ИБО, СОВЕРШИВ ГРЕХ, ЗАСЛУЖИЛ Я ТВОЁ НАКАЗАНИЕ...

***

Я ПОНИМАЛА, ЧТО ИСПЫТЫВАЮ безмерное облегчение от того, что все закончилось, в общем-то, малой кровью. Седых волос у нас, взрослых, как водиться, прибавилось, но физические последствия у пострадавших несомненно сойдут за пару-тройку дней. Без следа. На меня даже снизошла некоторая эйфория, когда я прониклась этой мыслью до конца. Я истово возблагодарила Бога за такое благополучное решение столь грозной проблемы. В этом времени и за меньший проступок могла ждать мучительная смерть. Часто это зависело просто от настроя толпы, как я не раз убеждалась на собственном опыте. В этот раз, благодаря уважению жителей Риджа к нашим старшим мужчинам, несоразмерно чудовищной кары удалось избежать. Джейми и Роджер вместе отбили мальчишек и теперь шли, постепенно наполняясь осознанием того, что все позади: я видела, как их настроение ощутимо повышается. Глаза мужчин заблестели, и они с лукавым сочувствием посматривали на поникшие тела, обреченно тащившиеся по дороге на вялых, спотыкающихся ногах. Немного погодя, Джейми, перемигнувшись с Роджером, догнал пареньков и мягко положил руки на их понурые плечи. – Ну что, любители скандальных развлечений, как они там поживают? А? – Кто? – невнятно буркнул Джем, не поднимая головы. – Ну... ваши отжученные задницы? Роджер и Бобби гадко захихикали. – Небось, горят как в аду, а, братцы? Айдан поднял на Джейми свои грустные серые глаза, полные трагической скорби, искренне не понимая, КАК над этим можно так зло потешаться, а хмурый Джем и вовсе резко дернул плечом, пытаясь сбросить тяжелую руку деда. – Отвали, дед! Не до тебя сейчас, правда. Джейми, бросив на нас ехидный взгляд, наморщил нос и состроил физиономию, очевидно должную обозначать: «О! О! О! Надо же! Смотрите, какие мы цацы!» Потом продолжил настойчиво донимать наших безутешных страдальцев. – Ну так... я просто вас поздравить хотел. – С чем это? – Со вступлением в мужской клан: тех, кого выпороли публично. Вы отлично держались, ребята, я горжусь вами! – Деда, ты шутишь? – Джем недоверчиво посмотрел на Джейми. – Да вовсе нет. Не каждый муж способен пройти через это достойно. Так что, молодежь, давайте ваши лапы. Теперь вы – мужчины, парни! Думаю, да. Я могу вас так называть. – Ага, дед, хорошо тебе говорить!.. Плеткой тебя били, хотя может и больно, но это не так позорно, а то, как детей малолетних – крапи-и-ивой... да еще при... все-е-х. Джем горестно всхлипнул и потупился. Мы смутно догадывались, ЧЬЕ присутствие его больше всего удручало. – Так это ты так расстроился, что не получил плетей, мальчик мой? – дед хмыкнул, и брови его насмешливо заиграли. – Ну что ж, еще не поздно, давай вернемся. – Не-ет, ну просто... ты сказал... настоящих мужчин! А их не лупят по голой заднице, вообще-то! – зло бросил он. – Хм-м... здесь не думаю, что ты прав, приятель, – Джейми весело взглянул на меня и поджал губы. – Еще как лупят. Представь... Мне было шестнадцать лет, Джем, целых шестнадцать! О, да! Я уже пару лет как чувствовал себя мужчиной – настоящим, конечно же, черт меня раздери! – а меня перекинули через колено, намотали мой килт на такой вот огроменный кулак, – Джейми показал, какой кулак был у Энгуса, увеличив свой еще вполовину, – и отметелили ремнем, как жалкого кутенка. Со всего маху, могу тебя уверить. И все это на общем Собрании клана. – О! Ого! – У Джема глаза расширились от удивления. – Да неправда, ты специально сочиняешь! – Да, знаешь, я бы тоже не поверил, если бы не болтался на этих самых коленях, пока мне методично расписывали мой мужественно виляющий зад. Во все цвета радуги. А я в это время мысленно вспоминал всех чертей и Апостолов на свете. – И за что же это, деда? – Ну как тебе сказать... Если вкратце, то за мой длинный и наглый язык. Решили мне его так укоротить. – И что? Помогло? – весьма заинтересовался Роджер. – Ну, на тот момент – несомненно. Через задницу ума вломить, скажу я вам, получается весьма доходчиво. Так что, рекомендую взять на вооружение, – он опять заговорщицки подмигнул зятю, как всегда, обоими глазами. Джем опасливо насупился, полагая, что речь идет о нем. Потом все же не выдержал: – И как? Больно было? – Ну, не столько больно – хотя, да, еще как больно! – сколько чертовски стыдно. Чуть не помер тогда со стыда. И все девицы клана, заметь, от мало до велика на это пялились, – ноздри его затрепетали, когда он опять бросил быстрый, с прищуром, взгляд в мою сторону. – Но ничего, как видите, пережил. И, кстати, усвоил тогда одну маленькую идею... – Какую же, дед? – Джем и Айдан явственно приободрились и зашагали веселей. – В какую бы позу тебя не поставили, нужно пытаться стоять красиво. Так что давайте выше нос, парни! Не сдавайтесь! Я видела с благодарностью, как Джейми проделал с ребятами то же самое, что со мной, много лет назад, по дороге на Баргреннан. Рассказав про свой позор, как про нечто забавное и проходящее, он как бы разделил с парнишками их унижение и, таким образом, весьма виртуозно сгладил острые переживания наших горемык. – Ну, а ты, Мак? Хотя, тебя, похоже, вообще никогда не пороли, – коварно подначил тесть. – Тем более что прилюдно. – Ну, чего это! – даже как-то обиженно проговорил Роджер. – Один раз, помню, было дело... Как раз в позу меня поставили очень даже нелицеприятную. Не знаю, насколько уж у меня красиво вышло в ней стоять, – он усмехнулся, – но, право, я старался. – Да? – Джем пораженно уставился на отца. – Ты про это ничего не рассказывал, па. – Ну, знаешь, мальчик мой, как-то не слишком педагогично рассказывать про грехи своей молодости... да, – Роджер смущенно почесал нос. – Ну... раз вы теперь члены нашего МУЖСКОГО клуба, тогда ладно... Поведаю вам сей, столь прискорбный эпизод. Джем подошел к отцу и уцепился за его рукав, а Айдан пристроился рядом, готовые внимать животрепещущей истории. Роджер посмотрел на меня немного сконфуженно и чуть пожал плечами: дескать «извини за неловкие подробности, но, сама видишь, приходится...» – В общем, парни, когда я там учился, в нашей инвернесской школе были довольно-таки суровые порядки. – Ох, ты.. надо же! Ничего за две... кхм-м...– Джейми вдруг осекся и опасливо глянул в сторону Бобби, понимая, что в запале чуть было не проговорился о вековой разнице во времени, – за столько лет не поменялось? – Ну... наказывали нас, в основном, ремнем по рукам. По заднице крайне редко. А уж публично тем более. Больше – в кабинете директора. Джейми при этих словах удивленно раскрыл глаза и посмотрел на свою левую руку, по которой, насколько я была в курсе, ему частенько в школе и доставалось. Ремнем. За то, что он был левшой и, при том, до крайней степени упрямым. – Нет, серьезно? Тоузы[1] у вас до сих пор что ли в ходу? – Ну, как-то да. Конечно, били нас, скорее, символически. Так... пару-тройку ударов за раз, ну максимум – шесть. Хотя, впрочем, довольно-таки болезненно выходило. По рукам почему-то особенно больно... Такое дерьмо, – Роджер вдруг размял свои пальцы и скривился. – Кисть потом до-олго ноет, даже ручку взять невозможно. Но это, кстати, еще от учителя сильно зависело. – Ну и ну... А ты говорила, Клэр, – Джейми с недоумением уставился на меня, – в ваших школах не практикуют порку детей. – Ну, я говорила про Америку, вообще-то, – я тоже покосилась на пребывающего в неведении Бобби, надеясь, что он не слишком придаст значение моим словам, – и, кстати, здесь тоже все от штата сильно зависит. – Ох, я так рад, что ты жила в нужном штате... и Бри была избавлена от этого... произвола учителей. Хотя, в остальном, думаю, ей бы не помешала в детстве суровая отцовская дисциплина. Я рассмеялась. – Ну, милый, у Бога, наверное, были свои планы... Мы опять обратили свое внимание на умолкнувшего Роджера. – Ну? – И дальше-то что, па? – Ну... если бы меня постоянно не перебивали, я бы давно уже рассказал. Потому что рассказывать-то особо нечего. – Ну, извини, извини, просто ты меня, если честно, сильно удивил, Мак, – примирительно пояснил Джейми, – тем, что в шотландских школах лупят до сих пор. – Еще как, – буркнул Джем, тоже неохотно вспоминая свою бурную молодость в школе Инвернесса. Бобби с Айданом смотрели на нас с крайней степенью непонимания. В школах пороли всегда. Это было настолько незыблемо и естественно, как выпить в жару стакан воды, и почему вдруг должны были перестать это делать, они не слишком, попросту говоря, врубались. – Ладно, – Роджер озадаченно поскреб лоб. – В общем-то, мне довольно редко прилетало. В детстве я был относительно... спокойным и, наверное, выглядел довольно приличным мальчуганом. Но в переходном возрасте у меня, как и у всех присутствующих, крышу-то... снесло порядком. Хотя и здесь, по инерции, у меня получалось каким-то образом выкручиваться. В итоге, я, наверное, совсем обнаглел и... кхм-м... Ну так вот, однажды нас поймали за курением в туалете. Боже, Джем, неужели я тебе это рассказываю? – Курение – это что? – хором поинтересовались Айдан, Бобби и Джейми. – Вы курили трубки? Как индейцы? – Ну, почти... Не трубки, а специальные курительные палочки. Называются сигареты. Это когда измельченный табак заворачивают в бумагу. Гораздо хм-м... удобнее в употреблении. – Папа?! – Джем был невероятно шокирован таким вопиющим грехопадением отца. – Да я же просто так... всего один раз попробовал, Джем. – Ага, конечно, один раз... Так я тебе и поверил! Вот сам меня воспитываешь, а сам!.. – Ой, ну Боже ты мой, Джем. В конце концов, я тебя во многом понимаю! – Джем, ну, пожалуйста, давай уже дослушаем, – нетерпеливо протянул Айдан. – Ну, так вот, – Родж виновато глянул на пыхтящего в демонстративном негодовании сына. – Если вкратце, отвертеться не удалось. Нас было пятеро. Каждого по очереди нагнули при всей школе и дали по шесть горячих. По заднице, – Роджер болезненно сморщился, будто прямо сейчас его хлещут ремнем. – Конечно, штаны нас не заставили снимать и били относительно не больно. Хотя, вообще-то, хм-м... да, довольно-таки чувствительно. Но всяко, в этом нет ничего приятного, когда на тебя в таком интересном положении пялится вся школа. Особенно, если тебе уже почти пятнадцать, и ты считаешь себя чертовски взрослым. Ужас. Да, – он приподнял брови домиком и окинул нас несчастным взглядом, в котором однако светились смешинки. – Ух ты! – восхищенно пробормотали Джем с Айданом, окончательно забыв про свои беды. – И как девчонки, па? Они потом смеялись над тобой? – пацанят этот вопрос волновал, похоже, больше всего. – Ну, девчонок-то как раз и не было. У нас тогда была чисто мужская школа. Но однокашники потешались над нами, конечно. Пришлось подраться пару раз. И получить потом снова. Правда, уже в кабинете директора. Таким образом, я окончательно испортил свою репутацию. Но это уже совсем другая история... Джейми как-то даже уважительно посмотрел на Роджера: вроде как не совсем уж пропащий у него зять. – Надо же, парень, а выглядишь так, будто сроду ремня не нюхал. Роджер насмешливо приподнял брови: – Ну... тихая река бывает глубока, да, тесть? Теперь все взоры обратились к Бобби, который откровенно запаниковал под нашими внимательными взглядами. Его бледные щеки залил явственный румянец, особенно заполыхавший, когда он заметил мое, весьма заинтересованное выражение лица. – Хорошо, теперь твоя очередь, мистер Бобби Хиггинс. Только не говори, что тебе никогда не приходилось подставлять свою задницу для разъяснительного внушения, раз уж даже Роджер Мак получал... – Ну, да... несомненно, приходилось, мистер Фрейзер, – Бобби, шумно выдохнул и слегка надул губы, отчего его физиономия помолодела настолько, что стала похожа на лицо обиженного подростка. – Правда уж не знаю, насколько эту порку можно назвать публичной. Хотя, могу заверить, при этом на меня глазели три моих великовозрастных кузины и вовсю мерзко хихикали, бесы их забери, глядючи, как мою несчастную задницу отчаянно наяривают розгами. Было дико больно и ужасно стыдно, вот что я запомнил. Мальчишки просто превратились в ходячее любопытство. – И за что же тебя так наказали, Бобби? Худой, слегка сутулившийся Айдан был всего на полголовы ниже отчима. Он пошел рядом, с бессердечным интересом заглядывая смущенно улыбающемуся дорсетцу в лицо. – Ой, парни, вы не хотите это слышать, правда... – Нет, почему же, Бобби, очень хотим, поверь, – Джем забежал перед носом Хиггинса и с риском упасть, споткнувшись о какой-нибудь неожиданный корень, вприпрыжку пятился спиной вперед. – Ну... ну... ладно, – решительно выдал Бобби. – Представьте, я тоже подглядывал за кузинами, когда они переодевались. В замочную скважину. – Да ладно! – парни, торжествующе переглянувшись, прыснули. – Да. И меня застукал гувернер. Ну и... видимо он решил, что будет гораздо памятнее для меня, если они будут смотреть. Так и оказалось, – Бобби вздохнул и философски пожал жилистыми плечами. – Мне и было-то всего около двенадцати... Но все равно, все мое мужское самолюбие было уничтожено. Повержено и растоптано. Как мне тогда казалось – окончательно и бесповоротно... Господи, конечно, было очень больно, но, скажу я вам, если бы у меня был выбор, лучше бы я вытерпел три таких порки, только бы не эти их, ужасно позорные для меня смешки. Я готов был просто провалиться сквозь землю... Бр-р-р... До сих пор как-то не по себе от этого воспоминания. И... самое главное, – Бобби скорчил удрученную рожицу, – я ведь совсем ничего не увидел в той замочной скважине. Только какие-то тряпки болтались туда-сюда. Так что пострадал ни за что, можно сказать. Обидно, да... – Ну, почему ни за что?.. – фыркнул Роджер. – За идею. Мы все от души посмеялись над злоключениями несчастного Бобби, и я удивленно почувствовала, как у меня совсем отлегло от сердца. Но вероломный Джемми не дал мне окончательно расслабится. – Ну, а ты, бабуля, – он уставился на меня так каверзно, что я поперхнулась, – тоже расскажешь нам про себя какую-нибудь занятную историю? – Так, парень, во-первых, совсем невежливо задавать дамам подобные вопросы, – явно испугавшись за мою честь, прогудел Роджер, – а во-вторых, сейчас речь ведется о мужском клубе, а бабуля у нас, прости, кто? Девочка! Так что брысь, мелкотня, не зарывайтесь! – Ничего себе девочка! Нашу бабулю, вообще-то, даже дед боится. Он сам так говорил. – Чего?! Ничего я такого не говорил, не выдумывай тут, обормот! – Джейми опасливо покосился на меня, но рот у него задергался, когда он пытался сдержать смущенную усмешку. – А вообще, не сомневайся, рыжий парень, у твоей бабули была довольно-таки бурная молодость, и она, как истинный Фрейзер, временами становилась совершенно безбашенная. Сладить с ней порой – это все равно, что играть огнем рядом с пороховым складом. Так что, поверь мне, заднице ее скучать не приходилось, – он как-то подозрительно настальгически посмеялся, все так же глядя на меня пристально. – Да и моей рядом с ней тоже. Хмм... да. Она сама, видишь ли, кого хочешь в интересную позу поставит. Так что я бы десять раз подумал, прежде чем с ней поссориться. – Ну, вот и пусть расскажет, – капризно заныл Джем. – Так! Щас я кому-то кое-что расскажу так, что мало не покажется, – я приняла вид грозной матроны и, взъерошив растрепанные волосы Джема, легонько толкнула его в затылок. – Шли бы вы, ребятня, на речку и помылись, как следует. Во-первых, водные процедуры вам, грязнулям, – я демонстративно потянула носом, поморщившись, – никогда не помешают. А во-вторых, обмоете крапивные ожоги холодной водой. Сразу полегчает. А потом, зайдете ко мне, я вам сделаю специальную мазь на алое и подорожнике, намажетесь – и все как рукой снимет. Завтра уже забудете о ваших болячках. Кстати, вон здесь папоротник растет – «Иисусова трава». Так что, если невтерпеж станет, можете соком натереться. Очень хорошо помогает... – я многозначительно посмотрела на Джейми, и он серьезно кивнул. – Да, мэм. Конечно, мэм. Как скажете, мэм. Сморщив нос, я скорчила его ехидной физиономии гадкую рожицу. – Ой, точно! – несомненно, пропустив мои рекомендации мимо ушей, воодушевился Джем, увидев, что мы как раз дошли до сворота на наш небольшой пляж с заводью, куда обитатели Фрейзер-Риджа обычно ходили летом мыться, и где мы частенько проводили свободное время, с удовольствием плескаясь в прохладных волнах после знойного суматошного дня. – Пошли, Айд. Я хочу купаться! Можно, пааа? А то, правда, – он задергался с мученическим лицом, – вся задница жжет и че-еешется. И спина тоже. – А не пойти ли нам всем вместе, – сказал вдруг Роджер, загоревшись идеей. – Я бы тоже с удовольствием сейчас окунулся. Жара. – Ну, что ж, пошлите, раз так, – Джейми кивнул мне, – ты идешь, Саксоночка? – Ну, уж нет. Не буду вас стеснять – еще успею. Я лучше пошлю Брианну или Эми, чтобы они принесли вам что-нибудь перекусить. – О! Здорово! Я голоден как волк! – Джем запрыгал вокруг меня в нетерпении. – Отличная идея, мэм! – Джейми поцеловал меня в лоб на прощание, задержавшись немного дольше обычного. Почувствовав, как от его губ умиротворение мягким теплом разливается по всему телу, я скользнула головой к его плечу, потянув носом надежный, такой утешающий запах, а он заправил прядь волос мне за ухо и ласково улыбнулся. – Я буду скучать, mo duinne. – Ну, надеюсь, что недолго... – Ты вроде там сегодня утром пекла пирог из ревеня... – Джейми мечтательно вздохнул. – Ладно, скажу Бри, чтоб захватила, хотя я обещала мальчишкам за огород. – Будет тебе огород, не сомневайся. Думаю, они уже поняли, что к чему. Я быстро растянула губы в недоверчивой усмешке. – Скажи, чтобы они принесли еды побыстрее, бабуля, а то мы умираем! – через минуту услышала я голос внука, быстро удаляющийся по тропе к заводи. – Бежи-и-им, Айдан! Взглянув вслед уходившему мужу, я поспешила к дому, исполнять настоятельные поручения оголодавших мужчин. 1. Тоуз – ремень для наказаний в шотландских школах специальной конструкции.