Prediction

За бортом, в тумане утренней зари, виднелся остров с вытащенными на берег двумя лодками. Не такой уж и большой, но с достаточно высокими отвесными скалами. На вершине самой-самой высокой из них был отстроен павильон с небольшими окнами и голубятней под крышей. Этот остров Айбиге видела уже не впервые — останавливаясь здесь, можно было пополнить запасы пресной воды из источника, а также именно тут часто проходили переговоры Мурада-реиса с другими пиратами. Именно тут она когда-то и познакомилась с ныне прославленным Хайреддином-пашой. И сейчас корабль паши находился рядом, у другого берега. Неф Мурада-реиса стоял на якоре, а сам капитан и пара человек из команды вовсе отсутствовали. Все намекало на то, что они были на острове. Но пресной воды на корабле предостаточно, значит, по всей видимости, сейчас в павильоне шел очередной совет. — Хайреддин-паша прибыл, — за спиной раздался голос Адиля. Увидев брата, Айбиге едва устояла на ногах — так сильны были впечатления от ночного кошмара. — Все в порядке? — Конечно, в порядке, брат, — тут же отрезала ханым, уставившись на остров. Не хватало еще и всяких расспросов. — Мурад давно на совете? — Все только еще началось, — Адиль подошел к борту. — Ты спала очень долго, не проснулась, даже когда Мехмед начал плакать. — Он точно в каюте? — нет, не хватало потерять и второго сына. Но все обошлось — из каюты капитана раздался непонятный грохот и через мгновение — детский плач. Адиль возвел глаза к небу и закрыл лицо руками. Оттолкнув брата, Айбиге, как кошка, быстро оказалась на пороге капитанских покоев. На полу у стола сидел Мехмед и громко плакал, а рядом, в луже разлитого вина, валялся узорчатый медный кубок. Взяв сына на руки, ханым постаралась успокоить его. — Я вышел только что, — простонал Адиль уставшим голосом, — а мой драгоценный племянник уже успел натворить дел. О, Всевышний, не будет нам с ним покоя, — взяв кусок какой-то материи, он стер с пола красное пятно вина. — Адиль, — хмыкнула сестра, — ты что, забыл? Вспомни, как наша валиде с братом Газанфером мучилась. Я утром просыпалась от его выходок и криков — постоянно себе шишки набивал, все по комнате ее носился. А как платок с Нур Султан сорвал — еще тогда, в Казани, помнишь? — Айбиге села на кровать и вручила Мехмеду вырезанную из дерева игрушку. — Не кричи, сынок, все хорошо. — Конечно помню. Да упокоит Аллах их души, — вздохнул Адиль. — Это как раз случилось после нашего ночного похода, и ты весь день просидела с валиде, — лицо его озарилось улыбкой. Редко можно было увидеть его таким — за свою жизнь на корабле он почти никогда не улыбался так искренне. Еще долго они сидели в каюте и вспоминали прошлое — отца, мать, братьев, жизнь в снежной Казани и солнечном жарком Крыму. Мехмед увлекся игрушкой и громко смеялся. Однако вскоре в двери каюты настойчиво постучали. Показавшийся на пороге Тугрул-ага сообщил, что Хайреддин-паша пожелал поговорить с Айбиге. Наказав брату присматривать за сыном, она тут же выскользнула из каюты и проследовала к лодке. Обычное приветствие и выражение почтения жене друга-реиса, думала про себя ханым, теребя в пальцах одну из пуговиц кафтана. Расскажет, как идут дела в столице, передаст привет от кого-нибудь — и ни слова об Эмине, наверно. В павильоне было прохладно. Мурад-реис помог закрыть тяжелую дверь и встал около входа, спрятав одну руку за спину. — У меня для Вас новости, Айбиге-хатун, — стоя за узорной деревянной ширмой, проговорил сиплым голосом капудан-паша. — Повелитель, узнав, что Вы живы, был несказанно рад. — Повелитель узнал обо мне? — она не удержалась и переспросила. Вот это действительно новость! — Да. Но я прибыл сюда, чтобы предупредить Вас. Ни под каким предлогом не возвращайтесь ни в Крым, ни в Стамбул, ни куда-либо еще, где правит Повелитель. Вы преступили закон — совершили убийство и сбежали. Айбиге снова вспомнила события того злосчастного дня — как во время поисков Эмина на рыночную площадь вдруг заявился Рустем-паша и всадники. Как пришлось убить одного из них, чтобы уравнять силы. Внезапно в голове мелькнула мысль. Еще тогда, на приеме у Хюррем Султан, из уст рыжеволосой госпожи прозвучала фраза: «Рустем-паша выполнил мой приказ». Так значит, вот кто стоял за всем этим. Не может быть! Снова из-за Хюррем Султан Айбиге попала в беду. Если бы она поняла это ранее, то Эмин был бы сейчас рядом с ней. И Повелитель уж точно пожелал бы ее увидеть. Но вместо этого ханым лишь молча слушала все наставления Хайреддина, понимая, что с этого дня их дороги расходятся. Теперь верный друг ее мужа когда-нибудь все же поведет в бой корабль, чтобы убить Мурада и силой привезти ее и Мехмеда в Стамбул, где их уже ждут шелковые шнурки. А может, он для этого и попросил сейчас ее о разговоре — чтобы забрать в столицу? — Я должен был сейчас доставить Вас и Вашего сына к Повелителю, — продолжал капудан-паша, — но вместо этого последний раз предупреждаю — бегите. Прочь из этих земель, прочь, как можно дальше. Дальше, чем Алжир, дальше, чем Европа. Туда, где Вас и малыша никто не найдет. Повелитель осведомлен о моем добром отношении к Мураду-реису, и, возможно, он отправил в погоню и другие корабли. — Благодарю, паша. Спасибо Вам за то, что сделали, — тихо сказала Айбиге. И, поклонившись, отправилась к выходу. Теперь и она, и маленький Мехмед — преступники в глазах ее кузена-султана. И если он найдет способ изловить их — не пощадит даже ребенка. В эти мгновения ханым вспомнила об Эмине: как хорошо, что он остался честным человеком. Пусть ему будет хорошо в раю. А она? Да что теперь говорить — отец, наверно, уже давно все узнал о ее проделках еще при жизни. А сейчас и его уже нет. Теперь море — ее судьба, ее стихия. И рядом будут те, кто сможет ее защитить, кому она все еще дорога. Как любимая или как сестра. И она сама сможет постоять и за себя, и за крошку Мехмеда. Не позволит никому причинить ему зло. Волны бились о невысокие борта лодки. Айбиге, сжимая в руках теплую ладонь Мурада-реиса, смотрела на корабль Хайреддина-паши, наблюдая за тем, как расстояние до него становится все больше и больше. Поднявшись на борт нефа, ханым последний раз взглянула на остров и удалилась к себе в каюту. От мыслей ее отвлек внезапный крик: — Парус на горизонте, капитан! — судя по голосу, это был Тугрул-ага. — Что прикажете делать? — Курс на Белое* море! — раздался голос Мурада откуда-то с палубы. Подойдя к дверям своей каюты, Айбиге молча наблюдала за тем, что происходило на корабле. Дул ветер. Большой неф, снявшись с якоря, отплывал от берега. С левого борта быстро приближалось другое судно. С палубы доносились голоса: — А Барбаросса? Он разве не отправляется с нами? — Нет! Паша выбрал службу! — резко отвечал капитан, расхаживая по кораблю. — Мете! — он посмотрел наверх, где сидел смотрящий. — Видно ли тебе флаг? — Османы, Мурад-реис! — послышался звонкий голос сверху. Османы. Похоже, это и есть то самое, о чем предупреждал Хайреддин-паша. Как и несколько лет назад — Повелитель выслал за непослушной ханым погоню, чтобы вернуть ее в Стамбул. Но если раньше все окончилось позорным расторжением помолвки с шехзаде, то теперь дела обстояли намного хуже. Больше всего Айбиге переживала за сына — Мурад ведь решится атаковать корабль. Нужно было срочно что-то предпринять. Сверху с мостика спустился Адиль — привел Мехмеда, явно встревоженного из-за шума на палубе, — и скрылся за дверями. Увидев ханым, мальчишка тут же притих и взобрался в кресло. — Вот и хорошо, мой маленький львенок, — стараясь не волноваться, Айбиге села рядом на кровать и глубоко вздохнула. — Будь здесь, Мехмед, и мама защитит тебя. Снаружи доносились голоса — прислушавшись, Айбиге поняла, что битвы не избежать. Ничего, она так просто не сдастся. Наклонившись к сундуку, она откинула тяжелую крышку — на аккуратно сложенном зеленом кафтане покоились два кинжала, нож и небольшая, спрятанная в украшенные узорами ножны сабля. — Не бойся, — ханым поцеловала Мехмеда в лоб и вручила ему маленький нож. — Не бойся, сынок, оставайся здесь. Никто не тронет тебя, — и снова повернулась к сундуку. — Мои аги! — за дверями раздавался крик Мурада-реиса. — Сегодня великий день! Знайте и запомните — мы больше не служим султану Сулейману и его государству! Сегодня мы покажем, кто сильнее, покажем, что море — наш единственный господин! И если проиграем, то пусть оно заберет всех нас! — и одобрительный шум и гогот команды разнесся по палубе. Однако в один момент все голоса стихли — на палубе появилась хрупкая фигурка Айбиге. Ее кафтан, под которым виднелась рубашка с множеством маленьких пуговиц, был подпоясан кожаным поясом с висевшими на нем ножнами с саблей, а на голове снова появилась та самая повязка, что ханым носила много лет назад. Оглядев толпу пиратов, Айбиге ловким движением рук заткнула за пояс два кинжала. Все было почти так же, как и в ту ночь, когда пираты напали на ее корабль. Но теперь она была на их стороне. Молча пройдя к стоявшему у главной мачты реису, ханым взяла его за руку. — Да будет клинки наши острыми, да будет путь наш верным. Во имя Аллаха, Всемилостивого и Милосердного — да пошлет он нам помощь в этом бою! — громко проговорила она. — Мы отстоим наше право! — Долгой жизни Айбиге-ханым! Долгой жизни Мураду-реису! — разнеслось по кораблю. И тут же эхо голосов прервал крик капитана: — По местам! Готовиться к атаке! Выбор сделан. Пути назад нет — остается не позволить слугам Повелителя выполнить свое черное дело. И пусть эти люди ни в чем не виноваты, пусть они всего лишь выполняют приказ, отданный свыше — все они должны умереть. Конечно, корабль Мурада не был так быстр и маневренен, как судно, что плыло за ними, — сейчас он выигрывал у противника по вооруженности. Залп за залпом — тяжелые ядра пушек оставляли в деревянных бортах большие пробоины, а Айбиге, стоя за толпой лучников, не спускала глаз с дверей своей каюты, все пытаясь унять волнение. Только бы Мехмед не выбрался на палубу. Только бы он оставался там, внутри. Протиснувшись сквозь толпу пиратов, она тихо проскользнула в каюту и села на кровать, крепко прижав к себе сына. Шум, грохот, свист пролетающих мимо стрел — вот одна из них вонзилась в деревянную обшивку дверей прямо над головой. Скоро все кончится. Совсем скоро. Внезапно двери распахнулись, и Айбиге успела только лишь рассмотреть лицо незнакомца, прежде чем он схватил ее за косу и поволок за собой. — Мой капитан, я нашел эту неверную и ее выродка! — по залитой кровью палубе раздавался его громкий хриплый бас. Айбиге упиралась, пыталась вытащить кинжал и полоснуть негодяя по пальцам, но как назло — ничего не получалось. — Смирнее, хатун, идем! Повелитель ожидает тебя в столице! — и он еще сильнее дернул ее за волосы. Уроки. Все уроки, что давал учитель еще в Стамбуле — вот что должно сейчас пригодиться. Толкнув пирата локтем в бок, и изо всей силы пнув под колено, ханым воспользовалась его коротким замешательством и выхватила саблю. Мгновение — и взмах лезвия оставил ярко-алый след на шее незнакомца. Самое уязвимое место, как говорил учитель — и ведь оказался прав. — Чертовка, — прохрипел на своем родном наречии разбойник, захлебываясь кровью и корчась в предсмертных муках, словно огромный червяк. — Ведьма окаянная. Стоя на палубе, вся забрызганная кровью убитого, Айбиге была готова к следующему нападению. Звон клинков звучал в ушах, вокруг то и дело пролетали стрелы. Увернувшись от внезапного удара, она подбежала к одному из пиратов, успевшему схватить ее маленького Мехмеда и, размахнувшись, с криком несколько раз вонзила ему в бок один из кинжалов. Никто не посмеет отобрать у нее и второго сына. — Мама скоро вернется, — ханым закрыла дверь своей каюты и подперла снаружи ящиком. — Очень скоро. Удар. Снова удар. Кровь, много крови вокруг — Айбиге не чувствовала боли от ран, она желала лишь отомстить за Эмина и не позволить никому разлучить ее с Мехмедом. Еще удар — и тяжелая коса из густых каштановых волос упала на дощатый пол. Выбор сделан. Ей было совсем не жаль.