Песни о любви

      — У тебя жар, — Джон попытался протянуть руку, чтобы дотронуться до лба и убедиться в своей правоте.       — Всё в порядке, — сумел увернуться Шерлок.       — Я доктор, и я знаю, как выглядят симптомы гриппа.       — Ох, неужели вы наконец-то научились наблюдать?       — Хорошо, скажу иначе. Я твой доктор и я знаю, как выглядят симптомы гриппа у тебя.       Шерлок поджал губы.       — И как же?       — Ты становишься просто невыносим.       Шерлок возмущённо вздохнул, собираясь что-то ответить, но вместо этого развернулся и, картинно махнув полами халата, плюхнулся в кресло.       Джон на это только умилённо улыбнулся и отправился на кухню, доставая телефон.       Шерлок старательно изображал оскорблённый вид и разглядывал давно знакомые обои с нарисованным смайликом.       — Да, привет… Помнишь, ты говорила, что на сегодня достаточно людей?.. Да, да… Просто, понимаешь, Шерлок заболел и… Да, спасибо… Нет, ещё не знаю. Я перезвоню вечером. Спасибо ещё раз.       Шерлок всё ещё разглядывал обои, когда рядом с ним возник Джон, держа в руках кружку чего-то подозрительно пахнувшего лекарством.       — Сегодня достаточно людей в клинике, но ты всё равно хотел пойти на работу?       Он резко выхватил кружку из рук Джона и даже немного обжёгся, но ни один мускул на лице не выдал его.       — Сейчас самый сезон болезней, поэтому лишний на смене врач не помешает, — улыбнулся ему Джон и сел на подлокотник кресла.       — Что это?       — Это от жара, я даже отсюда чувствую, что у тебя опасно высокая температура.       Шерлок сделал один пробный глоток.       — Мерзость.       Джон улыбнулся: «Кто бы сомневался».       — Тебе станет легче.       Шерлок мог бы возразить, что и так прекрасно себя чувствует, но на самом деле он чувствовал себя отвратительно. Мозг превратился в кашу, мысли появлялись и сразу же исчезали, перед глазами плыла смутная пелена, а ещё по позвоночнику катились противные липкие капли пота. Всё это его жутко бесило, и так хотелось хоть немного вынырнуть из этого отвратительного состояния.       Поэтому, несмотря на действительно мерзкий вкус, Шерлок быстро всё выпил и поставил стакан на пол рядом с креслом.       Он не принял вертикального положения, вместо этого опустив голову на колени Джона, обхватив его ослабевшими руками.       — Джон, — вздохнул Шерлок, когда почувствовал, как тот прочёсывает пальцами его кудри, — Я ненавижу, когда меня жалеют. Или нянчатся. Или… заботятся.       — Но?..       — Но позаботься обо мне. И сейчас, и через два года, и до тех пор, пока тебе не надоест.       — Конечно.       — Даже если я не рад твоей заботе — она нужна мне.       — Я знаю.       Шерлок продолжал лежать на коленях Джона, прислушиваясь к организму, пытаясь угадать, подействовало лекарство или нет. Спина уже стала затекать, по ногам забегали противные иголки из-за недостаточного кровотока, но, кажется, сознание оставалось таким же мутным.       Плохое лекарство.       — Пойдём в комнату, — Джон встаёт, поднимая за собой Шерлока.       Тот понимает, что едва ли в силах открыть глаза. Он, видимо, уснул.       Отвратительное лекарство. И Джон плохой врач. Как он позволил мне уснуть в такой неудобной позе? Спину невозможно разогнуть. Об этом, непременно, нужно сказать.       — Ты ужасный доктор.       — А ты ужасный пациент. Но я нужен тебе.       Шерлок ничего не отвечает только из-за лекарства, которое подсунул ему Джон. И точно не из-за того, что он с ним согласен. Определенно.