ИБО, СОВЕРШИВ ГРЕХ, ЗАСЛУЖИЛ Я ТВОЁ НАКАЗАНИЕ...

***

ДЖЕЙМИ ТЩАТЕЛЬНО УМЫЛСЯ прямо в лошадиной поилке, для начала занырнув в воду головой. Прохлада освежила его лицо, заплывшее от слез, и он с трудом избежал искушения снять штаны и засунуть в ледяную воду пылающий зад. Но мимо проходили подвыпившие жители, и он не рискнул предстать пред ними в таком глупом виде. Вроде бы... на сегодня уже довольно... Он помотал головой, отряхиваясь, и расчесался пятерней, чтобы придать себе более пристойный вид, потом медленно пошел в дом, прихлебывая из бутылки и репетируя то, что скажет Клэр. Но дальше фразы: «Ну что, Клэр. Может поговорим...» в голову ничего путного не приходило. Будет ли он умолять ее или обольет ледяным безразличием? Все беды ведь из-за нее! Вот пусть первая и начнет. Он метался от одного варианта к другому и долго стоял перед дверью в их спальню, доказывая жене очень убедительно, почему она должна его простить. «Ладно! Чего тянуть!..» – пришла на ум фраза, которую он уже сегодня, произносил, кажется. Черти! Дверь была заперта на засов, и он с минуту весьма заинтересовано разглядывал сие явление, силясь осмыслить причину. Потом до него дошло все же, что это Мурта принял таким образом меры предосторожности, пытаясь давеча сладить с его беснующейся женушкой. Стараясь поменьше шуметь, Джейми отодвинул засов и осторожно заглянул в комнату. В полумраке догоравшего камина не было заметно никакого движения. На кровати возвышалась, темнея, куча одеял. Похоже, Клэр спала. Хвала Иисусу! Он выдохнул с облегчением, вдруг уразумев, что не в силах сейчас вести какие-либо переговоры. Тело ниже пояса изматывала саднящая боль, ноги подгибались от усталости, и выпитое виски никак не добавляло ему готовности. В голове зияла пьяная пустота. «Что ж. Утро вечера мудренее», – мелькнула здравая мысль, и он на цыпочках, боясь потревожить спящую жену, шагнул в комнату. Под ногами что-то смачно захрустело, загремело в ночной тишине, и Джейми, подскочив от неожиданности, приглушенно выругался. Дьявол! Он пригляделся: весь пол в районе двери был усыпан осколками и какой-то покореженной утварью. Видимо, Клэр в порыве ярости пыталась пробить себе путь к свободе. Джейми опять порадовался, что жена вовремя угомонилась. А то еще достанется ему сгоряча каким-нибудь недоломанным подсвечником... Сейчас он, в самом деле, не в состоянии был отбиваться. Хорошенько морщась от каждого шага и стараясь больше не задевать хлам на полу, он поковылял толстозадым селезнем к своей лежанке у камина, где вынужден был спать прошлой ночью. Из-за ссоры, разумеется, будь она неладна. Ему ужасно хотелось отгородиться от всего мира, спрятаться в кокон, где, он мог, наконец, спокойно настрадаться наедине со своим горем и уснуть. Двигаясь крайне осторожно, Джейми кое-как стащил чертовы сапоги, потом, поскуливая, стянул бриджи, грубая колючая ткань которых причиняла немалую боль, и развязал удушающий шейный платок. Больше ничего из-за усталости снимать не в состоянии, он повалился на одеяла и с наслаждением завернулся в плед... – Джейми!.. – прозвучал хриплый голос, показавшийся таким громким в звенящей тишине, что парня передернуло от неожиданности. – Джейми...– снова повторила Клэр очень мягко. – Иди в кровать... Сердце екнуло. Душа возликовала. Ночь превратилась в яркий день и бабочки запорхали в груди, разливая радужное тепло по всему телу. Мурта оказался прав: вопрос решился вдруг сам собой! Джейми едва тут же не сорвался и не полетел на зов, припадая к земле, словно бесхозный кутеныш... – Никак ты простила меня, Клэр? – как будто со стороны услышал он свой язвительный голос, сочащийся обидой и ледяным сарказмом. В груди тут же помертвело, и Джейми зажмурил глаза от острой, прокатившейся внутри волны: «Нет! Идиот! Что ты делаешь?! Она, наконец-то, первая протянула руку!.. А ты отталкиваешь ее... Дурень!» Но злобный змей, свернувшийся под сердцем, в упоении холил его тягучую обиду сейчас. Столько дней и ночей он изнемогал от душевной боли, а Клэр, упиваясь местью, лишала его своей сладостной плоти. И, да!.. Своего утешения, конечно. Ведь он ощущал уже такую близость с этой невероятной женщиной, что, даже, будучи в ссоре с ней самой, ему хотелось к ней же и побежать за сочувствием и поддержкой. Крайне нелепо! Как так получается Джейми не понимал и, если честно, совсем запутался. Было очевидно одно: он снова чувствовал себя до невозможности одиноким. И еще – он осязал это каждой своей частичкой – из-за глупой его гордости пропасть сейчас только разрастается. Безвозвратно! И, дьявол... не мог с собой совладать!.. Он же мужчина, черти его разнеси, а мужам не пристало... быть на побегушках. Это женщины во всем должны... слушаться? Ведь так? Иначе быть беде. Убеждение неоспоримое и древнее, как сам его род... С этой мыслью надежда окончательно оставила его, и ужас конца сковал внутренности стылой коркой... Джейми покрепче завернулся в свой плед. Но его поразительная женушка не дала ему возможности возвести непробиваемую стену. Он почувствовал неуверенные шаги в темноте и тихое дыхание рядом: тяжелая голова уперлась в его плечо. – Джейми... – пошептала Клэр еле слышно. – Пожалуйста... это ты... прости меня... Я очень сожалею. Я знаю, это все из-за меня. Да? Он едва удержался, чтобы не двинуть плечом в раздражении. Конечно из-за нее, а из-за кого еще? Если бы она послушалась и осталась дожидаться там, где он ее спрятал, ничего бы не было. Англичане бы не поймали ее, ему бы не пришлось организовывать спасательную экспедицию, нападая на английский форт. Джейми, между прочим, едва не втянул тем самым клан своих родичей, а заодно и все кланы Нагорья, в войну с Англией. По крайне мере, риск был слишком велик. Еще легко он отделался, похоже, за такую безответственную подставу. Дядя ведь имел все основания его казнить, если бы последствия оказались не столь щадящими. Видимо Нед Гоуэн, старый проныра, постарался замять инцидент. Ну и, в довершении, с дьявольским Рендоллом опять сцепился, тот наверняка все это так не оставит... Правильно Марта говорит, все беды от женщин! – Пока я не могу ничего тебе сказать... в свое оправдание, – близкие губы щекотали его ухо теплым дыханием, а легкая рука гладила по плечу. – И может... никогда не смогу. Но, поверь, мне это было очень важно. Уйти тогда. Очень важно! Не бойся, Джейми, я не шпионка, – она прикоснулась кончиками пальцев к его щеке, провела по виску. – Все мои поступки касаются лично меня. И только. Ты можешь мне доверять... – Доверять?! Мпфмм... Я тут как-то уже доверился и что из этого получилось? – Да, я знаю. И поверь, больше никогда так не сделаю! Я буду слушаться тебя, Джейми. Постараюсь хотя бы. Ведь теперь это касается... не только меня. – Клэр!.. – слово неожиданно вырвалось откуда-то из глубины, сокрушая корку намерзшего льда. Да провались оно все пропадом! Все эти его глупые обиды! Джейми развернулся рывком, в секунду выбросив из головы всё, что разъедало до этой поры его мозг – а заодно и душу – и вжался лицом в ее колени. Как же ему хотелось слиться с ней воедино сейчас и никогда больше не отпускать от себя. Клэр! Он чувствовал с благоговением, как она растирает его напряженную спину, ерошит влажную шевелюру. Цепляясь за нее, он поднялся на колени и стиснул ее плечи изо всех сил. Даже потряс чуть-чуть, кажется. – Клэр! Не смей так больше делать! Слышишь! Не смей! Чего она не должна была делать, он не мог точно сказать сейчас: то ли игнорировать его мудрые приказы, то ли его самого, сходящего с ума от ее непрошибаемой холодности. В ответ Клэр лишь мягко впилась пальцами в его уши и притянула к себе, обвив его голову руками. Потом прижала так крепко, что он слышал, как бешено колотиться под ребрами ее сердце. У него самого кровь стучала в висках до радужных пятен перед глазами, и Джейми перестал осознавать что-либо вокруг, чувствуя только тепло ее размякшего со сна, родного тела, ее уютный запах, такой неповторимый, мучительно желанный... Низ живота в ответ прошило острой судорогой. Он застонал. – Я так хочу тебя, милая... просто не могу... – дыхание исчезло, и он резко, со всхлипом, втянул воздух. – Примешь ли ты меня, Клэр? Он видел в свете тлеющего камина, как ее заплаканные глаза сейчас туманились желанием и горькой тоской по их потерянной близости. Как и у него, впрочем. И это долгожданное: «О, да!.. Приму... Джейми!.. Иди ко мне!» – окончательно взорвало мозг. Оба были полуодеты сейчас, и у них так не нашлось времени на то, чтобы окончательно раздеться.