих пор вздрагиваю при одном воспоминании. - Так же, как и в первый раз. Проклятыми цепями. Только магия в этих, - она кивнула в сторону груды цепей, - уже иссякла. Я перевел взгляд на Сашу, которая до сих пор не издала не звука (я никогда не устану с этого смеяться), и мы с ней одновременно подумали об одном и том же. Тогда я повернулся обратно к шайке ведьм. - А что ж вы не кинулись жизни свои отдавать? – вдруг не выдержал я. – Вы же для этого здесь околачивались все время? Ведьмы мрачно переглянулись между собой, и их молчание было красноречивее любых слов. Я ядовито усмехнулся: - Моя хата с краю – ничего не знаю… - фыркнул я. – Все с вами ясно. - А ты не высовывайся, - вдруг грозно проворчала Бритая (надо было ее Агрессивной обозвать). – Эта гнида за тобой пришла вообще-то, Джетт. Убьем тебя – и у Ксафана не будет сосуда, в который он сможет вселиться. - Судя по масштабу того, что он уже творит… - проворчал Шон, внезапно подав голос. – Ему и вселяться ни в кого не надо… - Его силы не безграничны теперь, - ответила другая баба, которая Старуха. С некрасивой и уже постаревшей рожей. – Ему нужен источник сил, или он вскоре исчезнет. - Тогда… проблема должна решиться сама собой вскоре? – вскинул я брови. И вот скажи мне, к чему тогда весь этот кипиш нужен был? Ну, порезвился бы пацан по городу, поубивал бы парочку ведьм, ну и что? Тоже мне, огромная трагедия в итоге! Люди от войн, которые сами же устраивают, мрут в таком количестве, что Ксафан на фоне – мелкий капризный ребенок. Но, как оказалось, все было не так просто, как я тогда подумал. - Да… Но прежде он перебьет целый город, если не больше, - прорычала Говорливая. – Ты хоть представляешь, насколько он могущественен? - Я-то представляю, - огрызнулся я. – И чей тогда это косяк? У вас же очко поджало цепи проклясть заново, разве нет?! - Послушай… - рыкнула Бровастая. – Ты его пробудил!.. Не зря таких выродков, как ты, истребляют еще при рождении!!! Моя старая любимая песня. Знаешь, та самая, в которой поется, что во всем виноват старина Джетт. - Ой, беда-то какая! – всплеснул я руками. – И что же мы… - Все, хватит. Пора заканчивать, девочки. Это сказал Бровастая. Видать, она была там местным батей, раз все ведьмы как по команде выпрямились. Я нахмурился, а Саша в этот самый момент коснулась рукой моего плеча. Она тоже поняла, что собираются выкинуть эти женщины. Все еще не желая горячиться в присутствии Шона, я, нахмурившись, проворчал: - Он пришел не за мной. - Прости, - качнула головой Бровастая. – Но, кроме тебя, колдунов в этом мире больше нет. Я медленно оскалился. - Тогда… меньше надо было пиздеть, дамочки. И в этот же момент лица всех шестерых ведьм побледнели. Они даже переглянуться не успели, как их ноги подкосились, и все они толпой рухнули на землю без единого вздоха. Шон, который все это время помалкивал в сторонке, в ужасе бросился к ним, видимо, пульс проверять. Которого, конечно же, не было. Он резко повернул голову и бросил в меня яростный взгляд. - Джетт!.. – рявкнул он. Я вскинул руки. - А что оставалось?! – воскликнул я. – Они хотели меня убить! Самозащита, братан! Шон перевел взгляд на Сашу, видимо, ища в ней поддержки, но та лишь кивнула головой. Будь она на моем месте, тоже бы кончины ждать не стала. Дураков мало. - Можно было же договориться!.. – прошипел он, поднимаясь на ноги. - Нельзя. Ну и, - обратился я уже к Саше, – что делать-то будем? Девушка достала телефон, но так ничего и не напечатала там. Да, мне тоже сказать было нечего. - Неужели… мы отдадим ему город? – спросил Шон. - Если не найдем идиота, который будет готов помереть, отдав все свои силы, чтобы его обратно на дно упрятать, - проворчал я и тут же опомнился. – И даже не проси меня! – воскликнул я. - Джетт… Люди умрут… - Да чхал я на людей! – проворчал я, пиля Шона взглядом. – Я им ничем не обязан, понятно! И тем более сдохнуть ради кого-то, кого я даже не знаю! - Знаешь, если бы я… - Не знаю! - отрезал я. – Если так хочется сдохнуть героем – то вперед! – отмахнулся я от Шона, который начинал меня неистово бесить. – А я тебе не герой и не мессия! – прорычал я сквозь сцепленные зубы. – И я собираюсь выжить! Шон смотрел на меня, в и этом взгляде… Наверное, это было то же разочарование, которым смотрела когда-то сестра на Ксафана. Саша, не особо заинтересованная в подобной драме, подняла остатки своей одежды с земли и пошла прочь из этого места. Я последовал за ней, больше не в силах смотреть ни на цепи, ни на трупы трусливых ведьм. Уже подходя к рябинам, я затормозил и обернулся. Шон стоял там же, опустив голову вниз и сжимая ладони в кулаки. Я буквально чувствовал, как его распирает ненависть и отчаяние. - Шон… - вздохнул я. – Прости меня… Я… я правда не могу этого сделать. Я рассчитывал, что он сейчас взорвется. Выплеснет на меня всю свою злобу и ненависть. Но он лишь поднял на меня взгляд и улыбнулся. - Все в порядке, Джетт, - спокойно сказал он. – Я… понимаю. И эти слова для меня были хуже любого услышанного мной когда-либо оскорбления. Еще никогда я не проникался таким презрением к себе, как в тот момент.