Blue Gets Tortured

С повязкой на глазах, он ничего не видит, а с кляпом во рту не может услышать даже собственный голос. Ничего. Всё, что есть, так это чувство скованности. Две веревки продеты через ребра, и еще одна завязана вокруг его позвоночника, оставляя Блу свисающим с потолка подвала. Он пытается почувствовать хоть что-то, выгибая руки, пытаясь развязать узел, но они связали его слишком умело, чтобы он смог выбраться. Скелет весил очень мало, но был рад, что он не весит ни на грамм больше. Висеть всем своим весом всего лишь на трех тонких веревках становилось все более мучительно. Исходя из своего положения, он все же извлек пользу от того, что его лишили ноги, из-за отсутствия которой он лишился парочки килограммов. Обрубок его искалеченной ноги сильно пульсирует. Раны были забинтованы ранее (хотя, как и раньше, он не может быть уверен в этом, темнота нарушала чувство времени), но он мог чувствовать, что марля промокла. Обнаженный Блу дрожал от холодного воздуха, обдувающего его тело. Он вздрагивает, когда слышит, что тяжелая дверь подвала распахивается, звук шагов нескольких пар ног отражаются от стен. Его душа тут же сжимается в страхе и бешено стучит в надежде на то, что его, по крайней мере, сдвинут в другую позу. — йо, бро, прости, что заставили тебя ждать, — он чуть ли не видит легкую ухмылку на лице его брата. — не-а, ему всё равно, он в любом случае будет ошиваться здесь, — гогочет другой Санс. — Вы двое… — другой Папирус неодобрительно щелкает языком. — Сюда, установите эту штуку вон там. Нет, ты идиот, вон там… — Блу слышит, как они перемещают предметы вокруг него, а двойник его брата руководит остальными. В один момент он слышит звук, точно что-то вбили в пол подвала. Чувство страха возрастает, отчего, несмотря на холод в воздухе, по телу Блу начинает стекать пот. — нужно отдать тебе должное, босс, это довольно изобретательно. — это выглядит дерьмово, — почти недоверчиво говорит его брат. — ты больной ублюдок, чувак. — Ну, ты же не ставишь перед собой цель ловить людей и не придумываешь сразу несколько дополнительных способов для этого, — это звучало так, будто другой Папирус в самом деле гордится собой. — Давайте спустим его вниз. Веревки ослабли, теперь он не был подвешенным и мог облегченно вздохнуть, если бы не был слишком напуган от того, что должно произойти. Руки, держащие его, бесцеремонно уронили его на пол. Блу взвизгивает от боли при ударе о копчик. Он пытается пнуть кого-либо, находящегося здесь, но из-за своих усилий получает лишь жгучую пощечину. Его связанные руки освободили, но только для того, чтобы привязать их к полу по обе стороны от него. Кляп вынули изо рта, и на миг он становится благодарным за это, пока не чувствует что-то другое, что толкают ему в рот. — Укуси это. И не отпускай. Он ощущает, будто саморучно обрек себя на ужасную судьбу, когда он принимает вещь в рот, но разве у него есть выбор? Оно тяжелое, поэтому Блу сильно напрягает зубы, всё же желая отпустить это. Удерживать его слишком сложно. Он надеется, что может просто разжать челюсть, но наказание за непослушание может быть даже хуже, чем это. — Давай позволим ему понять, в каком затруднительном положении он находится, не так ли? — повязка была сброшена с его глаз. Он щурится и быстро моргает, позволяя глазам привыкнуть к яркому свету. Первое, что он замечает, это обрубок его ноги. Ему действительно не выпадало случая увидеть ее раньше. Он видел пустоту, вместо голени и стопы, отчего его голова закружилась. Блу знал об этом, но увидеть — совершенно другое дело. Если бы в его желудке что-то было, оно бы определенно подскочило вверх. Его неповрежденная нога вытянута перед собой и привязана к полу. Запястья были обездвижены похожим способом. Небольшая деревяшка, находящаяся у него во рту, прикреплена к веревке. Блу поднимает взгляд вверх, исследуя верёвку, доходя до небольшого шкива, пока не замечает что… Там, на потолке, немного покачиваясь, находится огромное, тяжело выглядящее лезвие, готовое опуститься вниз, словно гильотина, прямо на его оставшуюся ногу. Единственная вещь, удерживающая ее, это прилагающаяся к веревке деревяшка, которую Блу сжимал в зубах. Понимая происходящее, он словно чувствует, как его облили холодной водой. Другой Санс заливается смехом. — посмотри на свое лицо! — смеясь, выдавил он.  — черт, нам нужно было заснять это. Это всего лишь бессмысленное насилие. Блу в любом случае не может сбежать с одной ногой. Они просто хотят видеть, как он страдает. Они просто хотят быть жестокими. Как может кто-либо быть таким ужасным? — Как я и говорил, не отпускай, — другой Папирус мрачно хихикнул. — Оно довольно тяжёлое, не так ли? Интересно, как долго ты продержишься, пока тебе не станет совсем плохо? — как же долго это будет продолжаться? — сказал его брат, растягивая каждое слово. — я голоден. может, пришло время поесть? — По всей видимости, сейчас самое время, — он оглядывается на Блу, зрачки чьих глазниц пропали, его паническое дыхание превратилось в быстрые, неглубокие вдохи. — Ты же продержишься до того момента, пока мы не вернемся, не так ли? Скелеты выходят за дверь, его брат небрежно махает рукой на прощание, а после они начинают спорить о том, что можно поесть.

***

— веселишься? — они вновь появляются примерно через час. Из-за того, что Блу сохранял рот открытым, из него начали течь слюни, а в его челюсти, шее и спине появилась постоянная боль, которая побуждала его выпустить вещь изо рта. Он знает, что это бесполезно, но он не может сдаться просто так. Может кто-то придет, чтобы спасти его? «Кто знает, что может произойти?» — отчаянно думает Блу. Ему просто нужно стоять на своем и оставаться решительным. Когда он не показывает каких-либо признаков расстройства, они вновь уходят. Они периодически проверяли его на протяжении, как казалось, целого дня, хотя на самом деле примерно четырех часов. Держа деревяшку в зубах, чуть ли не мучаясь от боли, его решимость начала рушиться. — окей, это становится просто нелепым, — его копия нахмурилась, стоя рядом с ним. — Да, я знаю, я сказал тебе не отпускать, но весь смысл заключается в том, чтобы ты, в конце концов, отпустил ее, — нетерпеливо объясняет другой Папирус, топая сапогом. Блу застывает в тревоге, когда на лице его брата появляется хитрая улыбка. — у меня есть идея, — он подходит ближе и садится к его ноге. — я помню, как сильно ты боишься щекотки, — Испугавшись, Блу извивается, пытаясь убежать, но он прикован слишком крепко. Папи слегка пробегается пальцами по ступне Блу, играясь с ним, заставляя его хныкать, прежде чем начать беспощадно щекотать его. Блу не может противостоять истерике, он издает безъюморный смех, но это заставляет его сжать челюсти еще сильнее. Папирус убирает руку и вздыхает. — почему ты настолько упертый? — погоди, у меня есть идея получше, — усмехнулся Рэд. Блу дрожит от хищного тона в его голосе. Он обходит его вокруг и садится на пол позади Блу, сильно надавив на его спину и опуская свой подбородок на плечо. Его руки обхватывают его, словно в объятии, перед тем как его же пальцы начинают дразняще гладить ребра Блу. Одна рука опускается ниже и поглаживает его позвоночник. — ммх… — во-о-от так, детка, — он чувствует теплое дыхание своего двойника на щеке, его голос такой низкий и соблазнительный. — теперь, просто стони немного громче. Одна из рук опускается к его тазу, описывает небольшие, приятные круги на лобковом симфизе. Блу отчаянно пытается оттолкнуть его, избавиться от прикосновений, но из-за этого Рэд начинает сильнее тереть его кости фалангами пальцев. Он не хотел этого, но не мог остановить реакцию своего тела, и вскоре пальцы уже раздвигали складки его больших половых губ. Движения другого Санса мучительны и беспощадны из-за собственного опыта, и Блу оставляет мокрое пятно на полу еще до того, как его пальцы начали поглаживать малые половые губы. Он уже полностью забылся и громко стонет, когда пальцы Рэда, наконец, проникают в него. — чувствуешь себя хорошо, хах? — Блу может слышать усмешку в его хриплом голосе. — тогда почему бы тебе не открыть свой прелестный ротик и позволить всем услышать, как сильно ты любишь это? — Когда другая рука начинает играться с его клитором, Блу стонет еще громче, но все же вызывающе сжимает челюсть. Он смутно осознает то, что его мучители говорят. Его единственная угроза маячит над ним, а коварные пальцы медленно уничтожали его изнутри. Он вздрагивает и пальцы на его ступне начинают дрожать, и он почти, почти кончает, когда внезапно пальцы отступают, лишая его выхода. — не сейчас, — прорычал он. — я заставлю тебя кричать долго и громко, только для меня, — он подносит его к краю и отрекается от него снова. Снова. И снова. Блу рыдает в отчаянье, это должно случиться, это так ужасно. Пальцы беспощадно чертят круги по его клитору, от чего тело омывают волны экстаза. Его взгляд метнулся вверх, где тяжело свисала гильотина. Не отвлекайся, не отвлекайся… Он сильно кончает, сильнее, чем когда-либо в его жизни, сильнее, чем, как он думал, возможно. Его тело сотрясается, кости гремят. Он стонет вокруг предмета, акцентируя внимания на том, чтобы не отпустить его. Другой Санс не останавливается, продолжая ласкать его, растягивая оргазм на как можно большее время. — кричи, ты, мелкий пизденыш. сделай это, — огрызается Рэд. Блу немного успокаивается, чувствуя, как спустя некоторое время удовольствие начинает отступать. Небольшое чувство успеха загорелось в груди. Он услышал раздражённый звук за его спиной. — малыш, ты, блядь, сейчас серьезно? тогда как насчет этого, — Рэд со всей силы сжимает сверхчувствительный, распухший клитор Блу. Он пронзительно кричит. Деревяшка вылетает из его рта, веревка ослабевает, и перед тем, как Блу может понять что-либо, лезвие падает, создавая тяжелый удар. Громкий, тошнотворный хруст отражается о стены вместе с брызгами крови и осколками костей, и вот еще одна часть отделена от его тела. Момент тишины, когда Блу набирает побольше воздуха, а после кричит сильнее и сильнее. Блу спиной падает на другого Санса, вопя, насколько это больно. Рыдание, ужасный, душераздирающий звук. Он надеется, что они все же дадут ему превратиться в пыль, но уже может слышать, как его брат просит подать ему медикаменты.